О белорусском защитнике Олеге Евенко говорят на родине немного. Фамилия всплывала в ходе тренировочного сбора национальной команды перед чемпионатом мира, однако игрок взял самоотвод. Дескать, учёба не позволяет. Меж тем габаритный (201 см, 102 кг) оборонец достоин внимания. Ныне он защищает цвета команды университета Массачусетса, где, собственно, и учится.
— Ваш профайл на eliteprospects.com начинается с записи о немецком клубе «Крефельдер». Как там оказались?
— У меня есть друг Сергей Стась. Он мне помог туда поехать. Отправился на просмотр. Получилось остаться.
— В Белоруссии играть не хотелось?
— Мне было 17 лет. В этом возрасте надо уже как минимум в фарме играть. В Белоруссии мне никто ничего не предлагал — и я уехал. Хотелось попробовать себя за границей. Конечно, в первую очередь стремился в Северную Америку. Думал, может, через Германию получится пробиться за океан.
— В 17 лет в чужой стране… Сложно было?
— Сергей помогал мне. Он хорошо знал язык и там уже не в первый раз был. Да и команда была неплохой в плане коллектива — ребята, тренеры. Знание английского у меня было достаточным, чтобы общаться с тренерами и некоторыми ребятами, кроме того, ходил на курсы немецкого. Мы выступали в юниорской лиге, самой сильной по уровню в Германии. Наша команда там боролась за выживание, не особо выигрывали. Хоккей отличался: в некоторых командах там стараются североамериканский стиль привить. Плюс для легионера конкуренция за границей всегда выше: нужно больше себя проявлять, чтобы попадать в состав. А так бывало скучно, особенно в первое время. Грустил без родителей, мне же было всего 17. Помню, ехал в поезде, и мне не верилось, что я покидаю дом. Хотя на тот момент никаких гарантий и не имел — впереди был всего лишь просмотр.
Олег Евенко
А дальше уже было не до размышлений: игры, тренировки, курсы. Насколько помню, влился достаточно быстро. Тем более есть скайп, общался с родителями постоянно.
— А как возникла Америка в карьере?
— Неожиданно. Сыграл на юниорском чемпионате мира и планировал оставаться в Германии. Однако тамошний тренер на связь не выходил. Уже собирался оставаться в Белоруссии, но мне помог агент Марк, организовал просмотр в «Fargo Force» — это команда USHL, а город расположен в Северной Дакоте. Помог мой рост, благодаря ему мне разрешили на последний просмотр приехать. На бумаге у меня внушающие габариты. Я подъехал, «зацепился» в команде. Не всё, конечно, было гладко, я не был сразу лучшим защитником. Опять же: когда ты легионер — тяжелее. Но я работал, прогрессировал, и у меня получилось остаться.
— Трудно было привыкнуть к новому месту?
— Мне там нравилось. Жил в семье. Хотя вначале пришлось тяжело, потому как не было никакой определённости: на просмотре находилось много ребят, и все понимали, что большая часть отправится домой. Мы жили в отеле, четыре человека в комнате, рассчитанной на двоих. Одному приходилось спать на раскладном диванчике. Питание было за свой счёт — надо было или куда-то ходить кушать или в магазине что-то покупать. Потом уже меня перевели в семью, с которой мне очень повезло. В той, где жил я, было два маленьких ребёнка — классные ребята, и сами родители довольно молодые. Всё было супер. Ну и сама организация дела в команде — на очень хорошем уровне. И в плане физической подготовки, и тренер был сильный. Я очень многому научился. В первый год мне помогли с катанием, например. С тренерами мне везло во всех командах — это были специалисты, которые могли помочь в плане персонального развития.
— То есть многому нужно было учиться после белорусской школы?
— Мне и сейчас есть чему учиться. Вообще, думаю, что-то новое познавать в хоккее можно до тех пор, пока не закончишь. На мой взгляд, все успешные хоккеисты постоянно учатся.
— А в Белоруссии с кем работали?
— Мой первый тренер — Игорь Анатольевич Филин. Нужно отдать ему должное. Он очень хорош в плане развития характера мальчишек.
— Сейчас вы выступаете в университетской лиге. С Готовцом часом не пересекались?
