«Давай на ты», — сразу предложил Михаил. Контакт установился моментально. Непринужденная манера общения и «западный» акцент выдают в Зарицком европейца. Из 49 лет больше 30 он — в Люксембурге. Получил паспорт Великого Герцогства, играл за сборную, тренирует местные клубы. Но родные Петербург и «Зенит» Зарицкий вспоминает с исключительной теплотой. Случай Михаила по-своему уникален, и вы сейчас поймёте почему.
- «Морозов сказал: «Никуда не поедешь — ни в «Спартак», ни за границу»
- «Мой портрет висел на Невском»
- «Тренер «Боруссии» сказал: в пятницу дебютируешь. А в обед его уволили»
- «С 1998 года я люксембуржец. Паспорт РФ пришлось сдать»
- «Здесь дворник получает € 5000 чистыми»
- «Турки нам чуть стадион не развалили»
- «В Москве освистывали, обвиняли в предательстве…»
- «В прошлом году цистерна газа стоила € 1800, а сейчас – € 3900»
- «У 50% одна точка зрения на происходящее, у 50% — другая»
- «Бродил по набережной Невы и плакал как ребёнок»
«Морозов сказал: «Никуда не поедешь — ни в «Спартак», ни за границу»
— С кем из известных футболистов ты начинал вместе?
— Мне повезло поиграть с Бирюковым, Желудковым, Ларионовым, Долгополовым. Футбольные легенды Ленинграда, чемпионы Союза 1984 года в жизни оказались очень хорошими ребятами. Они уже заканчивали карьеру, а я — только начинал. Но у нас не было деления на молодых и старых. В «Зените» я прошёл путь от детских команд до интерната и основы. В 16 лет забил гол за первую команду — кажется, ни до, ни после меня это никому не удавалось. Моим партнёром по юношеским сборным был второй тренер нынешнего «Зенита» Симутенков, а лучшим другом в клубе — Денис Машкарин.
— Какое самое яркое воспоминание о ленинградской юности?
— Сейчас понимаю: это было лучшее время в жизни. Будь возможность всё изменить, не уехал бы из Питера и сделал бы карьеру в России. Наверное, она могла сложиться лучше. В любом случае юношеские годы в «Зените» и сборных были незабываемыми. До сих пор в голове сидит наш победный мемориал Гранаткина 1990 года. Юношеский Евро тоже приятно вспомнить.
— Как выступили?
— Мы три года готовились к Евро с Сан Санычем Кузнецовым. Стартовали в Дании хорошо — победили Шотландию, сыграли вничью с итальянцами. В последнем туре нужно было обыгрывать ГДР, но, к сожалению, уступили по пенальти.
— В 1990-м «Зенит» даже в первой лиге болтался внизу. Мрачное время?
— Конечно, мрачное. У каждого клуба бывают и хорошие, и тяжёлые времена. А 1990-е не только для «Зенита» — для всей страны были непростыми. Мне как молодому футболисту тоже было нелегко. О покойниках не говорят плохо, но у нас с тренером Морозовым не сложились отношения. У меня было предложение из ЦСКА, но руководство категорически отказывалось отпускать куда-либо. Да я и сам не хотел уходить из «Зенита».
Михаил Зарицкий на мемориале Гранаткина в СКК имени В. И. Ленина. 1990 год
Фото: Из личного архива Михаила Зарицкого
— В интервью 10-летней давности звучал «Спартак».
— «Спартак» тоже был. На меня конкретно не выходили. Молодых в такие вопросы не посвящали. Морозов просто вызвал и сказал: «Ты никуда не поедешь — ни в «Спартак», ни за границу».
— А был выбор?
— В «Зенит» пришло три факса — из Мёнхенгладбаха, Франкфурта и «Шальке». Немцы звали на просмотр, но в «Зените» даже слышать об этом не хотели. Такое время было.
— Атмосфера в коллективе тяжёлая была?
— Очень тяжело было и молодым, и опытным. Желудков и Бирюков, наверное, рассчитывали закончить карьеру более красиво, не в первой лиге. Народ на стадион не ходил. На Кирова собиралось по 1000-1500 болельщиков — печальное зрелище! Там уже и претензии команде предъявлять некому было. Зато на выездах стадионы ломились.
— Когда смотришь на современный «Зенит», можешь поверить, что это один и тот же клуб?
