Почему воспитанник Локомотива Виталий Лысцов оказался не нужен в РПЛ и как вернулся в Португалию — интервью

В первой половине 2010-х футбольный менеджер Толстиков затеял интересный бизнес-проект в самой западной стране Европы. Он приобрёл скромный португальский клуб «Лейрия», через который планировал раскручивать и перепродавать молодых талантливых игроков, в том числе с постсоветского пространства. В итоге лишь один из российских подопечных Толстикова попал в систему большого клуба: воспитанник «Локомотива» Виталий Лысцов — в «Бенфику». Спустя 10 лет защитник вернулся в исходную точку своего европейского приключения. Но уже другим игроком и в другую «Лейрию». Об этом и не только — в обстоятельном интервью с Лысцовым.

О чём расскажем:

• Сколько жизненных трагедий пережил Лысцов
• Почему он не продлил контракт с «Бенфикой», а Первой лиге России предпочёл Сегунду
• О чём спрашивают португальцы у единственного россиянина в лиге
• Кто ещё из сборной России мог бы заиграть в Европе на уровне Головина и Алексея Миранчука
• Стоит ли молодым россиянам уезжать в Европу
• Почему у Лысцова не сложилось в «Локомотиве», а «Факел» не захотел брать его даже бесплатно

Сколько жизненных трагедий пережил Лысцов

— Как изменился клуб за прошедшее время?
— В прошлый раз у меня очень короткая была остановка здесь. За полтора-два месяца набрал физические данные и поехал на просмотр в «Бенфику». На что сразу обратил внимание — поле в Лейрии стало получше, тренажёрный зал добавился на стадионе, а в клубном автопарке — два новых автобуса. Главное — команду очень хотят продвинуть в Примейру. Спонсоры серьёзно настроены на этот счёт: делают интересные маркетинговые ходы, привлекают болельщиков. На стадион иногда приходит по 12-13 тысяч человек — приличный показатель для второго дивизиона. Игрокам тоже создаются качественные условия для работы: хорошая экипировка, проживание, отели, питание. По сравнению с самой собой 10-летней давности «Лейрия» сильно добавила, изменения колоссальные. Сегодня это гораздо более интересный проект, чем тогда. Честно скажу: удивлён и восхищён.

— Александр Толстиков сегодня имеет к нему отношение?
— Нет, Толстикова здесь нет. В клубе совсем другие руководители, португальцы.

— Кто-то остался в клубе с 2014-го?
— В тренерский штаб входит Зезиньо, с которым я ещё играл. На стадионе вижу много знакомых лиц — бывших одноклубников, но в команде больше никого с 2014-го не осталось.

— Ты тоже по сравнению с самим собой 19-летним стал совсем другим человеком и игроком?
— Человеком я, наверное, остался таким же, с доброй душой и позитивом. А как игрок — да, совсем иначе себя чувствую. Какой-то фундамент уже есть. Знаю, чего хочу. Какие-то моменты детского футбола давно перерос и уже сформировался как взрослый центральный защитник, который должен играть, проявлять себя и допускать меньше ошибок.

— Язык не забыл?
— Не забыл. Спокойно общаюсь, понимаю. Конечно, есть к чему стремиться. Не помешало бы пойти в португальскую школу и усовершенствовать язык.

— Теперь ты не один приехал. С женой веселее?
— Да, приехал с супругой, а недавно ещё и дочка родилась. Сегодня три недели исполнилось. Для нас это великое событие — как, наверное, и для каждого человека, у кого рождаются дети. Счастью нет предела. Это очень вдохновляет и мотивирует. Какие бы ни были проблемы в жизни, рядом с ребёнком всё уходит на задний план. Даже когда сил не остаётся, ты их достаёшь откуда-то.

— Как твоих девушек зовут?
— Жена — Ульяна, дочь — Мия. Помимо них, меня окружают ещё две женщины — это наши мамы. Приехали поддержать, помочь. Всё-таки мне надо высыпаться, чтобы оставались силы для тренировок. Это очень важно во избежание травм. Слава богу, справляемся, всё хорошо.

