«КОГДА УЗНАЛ, ЧТО „ТРАКТОР“ НУЖДАЕТСЯ В ДОКТОРЕ, ОТ СЧАСТЬЯ ПОТЕРЯЛ ГОЛОС»
— Расскажите, как так получилось – спорт, хоккей, медицина, «Трактор»?
— Я с юношества занимался легкой атлетикой и еще школьником ездил на различные первенства. «Добегался» до бронзы на Всероссийских соревнованиях. Мы жили на ЧТЗ, и местный стадион был главным местом нашего времяпровождения. На матчи невозможно было попасть, народ ходил туда как на демонстрацию: через забор прыгали, в дырки пролезали. Но мы болели за наших хоккеистов, всех игроков знали в лицо и по именам.
— За кого-то конкретно болели?
— Я застал еще Каравдина, Ржанникова, Документова, Бурачкова. Столяров в той команде играл, потом присоединился молодой Цыгуров. Их успехам я очень радовался и переживал каждую неудачу, как свою собственную.
— Что потом?
— Потом я поступил в медицинский институт и уже там заболел спортивной медициной. На последнем курсе договорился с врачебно-физкультурным диспансером, где главным врачом был Валентин Николаевич Волков, тоже бывший спортсмен, чтобы они взяли меня на стажировку. Когда пришел на комиссию по распределению, меня спросили, кем я хочу быть и в какую деревню собираюсь ехать работать.
Лев Тарлов
Я сказал, что хочу быть спортивным врачом. В числе заявок был спортивный клуб ЧТЗ. Я не мог поверить своим ушам — хоккейная команда «Трактор» нуждалась в докторе. Я поднял обе руки, но ничего не смог сказать, потому что голос пропал от счастья.
— Помните свой первый рабочий день?
— На работу я вышел 1 апреля 1967 года. В команде были хоккеисты старше меня, были и ровесники. С Юрием Садиковым и Владимиром Пыжьяновым мы учились в параллельных классах. Команда в тот период выступала не очень удачно (в сезоне 1964-1965 «Трактор», заняв 10-е место, был вынужден покинуть I группу класса А), поэтому намечалось профсоюзное собрание с руководством ЧТЗ, где хоккеистов немножко поругали за сезон. Накануне на пост старшего тренера вернулся Виктор Столяров. Врача как такового в команде не было, по совместительству работал Юрий Хлебников — хирург из поликлиники ЧТЗ, именно поэтому он не мог сопровождать команду на выездных играх. И я с удовольствием взялся за это дело.
— Что входило в ваши обязанности?
— Я круглосуточно был с командой. База у нас была на Шершнях. Жили в небольшом домике, по утрам после тренировки приезжал автобус и развозил одних в институт, других по личным делам. Вечером собирались на вторую тренировку. Я заказывал завтрак, обед и ужин, следил за калорийностью, следил за физическим состоянием игроков, уж не говорю про травмы — это святая обязанность.
«ВИКТОР СТОЛЯРОВ И ВИКТОР СОКОЛОВ БЫЛИ ОЧЕНЬ ТРЕБОВАТЕЛЬНЫМИ»
— Травмы, конечно, это больная тема во всех смыслах этого слова. Насколько серьезными они были 45 лет назад?
— За шесть лет, которые я проработал в «Тракторе», самой тяжелой была травма у Анатолия Картаева. Во время игры ему сломали руку, причем был сложный перелом со смещением. После того как сняли гипс, у него развилась контрактура, он не мог до конца согнуть и разогнуть локоть. В конце 60-х это было сравнимо с героизмом. Он играл со специальными накладками, рука еще не была разработана. Мы назначали ему массаж, физиопроцедуры, а он продолжал играть, да так играл, так забивал, дай бог каждому! У Володи Суханова был перелом ключично-акромиального сочленения. Валере Аровину коньком порезали в области шеи, пришлось шить. Коле Макарову, помню, коньком насквозь пробили защитную форму и повредили голень. Защита ненадежная была, а такие игроки, как Болеслав Воробьев, Володя Суханов, бросались под шайбу, не щадили себя, готовы были на все, чтобы щелчок пресечь. Очень болезненные броски были. Но в основном случались мелкие травмы, сотрясения различные, это естественно для хоккея.