— Сложно поверить — так всё поменялось! Теперь «Зенит» — клуб мирового уровня, и я до сих пор ужасно горжусь тем, что носил его футболку. Это моя команда №1. Очень рад за ребят, за клуб, за город.
— Единственный гол за «Зенит», если не ошибаюсь, ты забил в Ярославле?
— Правильно, «Шиннику»! Ребята шутили с Бирюковым: «Мишаня, такой удар даже ты не вытащил бы». Метров с 30 в девятку засадил. Повезло немножко. А у нас в тот раз в воротах Окрошидзе стоял, чемпион мира среди юношей. Но мы всё равно проиграли.
— У легендарного Желудкова много почерпнул?
— Ларионов или Желудков всего в футболе добились, но оставались после тренировок побить по воротам. И мне, молодому, разрешали. Желудков славился стандартами, и я со временем научился их исполнять. Мы с ним часто разговаривали на эту тему. Я спрашивал: «Это тренировки или от бога?». Юрий отвечал: «50 на 50». Как говорил мой любимый тренер Михаил Лохов: «Гордись не талантом, а тем, что ты из него сделал». Очень правильные слова. Теперь говорю их своим футболистам.
— А судья Безбородов был хорошим футболистом?
— Ещё один друг моей юности. Неплохой был футболист, своеобразный, под нападающими играл. Но судья, наверное, из него получился лучше. У Влада было хорошее качество — никогда не сдавался. Всегда старался достигать своих целей. С ним приятно было играть.
Михаил Зарицкий в матче мемориала Гранаткина с юношеской сборной Китая. В этой игре он забил гол
Фото: Из личного архива Михаила Зарицкого
«Мой портрет висел на Невском»
— В первой лиге перед развалом Союза разгул договорняков был или молодого в эти вещи не впутывали?
— Если честно, было. Не знаю, можно говорить об этом или нет, но уже больше 30 лет прошло. Сдавали деньги на судей из своих премий. Что было, то было.
— На поле не ловил себя на мысли: что-то нечисто?
— Нет. Но иногда на выезде так судили, что ты понимал: здесь не выиграть. А чтобы сами сдавали игры — такого не было. 300 процентов даю! Уверен, что даже в те времена, надевая футболку «Зенита», никто до такого не опустился бы. А на судей, думаю, все команды скидывались.
— Премии-то большие были?
— Сейчас на два ужина в ресторане хватило бы, но тогда время было другое. Даже у классных игроков зарплаты были не то что теперь. Зато квартиры давали, машины. Жить можно было.
— Семья была обеспеченной?
— По советским меркам — да. Мама была инженером, папа заведовал фабрикой по металлолому. У нас была хорошая квартира на проспекте Энергетиков: 80 метров, две спальни. Но я там только ночевал: в пять утра уходил из дома и возвращался в 22-23 часа. А в сборной, бывало, по 28 дней из 30 сидели на сборах. В выходной могли себе позволить по-детскому шикануть: такси, ресторан. На более серьёзные глупости времени, к счастью, не оставалось — всё футболу посвящал.
— Молодого Саленко не застал в Питере?
— Застал в сборных. Мы готовились в Новогорске к чемпионату Европы, а они — к «миру». Немножко пообщались. Нас постоянно сравнивали: он из «Смены», я — из «Зенита». Олег хорошую карьеру сделал, хотя мог, наверное, добиться ещё большего.
— Он с юности дерзким был?
— О да! Со мной нормально общался, хотя и был постарше, но вообще парень с характером — мало кто сладить мог.
— Почему всё-таки Морозов тебя не жаловал?
— Это лучше было у него при жизни спросить. Когда ему задавали такие вопросы, Морозов отвечал: «Ещё молодой, у него время есть». У кого-то сразу складываются отношения с тренером, и они играют. А у меня наоборот получилось. Помню, поехали дублем в Германию на турнир. Участвовали «Вердер», две «Боруссии», «Шальке». И я там лучшего игрока и бомбардира получил. После игр подходили скауты, недоумевали: «Почему ты до сих пор не играешь в первом «Зените»?». Думаю, Морозову такой движняк вокруг молодого сильно не понравился. Сразу после нашего возвращения из Дортмунда он меня вызвал в свой кабинет, показал все эти факсы и отрезал: «Ты никуда не поедешь». Что может чувствовать молодой игрок, которому такое говорят в родном клубе? А я просто хотел играть — за родной город и любимую команду. Если бы была такая возможность — 100% никуда не уехал бы.
