Лиллехаммер, 1994 год, финал Олимпийских игр. Забитый под завязку стадион нервно замер. У пустых ворот стоял, поводя плечами, чуть сутуловатый хоккеист в сине-жёлтой форме под номером 21. Раздался свисток, и игрок, набирая скорость, устремился на штрафной бросок, серия которых и должна была определить исход этого матча. Подхватив по пути шайбу, ждавшую его в центре площадки, хоккеист ртутной каплей скользнул вправо, затем обратно. Голкипер прижался к рамке и метнулся щитками закрыть правый угол, куда, как он заметил в последнюю долю секунды, целил нападавший. Но игрок, вдруг развернувшись
Драфт 1991 года
боком, прокатился мимо. Вратарь успел увидеть лишь мелькнувшую прямо перед глазами клюшку на длинной руке, и шайба влетела прямо в сетку с другой от него стороны.
В тот же момент трибуны взревели. Вскинув руки в ликующем жесте, к своей скамейке ехал Петер Форсберг.
"Уникальный хоккеист. Незаменимый. Его выпускают в любых ситуациях, против любого соперника. Он просто не ошибается. Играть против него – сущий ад". Это дословная цитата тренера Крейга Рэмзи, в начале 2000-х работавшего с «Флайерз». Интересно, что когда тот, о ком Рэмзи не скупится на столь лестные слова, выходил на драфт НХЛ – именно «Филадельфия» не побоялась выбрать его странно высочайшим шестым пиком. Странно, потому что в предварительных раскладах парню отдавали в лучшем случае конец первого или начало второго раундов. Даже сами «лётчики» до последнего были уверены в канадце Патрике Паулине из QMJHL. Фатально ошибиться им не дал их же европейский скаут, доказывавший с пеной у рта, что упустить вот этого неприметного, на первый взгляд посредственного шведского центра будет натуральным преступлением. Пару лет спустя, правда, преступление всё равно свершилось, однако в тот момент боссы клуба послушали умного человека.
Сам же шведский центр, 18-летний, всей этой суетой не слишком интересовался: удивился, нацепил на себя джерси, поулыбался в камеру, да укатил домой в Европу. Его имя в НХЛ вспомнят лишь четыре года спустя. Но тогда уже оно загремит на весь мир.
Петер Форсберг появился на свет 20 июля 1973 года в городе с труднопроизносимым названием Эрншёльдсвик в семье хоккейного тренера Кента Форсберга. Другой дороги, кроме как в хоккей, у мальчика просто не было, и вовсе не потому что его кто-либо заставлял. Просто клюшку и шайбу обожал старший брат, Роджер, а страшно упрямому Петеру во что бы то ни стало хотелось во всём быть лучше него.
Победный гол Петера Форсберга на Олимпиаде-1994
Кент, видя упорство младшего сына, сперва улыбался. Потом стал удовлетворённо хмыкать. А потом взялся за него всерьёз.
17-летним Петер Форсберг дебютировал в «МОДО», и не один – вместе с другом детства Маркусом Нэслундом. Две будущие звезды НХЛ в те годы были неразлучны, вместе учились, вместе зарабатывали первые деньги в компании у матери Нэслунда, а на ледовой площадке идеально друг друга дополняли: сдержанный снайпер «Мак» и взрывной распасовщик «Фоппа». Не сказать, что путь их во взрослый хоккей стелился красной ковровой дорожкой, игрового времени юниорам хедкоуч давал мало, да и элитсерия пропагандировала тогда сугубо оборонительный стиль игры. Но за океаном уже устанавливалась «мода» на шведов, «охотники за головами» из Америки и Канады приезжали на матчи шведской лиги толпами, и себе на счастье Форсберга они не пропустили.
После драфта Петер отыграл дома ещё четыре года и кусочек локаута. За это время успел удрать в «Питтсбург» лучший друг. За это время «Филли» с доплатой обменяли его и ещё нескольких игроков в «Нордикс» на капризного Линдроса. За это время Форсберга стали называть лучшим хоккеистом мира, играющим вне НХЛ.
