ОБМЕН В «СИБИРЬ»
— Насколько неожиданным стало для вас предложение «Сибири»?
— В течение каждого сезона появляются варианты с другими командами, поэтому я был готов к тому, что меня могут куда-нибудь позвать. Что касается предложения новосибирской команды, то узнал о нём в день самого обмена. Это было неожиданно.
— Наверное, психологически вам пришлось непросто — надо было в короткий срок покидать родной город.
— Да, было тяжело. Одно дело, когда о своём переезде ты знаешь заранее, у тебя есть время собраться и настроиться, а тут… Я был в кабинете у зубного, когда позвонил агент и сказал мне, что я теперь игрок «Сибири», мне в течение одного-двух дней необходимо прибыть в расположение команды.
— Как вы относитесь к правилу, что игроков до 27 лет могут обменивать без их согласия?
— Не могу комментировать решения лиги. Но в моём случае данный обмен — это плюс. Я перешёл в «Сибирь» и получил возможность играть в КХЛ.
— В «Сибири» вы забили первую шайбу в КХЛ. Что испытали в тот момент?
— Я только приехал, меня сразу поставили в состав, и я смог забить! Круто! Для меня это был большой плюс в психологическом плане.
— Как вам новосибирские болельщики?
— Отлично! Несмотря на то что команда не вышла в плей-офф, они приходили и поддерживали нас до последнего.
— С кем из игроков СКА поддерживаете связь сейчас?
— У нас в СКА был достаточно дружный коллектив, многих ребят знаю уже больше пяти лет,
Вячеслав Солодухин
с некоторыми живу рядом. Понятно, что сейчас больше общаюсь с теми, кто помоложе — Антон Королёв, Александр Кучерявенко, Игорь Макаров и Илья Ежов.
— О том, что Тарасенко перейдет в СКА, начали говорить задолго до того, как переход состоялся. Вам говорили, что вы можете быть обменены?
— Думаю, в глубине души каждый из молодых игроков понимал, что его могут обменять, мы относились к этому абсолютно нормально. Хотя откровенных разговоров по этому поводу не было. Просто мы знали, что «Сибирь» не выходит в плей-офф, было понятно, что Владимира Тарасенко могут обменять в какой-нибудь топовый клуб.
— А перед стартом сезона у вас не было желаний перейти из СКА в менее именитый клуб?
— Я раньше уже говорил, что у меня есть мечта — играть в СКА. Но хоккейная жизнь такая штука, что не получается играть в одном месте. Я хотел играть и я понимал, что в СКА пробиться в состав будет трудно. Желание уйти, может, и было, но это всё тоже не так просто.
НОВОСИБИРСК
— Что знали о Новосибирске до переезда?
— Знал, что это третий город страны по величине после Москвы и Санкт-Петербурга. В принципе, по приезде сюда я в городе не разочаровался — мне тут нравится.
— Генменеджер СКА Алексей Касатонов в одном из интервью сказал, что Владимиру Тарасенко нужно привыкнуть к большому городу, так как он приехал из провинции. Видимо, ваши познания в географии лучше, чем у вашего бывшего босса.
— Просто любой город является особенным. Понятно, что Санкт-Петербург отличается от Москвы и Новосибирска. К тому же, для Владимира этот переезд стал первым в карьере. Думаю, если бы он переехал в любой другой клуб, ему бы всё равно понадобилось время на адаптацию.
— В Новосибирске намного холоднее, чем в Санкт-Петербурге?
— Когда я приехал сюда, тут было минус 30, я был шокирован такой погодой. Единственное, в Питере больше влажность, питерские минус 20 сравнимы со здешними минус 30.
— Москва — столица России, Санкт-Петербург — культурная столица страны, а Новосибирск?
— Это спокойный, размеренный город, тут довольно дружелюбные люди. Хотя, опять же, у меня тут такая роль — я приехал в качестве игрока, поэтому большую часть времени провожу либо во дворце, либо дома, поэтому не имею возможности много гулять по Новосибирску.
— Валерий Покровский рассказывал, что очень любит гулять по Санкт-Петербургу. А вы?
— Конечно. Там особенно красиво летом, когда темнеет. Бывают вечера, что просто собираемся с друзьями и катаемся по городу на велосипедах. В Питере каждое здание, особенно в центре, несёт в себе историческую ценность.
— Велопробеги — одно из ваших увлечений?
— Просто вношу разнообразие в жизнь. Я бы не сказал, что сильно ими увлекаюсь, но раз или два в месяц покататься на велосипеде могу.
— Под какую музыку?
— Я слушаю разные направления. В этом плане я меломан: начиная с рэпа и заканчивая «Руки Вверх».
