Зоран Тошич — интервью с сербским экс-игроком ЦСКА: война в Сербии, МЮ, Роналду, Слуцкий, Акинфеев, дерби со Спартаком

Российский футбол знавал не так много успешных футболистов, у которых бы не было хейтеров. Тошич — один из них. Зоран тренировался с Роналду у великого Фергюсона и выходил на поле «Олд Траффорд», но лучшие годы карьеры провёл в ЦСКА.

Летом 2024-го футболист завершил карьеру, а на прошлой неделе выбрался на главное дерби РПЛ в Москву и заглянул в гости к «Чемпионату». В большом интервью Зоран рассказал о детстве, войне в Сербии, переезде в Англию и времени в ЦСКА.

«Футбол помог нам не думать о войне»

— 1990-е, Югославия — как начинал маленький Зоран Тошич?
— Достаточно поздно. Сейчас дети начинают заниматься футболом с пяти-шести лет, а мне было девять. Сначала я не хотел ездить на тренировки — больше нравилось играть в футбол на улице перед домом, с друзьями, которые жили рядом. Мой брат старше на четыре года, и я смотрел, как тренируется он. Мне понравилось, и я захотел тоже ездить на тренировки.

В то время у нас были только две команды: «Раднички» и «Пролетер». Я жил в небольшом городе Зренянин с населением около 100 тысяч человек, но «Пролетер» играл в Премьер-лиге всей Югославии, где были «Динамо» Загреб, «Хайдук», «Црвена Звезда», «Партизан» — все самые сильные команды. Это был очень большой успех для клуба из нашего города. Но мне не удалось попасть в эту команду — я начинал в «Радничках». Через два года в «Пролетере» наконец разглядели мой талант и пригласили к себе. Однако там я надолго не задержался: тренеры посчитали, что есть игроки лучше. Я был маленьким, ниже всех в команде, и они думали, что у меня ничего не получится. Я решил поменять команду и перейти в местную школу футбола. Тогда она была только одна. Там получил очень хороший опыт: тренеры серьёзно занимались, был свой чемпионат. Эта школа дала мне футбольную базу.

В 15-16 лет перешёл в команду первой лиги и дебютировал в профессиональном футболе. Сначала был левым защитником, потому что наш лучший футболист играл левого нападающего, и для меня не было других вариантов. В той команде продержался где-то два года и в 18 лет поехал на просмотр в Грецию. Около двух месяцев я находился в Афинах, тренировался, мне обещали контракт. Но в местной лиге за команду могли выступать лишь трое легионеров. Были я и ещё двое африканских игроков, они были лучше. Поэтому сначала всё было хорошо, но в конце трансферного окна мне сказали: «К сожалению, не получается тебя оставить. На место иностранца нам нужен игрок, способный сразу помочь команде».

Я вернулся в Сербию. Никогда не думал бросить футбол, но полгода сидел вообще без клуба. Тренировался с футзальной командой из моего города. Я даже не играл, однако они убеждали меня перейти в футзал, говорили, что у меня там большое будущее, что могу стать игроком сборной, мирового уровня. Увидели, какая у меня техника и мастерство (улыбается). Но я знал свой путь, хотел играть только в большом футболе. Прошло полгода, и меня пригласили в «Банат» из Премьер-лиги Сербии. Там я начал свой полноценный профессиональный путь.

— Был риск, что с футболом не получится?
— Я всегда был спокоен на этот счёт. Настолько любил футбол, что ничем больше заниматься не хотел. Всегда есть мечты и желание стать кем-то. Но когда пригласили в «Банат», для меня это было «вау!». Были тяжёлые моменты, однако я никогда не сдавался и знал, что всё получится.

— Как проходило ваше детство?
— Первые восемь классов я учился в базовой школе и потом ещё четыре — в гимназии. До третьего класса дошёл, а потом начал играть в футбол. Не было времени каждый день ходить в школу, но я её окончил.

Мама работала в банке, а отец — в компании по производству ковров. Когда стал сам зарабатывать, они уже занимались только моей карьерой, ходили на каждую игру. У нас не было машины, и они ездили на велосипедах. Мы играли в посёлке рядом с городом, и они постоянно туда приезжали. У меня был только футбол, другим спортом не занимался. Были моменты, когда мог поиграть в баскетбол, теннис. Рядом с домом располагался спортивный центр с несколькими бетонными полями. Заканчивали учёбу — сразу туда и до вечера. Папа приезжает и говорит: «Всё, домой». Просыпаешься, кушаешь, и снова так. Только футбол! К счастью, тогда не было всех этих смартфонов, которые могли отвлекать. Не знаю, как бы карьера сложилась.

— Даже не представляете?
— Я правда был очень талантливым, и меня ничего больше не интересовало. После школы кушал и ехал играть в футбол до вечера. И так каждый день, другие вещи не интересовали. Если бы не получилось в футболе, работал бы где-то ещё. Но, к счастью, всё сложилось.

— Как родители относились к пропуску учёбы ради футбола?
— Они всё понимали, поддерживали и верили в меня. Если бы не стал футболистом, окончил бы школу, пошёл бы в какой-то университет. Но не думал в этом направлении.

— Для многих людей футбол — единственный способ выбраться из бедности и иметь возможность обеспечивать себя, семью. Не ваш случай?
— У меня было нормальное детство. Всё, что я хотел, родители могли дать. Они каждый день работали. Когда мне хотелось новые кроссовки, бутсы или футболку, это всегда было. Была нормальная жизнь, ни я, ни брат никогда не жаловались. Когда начинал заниматься футболом, не думал, что достигну уровня сборной, «Манчестер Юнайтед», ЦСКА, что выиграю столько трофеев. Но когда начинаешь уже серьёзно зарабатывать, делаешь всё возможное, чтобы развиваться ещё больше и обеспечить себя и семью.