Выдающиеся плеймейкерские навыки молодого нападающего сочетались в его игре с поразительным бесстрашием. Цепкость Петера и его пионерская готовность переломить ход игры не только передачей «изподвыподверта», но и оглушительным хитом у бортика, лишали противника всякого понимания: как играть против этого шведа? А он и в обороне стоял стеной. И забивал не меньше 25 за полный сезон! Американские болельщики знали его уменьшительное прозвище (никак, к слову, со шведского не переводящееся), но сами скоро придумали Форсбергу другое: «Scoresberg». Ему необыкновенно подходило.
В первой полноценной энхаэловской «регулярке» Петер развернулся на полную: 116 очков, 89 передач, 10+11 в плей-офф, Кубок Стэнли. Буквально любая шайба, к которой он прикасался, превращалась в гол. Переехавшие в Колорадо «Нордикс» больше
Петер Форсберг в «Квебеке»
не жалели о сбежавшем Линдросе, выходивший на лёд в их составе Форсберг творил легенду.
К 2001 году блиставший на всех уровнях турбореактивный универсал-хитрец «Эвеланш» уже входил в Triple gold club, и главным, чем всегда наперебой восхищались одноклубники, соперники и журналисты, была его физическая форма. Мол, великолепна, за счёт неё швед и доминирует. Микротравмы? Да у кого их нет! Добровольный пропуск регулярного чемпионата? Зачем? Восстановиться?..
Кто-то знал, кто-то лишь догадывался, но в реальной жизни, вне расчерченной ледовой площадки, игрок Петер Форсберг был одной живой травмой. Ушиб бедра. Разрыв и дисфункция селезёнки. Вывих запястья. Перелом руки. Вечное растяжение паховых колец. Но самое страшное било по ногам, проблемы Форсберга с ногами были хроническими: деформированные сухожилия обеих лодыжек. Он перенёс несколько операций, пропускал части сезонов, ему изготавливали коньки специальной конструкции, в которых он даже носил аккумуляторы для стимуляции мышц. Врачи бились над ногами Форсберга на протяжении всей его карьеры, и всё равно ничего не могли сделать. «Человечество летает на Луну, но не может вылечить мою ногу», – невесело улыбался Петер на пресс-конференциях, посвящённых окончанию карьеры.
Множественное число – не ошибка, завершить выступления швед пытался несколько раз. В 35 ушёл из НХЛ в «Модо», понадеявшись, что в обстановке менее жёсткой игры усилившиеся с годами боли утихнут, и он перестанет из-за них терять
Петер Форсберг в «Колорадо»
равновесие на ровном месте. После пары сезонов дома, бок о бок с верным другом и партнёром Нэслундом, лодыжка на какое-то время дала добро и обрадованный Фоппа поспешил объявить: «Возращаюсь в „Колорадо“, начинаю тренировки!» Но хватило пары встреч стартовавшей «регулярки», чтобы понять: возвращение не состоится.
"Я доволен своей карьерой и счастлив, что получил возможность сыграть последние два матча с «Эвс». Хотел бы продолжать, силы есть, но здоровье не позволило. Это конец. Теперь буду жить дальше. Уже не хоккеем". Не верилось, что он уходит. До сих пор не верится.
Жить не хоккеем герой нашего сегодняшнего рассказа научился быстро. Сегодня он владеет несколькими направлениями бизнеса, играет в гольф, обожает породистых лошадей, женат, воспитывает годовалого сына, занимается благотворительностью. Люди, подобные Петеру Форсбергу, просто не могут не найти себя где-то ещё после спорта.
А буллит, с которого мы начали эту историю, оставался визитной карточкой шведского гения на протяжении всей его карьеры. В Лиллехаммере не тренерском мостике «Тре крунур» стоял Форсберг-старший, и это именно он доверил тогда 20-летнему сыну судьбу золотой медали. Тяжесть ответственности, в минуту бетонной плитой свалившейся на плечи, Петер в тот момент запомнил на всю жизнь. Он не сломался под ней раз, выдержал и потом. Double triple gоld сlub. Дважды чемпион мира. Дважды обладатель Кубка Стэнли. Дважды олимпийский чемпион.
Достаточно одного слова: Форсберг.
8 октября 2011 года. Денвер. Подъем майки Петера Форсберга под своды ледового дворца