— Согласитесь, полвека назад медицина была далека от современных возможностей. А по серьезности некоторые травмы ничуть не уступали нынешним. Как тогда выкручивались?
— Сложно было что-то придумать, потому что базы постоянной у нас не было. Когда открыли профилакторий ЧТЗ, мы переехали туда. Обычно я докладывал старшему тренеру, что игрок не может выйти на лед из-за температуры или последствий травмы, руководство беспрекословно подчинялось врачебному заявлению и намечало план действий. Устраивали хоккеистов везде, куда можно было пристроить: к знакомым докторам, в стационары, в поликлинику. У меня был кабинетик свой на ЧТЗ, медпункт, там был фельдшер, я и чемоданчик с медикаментами.
— Расскажите об атмосфере в команде, о дисциплине. Как мотивировали, за что наказывали?
— Многое в команде зависит от тренера. Столяров был очень требовательным человеком. Мало того что он тренировал, он еще и следил, чтобы все ребята учились, не пропускали занятия в институтах. Кстати, и второй тренер — Виктор Соколов тоже контролировал это дело. Они ходили в институт, интересовались посещаемостью и успеваемостью хоккеистов. Конечно, ребятам учеба давалась легче, чем простым смертным: и зачеты ставили, и экзамены. Кроме тренерского штаба, атмосферу в коллективе создавали и ведущие игроки: Цыгуров, Суханов, Воробьев, которые были помощниками руководства. К ним прислушивались, тренеры с ними советовались,
Лев Тарлов на трибуне Арены «Трактор»
даже в отношении состава на игру, на собраниях совместно делали разборы. Были и нарушители, естественно, — любители «поддать», пропустить тренировку или недоработать. Наказывали поначалу простым предупреждением, а после третьего отчисляли из команды. Были такие случаи, но не буду называть имен. Многие знают, кто ушел из команды по собственному желанию, а кого попросили.
— Конец 60-х, начало 70-х. Этот период вошел в историю клуба как не особо успешный, но тем не менее оказался значимым в его судьбе. Почему?
— Действительно, конец 60-х — не самый лучший период в истории «Трактора». Но все, что ни делается, все к лучшему. После провального сезона-1964/1965 мы три года играли во II группе, там же играл нижнетагильский «Спутник». И вот на одной из встреч Столяров с Зямой (администратор команды Зиновий Борисович Певзнер) разглядели талантливого игрока, а я бы даже сказал, игрочища! О своих намерениях они доложили руководству ЧТЗ, нашли жилье для приезжего хоккеиста, и через несколько лет в Челябинск приехал Валера Белоусов — талантище с большой буквы, и в первый же сезон он накидал три десятка шайб. Ну и, конечно, возвращение в Высшую лигу было большим событием. Помню, нас пригласило руководство завода, награждали грамотами и каслинским литьем. Последние игры были в Электростали и Ленинграде. Первую встречу в Электростали сыграли 2:2, очко у них взяли, а вторую выиграли. «Кристалл» шел на втором месте, а потому после победы стало ясно, что в Ленинград мы поедем уже победителями. Как вернулись в Челябинск, как нас встречали — все как в тумане. Видимо, в такой эйфории был…В памяти осталось только то, что после победы мы приехали на стадион и сфотографировались, а ребята поверх рубашек надели майки, чтобы наряднее было. Этот снимок у меня и сохранился.
Вместе с собеседником останавливаемся у музейного стенда «Трактор 1958-1976». Внимание Льва Григорьевича приковано к советскому документу. Это телеграмма-ответ газеты «Советский спорт» на письмо болельщика «Трактора», написанное в 1982 году с возмущением о «перетаскивании» челябинских хоккеистов в московские клубы.