— Распад Югославии коснулся вашей семьи?
— Мне было шесть лет, я почти не помню то время. Во время войны в моём городе всё было спокойно, никаких проблем. Помню, что папу вызвали служить, его не было дома. Мы переживали за него, однако всё закончилось хорошо, и он вернулся домой. Когда бомбили Белград в 1999 году, в нашем городе было спокойно — большинство бомб падали на столицу и Нови-Сад. Но мы находились рядом: до Белграда от моего города около 70 км, до Нови-Сада — 45. Однако даже тогда я постоянно был на улице, мы без конца играли в футбол, баскетбол. Спорт помог нам не думать о том, что происходит.

— У семьи не было мыслей покинуть Сербию?
— Нет-нет. Может, если бы был вариант, куда… А так, к счастью, наш город не трогали. Да, каждый день выла сирена, которая оповещала об опасности — все возвращались домой. В другое время мы играли на улице, чтобы не думать об этом.

Но в Белграде всё было совсем по-другому. В подвале каждого здания люди скрывались от бомбёжек. День-два могли не выходить оттуда. В Белграде было очень опасно.

— Тема войны — запретная для сербов? Какой отпечаток она оставила на народе?
— Её спокойно обсуждают и вспоминают. Прошло 25 лет. На главных улицах Белграда стоят разрушенные здания для сохранения памяти. Их не реконструируют и не сносят, чтобы мы не забыли, что происходило. Когда приезжают иностранцы, их часто туда отводят и показывают. Два-три здания стоят целые, а дальше — разрушенное. Много времени прошло, все спокойно об этом говорят, но помнят.

— Тяжело было думать о футболе в то время?
— Мне было 12-13 лет во время войны, уже занимался футболом. Хорошо, что мой город не трогали. Можно сказать, что наглядно я даже не знал, что происходит. Было хорошо, что в школу не надо ездить, её отменили (улыбается). Это было классно. Было больше времени, чтобы проводить его с друзьями, играть в футбол в спортивном центре. Так что не думал об этом, может, потому что был маленьким.

«Была мечта: сборная, «Партизан», «МЮ» — в 21 мог заканчивать»

— Как попали в «Партизан»?
— Я с детства был болельщиком «Партизана». А брат поддерживал «Црвену Звезду». Всегда была заруба дома (улыбается).

— Дрались?
— Да, но не из-за этого (смеётся).

Я очень хорошо играл в «Банате», попал на молодёжный чемпионат Европы, который тоже прилично провёл. В первом матче был на замене, но потом Красич получил травму, и до конца турнира играл я. Мы вышли в финал. Помню, что было несколько предложений: «Партизан», «Црвена Звезда», ОФК, команда из Италии. Но я всегда мечтал играть за «Партизан». Владелец моего клуба до этого входил в руководство «Партизана», у него всегда были хорошие отношения там. Поэтому организовать переход было несложно. С самого детства я мечтал играть за «Партизан», сборную Сербии и «Манчестер Юнайтед». Всё получилось, в 21 год уже мог заканчивать, ха-ха!

— Почему «Партизан», а не «Црвена Звезда», за которую болел брат?
— Папа и мама любили спорт, но никто из них не передал нам любовь к какой-то из этих команд. Брат был на четыре года старше, и «Црвена Звезда» в то время выиграла Кубок европейских чемпионов. Наверное, он начал болеть за них после этого. А когда мне было восемь-девять лет, в конце 1990-х уже «Партизан» был лучше. Так я и начал болеть за клуб.

— Когда вы начали играть за «Партизан», он остался болельщиком «Црвены Звезды»?
— Нет, он перешёл на другую сторону, поменял цвета (смеётся).

— Играть за «Партизан» — гордость для серба?
— Да! «Партизан», и «Црвена» для болельщиков — образ жизни. Сейчас два года на стадион «Партизана» никто не ходил, потому что владельцы уничтожили клуб, команда семь лет не была чемпионом, а последний трофей выиграла пять лет назад. У «Партизана» такого не было с 1960-1970-х годов. В России есть «Спартак», «Зенит», «Локомотив», «Динамо», ЦСКА — много команд, которые могут выиграть. А тут только «Партизан» и «Црвена Звезда», за последние лет 20 они выиграли почти все трофеи. Может, «Войводина» взяла один, «Чукарички» — и всё. В последние годы всё выигрывает «Црвена».

Никто не ходил на стадион два года — он стоял пустым. Даже на дерби сектор «Црвены» был полным, а болельщиков «Партизана» не было — не хотели поддерживать клуб из-за людей, которые так его уничтожили. 10 дней назад эти люди ушли. Первая игра при новом руководстве — сразу 20 тысяч болельщиков на стадионе (Зоран показывает видео полного сектора болельщиков «Партизана». — Прим. «Чемпионата»). Я тоже не был на стадионе очень давно и сразу пошёл. Надеюсь, что пришло лучшее время для болельщиков «Партизана». Ничто не может поменяться сразу, но хотя бы пришли люди, которые желают клубу добра.

— То, что все эти годы трофеи брала «Црвена» — трагедия вдвойне?
— Раньше с «Црвеной» была такая заруба, все друг друга ненавидели. А сейчас мы даже не смотрим на «Црвену», она намного выше «Партизана». Уже хорошо, что твой клуб хотя бы существует. Дошло до такого, что у «Партизана» образовалось очень много долгов. Да, «Црвена» — самый принципиальный соперник, однако сейчас успехом будет занять второе место, а на неё мы больше не смотрим. Она уже перед стартом сезона первая. Сначала нужно стабилизировать клуб. Конечно, это трагедия, ведь всегда хочется бороться за чемпионство. Сейчас же это нереально.

— В то время вы были готовы провести всю карьеру в «Партизане»?
— В мой первый период в «Партизане» мы выиграли два чемпионства и два Кубка, играли в еврокубках. Когда выигрываешь, это лучшая команда в мире, для тебя других не существует. Так что да, если бы мне тогда предложили играть в «Партизане» всю жизнь, я бы согласился.

