Считается, что каждый канадец, родившийся до 1972 года, помнит, где он находился во время знаменитой Суперсерии. Спросите на улице — без запинки расскажет, по телевизору какой модели смотрел матчи со сборной СССР. Четыре года назад такая дата появилась в нашем хоккее. Разница в том, что каждый из нас готов заплатить большую цену, лишь бы стереть из памяти подробности того чёрного дня, чувства и эмоции, которые и сегодня раздирают душу. Ступор, который парализовал при срочном сообщении, разлетевшемся по всем
За выжившего в той страшной катастрофе Сашку Галимова молилась вся страна, отбросив в сторону прогнозы врачей и суровую правду, что с такими ожогами люди не живут.
информационным каналам, теперь не забыть никогда. Кто-то ехал в машине, переключая радиостанции, кто-то был на трибунах «Уфа-Арены», даже не подозревая, что в это время произошло что-то страшное. Александр Гуськов в момент тревожного звонка ходил за продуктами и, услышав голос в трубке, оставил полную тележку с продуктами. Сложно представить, что испытывал наши коллеги, узнавшие о трагедии в прямом эфире «России 2». Там же, в Уфе, где все готовились к празднику Кубка открытия, с трудом подбирал слова ещё живой Сергей Михалёв.
Возвращаясь в тот день, невольно вспоминаешь, как дрожали губы, а пальцы сами набирали номера. Один за другим. В том числе тех ребят – телефоны были выключены… Первая реакция — ошибка! Нет, этого не может быть. Только не с ними. Другой самолёт, осечка журналистов, враньё. Может, кто-то остался жив? Соломинка, один шанс из тысячи, надежда. За выжившего
в той страшной катастрофе Сашку Галимова молилась вся страна, отбросив в сторону прогнозы врачей и суровую правду, что с такими ожогами люди не живут. Но хоккейным болельщикам не привыкать. Когда любимая команда проигрывает, а секундная стрелка бежит всё быстрее, приближая финальную сирену, остаётся только верить в чудо. В то, что Саша Галимов подхватит шайбу, промчится вдоль бортика и нанесёт тот самый бросок. Надежда — самообман, но это всё, что у нас есть.
Мы часто ценим мёртвых больше, чем живых. Признаём заслуги, возводим в культ и просто произносим тёплые слова уже после того, как человек этого не услышит. Иван Ткаченко и до авиакатастрофы был любимцем Ярославля, но в нашей памяти он остался парнем с большим сердцем, который не только радовал своей улыбкой, но и спас немало жизней. Яна Марека могли не любить соперники и болельщики других команд, но после 7 сентября его единодушно признавали одним и лучших легионеров, которых видел наш хоккей. А разве Саша Вьюхин не был противоречивой личностью? В своё время ему посвящали баннеры с изображением «Оскара», намекая на его необъятный артистизм. Но сколько мальчишек заразилось хоккеем, глядя на искреннюю игру Вьюхина, не счесть. Другими глазами мы посмотрели и на тройку Калянин — Чурилов — Галимов, понимая, что со временем она могла стать настоящим хребтом сборной России, в том числе на Олимпиаде в Сочи.
Что такое судьба? Спросите об этом тех, кто летом 2011 года сошёл с ярославского перрона, покинув «Локомотив». Максим Зюзякин не попал на самолёт, вместо него на выезд отправились другие молодые ребята, в том числе Максим Шувалов, так и не сыгравший за «Локомотив» ни одного матча. В Ярославле прошли лучшие годы ныне телеэксперта, а в
Почему Ярославль? Бессмысленный и даже циничный вопрос, которым задавались в те страшные дни многие из нас. Погибла команда из поистине хоккейного города, где ребят, гоняющих шайбу, носили на руках.