— Со стороны ситуация кажется странной.
— Вот-вот. Я даже расплакался от такого отношения. С одной стороны тренер не даёт шансов, выпуская на несколько минут. А с другой — и за рубеж не пускает, лишая клуб возможности заработать. Мне это непонятно было. Был бы тренером Голубев или Лохов, уверен, я бы играл. Кому-то с Морозовым, возможно, и повезло, но не мне. Мы как-то сразу не сработались. Может быть, ему надоело, что все вокруг говорили: «Зарицкий, Зарицкий…». Возможно, хотел меня немного притормозить, уберечь от звёздной болезни. Хотя я ею к тому времени уже переболел.
— В чём она выражалась?
— После мемориала Гранаткина на меня свалилось слишком много внимания. Мой портрет на Невском висел. У тебя берут интервью, тебя обсуждают в первой команде, узнают на улице, всё позволяют в школе — как тут не зазнаться? Воображаешь себе, что уже всё знаешь и умеешь. Как раз Лохов, спасибо ему, и спустил меня с небес на землю. Ну и ребята в дубле вставили мозги на место. Буквально за два месяца я пришёл в себя.
— Как же удалось уехать?
— Пришло частное приглашение от менеджера. Папа сделал мне загранпаспорт, и я улетел в Дюссельдорф. «Боруссия» из Мёнхенгладбаха меня посмотрела два дня и предложила контракт.
— Так ты без спросу сбежал из «Зенита»?
— Получается так. Когда перед матчем не явился на сбор, все в шоке были. Тренеры звонили родителям, спрашивали, где я. О моём «побеге» в команде знали только двое — Машкарин и Безбородов. На дорожку посидели с Денисом, а на следующее утро я улетел. Два месяца тренировался в «Боруссии», пока «Зенит» меня не заблокировал.
— Каким образом?
— Написали в футбольный союз Германии жалобу: якобы у меня действующий контракт с «Зенитом». Хотя на самом деле никаких контрактов не было. Федерация забанила меня. Менеджер «Боруссии» Рольф Рюссман дважды летал в Петербург договариваться с «Зенитом» о компенсации. С его слов, заплатили $ 150 тысяч — приличные деньги по тем временам. Надеюсь, «Зениту» они помогли. А мне с декабря разрешили играть.
Михаил Зарицкий в составе юношеской сборной СССР — победительницы мемориала Гранаткина 1990 года
Фото: Из личного архива Михаила Зарицкого
«Тренер «Боруссии» сказал: в пятницу дебютируешь. А в обед его уволили»
— От чего в Германии испытал шок?
— Веришь, вообще ни от чего. Мы же с 13 лет часто бывали в Германии, пол-Европы объездили со сборными, и мне уже всё там знакомо было.
— Где жил, сколько получал?
— «Боруссия» снимала молодым частный дом на пять спален. Нам готовили еду, стирали одежду. Моя первая зарплата в Европе была 5 тысяч немецких марок — огромные деньги для 17-летнего мальчишки.
— Зачем они тебя подписывали, если не видели в первой команде?
— Так бывает в каждой команде. В обойме 25-30 человек, а играет только 11. Тогда в Германии действовал лимит — шесть легионеров, а я оказался девятым. В основе играли «сборники» — чемпионы Европы Нильсен и Мёльбю, швед Далин. Пробиться в состав было безумно тяжело. Но у меня был шанс — до сих пор обидно.
— Расскажи.
— В среду после тренировки тренер Герд фон Брух предупредил: «В пятницу начинаешь матч со «Штутгартер Киккерс». А в час дня его уволили.
— Обидно.
— Не то слово! Новый тренер вызвал к себе: «Я слышал, что ты должен был сыграть, но пойми меня правильно — сейчас нам нужны опытные парни». Так и не дебютировал в Бундеслиге. Тренировался с основой, а играл за дубль.
«С 1998 года я люксембуржец. Паспорт РФ пришлось сдать»
— Как в Люксембург попал?
— У руководства «Боруссии» были налажены хорошие связи с клубом «Авенир Бегген». До меня туда переехали три человека из Мёнхенгладбаха. Было ещё предложение от бывшего тренера из «Саарбрюккена», но я отказался. Возможно, зря. Всё-таки Бундеслига, хоть и Вторая. В Люксембург заманила возможность сыграть в Кубке чемпионов. Я приехал, пообщался с президентом клуба и решил остаться. Считаю, это тоже было хорошее время.
