Семья Гальченюков приехала в Белоруссию

Корреспонденты подъехали к дачному поселку Городище в назначенное время. Папа Александр все еще продолжал «колдовать» над воротами.

— Извините, сегодня тренировка задержалась. У ребят кросс 15 км. Через полчасика где-то освободятся и начнём.

— Нет проблем. А что с воротами?
— Так сильно бросают, что сетку изорвали совсем. Нужно подлатать, чтобы продолжать тренировки.

В это время мимо пробегает Алекс с напарником — пьют водичку и продолжают работу.

— С другом веселее работать. Вот с Алексом и приехал Илья Аркалов. Это российский хоккеист. В прошлом году он в МХЛ играл, а в этом едет на просмотр в «Автомобилист». Попросился с нами поработать. А почему бы нет? Он с Алексом одинаковой комплекции — работает по той же программе.

Пока ребята бегали, шефство над гостями взяла мама Инна:

— Знаете, всю жизнь ездили за папой везде, а теперь за сыном катаемся. В спортивной семье весело.

— У Алекса много друзей за океаном?
— Очень дружит с Наилем Якуповым. Постоянно с ним переписывается. В «Сарнии» у них очень здорово получалось — парни вдвоём разрывали OHL. Кто знает: может, они когда-нибудь ещё сойдутся в одной команде. Если честно, мы с Якуповыми семьями дружим — очень хорошие люди. Даже на драфте вместе сидели.

— Для вас это было волнительное событие?
— Конечно. Там история забавная произошла. Я всю жизнь мечтала посмотреть вживую, как мой сын будет надевать майку команды НХЛ. Под первым номером выбрали Наиля. Очень радовалась за него. Потом выбрали Алекса. Мама Наиля на меня набросилась от радости и

стала обнимать так, что мы пропустили момент, когда сын одевался. Мечтала увидеть наяву, а пришлось смотреть в записи.

Мама Алекса рассказывала очень много про «Монреаль». Собственно, интервью можно было сделать только исходя из этой беседы. Но вскоре на финише показались «бойцы».

Быстрый душ — и через пять минут вся семья сидела в беседке возле дома. Дедушка Алекса Николай Александрович по такому случаю даже надел майку «Канадиенс». Вообще, духом «Монреаля» было пропитано всё — даже ошейники у собачек были с логотипом клуба Гальченюка-младшего.

— Программа наших белорусских тренинг-кэмпов ни в коем случае Алексу не навязывается — всё с ним согласовано, — начинает беседу папа нападающего. – Слежу за его состоянием, советуюсь по поводу тех или иных упражнений. Знаете, каждый год наша программа меняется — всегда всё по-новому. Стараемся ежегодно приезжать летом в Белоруссию и начинать подготовку к заокеанскому сезону именно здесь. Единственное: в прошлом году не получилось — из-за драфта времени совсем не было. Основу этой «тренировочной базе» положил мой отец. Тут всё создано для качественной подготовки — горочки, сбегания, забегания. Всё как в Ялте.

— Там есть одна известная горка — Домик Чехова. Крутая-крутая (смеётся), — поддерживает разговор дедушка. — Я и сам здесь раньше тренировался. Теперь и сын теми же маршрутами бегает. Пока втягиваемся — бегаем по деревне и ездим в «Мир фитнеса» для силовых тренировок.

— Не могу сказать однозначно, легко мне сейчас или тяжело, — описывает свои эмоции Алекс. – Чем ближе к тренинг-кэмпу, тем тяжелее будет становиться программа.

— Папа — суровый тренер?
— Смешно отвечать на этот вопрос, когда он рядом сидит (смеётся). Он точно не мягкий. Знает свою работу. Если создаются моменты, когда начинаешь злиться на тренера, значит, он всё делает правильно.

— Отец тренировал вас в «Сарнии». Мечтаете, чтобы семейный тандем восстановился в каком-нибудь клубе?
— Не знаю, как высоко по тренерской лестнице заберется папа. Но я уверен, что его опыт поможет ему сделать большой рывок, подобный моему. Хотя я знаю, что у отца сейчас голова больше забита моей игровой карьерой, чем своей тренерской.

Очень интересно было сравнить истории попадания в спорт Александра и Алекса.

— В то время все были помешаны на фигуристах, — вспоминает дедушка Николай Александрович. – Роднина и Зайцев — кумиры того времени. Все хотели детей-фигуристов, в том числе и моя Галина Георгиевна. Водил сына на открытые площадки возле школ и на «Юность». И тут я заметил вот что: играют хоккеисты на соседней площадке, а сын за бортиком стоит и так жалобно смотрит. Я ему: «Ну что? Туда хочешь?».