— Ох, голова кружится от воспоминаний. Да, многих наших хоккеистов забирали другие клубы. Если посмотреть на список, то можно собрать еще две команды. Шувалов, Кулагин, Киселев, Бабинов, Девятов, Петя Природин, Кунгурцев, Эпштейн, Документов, Данилов, Сорокин — это лишь те, кто ушел до и во время моей работы. С теми, кто жил в столице, всегда встречались и в «Лужниках», и в гостиницах. Не было какой-то суровой конкуренции, челябинцы всегда были дружны.
— А были ли трудности с экипировкой? Ведь в отличие от московских клубов не так-то просто было достать, к примеру, клюшки фабрики МЭФСИ?
— Вопросы финансирования, экипировки, переездов команды, ее размещения — все это лежало на плечах Зиновия Борисовича. Это был очень пробивной человек, с колоссальными связями и большим авторитетом в спортивном мире. Его знали не только администраторы команд, но и тренеры Высшей лиги. Никогда не было проблем с клюшками, с формой, с гостиницами, с билетами на самолет. Ребятам всегда своевременно выдавались суточные,
талоны на питание. Зяма проделывал гигантскую работу, как бы незаметно она ни проходила.
— Режим был строгий? И много ли свободного времени было тогда у хоккеистов?
— Практически девять месяцев в году команда проводила вне дома, на выездах, на базе. Тренировались в ледовом дворце на ЧТЗ, в гимнастическом зале, штанга же была в отдельном помещении. Очень много времени проводили на сборах перед играми, потом давали выходной, за два дня до матча опять вывозили команду на базу. Сейчас в этом плане режим совсем другой, тренеры стали более лояльные, более доверчивые, и в первую очередь игроки стали разумнее. Поэтому к ним и отношение другое. Раньше было строже.
Разговор с команды конца 60-х годов переключился на современную как раз в то время, когда мы подошли к трибунам. Заливочная машина кружила на льду, а женская команда «Факел» готовилась к тренировке.
— Ох, какая современная машина! – с восторгом произносит Лев Григорьевич, — В наши-то годы льдом заправлял дядя Миша. У него была целая бригада, которая в перерывах с метлами выходила на площадку, сначала заметали снег к бортам, а потом лопатами собирали и выкидывали за них. А там уже из шланга поливали, холодно всегда было, вода моментально застывала.
— А сейчас следите за играми «Трактора»?
— Конечно, слежу, но не на арене. Здесь я, можно сказать, первый раз. Правда, приходил как-то с внуком на игру «Трактора» с болельщиками. Люблю больше дома поболеть, в тишине перед телевизором. Когда смотрю хоккей, срабатывает, наверное, профессиональное. Появляется ощущение, что около скамейки стою. Вижу, например, в борт впечатали неправильно, сразу в мыслях — легкое сотрясение, когда «вмазали» по рукам со всей силы, есть предположение, что парень на следующую игру не выйдет. Вот такие мыслишки бывают. Ну а вообще за 45 лет скорости возросли в несколько раз, сила бросков и щелчков возросла неимоверно, мышление игровое увеличилось в разы. В мои годы лидерами были Валерий Белоусов, Коля Бец, Толя Картаев — незаменимый, хитрющий игрок, Коля Макаров был защитником, но и в нападении мог сыграть отменно. Из нынешнего состава отмечу Контиолу, Булиса, нравятся руки Чистова, ну и Кузнецов — игрок с чертовщинкой. Но главное — пожелаю команде здоровья, и тренерам, и игрокам. Чтобы скорей все оправились от травм и продолжали путь к победе в том же духе. Наш родной «Трактор» всегда играл, играет, и будет играть достойно.
«Трактор» в 1968 году. Шестой справа в верхнем ряду — врач команды Лев Тарлов