«Я больше не Зоран из маленького города, не молодой пацан, я — игрок «Манчестер Юнайтед»

— Вы помните первые секунды, когда узнали об интересе «Манчестер Юнайтед»?
— Хороший друг моего агента был скаутом «Манчестер Юнайтед». Насколько знаю, они следили за Адемом Ляичем. Он был моложе меня и уже с 17-18 лет считался ведущим игроком «Партизана». Когда в «МЮ» смотрели его, увидели и меня тоже.

Я был у себя дома. Мне позвонил агент и сказал: «Назови один клуб, где ты хотел бы играть». А он знал, что я болею за «Манчестер». Тогда ещё не было смартфонов, у меня была кнопочная Nokia, и фото Криштиану я поставил на заставку. Я спросил: «В смысле? Любой клуб в мире? «Манчестер Юнайтед». «Хорошо», — в ответ, и разговор был закончен. Где-то через два месяца меня пригласили в офис агентства и говорят: «Присаживайся, чтобы не упал. Как думаешь, где ты будешь играть в следующем году? В «Манчестер Юнайтед». Первая реакция: «Что???» Мне сказали, что клубы уже обо всём договорились и осталось согласовать только условия контракта. Полетели в Манчестер и быстро договорились.

— Это ведь пиковые времена Фергюсона — сразу поверили?
— Для меня это был космос. До этого я смотрел игры команды только по телевизору, тот «Юнайтед» был самым сильным за всю историю. Не мог поверить, но потом осознал, поехал туда и начал готовиться.

— Сэр Алекс сам изъявил желание видеть вас в команде?
— Мне потом рассказали. У них были другие варианты, кроме меня. Они сидели в офисе: генеральный директор и скаут. Скаут говорил: «Есть Тошич и Льяич, стоят столько и столько, я — за и гарантирую, что они футболисты для «Манчестер Юнайтед». Гендиректор удивился, потому что его никогда не спрашивали о футболистах — он отвечал за другое. Отправил к Фергюсону. Сэр Алекс спросил, сколько я и Льяич будем стоить — € 7 млн и € 10 млн соответственно. А другие футболисты, которых они хотели, стоили по € 30-40 млн. И Фергюсон сказал: «Берём обоих!»

— Ваши первые минуты возле «Олд Траффорд», в раздевалке — как в фильме?
— Я прилетел 1 января, а уже 2-го утром была первая тренировка. Я очень нервничал. Вчера с друзьями сидел и праздновал Новый год, а сегодня в раздевалке с Роналду, Гиггзом, Руни. Столько мировых звёзд… Мне понадобилось время, первые месяцы чувствовал себя, будто упал с неба. Потом потихоньку прибавлял.

— Кто больше всех вам помог с адаптацией, развитием?
— Видич. Он был для меня как старший брат, и я очень рад, что была возможность поработать с ним. Неманья очень мне помог. Когда я приехал, он уже был одним из ведущих игроков, возможно, даже капитаном. Я старался всегда быть рядом с ним, повторять за ним. Можно сказать, что, если бы не он, никто бы меня не замечал. Да, я каждый день тренировался с командой, но благодаря Видичу на меня смотрели серьёзно. Без него я был бы каким-то маленьким сербом. Не знаю, как бы всё получилось. Меня уважали, потому что Неманья очень помог.

— При этом вы говорили, что больше всех боялись его.
— Да, он всегда был строгим. Неманья защищал меня, но требовал постоянной концентрации, не ошибаться на тренировках, первым кричал на меня, разговаривал, даже оставлял после тренировок. Видич очень хотел, чтобы у меня всё получилось.

— Тогда вы понимали, что он делает это из добрых побуждений, или обижались?
— Нет-нет, я знал его характер. Он очень большой профессионал, таких я больше не встречал. Видич хочет сделать всё идеально. Поэтому того же требовал и от меня. Сначала в «МЮ» мне было очень тяжело, но я потихоньку прибавлял и был наравне с остальными игроками. В первое время у меня действительно мало что получалось, я постоянно ошибался, принимал неправильные решения. Однако через пару месяцев всё нормализовалось.

— Ещё вчера Роналду на Nokia, сегодня — с вами в раздевалке. Не боялись с ним заговорить?
— Первое время мне было не до Роналду. Надо было привыкнуть, что я больше не Зоран из маленького города, не молодой пацан, я — в «Манчестер Юнайтед», и мне надо в голове это принять и начать вписываться в команду. Было тяжело, но потом стал относиться ко всему нормально и уже не удивлялся футболистам, а боролся с ними за место в составе.

— Много общались с Криштиану?
— Я играл с ним только шесть месяцев, потом он уехал в «Реал». Каждый день на тренировках смотрел за ним, старался повторять то, что он делает. Работал после тренировок на поле или в зале. Роналду тоже был молодым, но те, кто моложе — я, Нани, Македа, Уэлбек, Андерсон — смотрели на него каждый день.

— Но Роналду тоже ещё был не очень опытным игроком.
— Да, но у него был такой менталитет, он первым приходил на тренировки и последним уходил. Работал каждый день, чтобы стать лучшим.

— Сейчас Роналду узнал бы вас?
— Наверное, да. После этого я в ЦСКА играл против «Реала» и со сборной против Португалии. Всегда общались. Прошло время, но увидимся и посмотрим.