— Ответ угадать не сложно.
— Затем Туманов подошел, который тренером работал: «Николай, что ты его мучаешь? Пусть к нам идет». И тут — беда во благо. Галина Георгиевна попала в больницу. Ну я сына взял и «переквалифицировал». А после тренер известный приехал по фигурному катанию — Сергей Волков. Я беру коньяка пляшечку, иду знакомиться. Разговорились: «Посмотри на паренька в синем костюмчике. Станет фигуристом?» Волков минут десять за сыном наблюдал, голову подперев: «Какой фигурист? Он — командный игрок. Всех ребят вокруг себя собирает. Фигуристы так не делают. Мы — эгоисты. Все. Наливай».

— Как мама восприняла этот манёвр?
— А куда она могла деваться? Да и мы ей не сообщали долго. Втихаря ходили. А потом как-то пригласил ее на тренировку, а сын с клюшкой шпарит. Катание у него было прекрасное — с четырех до десяти лет занимался. И в хоккее быстро взлетел — через пару годков уже

стал чемпионом мира среди молодежи в составе сборной СССР. Сын был одержим хоккеем в то время. Сейчас таким же внук растёт. Мои родные — большое счастье для меня! – у дедушки на глаза навернулись слёзы.

— Как экипировку доставали?
— Тяжёлое было время. Очень нелегко было достать лезвия для коньков. Специально ездил в Гомель в командировку. На станкостроительном заводе заказывал лезвия. Форма же переходила по наследству от старших ребят. Но после попадания в «Динамо» сыну стало легче в этом плане.

— В наше время тоже нелегко было, — признаётся мама Инна. – Алекс за год ломал по 30 клюшек. Нужно было потратиться. До OHL все покупали сами.

— Алекс, вас папа в фигурное катание не отдавал?
— Обошлось без этого (смеётся). Мне часто задают вопрос про то, как я начал заниматься хоккеем. Но никогда у меня нет ответа. Папа рассказывал, что я встал на коньки в год и восемь месяцев.

— В Америке много альтернатив — бейсбол, баскетбол, американский футбол.
— Когда были в Москве, сын бейсболом занимался некоторое время, — вспоминает мама.

— Ага. Представляете, бейсболом в России? Не лучший выбор.

— Зато тренер после первой тренировки, увидев бросок Алекса, подошёл и говорит: «Его ждёт большое будущее». Папе о новом увлечении сразу не сказали, но, узнав, Саша свернул наш бейсбол очень быстро.
Когда в Италии жили, сын в футбол играл. Итальянцы же помешаны на мяче. Надо сказать, что и в футболе у Алекса здорово всё получалось. Даже в воротах хотел играть.

— Но преимущество всёе равно всегда отдавал хоккею. В будущем я себя представлял только в этом виде спорта.

— Никогда не надоедало?
— После каждой тренировки чувствую усталость, несвежесть. Но понимал: чтобы чего-то добиться в жизни, нужно быть связанным с хоккеем. Он вывел меня в люди.

— Сын постоянно был на льду, — говорит Александр-старший. — В Висконсине он всегда катался после моих тренировок. Затем мама возила его с дочкой в Детройт. Там интересный спорткомплекс есть: на одной части площадки катались хоккеисты и Алекс, на другой — фигуристы и Аня. Проблем со льдом не было никогда.

— Не сказал бы, — встревает Алекс. – В Москве у нас было всего полтора часа льда. И всё время уделялось командным действиям. Нужен был дополнительный лёд. Поэтому приходилось вставать вместе с папой в 5-6 утра и ехать на площадку, чтобы отработать броски.

Александр Гальченюк провёл славную карьеру, поиграв за российские, белорусские, итальянские и американские клубы. Немало матчей провёл за сборную Белоруссии — в том числе и на Олимпиаде в Нагано.

— Я сразу понимал, что сын свяжет жизнь с хоккеем, — вспоминает Николай Александрович. – Бросалось в глаза, что мышление у него есть. Только фигуристу тяжело было перестроиться на то, что у тебя в руках ещё будет клюшка, которой надо толкать шайбу. Но тренеры меня успокаивали, говорили, что все будет в порядке. Действительно, вскоре поехал. Со скоростью же никогда проблем не было. Но мы очень много работали для этого. Специально в Сочи ездили. Снимали на высоте квартирку, и я его заставлял с сопки бегать к воде, купаться и обратно нестись. И так по три раза.

