Резать по живому. Часть первая
В нашей жизни не бывает ничего нового, всё это многократно повторялось в человеческой истории. Скажем, автор этих строк прекрасно понимает, в какой ситуации оказались Быков и Захаркин в России. Поскольку в своё время сам прошёл через аналогичную историю.
Было это в теперь уже далеком 1997 году. Отставной офицер в далёком Нижнем Новгороде, совершенно не видящий себя в перспективе спортивным журналистом или журналистом вообще. Просто владел словом, писал рассказы и эссе и как-то раз в Интернете на одной из редких гостевых столкнулся с корреспондентом «Спорт-экспресса» Игорем Рабинером. Я и стал, если можно так выразиться, его протеже.
Впрочем, само по себе протежирование даже такого маститого журналиста (а ведь тогда Рабинер маститым не был) ничего не стоило. В Москву пригласили, а там сразу же «бросили под танк». Что это значит? В те дни готовились к прощальному матчу Рината Дасаева, на него приехала вся футбольная сборная СССР 80-х, и автора этих строк мгновенно отфутболили в гостиницу «Космос»
… первопричиной предвзятого отношения к Быкову и Захаркину, вне всяких сомнений, было их появление в ЦСКА. Поднимайся они постепенно, пройди весь путь от детских тренеров в спортшколе, от помощников главных в мухосранском «Турбинисте» — отношение к ним было бы иным. А так с первого дня для всех своих коллег они стали выскочками. Да ещё не простыми выскочками, а счастливо избежавшими за границей самых тяжких времен развала нашего хоккея…
для того, чтобы в форс-мажорном режиме сделать интервью с Тенгизом Сулаквелидзе и Рамазом Шенгелия. Которые, на минуточку, и в советские годы с русским языком не слишком дружили, а уж за прошедшее время забыли почти всё, что помнили.
Для меня, воспитанного как раз на футболе и хоккее 1980-х, это были живые легенды, на которые невозможно было смотреть без придыхания и сидя. Разговор шёл в основном на языке глухонемых и на русских матерных идиомах, которые знают и помнят все народы бывшего СССР, но интервью тем не менее вышло в срок и в нужном объёме. И уже на следующий день я вернулся в родной Нижний Новгород в ранге регионального корреспондента ведущего спортивного издания страны.
И тут же стал изгоем для всей спортивной журналистики Нижнего Новгорода. «Выскочка», «блатной», — шептались по углам. С одной стороны, всех этих завистников можно было понять. Они шаг за шагом шли по карьерной лестнице, начиная с копеечных новостных заметок со всевозможных первенств водокачек и чемпионатов ЖЭКов. Наша спортивная журналистика в провинции во все годы жила в нищете, и пробиться в штат какой-нибудь местной «Урюпинской правды» на шестой-восьмой год гонорарной «нештатницы» считалось большой удачей. А тут одна из самых «хлебных» должностей оказалась занята каким-то неизвестным, выскочившим как чёртик из табакерки. Дошло до того, что в адрес руководства «Спорт-экспресса» пришло письмо, в котором чёрным по белому было написано, что их новоиспечённый корреспондент совсем никакой не отставной офицер, а отставной зэк, все эти годы он не служил на флоте, нет! Он сидел в тюрьме – причём не просто так, а за изнасилование малолетних (именно так – во множественном числе). И это были ещё не самые тяжкие обвинения. И обязательное резюме: надо срочно выгнать этого проходимца к чёртовой матери, ведь в Нижнем Новгороде немало более опытных и достойных журналистов.
Вам это никакое другое письмо не напоминает?
Другое дело, что тогда нашлись мудрые люди, которые сказали: «Спокойно. Самым глупым будет, если ты как-то станешь на это реагировать. Делай своё дело и не обращай ни на кого внимания».
Наверняка не менее мудрые люди были возле Вячеслава Быкова и Игоря Захаркина во время начального этапа их тренерской карьеры в России. Вот только удержаться от каких-либо ответных действий и слов крайне сложно – это опять-таки азы человеческой психологии. Как бы то ни было, первопричиной предвзятого отношения к Быкову и Захаркину, вне всяких сомнений, было их появление в ЦСКА.