— На концерты ходите?
— Последний раз был на «Супердискотеке Девяностых». А так, особо нет времени, да и с режимом концерты не совпадают.
— Какой концерт вы хотели бы посетить?
— Таких много. Если представится возможность, то с удовольствием сходил бы
на «Иванушек», «Руки Вверх» и «Black Eyed Peas».
— Игрок футбольной «Сибири» Дмитрий Акимов записывает свои сеты. У вас такого желания не возникало?
— Нет, но даже если бы возникло, думаю, мне бы не хватило времени. Много времени уделяю восстановлению после тренировок, стараюсь спать днём.
— У вас есть какие-нибудь увлечения, кроме хоккея? Может, марки собираете, например.
— Глобального ничего нет. Могу сходить в кино или бассейн, просто погулять, поиграть в футбол или настольный теннис.
— К слову о велосипедах. Вы нормально воспринимаете велотренажёры? Многие хоккеисты их не любят.
— Когда СКА тренировал Барри Смит, у нас вообще не было беговых тренировок, а были только велотренажёры. Мы могли их крутить по полтора часа в день, поэтому я нормально отношусь к ним. Велотренажёр — очень полезная штука, которая хорошо восстанавливает ноги после тренировок.
«ИЛЬВЕС»
— До Новосибирска большую часть матчей вы провели за питерские комады. Однако в вашей статистике есть и три игры за финский «Ильвес». Как вы там очутились?
— Меня из СКА отправили в ХК ВМФ, а мне захотелось поменять уровень Высшей лиги на что-то другое, более серьёзное. Так и возник вариант с Финляндией. Поехал и до сих пор не понимаю, зачем меня позвали туда — мне давали по три–четыре минуты игрового времени и всё. Думал, что смогу остаться в команде хотя бы до конца сезона — там оставалось около 15 матчей. Но после трёх игр мне сказали, что я не подхожу им. Но это был хороший опыт для меня — там совершенно другой хоккей, чем в России — ближе к канадскому. Я бы с удовольствием поиграл там.
— Как вас приняли в команде?
— Отлично! Правда, я не знаю английского языка, в связи с этим было тяжеловато — общался на страшном ломанном.
Вячеслав Солодухин
— Если вы встанете перед выбором — ВХЛ или финская лига, что предпочтёте?
— Финскую лигу — уровень игры там определённо выше.
— Ваш пик карьеры в СКА пришелся на время, когда командой руководил Барри Смит.
— Когда он приехал, то сразу стал доверять молодым игрокам. У каждого хоккеиста была определённая задача на площадке. Раз какое-то время играл, значит, устраивал его.
— С приходом Смита в команде появилось много североамериканских «фишек»?
— Да, стало меняться многое. Раздевалка, к примеру, стала украшаться, там появились разные атрибуты. Да и касательно быта команды. Он мог прийти на вечернюю тренировку и сказать — сегодня занятия не будет, переодеваемся и едем играть в боулинг. Такие вещи сплачивают команду. К слову, Милош Ржига тоже уделяет внимание тому, чтобы коллектив был дружным.
— В СКА вы играли с Дарюсом Каспарайтисом. Расскажите смешную историю, связанную с ним.
— Есть много историй, но они не для прессы (улыбается). Единственное, что скажу — он большой профессионал, постоянно работал вне тренировок — полчаса до общего занятия, час — после.
ПЕРЕОЦЕНКА СИЛ
— Бытует мнение, что многие агенты только вредят хоккею, обещая молодым хоккеистам и их родителям золотые горы, тем самым создавая искусственную конкуренцию на пустом месте. Это так?
— Да, бывает. Я слышал историю про Кабанова, мне кажется, что получилось не очень. Хотя, опять же, надо знать ситуацию и просто осуждать кого-то, наверное, не стоит. Лично мне никто и никогда никаких гор не обещал. Хотя, в детском и молодёжном спорте, безусловно, бывает, что игрокам многое сулят.
Но тут всё зависит и от самого хоккеиста. Иногда случается, что игрок только начал показывать какие-то результаты, а он уже начинает думать, что всего достиг и относится вальяжно к тренировкам.
— У вас бывало такое?
— Не могу сказать, что у меня срывало башню, но такие моменты были. Могу сейчас рассказать красивую историю, мелодраму, как меня из этой ситуации вытащили друзья, но прям до такого не доходило. Просто был в жизни этап, когда я переоценил свои силы. Думаю, через это проходят все. Главное, чтобы тебя вовремя одёрнули.
— Вы сейчас себя считаете молодым или уже состоявшимся игроком?
— Для хоккейного мира 23 года — уже не молодой. Сейчас ребята, которые моложе меня на год или два, уже играют в КХЛ, причём не первый год.
