— Одно слово – румын.
— Так он болгарин.
— Да? А какая разница?
От диалога из «Брата-2», конечно, веет имперской заносчивостью и неполиткорректностью, но к данной ситуации он подходит идеально. В мире есть много тысяч людей, которые увлекаются хоккеем всю жизнь, ходят на матчи, собирают карточки, вырезают статьи из газет, записывают статистику, изучают историю. Но я сомневаюсь, что хотя бы пара десятков из них знают имя и достижения Эдуарда Пани.
В Интернете информации о нём предельно мало. Известно, что Эдуард родился 28 мая 1944 года в румынском городке Брэнешть, играл за сборную, считался одним из лучших румынских хоккеистов своего времени, а впоследствии несколько лет был генеральным секретарём румынской федерации хоккея. Он участвовал в трёх зимних Олимпиадах и по какой-то дикой логике был введён в Зал славы Международной федерации хоккея в 1998 году. Всё.
Ладно, немного оговоримся. Логика у ИИХФ хотя и дикая, но всё же прослеживается. Федерация хочет раздать всем сёстрам по серьгам, то есть набрать в свой Зал славы людей из как можно большего числа стран. И неважно, что в хоккей, как и полвека назад, достойно играют всего шесть-девять держав. Неважно, что качественного прогресса за эти долгие годы добилась лишь сборная Финляндии. Неважно, что в большинстве стран-членов ИИХФ хоккей не входит даже в десятку популярнейших видов спорта. Что за матчами национальных чемпионатов в них никто не следит, а порой и сами чемпионаты не проводятся из-за недостатка финансов. Что японцы, французы (за исключением, конечно, Луи Магнуса), австрийцы, венгры, находящиеся ныне в Зале славы, это прихоть, призванная раздуть значимость ИИХФ в глазах болельщиков и спонсоров. А уж румыны в этом списке и вовсе выглядят как экспонаты урюпинского музея кройки и шитья, зачем-то выставленные в Третьяковке.
Мы удивлялись, видя в Зале славы генсека ИИХФ Вальтера Вассерфогеля, непонятно чего добившегося канадца Маршалла Джонстона и крайне неоднозначную легенду французского хоккея Жака Лекаррье. Но с Паней ситуация ещё анекдотичнее, ещё абсурднее.
Предположим, решили мы выбрать сотню лучших литераторов России. И вместо того чтобы сделать критериями влияние на литературу, известность в мире, признание экспертами, критиками и простыми читателями, начали кроить этот список по национальному признаку. То есть включили в него десять русских, пять украинцев, четырёх евреев, трёх татар, двух башкир и по одному представителю всех малых народов. При таком раскладе в одном ряду окажутся Александр Пушкин и Леонид Лапцуй, Лев Толстой и Габдулла Тукай.
И всё это будет ещё терпимо, поскольку величина таланта в литературе – вещь субъективная, доказать её осязаемыми аргументами почти невозможно. В хоккее же есть медали, титулы, очки, голы, секунды, личная и командная статистика, всё то, что позволяет оценивать игрока не только по принципу «нра/не нра». На худой конец, есть положительные отзывы, мнения экспертов, партнёров, соперников. Эдуард Паня не может похвастать ничем, кроме неофициального звания одного из лучших румынских игроков в истории. Так и подмывает задать ИИХФ неполиткорректный вопрос: а с чего вы, собственно, решили, что в румынской хоккейной истории вообще были хорошие игроки?
Единственная фотография, на которой официально удостоверено наличие Эдуарда Пани. Но где он на ней — неизвестно
Высшие достижения румынской сборной выглядят, мягко говоря, сомнительными: седьмое место на чемпионате мира-47 и седьмое место на Олимпиаде-76. В последнем турнире принимал участие и наш герой – Паня. Давайте посмотрим, что же позволило румынам подняться так высоко. На олимпийский турнир эти ребята попали исключительно потому, что Швеция, ГДР и Норвегия отказались от участия в нём. В предварительном раунде Румыния уступила мощнейшей сборной Польши (во всех остальных дуэлях поляки проиграли) и попала в утешительные соревнования за 7-12 места. Там были одержаны исторические победы над Австрией, Японией, Швейцарией и Болгарией и получено историческое поражение от Югославии.
В следующем году, перейдя наконец в высший дивизион мирового хоккея, румыны без всяких шансов заняли в нём последнее, восьмое место. В 10 матчах они взяли верх лишь однажды, над студентами из США — 5:4. Общая разница шайб (20:84) также не вызывала большого восхищения.
Однако и это не может полностью раскрыть всей силы (а точнее, немощи) сборной Румынии, в которой играл наш герой. Поэтому приведём другой пример. В сентябре 1976 года в Риге прошёл один из зональных турниров на призы газеты «Советский спорт». Румынская команда в своём лучшем составе (играли Паня, Туряну, Костя) сражалась с советскими клубами: «Спартаком», действующим чемпионом страны, и тремя середняками – рижским «Динамо», челябинским «Трактором» и горьковским «Торпедо». Да ещё с приглашённой на турнир пльзеньской «Шкодой». В пяти матчах национальная команда Румынии не набрала ни одного очка, забив 14 голов и пропустив 60. Рижане и челябинцы разнесли несчастных братьев-социалистов с одинаковым счётом 17:2, москвичи разделались с ними 13:3.
Конечно, кто-то (не будем показывать пальцем на мсье Фазеля) может уверять, что хотя в целом Румыния была слаба, отдельные персоны в её составе выделялись своей игрой и талантом. Однако результаты этой команды на всех официальных и неофициальных первенствах говорят об одном – хороших хоккеистов она миру не давала. И даже игроки второго звена в командах-середняках чемпионата СССР заслуживают включения в Зал славы ИИХФ больше, чем тот же Эдуард Паня.
Понять и простить Международную федерацию за порой излишнюю любовь к подобным «героям» было бы можно, если бы эти герои давали толчок развитию хоккея в своих странах. Но Румыния как была, так и осталась державой, незаметной на хоккейной карте мира. Если 35 лет назад она могла похвастаться седьмой позицией на Олимпиаде и восьмой на ЧМ, то теперь её удел – путешествие из третьего по счёту дивизиона во второй, и обратно. И почему, скажите, нам, любителям хоккея, должно быть дело до того, румын этот Паня или всё же болгарин?