— Нани, Гиггз, Роналду — не опасались такой конкуренции?
— Знал, что будет очень тяжело. Однако было много матчей, вариантов для того, чтобы я получил шанс. К сожалению, первые полгода шла адаптация, я не был готов играть. Дебютировал в матче Кубка с «Тоттенхэмом», сыграл в Премьер-лиге, но после был только на замене либо играл за дубль. Я ни на кого не обижен, потому что действительно не был готов. Но если бы мог повторить этот путь, я бы повторил. Даже тренировки с такими игроками сильнее влияют на тебя, чем любой матч в других чемпионатах. В «МЮ» каждый день против меня играли Эвра, Невилл, Видич, Фердинанд. Они тренируются на 200%, и ты должен быть сфокусирован ещё лучше. Там, если не принимаешь решение за полсекунды, у тебя просто отбирают мяч — и всё, потом получишь его минут через 10. Я готовился к каждой тренировке, как к матчу. Выхожу из дома и думаю, что там будет. Даже тренировки в «Манчестер Юнайтед» помогли мне стать лучше.

«Слуцкий сказал: «Иди #####, я тебя оштрафую!»

— С Фергюсоном обсуждали ваше игровое время, его ожидания от вас?
— Когда я пришёл, сразу поговорил с ним. Примерно за 10 дней до игры с «Тоттенхэмом» он сказал мне: «Думай, готовься, это будет твой дебют. Говорю заранее, чтобы ты подготовился». После этого сэр Алекс всегда говорил, что я нормально работаю, развиваюсь, что всё идёт по плану.

Я поехал в «Кёльн», чтобы получать игровое время. Был уверен, что после той аренды смогу остаться в «Манчестер Юнайтед» и бороться за место в составе. Но я принял решение перейти в ЦСКА.

— Вам тогда позвонил агент и сказал, что у вас есть два дня на принятие решения. Как вы их прожили?
— Я был на чемпионате мира в ЮАР. Знал, что ЦСКА мной интересуется, общался с Красичем и другими футболистами, которые играли в России. Не знал много о российском футболе, но год в «МЮ» я вообще не играл, а с предложением от ЦСКА появилась возможность перейти в клуб, где играл бы почти каждый матч, боролся бы за чемпионства, выступал в Лиге чемпионов. Я долго не думал, пообщался с семьёй и принял решение подписать контракт с ЦСКА. У меня был вариант с «Кёльном», но решающую роль сыграл Красич. Он рассказал мне много хорошего о ЦСКА, Москве. А потом я узнал, что всё это он сделал, чтобы его продали в «Ювентус» (смеётся). И я пришёл как замена.

— Грустно было покидать «Манчестер Юнайтед»?
— Да, была грусть от того, что не получилось там. Но свою мечту осуществил. Я знал, что в ЦСКА буду намного более важным игроком, чем в «Юнайтед», и это сыграло значимую роль.

— А что можете сказать о самом Манчестере? Есть мнение, что это достаточно грязный город.
— Да, грязный, постоянно дождь, особо интересных мест нет. Прекрасный стадион, база — условия для футбола топовые. Думаешь только об этом, другие вещи не интересуют. Москва намного интереснее.

— Контраст сразу прочувствовали?
— Да, сразу понял, что Москва — очень большой город. Но я быстро почувствовал себя как дома. Был сербский ресторан, где все спортсмены собирались. Вообще не чувствовал ностальгии по Белграду, Сербии. Тогда ещё каждый день было по четыре прямых рейса Москва — Белград, и я каждый выходной мог спокойно улетать домой. Было очень удобно, я очень полюбил Москву.

— Расстроились, когда Красич почти сразу ушёл из ЦСКА?
— Знал, что Милош уходит, он сообщил мне это. Но я понял, что пришёл на его место. Мы даже не успели поиграть вместе: я играл, а он либо выходил на замену, либо вообще не играл. Милош тогда уже ждал трансфер. Рахимич в ЦСКА мне был, как и Видич в «МЮ» — очень помог. Первое время постоянно ездил с ним на тренировки, он показывал мне город: куда надо идти, куда не надо, где пробки, где их нет и так далее. Элвир очень хороший человек, я очень благодарен ему за то, что принял меня как младшего брата. Вместе с ним и Красичем начал знакомиться с клубом, с тренировочным центром.

— После Манчестера и Кёльна база ЦСКА не показалась страшной?
— Да, показалась, ха-ха, потом привык. Главное, что поля были хорошие, только зимой чуть-чуть хуже.

— Вы дебютировали в матче со «Спартаком». Тогда знали о значимости дерби?
— Да, я сразу понимал, что эта игра самая важная. Не ожидал, что буду играть в стартовом составе, но Викторович сразу выпустил меня и Думбия. Помню, что лично для меня матч получился не очень удачным, но мы выиграли 2:1 в «Лужниках». Первая игра, первое дерби, первая победа.

— Есть одно любимое дерби в карьере?
— У меня их было достаточно много. К счастью, когда наше поколение играло, мы чаще обыгрывали «Спартак», чем они нас. Я забил им пять голов, но больше всего вспоминается дубль «Спартаку» в мой день рождения. Оба гола со штрафных с рикошетами, кажется, в 2012 году.

— Какие были первые впечатления от футбола в России? Если в Москве поля более-менее, болельщики ходят, то в регионах с этим похуже.
— Моя адаптация прошла очень быстро, потому что в Сербии похожая ситуация: старые стадионы, поля есть хорошие и плохие, играешь на снегу, в ветреную погоду. Поэтому для меня это не было удивлением. Может быть, для бразильца или аргентинца всё выглядит странно, но не для меня. Да, в Англии и Германии стадионы лучше, однако для меня это было ненормально, а в России и Сербии — привычно.

— Помните самый страшный выезд?
— Самый далёкий перелёт — в Томск. Хорошо, что тогда «Луч-Энергия» не играл в Премьер-Лиге (смеётся). Какие были поля, вспомнить не могу, мы постоянно играли в «Лужниках, где оно искусственное. Требовалось немного времени, чтобы к нему привыкнуть, но потом уже стало нормально. Помню, в Перми тоже искусственное поле, там ещё и очень холодно зимой. Однажды мы играли там в -20°С.