— А папы?
— Моего отца, к сожалению, два года назад не стало. Папа перенёс онкологию, лишился некоторых органов. После этого болеть ему было нельзя. Ковида организм не выдержал. Всё очень быстро и неожиданно для нас произошло.

— Соболезную.
— Спасибо. Это жизнь. А Ульяна ещё в детстве лишилась отца. Для неё отчим стал папой. Он в нашей жизни присутствует и будет отдуваться за всех, кого нет (улыбается). У меня ведь тоже был отчим, и тоже умер. Поэтому с дедушками у нас большие проблемы. И деда по папиной линии у меня не было. Бабушка до девяти лет растила. А потом её не стало. Братья двоюродные у меня ушли из жизни в раннем возрасте. Мужской род Лысцовых хромает в этом плане.

— Кошмар какой.
— Да, но родственников у нас достаточно. У мамы три сестры, брат, у всех дети. Мы очень друг друга любим, поддерживаем и проживаем все эти моменты вместе.

Почему он не продлил контракт с «Бенфикой», а Первой лиге России предпочёл Сегунду

— Беременность супруги стала решающим фактором возвращения в Португалию?
— Это тоже учитывалось. Но в большей степени повлияло то, что у меня не было ни одного предложения из РПЛ. Никого не находилось, кто бы мог помочь среди агентов или других заинтересованных людей. Мы удочки позакидывали в клубы, однако никто на связь не выходил. Может, и был у кого-то интерес, но его обрубали, не знаю. А в Первой лиге я никогда в России не играл и начинать не хотел. Посчитал, что лучше поехать в португальскую Сегунду. Всё-таки с прошлого приезда осталась некая недосказанность.

— Какого плана?
— У меня была возможность продлить контракт с «Бенфикой», подписавшись с агентством Жорже Мендеша. Соглашения были совместные — нельзя было только одно выбрать. В итоге агент отсоветовал от этого варианта. Хотя компания Мендеша хорошо развивает карьеры футболистов. В какой-то степени я был рад и счастлив вернуться домой, в Россию. Плюс «Крылья Советов» — очень хорошая команда, которая запала мне в сердце. Всего за сезон для меня всё и все стали в Самаре родными. Команда и болельщики были как семья. Эта атмосфера отвлекла от разочарования, что уезжаю из Европы. Но спустя время я всё равно принял решение вернуться в Португалию. Здесь уже все факторы сошлись, включая беременность жены. Мы посчитали, что ей и ребёнку будет полезен местный климат, а мне — возможность сосредоточиться на футболе. Для меня ещё большой плюс — отсутствие долгой паузы зимой. Мне лучше, когда чемпионат идёт целый год, а отдых дают летом.

— В российском футболе существовало какое-то предубеждение против тебя?
— У меня был негативный опыт, но я не буду рассказывать, что конкретно произошло. Возможно, врождённая преданность сработала против меня. У нас никогда не было контракта с агентом. Но нам пришлось разойтись, и больше я ни с кем не работал. Если бы какое-то предложение поступило, я, конечно, рассмотрел бы его. Понимаю, что в таких случаях две стороны хотят заработать, а я за деньгами никогда не гнался, всегда на первый план ставил футбол и своё развитие. С возрастом начал всё немного переосмысливать. Пришло понимание, что нужно зарабатывать и обеспечивать семью. Как меня будут оценивать, от меня самого зависит, от моей работы. На данный момент я вернулся в Португалию, играю в чемпионате, всё вспоминаю. Для меня здесь всё уже как будто бы родное. Таких стрессовых ощущений, как в первый раз, не было. Хотя тогда тоже повезло, что Толстиков был президентом клуба и четверо футболистов были русскоязычными. Мы друг друга поддерживали. И в целом коллектив тогда отличный подобрался. Английский я не знал. Из языков владел только русским. Уже в Лейрии немного набил базу португальских слов. Это очень помогло потом в «Бенфике» — хотя бы что-то уже мог говорить.

