Генрих Первый

КОРОЛЕВСКОЕ ИМЯ

Герои интересны поклонникам и государству лишь в двух состояниях – когда находятся на вершине и когда покоятся в земле. Переходный период между этими положениями проходит незаметно для поклонников и государства, но очень трагично для самих героев. Так получилось и с Генрихом Сидоренковым, великим хоккеистом, который плечом к плечу с Бобровым, Сологубовым, Пучковым и Бабичем прокладывал «красной машине» дорогу в жизнь, а свою жизнь закончил, за копейки работая на кладбище, оставленный без военной пенсии и всеми забытый.

Генрих, надо сказать, отличное имя. Означает – могущественный. Недаром его носили многие короли, французские, люксембургские, наваррские, саксонские, но чаще – английские. И хотя имя почти всегда оправдывало себя — монархи становились великими (как Генрих VIII в Англии или Генрих IV во Франции), счастливой их жизнь и особенно последние годы не были никогда. Одного убил религиозный фанатик, другого погубила дизентерия, третий страдал ожирением и подагрой, да ещё и жен своих рубил почём зря. Так что в каком-то смысле судьба сыграла с Сидоренковым злую шутку, дав ему столь величественное, но в то же время несчастливое имя.

Взлёт Генриха Ивановича был быстрым, блистательным и красивым. Тарасов называл его самым отважным силовым защитником, которого он встречал. Пучков утверждал, что играть с Сидоренковым было удивительно легко и

приятно. "Он никогда не загораживал поле, и даже когда стоял ко мне спиной, казалось, видел всё, что происходит сзади", — вспоминал великий вратарь.

Ему покорялись чемпионаты мира, Олимпийские игры, чемпионаты и Кубки СССР. Он был пионером, первооткрывателем, новатором ледовой игры, мужественным и бесстрашным. Но это – со стороны, на взгляд трибун. Для друзей же он оставался просто Генкой, душой компании, весёлым, жизнерадостным, компанейским. Сам Бобров говорил, что Генрих был великолепным товарищем, человеком редкой души, а главное – палочкой-выручалочкой для партнёров. Его так и называли – Выручалка.

Его все любили. Ещё бы — самый молодой защитник в сборной, в каком-то смысле «сын полка» в бригаде оборонцев. При этом на площадке он не выглядел зелёным юнцом, напротив, бился у своих ворот не хуже маститых Сологубова с Трегубовым, а кое в чём даже превосходил их. Будучи легче, подвижнее и быстрее, Сидоренков успевал перемещаться по всей площадке, подключаясь к атакам и возвращаясь в свою зону.

Сложные технические элементы давались нелегко, но упорства нашему герою было не занимать. Тренировки, игры, опять тренировки – до седьмого, десятого, семидесятого пота, и вот уже самые необыкновенные финты он выделывает на автомате. Мастерство, любовь к хоккею, сила воли – обычные составляющие успеха. Вот только для внехоккейной жизни этих компонентов может и не хватить.

Олимпийские чемпионы 1956 года. В их числе — Генрих Сидоренков

ИЗ МНОГОСТРАДАЛЬНОЙ В ЗЛАТОГЛАВУЮ

При взгляде на место рождения Генриха Ивановича вспоминается грустная шутка кавээнщиков из Пятигорска о том, что выражения «Москва златоглавая» и «Русь многострадальная» неразрывно связаны. Сидоренков появился на свет в деревне с символичным названием Бедствинка (ныне, к счастью, переименована в Красное) Хиславичского района Смоленской области.

Случилось это знаменательное событие в 1931 году, однако деревенским парнем нашему герою стать было не суждено. Ещё в раннем детстве он переехал в Москву, делая первые хоккейные шаги на знаменитом стадионе Юных пионеров, где в разное время начинали тренироваться многие титаны отечественного хоккея. Рядом со стадионом находился 30-й авиазавод, за команду которого Сидоренков первое время выступал в чемпионате Москвы. Там его и заметили представители столичных «Крылышек», одной из сильнейших на тот момент дружин Советского Союза.

Слава пришла не сразу – пришлось самому добираться до неё мелкими шажками. Хоккейная карьера Сидоренкова напоминала восхождение на высокую гору: вот пройден один уступ, другой, вот позади осталась бескрайняя пропасть,

тут нужно подтянуться на руках, а тут – остановиться, отдышаться, согреться. Тяжёлое восхождение, не каждый его выдержит, но Генрих стремился дойти до вершины. После «Крылышек» – попадание в великий ЦСКА (как только его не переименовывали в то время – ЦДСА, ЦДКА, ЦСК МО), первый чемпионский титул в 1955 году, закрепление успеха в следующем сезоне, небольшая неудача в 1957-м и ещё четыре золотых медали.