— Завидуете им?
— Нет. Они приложили для этого немалые усилия, добились своего шанса. Я в 23 года перешел в клуб КХЛ, где начинаю постоянно играть. Может, появятся и результаты.
— К слову, в ОХЛ никогда съездить не хотели?
— Нет. Если и ехать в молодёжные лиги Америки, то тогда, когда тебе лет 18. А меня в то время подтянули в первую команду СКА, я начинал там играть. Так что меня всё устраивало.
— Мечта играть в НХЛ есть?
— Хотелось бы для начала добиться чего-нибудь в России, стать кем-то. Тот и позапрошлый год я вообще выступал в ВХЛ и только в конце этого сезона по-настоящему заиграл в КХЛ.
— За кого болеете в НХЛ?
— «Ванкувер». Это с детства. Я побывал в Ванкувере, когда мы со сборной ездили на молодёжную суперсерию. Потрясающий город и стадион. Мы с ребятами в СКА — с Сашей Кучерявенко, он болеет за «Филадельфию», и Антоном Королевым, который поддерживает «Сан-Хосе», постоянно спорим, когда наши команды играют между собой, подкалываем друг друга.
— В тотализаторе хоть раз играли?
— Нет, никогда. Я ни разу в жизни не ходил в игровые автоматы и казино. Если честно, даже не знаю правил покера.
СООТВЕТСТВОВАТЬ ФАМИЛИИ СОЛОДУХИН
— Евгений Кузнецов мечтает купить «Бентли Континенталь». А какая у вас машина-мечта?
— Старенький олдскульный кабриолетик, чтобы можно было летом покататься на нём.
— Вас часто гаишники останавливали в Санкт-Петербурге? Узнавали?
— Когда я играл в СКА, у меня не было машины — она появилась, когда меня отдали в ВМФ в аренду. И тогда встречались гаишники, которые даже ходили на наши игры. За всё время меня остановили всего пару раз. Нарушаю ли правила? Конечно, если опаздываешь на тренировку, то можно немного, но не так, чтобы выскакивать на встречную. Максимум — скорость превысить немного.
— Можно ли сказать, что вы с детства росли самостоятельным?
— В 1999 году у меня умер отец. Я благодарен маме за то, что она очень многое для меня сделала. Она работала и успевала следить за мной, за моей карьерой. Она мне очень помогла, понимала, где можно дать слабину, а где нет. За школу особо не ругала, потому что знала, что на
Вячеслав Солодухин
уроки просто не хватает времени. Она очень переживает за меня сейчас. Мама и сестра — мои самые преданные болельщики. Я им безумно благодарен.
— Тренировки в детстве часто прогуливали?
— Нет, никогда такого не было. У меня отец и дядя играли в хоккей, поэтому я не мог подвести их, маму.
— Свитера вашего отца и дяди висят под сводами дворца «Юбилейный» в Санкт-Петербурге. Сложно ли было соответствовать фамилии Солодухин в детстве?
— Делал и делаю всё, чтобы соответствовать этой фамилии. Я бы не сказал, что это сильно давило. Мне ни разу никто не говорил, что мой папа и дядя играли хорошо, а я шаляй-валяй. Вообще, уже как-то говорил в интервью — у меня есть одна хоккейная мечта. Хочу, чтобы моя футболка висела рядом с дядиной и папиной. Хочется играть на таком уровне, чтобы появилась эта возможность.
— Папины знакомые часто советом помогают?
— Да. У папы и дяди очень много друзей, причём не только в Санкт-Петербурге, но и в других городах. Бывали случаи, когда я играл по Высшей лиге — ко мне подходили люди во время выездных матчей и говорили, что знают моего папу.
— В Новосибирске очень тепло болельщики относятся к Владимиру Тарасенко. А вам уделяли подобное внимание питерские болельщики, если учесть ваши родственные связи?
— Может, меня и узнавали, но такого, чтобы носили на руках и все дороги открыты не было. Я очень горд, что у меня были такие дядя и папа. В детстве я каждый день, когда выходил на лёд дворца спорта, всегда смотрел на их свитера.
— Ваш дядя и папа принимали участие в Суперсерии. Смотрели эти матчи?
— У меня есть видео матча с «Филадельфией». Но особо те матчи не смотрел. Всё-таки, папа умер 1999 году, когда мне было восемь лет. Может быть, будь он рядом сейчас, жизнь по-другому бы сложилась…
— Часто об этом думаете, размышляете?
— Нет. Это судьба и как бы она не сложилась, надо идти дальше. Мне 23 года, скоро надо будет о своей семье думать.
Вячеслав Солодухин