— Играли друг против друга на турнире во Флориде в прошлом году. Сейчас выступаю в NCAA — это организация, которая включает в себя четыре лиги. Мы с Кириллом выступаем в разных. Есть лиги, которые посильнее, есть — наоборот. Но этот сезон показал, что сильные команды есть везде, а сильнейшая от слабейшей находится недалеко. NCAA в США считается следующей после АХЛ. И все игроки, которые выступают в юниорских лигах, стремятся в нее попасть. Кроме тех, кто уверен, что в 18 лет сможет пробиться в НХЛ. Те стараются уехать в Канаду. Те же, кому важно образование и кто хочет иметь в будущем ещё и шанс в хоккее, идут в университетскую лигу.
— Вы, получается, тоже выбрали образование?
— Когда приехал за океан, даже и не знал про колледж. Собирался играть в хоккей, только потом услышал про учёбу. На самом деле, это очень хороший вариант. У большинства на первом месте всё равно спорт, а образование — это огромный бонус.
— Что учите?
— Первые два года даются на определение специальности. На это время можно заявить любую. Там есть бизнес-школа, но туда просто так не попасть. Нужны хорошие оценки и определённое количество обязательных курсов. Сейчас я подал заявку на спортивный менеджмент и просто менеджмент, на который попасть чуть тяжелее. Но, я думаю, у меня всё получится. В июле должен прийти ответ.
Олег Евенко
— Трудно совмещать?
— На самом деле, тяжело. Зависит, конечно, от того, как учиться. Не знаю, почему, но я учусь хорошо. Много времени уходит на домашние задания. Сначала идёшь на уроки, потом — тренировки в зале и на льду, потом приходишь домой, надо ещё уроки делать. И это никогда не заканчивается. Надо следить за своей энергией, экономить её, правильно питаться и все такое.
— А в Минске как учились?
— Нормально. Средний балл был 8,1. Прикладывал столько усилий, сколько нужно. Думаю, нигде нет такой системы, что невозможно нормально учиться. Если делать то, что задают, читать, что необходимо, можно получить хорошие оценки.
— Где живёте сейчас?
— Получается, каждый год — в новых условиях. В первый год обучения — в одной комнате с партнёром по команде в общежитии. Комната небольшая, ничего шикарного. Единственный плюс — питание, столовая была прямо напротив. Столовая в том университете, куда я хожу, — одна из лучших в стране. На второй год снова жил с партнёром по команде, но уже в больших апартаментах — там были гостиная, свой туалет и душ. В следующем году жить буду уже в одноместном номере. Дело в том, что у меня в США нет машины, и если жить вне студенческого комплекса, то туда придётся ездить на чём-то, а зависеть от кого-либо не хочется.
— Есть ли люди, с кем можно по-русски поговорить?
— В команде — нет. В университете можно найти.
— То, что вы играете в хоккей, как-то помогает в учёбе?
— Я бы так не сказал. Хотя в некоторых случаях это бывает — преподаватели, например, знакомы с командой или сами занимались спортом раньше, и они понимают, как это тяжело. Если официально уезжаешь на игры, то всё нормально, хотя есть и такие, кто это не приветствует, говорят, что нужно приходить и отрабатывать.
— В вашем университете развиваются ещё какие-то виды спорта, кроме хоккея?
— В первых дивизионах представлены баскетбол, американский футбол, хоккей, есть ещё футбол европейский, теннис, плавание, лакросс, другие виды. И почти все виды спорта и мужские, и женские.
— Какой самый успешный?
— Хоккей. Хотя сейчас пытаются раскрутить американский футбол, потому как в нём больше всего можно заработать. Но пока впереди мы. На наши игры ходят по 7 тысяч зрителей. А за нами — баскетбол, который раньше был в лидерах.
— А как зарабатывают на студенческом спорте?
— Больше всего денег сейчас приносит американский футбол и баскетбол, хотя в некоторых штатах хоккей более популярен. В Северной Дакоте, например, все помешаны на хоккее, люди постоянно забивают трибуны, покупают майки, сувениры.
— Хоккеисты популярны вне льда?
— Думаю, да. Большинство студентов ходят на матчи и знают, кто играет. Популярность какая-то есть.
— Город сам большой?
— Это больше студенческое поселение. Сам университет большой, а вокруг него не так много других объектов. Есть даун-таун, где расположены ресторанчики, есть моллы, где находятся магазины, — вот и всё. Но до Бостона — полтора часа езды. До Нью-Йорка — три или четыре.