— Александр Николаевич, получается, папа для вас был как второй тренер?
— Генеральный менеджер — так правильнее сказать (улыбается). Папины подсказки всегда помогали.

— И чисто человеческих советов было много?
— До сих пор спрашиваю. Даже по вопросам, касающимся Алекса. Он всегда подскажет. Дедушка — отличный психолог.

— Сам не хоккеист, но я многих ребят знал — Харламова, Васильева, Петрова. Многие у меня дома в гостях были. А от Харламова даже клюшка в подарок осталась. Все время у этих ребят что-то спрашивал, подслушивал, запоминал. Какую-то мудрость сыну передал. Постоянно старался для него что-то выдумать.

— Я понял, что сын будет хоккеистом, в Детройте. Ему тогда исполнилось три года. Он играл с мальчишками на маленьких воротах и забивал обоим вратарям. Да и на коньках сразу поехал — не топал, не падал, на клюшечку опирался.

— Алекс, вы похожи характером на отца?
— Пусть это оценивают люди, которые знают нас обоих. Не могу судить о своем характере. Думаю, мы похожи. Много спорим друг с другом и стараемся никогда не проигрывать в этих пари.

— Похожи они. Одержимы игрой оба, настырны, пунктуальны. Сын всегда ругал меня, если его не разбудил вовремя. Алекс всегда доводит дело до конца — расхлябанности не допускает. Надо бросать — бросает, надо бежать — бежит.

— Алекс, вам нравится в Белоруссии?
— Конечно. За год скука по бабушкам с дедушками очень достаёт. Нравится доставлять им радость своим приездом. Хотя, конечно, тяжело после всех перелётов. Легче всю родню собрать и к нам за океан перекинуть. Но тут очень спокойно — для летних тренировок тяжело придумать лучшее место. И кормят здесь вкусно.

— Что больше всего нравится?
— Драники — это все! Здесь ими наедаюсь, и потом весь год не хочется. Пельмени люблю. В Америке таких вещей не кушаю.

— Сегодня ждут вареники с черникой, которую дедушка сам собирал, — хвастается глава семейства.

— В Америке сами себе готовите?
— Привык с детства, что меня не обременяли обязанностью повара. Мама всегда кормила.

— Что больше всего удивляет в Белоруссии?
— Деньги — никак не могу к ним привыкнуть. Цены в 60-70 тысяч сначала немного отпугивают и заставляют поломать голову. Или сидишь в кафе, и тебе приносят счёт на миллион. Вот это шок! Непонятно, сколько на чай оставлять (смеётся).

— В Минске хорошо ориентируетесь?
— Если потеряюсь — не пропаду. Есть телефон, Интернет, «гугл», карты, такси — выберусь как-нибудь.

— Мама рассказала, как круто в Монреале. Поделитесь своими впечатлениями.
— Болельщики стали проявлять внимание ко мне сразу же после драфта. Это удивило. Очень много сообщений было в твиттере. Монреальские болельщики очень щепетильно относятся к своим кумирам. Во

время первой игры меня чуть шок не хватил. Как болеют обычно? Кричат, когда гол, красивый сейв или кто-то кому-то врезал. В Монреале же болельщик оценивает каждое техническое движение — удачным пасом можно сорвать овацию.

— Совсем недавно в Монреале играли белорусы — Грабовский и братья Костицыны. О них в городе ещё помнят?
— Я не любитель спрашивать про кого-то. Но уверен, что этих ребят в Монреале запомнили и по-своему любят.

— Николай Александрович, вам часто звонят из-за океана?
— Регулярно, два раза в неделю. Инна постоянно держит меня в курсе всех событий. Эдакий пресс-атташе. Ребята звонят реже — они же полностью в работе. Но с праздниками со всеми поздравляют лично.

— А когда гости уезжают в Америку, что берут с собой?
— Они же вегетарианцы, поэтому мясо им не надо. Хотя я сам сало ем (смеется).

— Куда ж тут что-то брать? – объясняет сын Александр. – У нас и так всегда перевес на таможне. Столько экипировки перевозим.

— Сейчас в Америке много русских магазинов, — дополняет мама Инна. – Так что нет особой необходимости дедушку «обворовывать». Всё можно купить там — конфеты шоколадные, колбасу, хлеб…

— Алекс, одним из важнейших событий в сезоне для вас стал чемпионат мира в Уфе.
— Приятно было победить в России. Мы верили в себя, хотя на нас никто не ставил. Но мы долго готовились к этому первенству — собирались летом, ездили на сбор перед Уфой. Прекрасную работу провели тренеры, подобрав ровный состав.