— У Слуцкого авторитет в коллективе был беспрекословный или с ним мог кто-то поспорить?
— С ним у меня всегда были прекрасные отношения, до сих пор так. Да, он был молодым, но его все уважали и слушали. У некоторых футболистов разное мышление, однако я не помню, чтобы с ним кто-то спорил. Даже у меня был случай на сборах, когда мы спорили друг с другом, но потом я извинился. Это нормальные вещи, не помню, чтобы возникали проблемы. Мы сразу начали выигрывать трофеи, а это показывает уровень тренера и команды.

— Когда Слуцкий только пришёл, кажется, Березуцкий шутил над ним из-за машины. Леониду пришлось покупать «Майбах». Вы быстро освоились в коллективе?
— Мне сразу дали клубный транспорт, но, когда увидел, что у всех нормальные машины, пригнал свою из Сербии. Если не ошибаюсь, тогда у меня был «Порше», поэтому я быстро стал своим (улыбается).

— Все знают, какой Леонид Викторович эмоциональный. Вспомните пик его эмоций в раздевалке.
— Он всегда был открытым и честным. Очень ценю и уважаю, если тренер говорит прямо, что ты виноват: делай, что я сказал, потому что я отвечаю за это. После Слуцкого у меня были тренеры, которые якобы не хотели обидеть футболиста. Думают, что, если всё скажут напрямую, он упадёт духом. Мне нравится, когда всё говорят в лицо.

А что касается эмоциональности, я вспоминаю матч с «Мордовией», где мы проигрывали 0:3 в первом тайме. А через три дня у нас был матч в Кубке России, команду не помню, но лететь туда надо было пять часов — либо первая, либо вторая лига. Слуцкий заходит в раздевалку и говорит: «Не важен результат, но, если у вас есть честь, выходите на второй тайм и выигрывайте. Если этого не произойдёт, все поедете на Кубок». В итоге мы победили 6:4. Один из голов я праздновал на коленях, а руки поднял к нему. Кто-то написал под фото: «То чувство, когда не едешь на Кубок» (смеётся). У Викторовича были моменты, когда он злой, но мне это нравилось.

— Он и Дзагоева отправлял в дубль. Вас он как-то штрафовал?
— Помню этот случай с Дзагой. Вроде матч в Кубке, его меняют на Хонду, а он грубо отвечает тренеру. Алана оштрафовали и отправили в дубль, но это быстро закончилось. У Дзаги такой характер. А со мной как раз был тот момент на сборах, мы быстро его решили. Играли какую-то товарищескую игру, и Викторович мне постоянно подсказывал: «Тоша лево, Тоша право, отдай туда, отдай сюда». Всё потому, что я играл слева и был к нему самым ближним. В какой-то момент к нему повернулся и сказал: «Викторович, может, мне не играть?» А он: «Иди ##### (в оригинале использовано нецензурное слово. – Прим «Чемпионата»), я тебя оштрафую». После игры я извинился, был неправ. В итоге он меня не оштрафовал, да и вообще за всё время такого не было.

— А как отреагировали на отстранение Дзагоева?
— Мы знали, что он очень важный игрок, поэтому быстро вернётся. Такие моменты бывают. Дзага понял, что ошибся — решение тренера надо уважать. Вроде это всё разрешилось за день-два.

«В матче с «Реалом» на «Бернабеу» нам не хватило Акинфеева»

— После вашего перехода в ЦСКА следующие шесть лет вы чередовали чемпионства с «Зенитом». Матчи с ним не стали принципиальнее, чем со «Спартаком»?
— На «Спартак» у нас всегда был особенный настрой, казалось, что это единственная игра, а другие вообще не важны. Но «Зенит» был бо́льшим соперником за чемпионство, чем «Спартак» или «Локомотив». Игры с «Зенитом» были похожи на дерби — заруба, однако со «Спартаком» не сравнится. Не знаю, как у других, но для меня была самая важная игра с красно-белыми.

— За победы над «Спартаком» и «Зенитом» премиальные были значительно больше?
— Да, в два раза больше. Иногда, если удачно играешь и выигрываешь, могли быть и тройные.

— В раздевалке не выпрашивали повышенные премиальные?
— Мы — нет, такое было в «Зените». Мне Лазович и Лукович рассказывали, что, когда руководство заходило в раздевалку, они начинали шуметь. А в ЦСКА объявляли до игры, всё было чётко и понятно.

— До каких сумм доходило?
— Помню, один раз было очень много — за победу над «Зенитом» обещали $ 40 тысяч, а то и больше, но мы не выиграли (смеётся).

— Ваш первый сезон в Лиге чемпионов — сразу 1/8 финала с «Реалом». Какие мысли были, когда увидели соперника?
— Это самый большой клуб в мире, тогда там играли Роналду, Кака, Озил и остальные звёзды. Нам удалось сыграть вничью дома. Понимали, что на «Бернабеу» будет сложно, однако свои шансы должны использовать. Этот матч никогда не забуду, потому что забил гол, хоть он и не помог команде, но был очень важным для меня. После него я стал увереннее, моя карьера пошла наверх.

— Можно разделить карьеру до гола «Реалу» и после?
— Я начал хорошо, в первых матчах забивал — и в Лиге Европы, и в чемпионате. Однако потом был период, когда у меня состоялся разговор с тренером о моих не очень удачных играх. Викторович меня постоянно поддерживал, указывал на ошибки, говорил, что делать, чтобы шаг за шагом вернуть уверенность и помочь выйти на тот уровень, на котором я играл. Можно сказать, что тот гол мне придал уверенность. Его я точно буду показывать внукам.

— ЦСКА было реально пройти тот «Реал»?
— Нам не хватало Акинфеева, в воротах играл Чепчугов. Мне кажется, с Игорем шансов было бы больше. Мы держались первые 20-25 минут, а потом они забили — дважды Криштиану и Бензема с Игуаином. Надежда всегда есть, но реальность такова, что «Реал» был намного сильнее.