— А сейчас как ты в «Лейрию» попал?
— Все мои португальские знакомые знали, что «Лейрия» ищет центрального защитника. На меня много раз выходили — и когда в «Ахмате» играл, и когда без команды сидел. У меня была странная ситуация с коленом — никто не мог поставить точный диагноз. Оно постоянно воспалялось и опухало. Страшно с ним мучился. Только форму наберу — бац, пауза на неделю. В итоге принял решение на полсезона ни с кем не подписываться, а поехать и наконец вылечиться. Полетел в Италию, потом в Сербию. Восстановился и перешёл в «Химки». Всё это время меня «Лейрия» звала к себе. Обещали решить вопросы со здоровьем: «Только приезжай, помоги». После вылета «Химок» из РПЛ я решил не продлевать контракт и вернуться в Португалию.

— Обошёлся без посредников?
— У меня есть друг, работающий в бразильском агентстве. Мы в «Бенфике» ещё познакомились — он там одно время работал селекционером, помогал начальнику команды. Этот друг и сопровождал меня при подписании контракта. Формально он меня в «Лейрию» завёл, но с директором, президентом клуба я общался напрямую.

О чём спрашивают португальцы у единственного россиянина в лиге

— Из русских футболистов в профессиональных лигах Португалии только вы со Злобиным остались. На связи с Иваном?
— Не прямо постоянно общаемся, но друг за другом следим. Можем поздравить друг друга с днём рождения или просто поболтать. Когда я только прилетел, мы с Ваней созвонились, поговорили. Мы давно знакомы и всегда готовы подставить друг другу плечо.

— В Лейрии круг общения — в основном местные?
— Иногда могу с коллегами где-то посидеть, но основной круг общения у меня сейчас — семья. Особенно после рождения дочери. С друзьями в России тоже на связи.

— К единственному русскому в дивизионе особое внимание?
— Ничего такого не чувствую. Ко мне относятся как к футболисту, профессионалу. Никакого предубеждения по национальному признаку точно нет. Всё так же, как у всех.

— Португальцев вообще интересует, что происходит у нас?
— Конечно, у меня спрашивают, что у нас в России, какие моменты. По поводу СВО (формулировка изменена в соответствии с действующим законодательством. — Прим. «Чемпионата») много вопросов. Я особо не разговариваю на такие темы. Если бы у меня были ответы на эти вопросы, может быть, поделился бы с ними. Но у меня их нет. Я в политике не разбираюсь. Просто говорю, что в России всё спокойно, чемпионат и жизнь всё так же продолжаются. Что в РПЛ по-прежнему много иностранцев, у всех хорошие зарплаты, условия — всем очень нравится и жизнь в России, и уровень футбола. Говорили, что упадёт в связи с отъездом иностранцев, а он не упал.

Кто ещё из сборной России мог бы заиграть в Европе на уровне Головина и Алексея Миранчука

— Вот и Игорь Шалимов мне говорил, что ему стало интереснее РПЛ смотреть.
— И мне. Клубы стали активнее привлекать молодёжь, и эта молодёжь начала очень хорошо себя проявлять. Любой клуб возьми — «Динамо», «Локомотив», «Спартак» — везде своих воспитанников подтягивают, и ребята выдают классные игры. Благодаря этому у нас и сборная сейчас приличная. Она же теперь не просто обороняется и бьёт мяч за шиворот защитникам. Не только защита, физика, борьба. Стали больше играть технично, держим мяч в разных фазах, совершаем хорошие переходы и показываем красивый футбол. У нас очень сильные игроки, и я очень рад, что им стали предоставлять больше шансов. И многие ими воспользовались. И иностранцы в Россию приезжают — баланс сохраняется. Раньше был, допустим, Вагнер Лав — один из лучших нападающих. А сейчас в различных топах фигурирует много русских ребят — качественных нападающих, полузащитников, защитников, которые ничем не уступают легионерам. На каждой позиции у нас есть достойные исполнители. Этот прогресс очень радует.