— Не смущало, что вы младше многих партнеров по команде?
— Еще со школы привык играть с ребятами постарше. Если отвлечься на такие вещи, можно потерять контроль над собой и сыграть не в полную силу. Но мы отдались борьбе полностью и выстреливали по очереди. В начале чемпионата здорово играло мое звено, под конец турнира разыгралось другое. Этот баланс и помог достичь такого прекрасного результата.

На соревнованиях в Уфе Алекса поддерживали самые близкие люди — мама, папа и Анна.

— Да, у сына была личная группа поддержки, — говорит Гальченюк-средний. – Мы скромненько сидели наверху, в уголочке. Спустились пониже только на финальный матч. Кстати, смотрели ту игру с мамой Сета Джонса —

главного фаворита драфта-2013. Если до этого сидели спокойненько, то после финала орали очень громко. Лично мне не стыдно было болеть за американцев, хоть на нас и посматривали косо.

— Когда больше переживали: во время финала «молодёжки» или во время матча за третье место на взрослом чемпионате мира в Стокгольме?
— Буллитики, конечно, нервы измотали. Но, наверное, везде одинаково переживал.

— Папа вспомнил про буллитную серию в матче за третье место. Для вас, Алекс, это было сложное испытание?
— Мы все молчали. После первого заброшенного буллита и промаха Гранлунда посмотрел на тренера. Он ничего не сказал. Просто кивнул, дав мне добро на вторую попытку. Когда исполнял первый раз, в голове было много неприятных мыслей. Весь чемпионат сборная провела без меня — я освободился перед самым плей-офф. Судьба команды была в моих руках. Ошибка могла лишить медали два десятка других хоккеистов. Первый гол раскрепостил. Хотел прыгать от радости, но понимал, что нужно эмоции держать при себе. Когда же поехал на второй буллит, у меня не было ни грамма нервов… Эмоции захлестнули. Две минуты назад мог лишить себя и ребят всего, а теперь одним броском выиграл бронзовую медаль.

— С Тимом Стэплтоном общались?
— Конечно, мы же играли в одном звене. Он много рассказывал про Минск. Тиму здесь понравилось. Минскую арену и ее болельщиков он назвал лучшими в КХЛ. Кстати, Тим — очень веселый парень. Всегда знает, что надо сказать. Умеет шутить. Ему в Белоруссии нравилось. Сейчас он уезжает в Казань, да? Возможно, Стэплтон сделает в КХЛ такие деньги, какие в Америке он никогда не заработал бы.

— Николай Александрович, как вы следили за играми внука?
— Очень переживал. Игры смотрели вместе с бабушкой, и даже соседи приходили. Нам не важно, что внук играет за чужую страну. Это наш Алекс!

— Алекс, когда с вами общаются российские или белорусские журналисты, очень часто задают вопросы одного плана. Надоедает?
— Я уже привык. У меня до сих пор спрашивают о моем выборе гражданства. Наверное, у меня всегда будут спрашивать одно и то же только в разных интерпретациях. Но ответ всегда один и тот же: я родился в Штатах и всю жизнь мечтал играть под «звездно-полосатым» флагом. Родители не давили на меня в этом выборе. Это мое решение, которое мои родные уважают и поддерживают.

— В целом сезон вышел довольно мощный для дебютного.
— Все мои мечты сбылись. Дебютировал в НХЛ и сыграл в плей-офф с «Монреалем», выиграл «золото» молодежного первенства, помог национальной команде взять первую медаль чемпионата мира за 9 лет. Все прекрасно.

— Следующий чемпионат мира пройдет в Минске. Хочется сыграть на исторической родине?
— У нас в семье принято идти от этапа к этапу, а не думать о будущем. Если мыслить о послезавтра,

можно забыть, что у тебя было запланировано на завтра. Конечно, хочется пройти далеко с «Монреалем». Но если не получится, буду очень рад приехать сюда и сыграть перед бабушками и дедушками.

— Не задумывались над тем, как вас встретят белорусские болельщики?
— Думаю, фанаты, услышав мою фамилию, вспомнят отца. Но я не буду задумываться о том, как меня встретят. Мысли людей я поменять не смогу.