— С Акинфеевым в рамке было спокойнее, чем с Габуловым, Чепчуговым или Ревякиным?
— Да, Игорь всегда придавал уверенность. Когда он в воротах, а в защите Березуцкие и Игнашевич, знаешь, что сзади всё в порядке. Так было и в сборной с Видичем. ЦСКА всегда так и играл — сзади очень опытные защитник и вратарь, а впереди всегда есть футболисты, которые могли в одиночку решить исход встречи — Думбия, Вагнер, Хонда, Муса, Дзагоев, я, Ерёменко, Натхо. Кто-то из нас всегда будет в хорошей форме. Жалко, что Игоря тогда не было, уверен, у нас было бы больше шансов.

— Не секрет, что у Акинфеева и Игнашевича были непростые отношения. Это ощущалось?
— Я точно не могу сказать, но на поле у них всегда были прекрасные отношения. Березуцкие, Игнашевич и Акинфеев взаимодействовали без проблем. Может быть, что-то было вне футбола. У меня со всеми хорошие отношения, но я тоже с ними не проводил много времени. У нас была своя компания — Рахимич, Теодосич из баскетбольного ЦСКА. Мы практически всё время проводили вместе. Хоть и нечасто встречались вне поля с другими игроками, однако на поле относились друг к другу с уважением. Не видел никаких проблем между Акинфеевым и Игнашевичем.

— Кажется, Игорь стал более открытым с возрастом. Вы могли хоть иногда куда-то сходить вместе?
— Когда праздновали победы. Игорь приглашал всю команду на свой день рождения. Он был нашим лидером, да, мы не каждый день проводили вместе или гуляли. Когда едешь три часа на базу, потом обратно по пробкам, уже никому не хочется ни с кем дружить (улыбается). У каждого ещё своя семья.

— На тему антирекорда Акинфеева в Лиге чемпионов было табу в раздевалке?
— Да, мы знали о нём, старались помогать Игорю, потому что он играет не один. Это Лига чемпионов, серьёзные соперники. Хорошо, что он успел прервать эту серию.

— Он переживал из-за этого? Говорил, что сегодня нельзя пропускать?
— Да, говорил. Он всегда был командным игроком, хотел, чтобы клуб выигрывал, неважно, пропустил или нет. Но, конечно, как и всегда, был мотивирован, старался не пропускать, чтобы ЦСКА побеждал. Он хотел этого и в ЛЧ, однако, видимо, мы не очень ему помогали.

— Вы представляете последний матч Игоря в карьере? Стадион, наверное, будет залит слезами.
— Уверен в этом. Но Игорь всё ещё хорошо играет, тем более он вратарь. А они и в 40 лет продолжают выступать. С возрастом Игорь всё больше и больше становится профессионалом, понимает, что надо держать в форме своё тело. Я пока не вижу, когда это может всё закончиться. Будет зависеть от его желания и здоровья. У него ещё два года контракта.

— Роналдиньо аплодировал «Сантьяго Бернабеу», Роналду в составе «Реала» хлопал весь стадион «Ювентуса». Если последний матч Акинфеева будет на стадионе «Спартака», болельщики красно-белых проводят его аплодисментами?
— Было бы хорошо. Может быть, они и не любят игроков ЦСКА, но, уверен, к Игорю относятся с большими уважением. Думаю, он никогда не говорил плохо про «Спартак». Есть пример Саши Илича. Он такая же легенда для «Партизана», как Акинфеев для ЦСКА. Как раз последний матч Илича за клуб был против «Црвены Звезды» в финале Кубка, тогда мы выиграли последний трофей в 2019 году. Болельщики «Црвены» повесили баннер, где написали, что уважают Илича и поздравляют его с такой карьерой. Надеемся, если последняя игра Игоря будет в дерби, случится то же самое.

«После ухода из ЦСКА не было прощального ужина — просто понимал, что не выдержу»

— При вас ЦСКА собрал много трофеев. Эмоции от них не притуплялись?
— Когда выигрываешь трофеи, это дополнительный стимул, ты хочешь ещё. Карьера футболиста достаточно быстро пройдёт, ты должен воспользоваться каждым своим моментом, выиграть всё, что можешь. Я сейчас закончил с футболом, но как будто ещё вчера играл за ЦСКА. Время прошло очень быстро.

— Помните самое яркое празднование трофея?
— Для меня это было, когда я забил победный гол, который принёс чемпионство ЦСКА. Это самый эмоциональный день: когда праздновал гол, из меня вышло всё, что держал в себе практически с первого дня моих тренировок. Когда арбитр свистнул в конце матча, я подумал: «Всё, моя жизнь удалась».

— Спустя два года случилось чемпионство в Казани, по пути домой празднование в небе, Дзагоев танцует лезгинку. Не боялись, что самолёт рухнет?
— Нет, мы знали, что Дзага очень весёлый парень. Это был его день — он забил победный гол. Мы долго ждали его танец и, наконец, убедили его, чтобы он исполнил.

— Июль 2017 года, вы покидаете ЦСКА. Какие были мысли наутро после объявления решения?
— Сейчас можно сказать, что покинуть ЦСКА — моя самая большая ошибка в карьере. За год до истечения контракта мне предлагали новый, но переговоры затянулись. Я только потом понял, что Леонид Викторович уходит в декабре. Пришёл новый тренер со своими идеями и схемой, где моя позиция просто исчезла. При Викторе Михайловиче [Гончаренко] играли по схеме 3-5-2, где не было вингеров. Эти полгода справа играл Марио, я слева либо в нападении. Я не успел показать свой футбол. Если бы вовремя подписал контракт, наверное, только сейчас закончил бы карьеру в ЦСКА либо пару лет назад.