«От игры сборной с сербами я вообще кайфанул»

— Кого-то персонально выделишь?
— Я больше за своими ребятами смотрю, с кем сам рос. Мира Лобанцев, Аршак Корян, Миранчуки, Давид Озманов, Лёша Курзенёв. Вот за них я топлю (смеётся).

— Самую успешную карьеру из одноклассников по «Локо» Алексей Миранчук сделал?
— Для меня оба брата Миранчука — очень сильные футболисты. Я не знаю мыслей Антона, но, если он уедет в Европу, уверен, будет тоже очень достойно там смотреться, как и Лёша. В российском чемпионате человек в любом матче выделяется — даже элементарной обработкой мяча, мыслью, движением. Антон его сразу вперёд обрабатывает. Его пас разрезает линию обороны. Конечно, хотелось бы на него посмотреть в Европе. Уверен, у него получилось бы. Но раз он пока в «Локомотиве», желаю ему там и дальше играть без травм и проявлять себя. От игры сборной с сербами я вообще кайфанул. И Лёха забил, и Антон. Видно было, что игровое взаимопонимание никуда от них не делось. А когда у братьев под рукой есть ещё и Головин, который тоже очень тонко чувствует ритм игры, получается вообще красота: все эти пяточки, комбинации.

— Первый дивизион Португалии — приличный уровень?
— Очень приличный. Я это ещё в «Бенфике-Б» ощутил. Что с первым, что с последним местом тяжёлые игры. У тебя каждый тур — это полная концентрация, где нужно отдаваться вне зависимости от того, первым номером играешь или вторым. Мы как раз сейчас много очков упустили в матчах с последними местами. Владели мячом, преимуществом, но раз проиграли 0:1, второй — и из турнирной гонки выбились. Скорее всего, уже в следующем сезоне будем стараться выйти. У меня контракт до лета — не знаю, как дальше жизнь сложится. А пока ближайшая задача — это оставшиеся восемь матчей. Восемь финалов. Нужно выйти и максимально хорошо сыграть, а дальше посмотрим.

— «Лейрия» всерьёз собиралась за один сезон подняться из второго дивизиона в первый?
— Такие планы были, да. Если бы вы посмотрели нашу игру, поняли бы, что это возможно. Просто чего-то не хватало в плане набора очков, а не игры. Моментов насоздавали много — где-то реализация хромала, где-то концентрацию теряли и пропускали. Чисто футбольные моменты, ничего не поделаешь.

— Когда «Спортинг» в Кубке приехал — разницу сразу ощутили?
— Со «Спортингом» у «Лейрии» разница, конечно, большая. Это одна из лучших команд Португалии, которая конкурирует с «Бенфикой» и «Порту». Состав у них очень мощный. Может быть, они где-то даже не в полную силу с нами играли, но высокий футбольный класс всё равно чувствовался. Если во второй лиге где-то думаешь, что человек не исполнит такой тяжёлый пас, можешь метр не добежать, то эти — исполняют. Ты знаешь, что они в любой момент мяч в ножку своему вложат, поэтому нужно везде бежать до конца.

— Когда к «Бенфике-Б» приезжали, ностальгия немножко не нахлынула?
— Не немножко, а конкретно нахлынула! Очень тепло там встретили. В команде осталось много людей в административном, тренерском штабе, с которыми я работал. Сразу объятия начались. Пообщались, вспомнили. Один вопрос у всех был: «Почему ты тогда не остался, а уехал в Россию? Здесь у тебя всё было бы иначе». Но я такой человек, что никогда ни о чём не жалею. Что ни делается в жизни — на всё воля Всевышнего.

— А реально тогда было достигнуть основы «Бенфики» или без шансов?
— Я долгое время тренировался с первой командой, а играл за «Бенфику-Б». В таком клубе всё возможно. Люди знают, когда тебя подводить к основе. Эта школа работает очень грамотно, они находят индивидуальный подход к каждому футболисту и анализируют просто все данные — скорость, прыжок, единоборства, мышечная масса, жировая прослойка. Полный контроль футболиста. Думаю, и мне было реально себя проявить и заиграть в первой команде. А потом могли бы даже и продать — это соответствует политике «Бенфики». Клуб даёт игроку шансы проявить себя, а потом продвигает дальше, круто зарабатывая на трансферах. 100% надо было мне подписывать тогда контракт и оставаться. С кем бы я ни общался, все говорят: с «Бенфикой» моя карьера сложилась бы иначе.