Увы, что к Вячеславу Быкову, что к Игорю Захаркину пробиться напрямую даже по очень «горящему» вопросу практически невозможно – ни в клубе, ни в сборной. А уж после критических материалов такая возможность для журналиста (а иногда и для всего издания) пропадает в принципе. Остаётся довольствоваться послематчевыми пресс-конференциями, на которых, как известно «посторонние» вопросы не приветствуются…
Поднимайся они постепенно, пройди весь путь от детских тренеров в спортшколе, от помощников главных в мухосранском «Турбинисте» — отношение к ним было бы иным. А так с первого дня для всех своих коллег они стали выскочками. Да ещё не простыми выскочками, а счастливо избежавшими за границей самых тяжких времен развала нашего хоккея. Иными словами, расслаблялись и жили в достатке тогда, когда все тут уродовались, как бобики, за харчи.
Сгладить ситуацию могли бы соответствующие черты характера. Скажем, тот же многоуважаемый Сергей Михалев «лажался» с «Салаватом» так, что врагу не пожелаешь. Вылететь в первом же раунде плей-офф после выигрыша регулярного чемпионата – это ведь почти наверняка навлечь на себя гнев всех болельщиков, ожидающих второе чемпионство кряду. Но на Михалыча нет никакой злости в Уфе, более того – он там всегда почётный гость. Точно так же, как и в Череповце, и в Тольятти. Владимир Вуйтек пролетал и с «Ак Барсом», и с «Динамо», но для болельщиков этих команд он велик и почитаем. Точно так же, как везде почитаемы Николай Соловьёв, Сергей Котов, Владимир Юрзинов и многие другие.
Думается, основная причина заключается в том, что все вышеупомянутые наставники видели и видят в журналистах своих союзников и, если хотите, помощников. Автор этих строк совершенно чётко понимает, что если из-под его пера выйдет какой-нибудь критический материал по Михалеву или, скажем, Соловьёву, то спустя пару часов раздастся телефонный звонок и знакомый голос устало спросит: «Так, чего это ты про меня наворотил?» После чего последует чёткое указание прибыть туда-то или туда-то, где состоится подробнейший разговор, с разбором всего и вся на атомы и молекулы. Да и не случится такого звонка никогда, как не случится и зубодробительного материала, поскольку ещё в процессе его подготовки мы всегда можем дозвониться до любого и получить самый подробный комментарий на любую тему. И все вопросы будут сняты. Заблаговременно.
Увы, что к Вячеславу Быкову, что к Игорю Захаркину пробиться напрямую даже по очень «горящему» вопросу практически невозможно – ни в клубе, ни в сборной. А уж после критических материалов такая возможность для журналиста (а иногда и для всего издания) пропадает в принципе. Остаётся довольствоваться послематчевыми пресс-конференциями, на которых, как известно «посторонние» вопросы не приветствуются.
И ещё такой немаловажный штрих. Никто из вышеупомянутых тренеров никогда не боялся заявить о собственных ошибках. Это может выглядеть по-разному, но это было неоднократно. "Ведь видел же я, старый дурак, что парень не в себе, — сокрушался
…Но посыпь на послематчевой пресс-конференции Быков свою голову пеплом, покайся бы, скажем, что опоздал со сменой вратаря, – и не было бы того потока ненависти и обвинений, что пролился на головы нашего тренерского тандема.
Умение признавать свои ошибки – это, быть может, человеческая слабость, как считают многие. Но в то же время это и человеческая сила. Сила духа и сила воли.
как-то после матча ещё в бытность свою главным тренером «Спартака» Николай Дмитриевич Соловьёв. – Нет, блин, понадеялся на интуицию, решил рискнуть – ну и получил!.." А интеллигент до мозга костей Владимир Вуйтек в аналогичной ситуации говорил прямо: "Это была моя ошибка, его нельзя было сегодня ставить на игру".
Скажите, поднимется ли у кого-нибудь рука после такого бичевать тренера? Поднимется ли рука у журналистов критиковать наставника «со всей пролетарской ненавистью», как это сплошь и рядом происходило в отношении Быкова и Захаркина после каждого неудачного матча сборной?
По глубокому убеждению автора этих строк, в Ванкувере у нашей сборной против канадцев шансов не было. Их не было потому, что наша сборная, расслабленная обязательными посещениями «Русского дома» и всенощными тусовками в кругу микроолигархов, выходила играть. А «опущенная» и закатанная в асфальт своей прессой, освистанная своими болельщиками сборная Канады выходила умирать. И никакой Брызгалов, никакой великий тренер в данной ситуации нашей команде помочь бы не сумел. Но посыпь на послематчевой пресс-конференции Быков свою голову пеплом, покайся бы, скажем, что опоздал со сменой вратаря, – и не было бы того потока ненависти и обвинений, что пролился на головы нашего тренерского тандема.
Умение признавать свои ошибки – это, быть может, человеческая слабость, как считают многие. Но в то же время это и человеческая сила. Сила духа и сила воли.
(Продолжение следует)