— В Люксембурге на легионера из России не смотрели как на инопланетянина?
— Нет-нет. В Люксембурге проживает много русских, здесь расположено одно из крупнейших консульств РФ в Европе. Абсолютно нормально приняли.
— Платили прилично?
— Очень хорошо — € 8 тысяч в месяц. Плюс машина, бесплатное жильё, страховка. И у меня в Люксембурге всё до травмы получалось — много забивал, попал в сборную.
🥇 Чемпион Люксембурга: 1993/1994.
🏆 Лучший игрок чемпионата Люксембурга (2): 1996/1997, 1997/1998.
⚽️ Лучший бомбардир чемпионата Люксембурга (4): 1995/1996 (18 голов), 1996/1997 (19 голов), 1997/1998 (29 голов), 2000/2001 (23 гола).
🗃 15 матчей за сборную Люксембурга.
— В профессиональном-то плане интересно было?
— Смотря с чем сравнивать. В одном Питере 7 миллионов человек живёт, а здесь во всей стране — 700 тысяч. Всё маленькое, красивое, уютное, но по 5 тысяч болельщиков на стадион ходили, на еврокубки — ещё больше. Мне лично было интересно. Не могу сказать, что уровень совсем слабый был. За год до моего прихода «Авенир» 0:0 с «Спартаком» играл.
Михаил Зарицкий
Фото: Из личного архива Михаила Зарицкого
— Что нужно было сделать для получения подданства Люксембурга?
— Сложная процедура. Но тренер сборной — теперь он глава федерации футбола — поторапливал: «Давай-давай, ты нам нужен». Сейчас уже можно иметь два гражданства, России и Люксембурга, а тогда нельзя было. Паспорт РФ пришлось сдать. Хотел восстановить — не получилось. А пошлину за вступление в подданство заплатила федерация футбола Люксембурга. Я как раз женился на местной женщине, и это ускорило процедуру. Повезло ещё, что некоторые сотрудники «Авенира» параллельно работали в министерстве внутренних дел. Мой друг и помощник семь лет стоял в очереди за новым паспортом. А я с 1998 года люксембуржец.
«Здесь дворник получает € 5000 чистыми»
— Объясни, как находить мотивацию, заведомо зная, что твоя сборная проиграет?
— Сложно. Особенно тяжело её находить, играя с небольшими сборными. Самой большой мотивацией было желание как можно лучше себя проявить, чтобы попасться на глаза скаутам серьёзных клубов. А против топ-сборных, на полных стадионах дополнительно себя подстегивать не нужно было.
— К чему сводилась установка — поменьше пропустить?
— Сейчас уже сборная Люксембурга очень прилично играет и много очков набрала. Хорошо работают юношеские школы — как результат все «сборники», начиная с 15-летних, выступают за границей. А в моё время таких «легионеров» на всю команду было трое. В такой ситуации конкурировать с другими странами невероятно сложно. Вся тактика сводилась к тому, чтобы поменьше пропустить. Мы всегда играли в одного нападающего. Победить при таких вводных нереально было.
— Почтальоны или клерки были в сборной?
— Конечно, были. Другое дело, что в Люксембурге почтальон получает € 6-7 тысяч. Неплохая зарплата, правда? Помнишь, как у нас раньше говорили: «Не будешь хорошо учиться — станешь дворником»? Здесь дворники пятёрку получают чистыми! А если он ещё играет в футбол, за сборную, у него тысяч 15 на руки набегает, уже после вычета налогов. На такие деньги можно прекрасно жить. Даже во второй немецкой Бундеслиге не везде столько платят.
— Нападающему особенно тяжко в карликовой сборной?
— Очень сложно! Если два раза по воротам ударил за матч, радуешься так, будто Лигу чемпионов выиграл. Мы всегда менялись: один нападающий проводил на поле 60 минут, второй — полчаса. Носишься как сумасшедший, а моментов всё равно нет! Потому что играешь против четверых и ни подмоги — ничего.
— Только поэтому не удалось отличиться за сборную?