— Кроме хоккея и учёбы чем занимаетесь?
— В основном — сном. Когда есть время, смотрю телевизор, сериалы. С друзьями можно куда-то сходить.
— Долго ещё учиться?
— Если получится идти до конца — два года.
— Это не будет тормозить продвижение хоккейной карьеры?
— Если подписать профессиональный контракт, то в университетской лиге играть не сможешь. И в таком случае придётся самому платить за учёбу. Тогда нужно брать курсы по Интернету, летом приезжать и доучиваться. Это сложно. Поэтому многие и не подписывают контракты, пока не закончат учёбу.
Олег Евенко
— Ваш приоритет сейчас — образование?
— Пока да. Раньше думал, что после двух лет учёбы можно будет куда-то уйти при наличии предложений, но сейчас склоняюсь к тому, что нужно ещё годик отдать университету. Ведь хорошее образование получить не так просто, а растягивать получение диплома на восемь лет тоже не вариант. Мне кажется, лучше отыграть три года в этой лиге.
— А были предложения?
— После первого года в NCAA мне предлагал двусторонний контракт один из клубов НХЛ, но я отказался. Летом клубы откроют кэмпы, может быть, получится куда-то поехать. Нет — ничего страшного, ведь пока я не планирую подписывать профессиональный контракт, по большому счёту. Хотя планировать можно одно, а получится другое. Будет предложение на руках — будем думать.
— «ВКонтакте» есть ваше фото в форме «Айлендерс».
— Я был в кэмпе новичков, неделю там провёл, тренировались, были игры между приехавшими.
— Весной говорилось, что вы из-за учёбы не приехали в национальную сборную.
— Всё верно. Уже второй год так получается. На самом деле, это печально. Конечно, хочется приехать. Но в бизнес-школу нелегко поступить, оценки на это влияют очень сильно. Я не мог себе позволить покинуть США на тот момент. Некоторые преподаватели говорили, что уехать можно, но обязательно найдётся один, который скажет, что делать этого нельзя ни в коем случае: нужно либо оставаться, либо оценки серьёзно упадут. Думаю, если получится поступить в школу менеджмента, то я смогу приезжать в сборную. Если уж там оказался, то оценки не очень важны.
— Как раз грядёт домашний чемпионат мира.
— Конечно, было бы круто сыграть на нём.
— Довольны тем, как складывается ваша хоккейная карьера?
— Никогда не доволен. Хотя если посмотреть на общую картину, то я сейчас в отличном положении, всё зависит от меня. Но, конечно, хочется большего. Может, недовольство собой и помогает мне двигаться дальше.
— Шайб за карьеру вы забросили совсем мало.
— Я считаюсь защитником оборонительного плана. Всё из-за моих габаритов, длины рук — тренеры думают, что я буду более полезен у своих ворот, в меньшинстве. При розыгрыше лишнего я совсем редко играю. Ну и не залетает к тому же. Иногда бросаю, но забивать не получается. Моменты-то бывают.
— Хочется забрасывать или спокойно к этому относитесь?
— Статистика для меня не важна. У меня своя работа всегда была, даже в юниорах. Хотя тогда я намного чаще играл в большинстве, но чувствовал, что получается не всегда. Но вообще, моя изначальная задача — защищаться, быть физически сильным, агрессивным.
— На одном из форумов пользователь написал, что считает вас сильнейшим белорусским бойцом. Льстит?
— Ну, конечно.
— Я посмотрел пару видео — впечатляет.
— Я дрался в юниорах. Когда начинал, не знал, что делал. Когда приехал, от меня как европейца ничего такого не ждали. Хотя в плане игрового стиля я себя европейцем не считаю — мне удобно на маленьких площадках, где меньше надо кататься и легче в физическом и оборонительном плане. Хотя у нас в университете площадка олимпийского образца. Говоря же о драках… Так получилось. Самолюбие, может. Трудно бывало, особенно в первый год, и нос ломал, и руку. А потом уже стал чувствовать себя увереннее, знал, что делать, и все шло без проблем.
— Сейчас от вас требуется защищать лидеров команды?