Я всегда хотел закончить в ЦСКА, но, с другой стороны, мне это удалось — товарищеская игра с «Партизаном», где я вышел на последние 10 минут и забил гол. Это были мои последние минуты на поле. Когда пришёл Гончаренко, стало понятно, что я не будут так важен, как это было последние семь лет. Мы с клубом просто договорились, что мне лучше уехать и расстаться вовремя. Я мог остаться ещё на год, но приняли решение, что лучше мне искать другую команду.

Помню тот день. У нас проходили сборы в Австрии, я начал готовить себя к новому сезону, до конца контракта ещё два месяца. Тот день был очень грустным. Проходила какая-то теория, игроки вышли из зала, а я остался с тренерами и сказал, что ухожу. С клубом я поговорил, Виктор Михайлович был в курсе. Мне было настолько тяжело, я не мог попрощаться с командой, вызвал такси и уехал в аэропорт. Написал сообщение в группу: «К сожалению, я покидаю команду». Все были в шоке: Дзага, Игнаш, иностранцы. Никто не понимал, что происходит. Помню, Игнашевич мне сказал: «Давай я с тренером поговорю, чтобы он поменял схему, ты нам очень нужен». Но, к сожалению, этого не получилось, и я искал новую команду.

— Держали обиду на Гончаренко?
— Нет, я не такой человек. Сейчас я легко принял решение закончить карьеру, потому что всему приходит конец. Вот и тогда понял, что настал конец моей карьере в ЦСКА, надо думать о будущем. Я тоже разговаривал с Гончаренко, но понял, что он хочет играть с двумя нападающими. Хотя прошло не так много времени, как он вернул 3-4-3. В нападении играли Витиньо и кто-то ещё. Я не был обижен. Как и у Слуцкого, у каждого тренера есть своя тактика, он за неё отвечает. Мы с ним нормально пообщались, да и сейчас у нас хорошие отношения с Виктором Михайловичем. Просто он тренер, который видит футбол по-другому. Мы с ним работали в ЦСКА, когда он ещё был помощником Слуцкого, и хорошо ладили.

— Получается, у вас не было прощального ужина с игроками ЦСКА?
— Не было, я сразу собрал вещи. Просто знал, что не выдержу. Там были бы люди, с которыми мы играли семь лет: Игорь, братья, Игнаш, Дзага, Набабкин, Жора [Щенников], Понтус [Вернблум], очень много футболистов. Мне было бы тяжело сдержать эмоции. Проще собрать вещи и уехать. Через месяц меня пригласили на игру с «Локомотивом», где мне организовали прощание с болельщиками. Было классно, спасибо клубу за это!

— Но даже Гинер был уверен, что вы останетесь в ЦСКА. Он не мог на это повлиять?
— Я не знаю, на эту тему с ним не общался. Я всегда по этому поводу разговаривал с Романом Юрьевичем [Бабаевым] и, если не ошибаюсь, с Олегом Яровинским, если он ещё тогда не ушёл. Я принял это. Да, хотел остаться, но, наверное, так должно было быть.

— Когда последний раз виделись с Гинером?
— Не помню. На Братском кубке виделся с Романом Юрьевичем и всеми остальными из клуба, но его не было. Мы давно не виделись. Когда я был игроком, с президентом не общался, но во время мероприятий у нас были нормальные отношения. Я благодарен ему, что у меня была возможность играть семь лет за ЦСКА.

— Каким он запомнился?
— Был серьёзным, всегда поддерживал команду. Никогда даже близко плохого слова не произносил. После побед заходил в раздевалку, поздравлял, ко всем хорошо относился. Помню его как человека, который любит свой клуб и делает всё, чтобы он добивался успехов.

«Когда позвали сыграть за ЦСКА против «Партизана», подумал, что таких случайностей не бывает»

— Возвращение в «Партизан», Китай, Казахстан, Греция. Как оцените последние годы своей карьеры?
— После ухода из ЦСКА у меня было много предложений: из Турции, Европы, Азии. Но я принял решение после разговора с директором «Партизана». Он убедил, что у меня будет очень важная роль. Клуб тогда выступал в Лиге Европы, а у меня остался долг перед «Партизаном». Я уехал из клуба молодым и не почувствовал статус лидера, ведущего игрока, каким был в ЦСКА и даже в сборной. Я хотел отдать «Партизану» свои лучшие времена, поэтому вернулся, хотел выиграть трофеи.

— От других российских клубов вам предложения поступали?
— Были какие-то разговоры, но я сразу сказал агенту, что не вижу себя в других командах, кроме ЦСКА. Никогда не думал о переходе в «Спартак» и «Зенит». Даже не хотел разговаривать об этом. Помню, были звонки, но я сказал, чтобы агент не рассматривал предложения из России.

— После завершения карьеры у вас тоже ещё не было полноценного прощального матча.
— Знаете, это раньше было популярно устраивать что-то подобное. Сейчас — не очень. Тут должна быть очень серьёзная организация. Но свой последний матч я сыграл за ЦСКА против «Партизана» — это две команды, в которых я провёл почти всю свою карьеру, два самых важных для меня клуба. Мне удалось сыграть свой последний матч именно за ЦСКА, как я и хотел, да ещё и против «Партизана». Я забил гол на заполненной болельщиками «ВЭБ Арене». Такой прощальный матч — тоже хорошо.

— Это похоже на сюжет фильма?
— На этот матч меня пригласили ещё за два-три месяца до него. Позвонил Роман Юрьевич, спросил, есть ли желание, всё объяснил. Я понимал, что таких случайностей не бывает. Я, кстати, очень серьёзно готовился к этому матчу. В Греции сезон закончился 15 мая, а до игры полтора месяца. И я готовился, зная, что поиграю буквально минут 10. Но хотел оставить хорошее впечатление и надеюсь, что это получилось.