— Наверное. В товарищеских играх с клубами забивал, а в официальных матчах — не сложилось. У Люксембурга в принципе с голами беда была. Сейчас — совсем другое дело. Тренер, с которым мы в Беггене играли, ставит команде атакующий футбол. Тилль, Родригеш — если с такими ребятами не играть в атаку, то с кем вообще? Они хорошо это делают. Приятно смотреть. И футбол Люксембурга идёт вверх.
— С Турцией, смотрю, вничью сыграли, Литву обыграли.
— Литва сейчас — как Люксембург 1990-х. А в Турции был просто шикарный матч. Они 3:3 сыграли, но выглядели лучше соперника.
Михаил Зарицкий
Фото: Из личного архива Михаила Зарицкого
«Турки нам чуть стадион не развалили»
— Ты поиграл против крутых команд — Болгарии со Стоичковым, Англии с Бекхэмом, Ширером, Фаулером, Югославии с Миятовичем, Испании, Швеции. Какая из этих встреч произвела самое неизгладимое впечатление?
— В Англии. По-моему, сборная Люксембурга была последним гостем старого «Уэмбли». Мы жили на базе «Арсенала». Атмосфера на стадионе, Бекхэм, Оуэн, Ширер, Макманаман на поле — это было незабываемо, топ. Обалдеть можно было. Я вышел на замену за полчаса до конца и вроде бы неплохо себя проявил, даже по воротам пытался пробить. А на клубном уровне запомнились встречи с «Галатасараем» в Кубке чемпионов. В Беггене я забил гол при 0:2. Мы давили, забили второй, но судья его отменил из-за офсайда. А закончили 1:5. Турецкие фанаты нам тогда чуть стадион не развалили.
— В смысле?
— Там ужас что творилось! После моего гола они начали вырывать кресла и швырять на поле. Засыпали газон пиротехникой. Матч останавливали на 20 минут. «Галатасараю» из-за этого запретили играть в Стамбуле, и пришлось в Измир ехать. А там 86 тысяч на трибунах набилось!
— И как впечатления?
— Обалденные! За них Хакан Шукюр играл – икона для турецких болельщиков. Первый тайм мы выстояли – 0:0. Стадион начал освистывать своих. Только после удаления у «Авенира» «Галатасарай» дожал нас — 3:0.
— Маек на память не осталось?
— В Лондоне поменялся футболками с Майклом Оуэном. Я её потом одному болельщику подарил. Человек после аварии был, на инвалидной коляске, со слезами на глазах брал автографы. Я и отдал ему эту майку – со своим автографом и Оуэна.
«В Москве освистывали, обвиняли в предательстве…»
— С какими чувствами приезжал на матч с Россией в Москву?
— Я очень хотел приехать и сыграть. Много было интервью – до часа ночи накануне общался с журналистами. Не хочу зазнаваться, но по юношам Зарицкого в России хорошо знали. Я везде и помногу забивал. Конечно, нашим людям было сложно моё решение понять. Меня освистывали. Кто-то обвинял в предательстве. Но никто же не знал моих мотивов! С деньгами у меня и в Питере было более-менее нормально. Я просто хотел играть в футбол, а в «Зените» мне этого не давали!
— Не переругивались на поле по-русски с Онопко или Мостовым?
— Наоборот! Дружелюбно перекинулись несколькими словами, улыбнулись. Ребята приняли абсолютно нормально. Все интеллигентные люди. После игры поменялся майками с 11-м номером, Бесчастных. Хорошо запомнил его по игре в Бремене.
— Почему ответный матч пропустил?
— Получил травму в домашнем матче с Фарерами. Потом поехали в Швейцарию, и там меня «добили». Грубейший фол! Защитник из «Ливерпуля», здоровый парень (видимо, Стефан Аншо. – Прим. «Чемпионата»), вошёл мне двумя ногами в колено. Ужасно не повезло. По-моему, играли в субботу, а в понедельник я должен был подписывать контракт со «Страсбургом» из высшей лиги Франции. Мне позвонил менеджер, немец из Фрайбурга: «Всё нормально? Может, за тобой заехать?» — «Уже нет, — говорю. – Ты что, новости не смотрел? Я сломался». После этого разговора он больше ни разу не позвонил. Обидно было.
— Что было дальше?
— Эта травма обрубила мне карьеру. В 30 лет перенёс семь операций. В колене живого места не было. Просто не потянул больше.
— Странно – медицина-то в Европе качественная.