Стоит ли молодым россиянам уезжать в Европу

— Как у ребят из первого русскоязычного набора «Лейрии» сложились судьбы?
— Лёша Панфилов уже работает спортивным директором в «СКА-Хабаровск». Там же играет Юра Бавин. Общаемся. Где Павел Дронов, не знаю. С Томасом и Андрюсом Рукасами тоже поддерживаем контакты. Ломакин — вообще близкий для меня человек. Мы с ним вместе росли в академии «Локомотива», но в «Лейрии» разминулись. Я к ним потом в гости приезжал — ездили на пляж, гуляли.

— Сейчас не считаешь ошибкой переезд в Европу в совсем юном возрасте?
— О чём тут говорить? Я, наоборот, счастлив, что прошёл такую школу за эти пять лет. Таких условий и такого подхода к футболистам никогда раньше не встречал. Это был очень полезный опыт. Я уехал в 19 лет, а сейчас считаю, что туда сразу после наступления 18-летия можно смело ехать. Чем раньше — тем лучше.

— Молодым посоветовал бы?
— Посоветовал бы, конечно. Это интересный жизненный этап. Вчера я ещё играл в «фифу» Жулио Сезаром или Луизао, а тут — раз — тренируюсь с ними в одной команде. Они тепло ко мне относились, шутили. Впервые я такое прошёл в «Локомотиве», когда подавал мячи Лоськову, Торбинскому, Павлюченко, Сычёву. На этих людей смотришь и сам стремишься стать футболистом, а потом вырастаешь и выходишь с ними на одно поле. Это очень многого стоит.

— Разговоры об интересе «Зенита» в 2017 году имели под собой хоть какую-то почву?
— На меня никто не выходил, а с агентом мы эту тему особо не обсуждали. Знаю, что «Бенфика» на меня делала ставку, и я сам хотел развиваться в этом клубе. Видел статью в португальской газете, где приводилась цитата кого-то из руководителей «Бенфики»: «Мы продадим российского гиганта в 10 раз дороже, чем сами покупали». Меня эти слова очень вдохновили.

Почему у Лысцова не сложилось в «Локомотиве», а «Факел» не захотел брать его даже бесплатно

— Наверняка не таким ты представлял себе возвращение в родной «Локомотив»?
— Естественно. Не пошло у меня там. Не ощущал доверия — как будто брали только для тренировочного процесса. Кикнадзе меня поддерживал, но у него и у самого тогда был непростой период с болельщиками. Новое руководство в мою сторону вообще не смотрело.

— Николич на тебя не рассчитывал?
— Он нормально ко мне относился, однако перед ним стояла задача давать результат, а в команде были неплохие центральные защитники. Чорлука вообще незаменимый был. А вторая позиция миксовалась, но больше Николич ставил на своих ребят — на того же Райковича.

— Многие недоумевали, как он вообще оказался в команде.
— Он хороший парень, трудолюбивый. Не могу про него сказать ничего плохого. В первую очередь за собой слежу. Но Райкович элементарно больше поддержки ощущал от тренера-соотечественника, чем я. В итоге у меня не получилось в «Локо».

— Особенно обидно было практически всю Лигу чемпионов в 2020-м посмотреть с лавки?
— Особенно обидно было, когда наконец-то представился шанс в Лиге чемпионов. И я даже близко не сыграл на том уровне, на котором могу. Был мандраж, не справился психологически — не удался мне тот матч («Локомотив» — «Ред Булл» — 0:3. — Прим. «Чемпионата»). Однако ощутить эмоции от дебюта в ЛЧ всё равно было прекрасно.