— Сейчас карьера завершена, но, например, Франческо Тотти, который закончил уже семь лет назад, может вернуться в Серию А. Допускаете такую же историю?
— Читал про Тотти. Не знаю, может ли он в 48 лет поднять свои кондиции до уровня Серии А, но было бы классно. У меня было достаточно предложений из Сербии и других чемпионатов, однако я не хотел. Если бы здоровье было идеальным, я бы продолжил играть, но почувствовал, что моё тело отдало себя на 100%. Я бы мог поиграть ещё год максимум, но не хотел мучить себя. Так что не верю, что заново заиграю в футбол.

— Когда вы приезжали на матч с «Партизаном», многие, хоть и скорее в шутку, говорили о возможном контракте с ЦСКА на год. В реальности такой возможности не было?
— Нет-нет, это были шутки. Я рад, что получил шанс снова поиграть за любимую команду, пусть и только 10 минут. Но я почувствовал любовь болельщиков и счастье, когда забил гол. Почувствовал ностальгию, потом получил много приятных сообщений. Было бы хорошо, если бы я был полностью здоров и мог играть на этом уровне. Наверное, тогда бы ещё поиграл за ЦСКА. Но тело не вечное и не выдерживает таких нагрузок.

— Вы говорили, что теперь у вас цель стать тренером. Есть команда мечты для этой работы?
— Да, я уже подал документы. До конца года начну учёбу в Сербии. Сначала учусь на лицензию Б+А, потом потихоньку буду готовиться к работе. Мне это интересно и нравится быть каждый день занятым этим. Я 20 лет играл профессионально и люблю этот ритм, где просыпаешься и думаешь о футболе, готовишься к тренировкам, всё посвящено футболу. Этого мне сейчас не хватает, надеюсь, что тренерская работа понравится и я буду не менее успешен в ней, чем в карьере футболиста.

Что касается команды, где хотел бы поработать, то я пока не думал. Было бы здорово достичь таких же высот, как и в карьере игрока.

— Есть любимый тренер, за чьими мыслями и тактикой интересно следить?
— Есть много хороших тренеров. Не могу назвать кого-то конкретного. Хочу окончить тренерскую школу, потом будем смотреть.

«Сейчас ЦСКА на правильном пути, у Николича всё получится»

— При вас ЦСКА выиграл очень много. Сейчас болельщикам остаётся только мечтать о таком?
— Знаете, всегда тяжело перестроиться, когда команда обновляется и уходит целое поколение. Сначала ушёл я, потом братья Березуцкие, Игнашевич, Натхо, Вернблум — очень многие покинули ЦСКА. Приехало множество новых игроков. Не всё идёт так, как бы мы хотели, но надеюсь, что с приходом Николича ЦСКА станет сначала более стабильным, а дальше будет бороться за самые высокие места. Я оптимист в этом вопросе и верю в лучшее.

— Вы говорили про бестрофейное время «Партизана», а у ЦСКА за последние восемь лет тоже лишь один Кубок России. Это можно назвать катастрофой для такого клуба?
— Не катастрофа, потому что в Сербии всё выигрывала «Црвена». А в России есть команды, которые могут тратить очень много денег, поэтому, кроме ЦСКА, и другие команды способны выигрывать трофеи. В такой жёсткой конкуренции приходится намного тяжелее. Я очень ценю и уважаю Николича и верю, что он тот человек, который вернёт ЦСКА на путь трофеев.

— Как вы сейчас переживаете неудачи ЦСКА?
— Я постоянно слежу за командой с момента моего ухода. Не выходит посмотреть все матчи, но всё знаю. Как болельщик и бывший футболист, конечно, переживаю. Больно, что ЦСКА не выигрывает чемпионства уже восемь лет. Опять же, смотрю не все матчи, но знаю абсолютно все результаты, что происходит. Более того, сейчас в команде Николич, Милан Гаич, Саша Зделар. Надеюсь, придут лучшие времена.

— Как вам уровень чемпионата России сейчас? Многие говорят, что он стремительно падает.
— Футбол в России поднимался до чемпионата мира 2018 года. После этого уровень упал. Когда начались события 2022 года, лига стала далеко не так привлекательна для футболистов из Германии, Испании, Италии, как раньше. Сейчас РПЛ тоже сильный чемпионат, но в моё время был сильнее. Надеюсь, скоро всё это закончится, и российские клубы снова смогут играть в еврокубках. Тогда и чемпионат станет сильнее, и другим футболистам будет намного интереснее приезжать сюда.

— Тот же Головин сейчас был бы лучшим игроком в чемпионате России?
— Думаю, да. Голова вырос в очень сильного футболиста. Он лидер «Монако», который уже столько лет борется с «ПСЖ» за титул во Франции, играет в Лиге чемпионов. Когда Саша был молодым, уже было понятно, что у него менталитет не российского футболиста. Он всегда серьёзно относился к делу, работал. Было видно, что Головин вырастет в серьёзного футболиста.

— А у Чалова пока не получается в Греции. Есть повод переживать за него?
— В ЦСКА Фёдор был ведущим игроком, главным бомбардиром, команда очень много играла через него. Он прошёл школу ЦСКА, чувствовал себя там как дома. Сейчас Чалову нужно время, он перешёл в серьёзный чемпионат. Я играл в Греции два года и могу сказать, что АЕК, «Олимпиакос», «Панатинаикос», «Арис», ПАОК — реально очень серьёзные команды. «Олимпиакос» вообще выиграл Лигу конференций. Эти команды можно спокойно сравнить с «Зенитом», «Спартаком» и ЦСКА. Чалову нужно время: новый чемпионат, страна, партнёры. Уверен, что у него всё получится. Я знаю Федю, знаю уровень чемпионата Греции.

— Когда в ЦСКА приходил Николич, он советовался с вами, общались?
— Особо не общались. Удалось встретиться, потому что жили недалеко друг от друга. Когда он подписал контракт с ЦСКА, мы встретились в одном из ресторанов. Поздравил его, обсудили Братский кубок. Марко очень приятный и открытый человек, хороший тренер. Я верю, что с Николичем у ЦСКА всё получится.

— Клуб на правильном пути?
— Да!