К тому моменту советские хоккеисты уже вышли на мировую арену, уже выиграли у канадцев 7:2 и 2:0, уже стали чемпионами мира и олимпиониками. Сидоренков, разумеется, в их числе. В числе первых, лучших, сильнейших. Но спортсмены – не вино, с возрастом они не становятся крепче. Постоянные травмы, стресс, нагрузки, психологическое и физическое давление ломало даже очень крепких хоккеистов. Особенно в то время – когда защитная амуниция была далеко не совершенной, единственным психологом в команде был истинный военный Тарасов, который мог и накричать, и на гауптвахту отправить, а о миллионных контрактах советские игроки и слыхом не слыхивали.

Бронзовую медаль ЦСКА в 1962 году Тарасов и все другие руководители клуба восприняли как глубочайший провал. Анатолий Владимирович не стал затягивать с реформами, решив обеспечить себе будущие чемпионства наверняка. В межсезонье был объявлен спецпризыв в армейский клуб, в ходе которого в команду пришли шесть новичков, каждый из которых был лидером своей предыдущей дружины. Старичков (Зингера, Пучкова, Трегубова, многих других), само собой, пришлось отправить в запас.

Этот известный метод — стрельба по комарам из гранатомёта — принёс свои плоды: ещё четыре сезона армейцы не спускались с высшей ступени пьедестала. Однако судьбы многих «изгнанных», в частности, самого Сидоренкова были сломаны на корню. Ведь игра за ЦСКА была одновременно и пропуском в сборную страны, а теперь Генриху Ивановичу, всё ещё игравшему на весьма приличном уровне, не было места в элите. Он остался на задворках, и о былом величии напоминала лишь «Волга», приобретённая сразу после победы на Олимпиаде. Говорят, на похоронах Сидоренкова Тарасов плакал навзрыд. Кто знает, почему…

Чемпионы мира 1954 года. В их числе — Генрих Сидоренков

ВАГАНЬКОВСКИЙ БРИГАДИР

Падение героя, которого ещё недавно носили на руках и снимали для первых полос, было стремительным и беспощадным. Два сезона он провёл в ленинградском СКА, средненькой команде без амбиций, известной по большей части тем, что бывшие московские армейцы там то и дело спивались и теряли интерес к хоккею. К счастью, поддержка многолетних партнёров — голкипера Николая Пучкова и тренера Евгения Бабича – помогла Сидоренкову избежать столь печальной участи. Но без сборной, без ЦСКА, без накала борьбы и великих побед он быстро зачах. Пришлось спуститься ещё на уровень ниже – в калининский СКА МВО, где уже играли экс-москвичи Сологубов, Волков, Овчуков, Деконский, Брунов.

Армейские начальники поступили с Генрихом Ивановичем не просто несправедливо, не просто неблагодарно, а подло и мерзко. Человек, который по сути положил свою жизнь и здоровье на прославление советского и, в частности, армейского спорта, который не получил нормального образования и не скопил больших денег, но сделал для страны больше, чем многие партийные чиновники, стал не нужен властям, как только потерял форму.

Генрих Сидоренков

9 марта 1967 года его уволили из армии по состоянию здоровья (вот так формулировка для офицера-хоккеиста!), поставив тем самым подпись под приговором. Нет, не под смертным, а, если так можно выразиться, под «нищенским». Этим приказом,

лишившим Генриха Ивановича приличной воинской пенсии (до неё оставалось три года), они обрекли хоккеиста на нищету. Николай Петрович Шитов, начальник ЦСКА в звании полковника, сказал ошеломлённому Сидоренкову, мол, профсоюзы тебе помогут. Сам он, имевший значительное влияние, и пальцем не пошевелил, чтобы помочь бывшему подопечному. Как назвать такое поведение? Такое отношение к олимпийскому чемпиону? Думайте сами, у меня цензурных слов не хватает.

Беды сыпались на нашего героя одна за другой: не заладилась тренерская карьера, не давалась учёба в институте имени Лесгафта, сын долго болел (пришлось потратить немало денег на лечение, продать «Волгу») и всё-таки умер молодым – в 20 лет. Трагедии личные, трагедии профессиональные, трагедии социальные. Любой бы на его месте сдался, спился, сломался, не выдержал бы.

Но Сидоренков – не любой. Он терпел. Он жил. Он никому не жаловался, ничего не доказывал. Брался за любую работу, предпочитая физическую, благо, силы у хоккеиста были. Вот бюрократическую, бумажную – не любил, сам пострадал от бюрократии. И хотя спортивное общество «Зенит» время от времени устраивало его в тёплые и скучные места, он всё равно возвращался на Ваганьковское кладбище, где трудился сначала гравёром, затем бригадиром землекопов.

Сидоренков умер 5 января 1990 года, не дожив всего нескольких месяцев до развала Советского Союза, и его история должна была стать уроком для новой власти, для новых спортивных (и не только) руководителей. К сожалению, стала не для всех. Всё так же великие люди заканчивают свои дни в забвении, всё так же порой вынуждены зарабатывать на жизнь черновым трудом. И только поэтому вспоминать имя нашего Генриха Первого необходимо, чтобы вторых и третьих таких трагедий уже не случалось.

Могила Генриха Сидоренкова на Ваганьковском кладбище Москвы