— Перенервничал?
— Да. Но игрока по-разному можно настроить на большой матч. Одно дело — поддержать словесно, сказать: «Выйди, не переживай». А я этой поддержки вообще не чувствовал. Из-за этого, возможно, и не проявил себя нужным образом. Опять же, это только моя вина. Я футболист, мне даются шансы, и я должен сам совладать со своими эмоциями, выйти и показать себя. В футбол хотят играть миллионы, и каждый должен самостоятельно себя проявлять и выдерживать конкуренцию. Винить мне некого, кроме самого себя.

— Обычно игрокам ротации дают практику в кубковых турнирах, а ты в победном для «Локо» розыгрыше ни минуты не провёл.
— Ну да, игровой практики было совсем мало. Не знаю, с чем это связано. Что было, то было.

— Нефутбольные причины у этого игнора могли быть?
— Нет, я неконфликтный и достаточно трудолюбивый человек. Даже если мне не дают играть, всегда выполняю свою работу честно и качественно, полностью отдаюсь футболу. Знаю, что это только мне надо. А дальше уже тренер расценивает, кого и куда ставить.

— Внутренне кипел? На разговор к тренеру не ходил?
— Были внутренние переживания, но я такой человек, который старается всё доказывать делом, на футбольном поле. А вне поля общаться с людьми и узнавать причины должен был агент. Мне не хочется мусолить эту тему. Если в общем — всё сложилось против меня.

— Себя есть в чём упрекнуть?
— Когда шансы давались, нужно было выходить и использовать их. С тем же «Сочи» я прекрасно провёл матч, но одна ошибка перечеркнула всю работу — потому что привела к пропущенному мячу. Один плохой момент в игре часто перевешивает 20 или 30 полезных действий. Сразу раздаются разговоры: «А я же говорил…» Нас ещё в школе Сергей Николаевич Полстянов учил играть в футбол, а не по аутам мяч пулять. Я всегда стараюсь сохранить мяч, отдать своему. На этот счёт есть разные мнения, но что главное для защитника? Чтобы его команда сыграла «на ноль». Я это прекрасно понимаю, однако иногда желание сыграть красиво идёт мне во вред. Сейчас уже стараюсь действовать понадёжнее: отобрал — отдал ближнему. Если ещё прибавлю в длинных разрезающих передачах — буду хорошей картинкой центрального защитника.

— После РПЛ не пришлось падать по деньгам?
— Ну, конечно, пришлось. В три-четыре раза я упал по зарплате. Но на этом этапе жизни и карьеры меня это не смутило. Нужно было выбирать: либо ты играешь и развиваешься, либо идёшь в Первую лигу России. Трудно предугадать, как бы у меня там сложилось. Всё-таки я люблю хорошие футбольные условия — поля, стадионы, климат. Если в Премьер-Лиге всё это у нас присутствует, то в бывшей ФНЛ много искусственных газонов и длинных перелётов. Талалаев предлагал остаться в «Химках», давал хорошие условия. С Андреем Викторовичем мне очень приятно было работать, он всегда мне помогает в моей карьере, но мне пришлось принять другое решение.

— Судя по статистике, он больше всех тебя ценил в России.
— Естественно. Талалаев во многом мне зелёный свет давал и закрывал глаза на многие факторы. Он всегда меня вдохновлял, помогал — очень много мне как тренер дал.

— В работе Андрей Викторович суров. Бывало, что обижался?
— Чтобы обижался — нет, но бывало, когда он тебя на эмоции выводил. Мы могли поспорить, однако это всё футбольная работа. Человеку моего характера это и нужно. Где-то он покричит, создаст конфликт, а мне это только придавало сил. Андрей Викторович — непростой тренер, но его методы оправдывают себя. Результаты ему сопутствуют. Ему какую команду ни дай, она будет больше всех пробегать и больше всех выигрывать борьбы. Физически его команды всегда хорошо готовы.

— Футболисты «Химок» понимали, чего от них хочет Гогниев?
— В принципе, понимали, но выполнять его требования не всегда получалось. Может быть, индивидуально игроки были не такие, какие нужны под его тактику и смелый футбол. Не хватало для этого опытных ребят. Того же Чорлуку в какую схему ни поставь, он всё равно будет контролировать команду изнутри, всегда поможет — паузой или, наоборот, разгоном атаки. Нам для воплощения в жизнь тактики Гогниева не хватило командного опыта.