— Я тоже так думал. Первую операцию делал доктор сборной, немец. Я был уверен, что всё будет нормально. Ошибался. Пришлось второй раз ложиться под нож, потом третий… Только под конец попал к знаменитому профессору Мартенсу в Антверпене, который оперировал ван Бастена и Гуллита. Он вскрыл колено и спросил: «Миша, ну и что ты от меня хочешь? Тут я уже бессилен. Приехал бы раньше – можно было бы что-то сделать». А раньше попасть к нему нереально было – очередь стояла! Ходить-то я хожу нормально, но стоит немного подвигаться с пацанами или сыграть в теннис – на две недели выпадаю.
Статья о Михаиле Зарицком
Фото: Из личного архива Михаила Зарицкого
«В прошлом году цистерна газа стоила € 1800, а сейчас – € 3900»
— Как ты с женой познакомился?
— После заключительной игры сезона всей командой пошли в клуб. Там и познакомились.
— Это же не был фиктивный брак ради подданства?
— Нет-нет, абсолютно нормальный брак, по любви. У нас родились двое детей. 14 лет прожили вместе, но потом разошлись. Фиктивные браки в Люксембурге тоже заключались, но сейчас уже меньше. Всё дотошно проверяется. Сюда очень сложно зайти. Разрешение на работу тяжело оформить.
— Почему?
— Власти говорят: «У нас тоже безработица. Сначала надо своих обеспечить рабочими местами, а потом уже брать иностранцев». Такая политика.
— В Люксембурге есть безработица?!
— Очень много.
— Вот это разрыв стереотипов.
— Знаешь, есть такая поговорка: «Не всё то золото, что блестит»? Здесь очень много своих проблем. Очень много! С наркоманией просто беда.
— Да ладно!
— Правда. Люксембург находится в центре Европы: пять километров до Германии, пять до Франции, пять до Бельгии. Все границы открыты, отовсюду люди приезжают. Очень много беспорядка. Только кажется, что всё тут в ажуре, но это абсолютно не так. И при этом Люксембург — очень дорогая страна.
— Но уровень жизни реально высокий?
— Очень высокий. Минимальная зарплата в стране – € 2100, а аренда квартиры в 50 «квадратов» — € 1500. Многие люди в целях экономии снимают жильё в Бельгии, а в Люксембург ездят на работу. Некоторые вскладчину, на несколько человек, арендуют квартиры. В одиночку – очень тяжело потащить этот груз. Коммунальные услуги дико дорогие. Бензин – € 2 за литр. Очень дорогая страна. Чтобы нормально здесь жить, нужно получать хотя бы € 5 тысяч. На человека.
— Ты уже полностью ассимилировался в местное общество?
— Да, конечно. Свободно говорю на французском, немецком и люксембургском языках. Но если ты из Питера, все города будешь с ним невольно сравнивать. По сравнению с ним Люксембург – большая деревня, конечно. Три года назад приезжал в родной город – не сравнить. Была бы там интересная работа – не задумываясь вернулся бы.
— В местных выборах участвуешь?
— Нет, никогда.
— Принципиально?
— Принципиально. Политика – такая тема, в которой ты ничего не изменишь, в какой бы стране ни находился. Ты просто маленькая пешка в системе. Политики решают свои вопросы, кто больше заработает или украдёт, и тупо не думают о людях. Коррупции очень много.
— А преступность?
— Наркотики, убийства – всё как везде. Если ты думаешь, что в Люксембурге всё в шоколаде, то вынужден разочаровать: это не так. Много наркоторговцев из других стран. Всё очень печально.
— Удивительно слышать.
— Удивительно, да! Приезжай в гости – проведу и покажу, что здесь происходит. Есть и хорошие стороны, без вопросов. Но нельзя говорить, что нет негативных вещей. Всё как везде – просто в маленьких масштабах.
— Энергетический кризис ощущается?
— Да, конечно. Цены ужасные. Мы сейчас заполняли цистерну газа для своего частного дома, отапливаемся им. В прошлом году это стоило € 1800, а сейчас – € 3900. Более чем в два раза дороже!
— А мы – это кто?
— У меня новая женщина, немка. Мы уже восемь лет вместе, живём в гражданском браке. На пару работаем в бюро недвижимости – продаём дома во Франции, Германии, Италии, Люксембурге, по всей Европе практически. Днём я в агентстве, а вечером тренирую.
— Кого?