то время — грозного защитника-бомбардира Александра Гуськова. Долгие 17 сезонов отыграл за «Локомотив» один из самых преданных игроков нашего хоккея Сергей Жуков. Константина Руденко сложно было представить без Ивана Ткаченко, но он, как и другие сторожилы «Локомотива», за пару месяцев до трагедии подписал контракт с другим клубом. Наверняка перематывает в голове тот день Йори Лехтеря — улыбчивый финский парень, который решением перейти в «Сибирь» подарил себе второй день рождения. А сколько в том самолёте было историй с зеркальным финалом…
Все счастливые семьи счастливы одинаково. Каждая несчастная семья несчастна по-своему. Нам действительно не понять, что чувствуют родители, жёны и дети игроков, чья счастливая жизнь оборвалась в один миг. Всю боль можно прочувствовать, только делясь ею друг с другом. Но при этом для каждого из нас в том «Локомотиве» было что-то своё, родное. Кто-то потерял друга, другой — кумира детства, а в чьей-то записной книжке появился номер, на который больше никогда не ответит знакомый голос, но СМС с которого всё так же хранятся. Когда натыкаешься в списке погибших на фамилии Урычев и Собченко, в памяти всплывают кадры из Баффало — города, сделавшего нас немного счастливее. Все эти ребята оставили свой след в нашем сердце. Выстроить высокий забор и отгородиться от этой трагедии не получится, как бы кому этого ни хотелось.
«Локомотив», оставшийся только в нашей памяти, был уникален своим коллективом, в котором собрались парни с разных уголков России и мира. Даней Собченко и Виталей Аникеенко гордились на Украине. Йозефа Вашичека, Карла Рахунека и Яна Марека обожали в Чехии. Карлиса Скрастиньша — в Латвии, Стефана Лива — в Швеции. Павол Демитра и Руслан Салей в своих странах считались живыми легендами, но в один момент Словакия и Беларусь потеряли людей, чьё второе имя было хоккей. Саша Вьюхин, успевший поиграть за «Авангард», «Сибирь» и «Кузню», своим обаянием и харизмой объединял болельщиков из трёх сибирских городов. Это была поистине народная команда, любовь к которой распространялась далеко за границы Ярославской области.
Нам неподвластны железные птицы, но что нам действительно под силу, так это ценить тех, кто рядом. Друзей, родных и любимую команду.
Почему Ярославль? Бессмысленный и даже циничный вопрос, которым задавались в те страшные дни многие из нас. Погибла команда из поистине хоккейного города, где ребят, гоняющих шайбу, носили на руках. Если и есть кто-то выше нас, он выбрал город, которому по силам пройти это испытание. Потеряв немало своих воспитанников, «Локомотив» при этом сохранил школу и молодёжную команду. Юрию Яковлеву предстояло возводить дом заново, но для этого у него был прочный фундамент и множество соседей, желающих по первому зову прийти на помощь. В «Локомотиве», который этим летом принял Алексей Кудашов, осталось не так много ребят, которые чёрной осенью 2011 года отправились возрождать ярославскую команду. Тем не менее Апальков и Аверин, Галимов и Пашнин остаются напоминанием того, что в сложный момент мы подставим друг другу плечо. 7 сентября были забыты все старые обиды и кабинетные споры. Весь хоккейный мир тогда сплотился.
Со дня трагедии прошло четыре года, но писать эти строки легче не стало ни на йоту. При каждом ударе по клавиатуре кадры всплывают как на перемотке. За четыре года мы так и не узнали всю правду, но вернёт ли она родителям сыновей, а болельщикам их кумиров? Важнее, что в Тольятти проводят турнир памяти Калимулина, в Беларуси собираются команды, чтобы почтить память Салея, а в Балашихе с этого года учредили турнир Павла Траханова. В Швеции приз самому ценному игроку не первый год носит имя Стефана Лива.
И только отец Вани Ткаченко никак не может найти деньги на строительство хоккейной школы… в Ярославле. Одном из самых хоккейных городов.
Когда в тесном семейном кругу поднимают бокалы в День Победы, прежде всего желают мирного неба над головой. «Главное, чтобы это никогда не повторилось», — звучит из уст дедов, украшенных сединами и орденами. Давайте сегодня сделаем так же. Нам неподвластны железные птицы, но что нам действительно под силу, так это ценить тех, кто рядом. Друзей, родных и любимую команду. Ценить здесь и сейчас, видеть в них не героев и неудачников, а прежде всего людей со своими судьбами. «Локомотив» будет нам всем напоминанием, как можно вмиг всё это потерять.
Мы помним.
Фото: «РИА Новости»