— Горько вспоминать домашний матч с «Краснодаром»?
— Это да. Когда долго не играешь, а потом выходишь против хорошей команды, естественно, где-то не успеваешь. Оставлять партнёров в меньшинстве в таких матчах особенно тяжело.

— Как тебе современный «Краснодар»?
— «Краснодар», конечно, топ сейчас. Футбол показывает сумасшедший. Поэтому и гонка интересная. Многие команды хорошо себя проявляют. Интересно смотреть чемпионат.

— С родным Воронежем у тебя никогда не было вариантов?
— Я по жизни никогда не хотел дома играть.

— Неожиданно.
— Дом — это друзья, родственники, много всяких забот и нюансов. Понятное дело, что мы профессионалы и должны следить за собой, не поддаваться соблазнам. Но если моему человеку — родственнику или товарищу — будет плохо, я всегда поеду и помогу ему. Как раз из-за этого не хотел в Воронеже играть, чтобы не отвлекаться. А тут «Факел» вышел в Премьер-Лигу. Такая поддержка, болельщики. Я сильно этими моментами вдохновился. Подумал: было бы хорошо хотя бы сезончик дома поиграть. Ради этого готов был даже играть практически бесплатно.

— Ты серьёзно?
— Абсолютно. Ещё до своего лечения я закидывал удочку в «Факел». Хотел поехать в Воронеж на сезон, но руководство никак меня не восприняло. Сказали, что не нуждаются в центральном защитнике моего формата. Даже бесплатно.

— Это когда было?
— Перед «Химками». Я говорил им: «Я знаю, какой у вас бюджет. Меня зарплата вообще не интересует. Что дадите, то и подпишу». Я и тренеру Евсееву писал — ничего не ответил. На руководство вышел и понял, что не нужен. Может, всё впереди ещё.

«Что бы я ни попросил у Всевышнего — а я мало просил, мне он дал в разы больше»

— Ты правда очень верующий человек?
— Я не люблю говорить про себя и про веру. Стараюсь быть хорошим человеком в жизни, ходить в церковь, молиться за родных, близких, благодарить бога. Насколько это у меня получается, не могу оценить.

— Как к этому пришёл?
— У меня все в семье верующие, крещёные. Мама всегда брала с собой в церковь. Свечки ставили. Скажу так: что бы я ни попросил у Всевышнего — а я мало просил, мне он дал в разы больше. Я иду своим путём и стараюсь почаще его радовать своими поступками. Для меня важно удержать то, что у меня есть, не потерять это. Я многих людей потерял, поэтому самое главное для меня — это здоровье семьи, близких. Остальное наживное.

— Чего ты ещё хочешь добиться в футболе?
— Хочу элементарно вернуться в Премьер-лигу и поиграть там хотя бы пару-тройку сезонов — насколько хватит здоровья. Хочу играть и быть счастливым, наслаждаться футболом, разделять победы и поражения, просто пожить в такой атмосфере. И, конечно, проявлять себя, расти, быть стабильнее. В России слышал мнение, что мне агрессии не хватает и иногда авантюрно играю. Может быть, я где-то даже согласен с этим. Стараюсь убирать эти моменты. Пока такие задачи.

— Ты прошёл все сборные, кроме первой. Этот пробел ещё надеешься устранить?
— Дай бог. Я верю в это и буду всё для этого делать. Сборная — это отдельная история. Играть за неё — гордость. Несмотря на то что сейчас говорят: зачем вообще эти товарищеские матчи? Да даже когда надеваешь футболку сборной на тренировку, уже чувствуешь себя иначе. Какая разница, товарищеский матч или официальный? Играть за свою страну — это достижение. Для меня это тоже большой стимул. Думаю, если буду играть каждую неделю на высшем уровне, обязательно получу вызов в сборную. Лишь бы вернуться на этот уровень, а дальше всё будет хорошо.