— Местный клуб «Мариска Мерш», сейчас делим первое-второе место во втором дивизионе Люксембурга. Две недели назад получил Pro-диплом УЕФА и попросил менеджера подыскать хорошую профессиональную команду. Хочется уже поработать за границей.
«У 50% одна точка зрения на происходящее, у 50% — другая»
— Как из центра Европы воспринимается то, что происходит между Россией и Украиной?
— Очень сложная тема. Я стараюсь поменьше об этом говорить, потому что среди моих друзей много и украинцев, и россиян. Мой помощник, второй тренер – из Львова. Пытаюсь лишний раз его не травмировать. Мне просто жалко, что это всё происходит.
— Читал, что многие русские в Германии поддерживают внешнюю политику РФ.
— Кто это говорит?
— В телеграм-каналах писали.
— Вот поэтому, друг, я ни в телеграм-каналах, ни в соцсетях этим не занимаюсь. По тому, что вижу и слышу здесь, могу сказать: у 50% одна точка зрения на ситуацию, у 50% — другая, противоположная. Я не хочу этой темы касаться.
— А местные не обсуждают с тобой политическую повестку?
— Они пытаются, но я не хочу на эту тему разговаривать. У каждого своё мнение. Что бы я ни говорил, всё равно не смогу ничего изменить. Обычные люди не в состоянии что-то сделать. Думаю, всё решат за нас – в ту или иную сторону.
— Отношение коренных люксембуржцев к тебе изменилось?
— Ко мне – нет.
Михаил Зарицкий
Фото: Из личного архива Михаила Зарицкого
«Бродил по набережной Невы и плакал как ребёнок»
— Десять лет назад ты выражал желание вернуться в Россию. Последние события не изменили его?
— Абсолютно нет. Если поступит предложение от хорошего клуба из России: «Миш, приезжай, построй что-то стоящее из команды» — я не задумываясь приеду. Вообще без проблем.
— Некоторые твои ровесники-тренеры годами сидят без работы в России. Не смущает?
— Поэтому я и говорю: нужно предложение. Приехать и тупо ждать – не вариант. У меня в Люксембурге хорошая работа, неплохая команда, но я для того и учился на Pro-диплом, чтобы тренировать профессионалов. От Люксембурга я устал.
— По-прежнему считаешь отъезд из «Зенита» большой ошибкой?
— Сейчас – да. Если бы я со своим талантом остался бы в 1990-е в России, добился бы большего в футболе. Уверен в этом.
— Наверняка многие из дочитавших это интервью хотели бы оказаться на твоём месте.
— Ха-ха, я понимаю. В жизни иногда всё очень странно.
— По чему российскому скучаешь в Европе?
— По нашему менталитету — тому, как мы относимся друг к другу и к разным вещам. По русским людям. Гордость за страну — тоже важная вещь.
— Под интервью с олимпийским чемпионом Кузнецовым, больше полжизни прожившим в Швеции, было много комментариев в духе: «Если так сильно скучаешь по России, что мешает вернуться?». Что бы ты на это ответил?
— Всегда легче комментировать, чем что-то испытать, прожить такую жизнь, какую он прожил. Что, живя в Швеции или Люксембурге, ты не имеешь права скучать по России? Бред! Если ты уехал за границу — значит, оборвал все связи с родиной? Я считаю, это неправильно. Я вот честно говорю: если бы было предложение по футболу, я и раньше вернулся бы, и сейчас.
— Надолго?
— Кто знает! Может быть, на пять лет, а может, навсегда. У меня никогда не было планов остаться насовсем в Люксембурге, так сложилась жизнь. Планируешь одно, а получается другое. Поступи мне приглашение из Петербурга — к примеру, от «Динамо» или какой-то другой команды — с радостью сорвался бы в любимый город. Повторю: я устал от Люксембурга. Кто-то удивится: «Как такая страна может надоесть? Ведь там всё прекрасно, спокойно и обалденно, а ты каких-то приключений ищешь!». Ну вот такой я человек. В душе был и остаюсь русским. Когда меня спрашивают: «Ты откуда?» — всегда отвечаю: «Из России». Но обязательно добавляю: «Из Санкт-Петербурга». Я очень рад и горд тем, что родился в этом городе. Когда последний раз приезжал, бродил по набережной Невы у Эрмитажа, вспоминал детство и плакал как ребёнок. Самые счастливые годы прошли там.