— Александр Николаевич, в США и Канаде люди просто помешаны на хоккее. Как можно добиться такой любви?
— Хоккей за океаном — это в первую очередь развлекательное мероприятие. Люди идут на арены, зная, что смогут там купить какой-то сувенир, встретить своих знакомых. Но самое главное — получить положительный заряд эмоций. Выпить пивка, покушать, покричать — непременные атрибуты американского болельщика. Слышал, что и в Минске на хоккей приходит много болельщиков. Но белорусские цены на билеты не сравнятся с американскими. Там одна игра «регулярки» стоит примерно 150-500 долларов. На плей-офф, чтобы заказать билет через интернет, нужно было выложить порядка 5 тысяч. И люди отдают их! Понятно, что американцы богаче белорусов. Но все же в Монреале с 1991-го «солд аут» был зафиксирован в каждом матче — все билеты продаются на протяжении более 20 лет. Люди безумно любят это дело.

— Сколько нужно денег, чтобы сходить на один хоккейный матч в Америке?
— Возьмём семью из четырёх человек. 800 долларов уходит на билеты. Припарковать машину — это ещё 30. На арене купили два пива, детям два хот-дога или пиццу с колой — вот и тысяча долларов.

В отличие от брата, Анна Гальченюк засветилась в белорусском спорте. Несколько лет девушка входила в сборную Белоруссии по фигурному катанию. В 2005-м Анна в паре с Олегом Крупенем становилась чемпионкой страны в танцах на льду. Как же общались в одной семье фигуристка и хоккеист?

— Если мне что-то нужно от Алекса, я сразу иду к Ане, — высказывается мама. – И наоборот. Это лучшие друзья. В детстве они всегда дружили. Для Алекса Аня стала первой нянечкой. Все беби-ситтеры от сына плакали — он никого не слушался и капризничал. Аня же могла его успокоить в минуту. Наверное, семь лет — очень хорошая разница.

— Обычно братья с сестрами плохо ладят.
— У нас — наоборот. Аня сопровождает Алекса почти везде. И в детстве с ним на турниры ездила, и сейчас. Только вот в Швецию на чемпионат мира не попала. Она не знала, что Алекса вызовут в сборную, и не поставила визу.

— Мне в Монреале не разрешили жить одному, — дополняет Алекс. – Нужно было снимать квартиру либо с семьей, либо с другим игроком. Но мне не хотелось жить с кем-то из команды — почти у всех есть жены и девушки. Сам понимаешь, как это неудобно. Всю семью в Монреаль я перевезти не мог, ведь у папы уже начался сезон в «Сарнии». Звоню Ане: «Переезжай ко мне». Она бросила ради меня свою работу в Нью-Йорке и приехала. В НХЛ возникает много всяких вопросов со снятием квартиры, с машиной, с распоряжением деньгами. Я в этом не особо «шуруплю», а она разбирается и помогает мне во всем. Фактически я зацикливался только на хоккее.

— Анна, а почему вы бросили фигурное катание?
— Не видела себя в этом спорте. В одиночке я выступать не могла — большой рост мешал. Ушла в танцы. Окончательно попала в

тупик. Решила бросить фигурное катание и теперь ничуть не жалею об этом.

— Но спорт на этом не закончился.
— В Москве пригласили в хоккей. Тренеры знали, что мой папа хоккеист. Тем более и скорость на круге у меня была впечатляющая. Ведь предсезонку я проходила вместе со своими хоккеистами. Однажды подошел тренер сборной России и предложил попробоваться в хоккее. Обещали даже форму выдать. Но я сразу ответила отказом.

— Почему?
— Аня просто однажды услышала, как хоккеистки в раздевалке ругаются, — ответила за дочь мама. – А папа даже начал учить Аню, как правильно клюшку держать (смеётся).

— Алекс, как бы вы отреагировали, если бы сестра стала хоккеисткой?
— Лишь бы ей нравилось. Хотя всё-таки столько хоккеистов в одной семье — это перебор. Папа бы не разорвался.

— Всей семьёй на лёд ходите?
— Думаю, родным хватает эмоций после моих матчей. Они на трибунах наигрываются больше, чем я на площадке.

Полтора часа на диктофоне — более чем предостаточно. Последний вопрос был задан папе Алекса:

— В одном из интервью вы сказали такую фразу: «Надеюсь, что однажды мой сын превзойдет меня».
— Он сделал это. Свершилось! Это наша миссия — сделать детей лучше нас самих. Очень рад этому.

— Это он сейчас так говорит! – шутит Алекс. – Вот придем на тренировку, начнем бросать, а он мне: «Ну как ты бросаешь?» И сам начинает показывать.

— Ну и что? Показываю же ведь (смеётся).

— Конечно. Нормально показываешь (улыбается).

— Дети знают одно слово – «работа»! – прощается дедушка.

— Американцы, кстати, знают это русское слово. Скажешь заливщику: «Майк, привет». А он мне: «Работа».