— В лиге драки запрещены. Защищать своих требуется, но не в плане драк. Но когда присутствуют на льду игроки жёсткие, агрессивные у своих ворот, это ощущается.
— Навык драк не потеряется?
— Не думаю, что это произойдёт.
— На ринге никогда не дрались, специальные тренировки не проводили?
— На бокс хожу, но не для этого. Там хорошая подготовка — на скакалочке попрыгать. Ну и для удара. Но это не специально для хоккея. В своё время на кэмпах катался с Трэвором Гиллисом и ещё одним парнем, который дрался в АHL. Что-то видел на YouTube. Но вообще, когда дерёшься, всё проходит довольно инстинктивно.
Мне надо использовать длину рук, бить — в общем, всё просто.
— «Витязь», за который Гиллис успел поиграть, в своё время был самой скандальной командой КХЛ, в которой было сразу несколько тафгаев. Как вы относитесь к этой команде?
— Насколько знаю, они не очень успешны в КХЛ. А главный показатель — это победы, а не количество драк. Так что это просто слабая команда.
— В Америке возможно такое, как было у «Динамо» с «Витязем», когда двое бойцов бегали за Денисовым, но никто за партнёра не вступился?
— Не думаю. Это не очень смотрится со стороны, и я не понимаю этого, ведь если кто-то гоняется за твоим партнёром по команде, неважно, тафгай ты или нет, вступиться нужно. Почти уверен, что в НХЛ такого бы не произошло. Тем более почти во всех командах лиги есть ребята, которые всегда готовы сбросить перчатки. Хотя сейчас в НХЛ не осталось чистых тафгаев — они способны играть в хоккей на достаточно высоком уровне. Только на некоторые матчи вызывают таких ребят, которые не очень сильно играют, зато дерутся.
— А такое, что хоккеист сразу сдаётся перед бойцом соперника, бывает?
— Это возможно. Если у одного парня репутация тафгая, а другой не умеет драться, да ещё на голову ниже, то ничего неожиданного в том, что он сложится на льду, нет. Нужно исходить из своих возможностей. Если хоккеист знает, что ему сейчас сломают кость, зачем рисковать? Он же не дурак.
— Драки — это часть шоу? Многие против них.
— Встречал такое мнение. Но драки — это не шоу, а часть хоккея. И они делают игру безопаснее. Если в команде есть хоккеист, который способен подраться, это лимитирует соперников на, допустим, грязные приемы, ведь те знают, что есть игрок, который может наказать за это. И в следующий раз парень подумает, стоит ли бить кого-то в спину или делать что-то еще в таком роде. Не было бы драк, многое оставалось бы безнаказанным. А ещё драки бывают полезными в случаях, когда команда быстро пропускает пару шайб, игра не идет. В нужное время подраться — это значит поменять ход встречи, внести перелом.
— Есть ли тип хоккеистов, который вам не нравятся?
— Мне не нравится, когда кто-то из тех, кто выступает за мою команду, не борется, не выкладывается, играет на прокатах, не выполняет установку. Люблю, когда соперник сам шайбу отдает и даже не подъезжает ко мне, падает при малейшем касании. Это шутка, конечно. Провокаторы, думаю, не нравятся никому. Когда человек ездит и много разговаривает — не приветствую.
— Джефф Платт болельщикам минского «Динамо» пришёлся по душе. Хотя он и забивает немало.
— Если бы какой-то провокатор играл за мою команду, то пожалуйста.
— А на кого хотелось бы быть похожим в хоккее?
— Наверное, на Криса Пронгера — это очень хороший защитник, злой, где-то даже грязный, зато у него очень хороший первый пас. Здено Хара очень хорошо клюшкой играет. Нравятся защитники оборонительного плана. Плюс и у Пронгера, и у Хары очень хорошие броски.
— То есть поатаковать всё же хочется.
— Ну, я стараюсь. Такого, чтобы за сезон у меня было 0 бросков, не бывает. Посмотрим, может, в следующем сезоне получится улучшить свою игру в этом плане.
— А есть хоккейная мечта?
— Хочется играть в НХЛ. И не так, чтобы провести один матч, а выступать на постоянной основе. «Динамо»? Пока я в Северной Америке и хочу играть в НХЛ. Буду стараться делать для этого всё возможное. Если уж не получится, тогда — почему бы и нет?
Олег Евенко