Интервью с защитником «Торпедо» Ильёй Кутеповым ― о «Спартаке», сборной России, Леониде Федуне, Массимо Каррере

Четыре года назад защитник Илья Кутепов был основным в сборной России, дошедшей до четвертьфинала домашнего чемпионата мира. Несмотря на информацию о возможном отъезде в Европу после турнира, Илья остался верен «Спартаку» и до конца отработал свой контракт. Прошедшим летом футболист покинул клуб, за который выступал 10 лет, и подписал соглашение с «Торпедо». Мы пообщались с Ильёй о глобальных переменах в его карьере.

Из нашего интервью с Кутеповым, вы узнаете:

• были ли у него какие-то другие варианты продолжения карьеры, кроме «Торпедо»;
• в какой момент Илья понял, что не останется в «Спартаке»;
• получил ли он медаль за победу в Кубке России;
• у кого в «Спартаке» были самые короткие тренерские установки;
• когда у Кутепова возник вариант с переходом в «Зенит» и почему он не переехал в Европу;
• как Илья отреагировал на уход Федуна из «Спартака»;
• что, по мнению Кутепова, нужно российскому футболу, чтобы выжить под санкциями.

― Сейчас ты основной центральный защитник «Торпедо». Играть постоянно – это кайф?
― У меня невероятные эмоции от всего, что происходит на поле и за его пределами. Я долго не играл и сейчас возвращаюсь в атмосферу официальных матчей, набираю обороты, ловлю ритм игры. Я счастлив, что снова в деле.

― Почему ты пропустил начало сезона?
― В последней товарищеской игре на сборах почувствовал дискомфорт, но доиграл первый тайм. Потом поехал на МРТ, а там выявили небольшой надрыв задней поверхности бедра. Всё из-за нагрузок: долго не тренировался с командой, вошёл в объёмную работу, было много желания. Чуть перестарался. Сейчас со здоровьем всё в порядке.

― Какие были первые впечатления от «Торпедо»?
― Приятно удивила атмосфера, все ребята дружные, меня здорово приняли. Рабочая обстановка классная. Удивило спокойствие Бородюка во время тренировок и за полем. Он был прям на чилле. Ни разу не слышал, чтобы Генрихович кричал.

― Но в 1-м туре все за него беспокоились, когда видели переживания на скамейке.
― Он очень переживал, да. Я его понимаю, мы все переживали. Наверное, я также вёл себя дома – просто меня никто не видел. Генрихович ― опытный человек, сам поиграл много, тренирует давно. Мне писали, спрашивали про его состояние, но всё было нормально.

― Как ты воспринял его уход и перестановки в «Торпедо»?
― Мы не так долго работали вместе. Это футбол, изменения – нормальная ситуация, если нет результата. Ковардаев – новый тренер для меня, хотя многие ребята его уже знали. У нас поменялись тренировочный процесс и частично тактика игры, пришли новые футболисты, которые сейчас вливаются в коллектив. Надеюсь, эта цепочка изменений пойдет только на пользу нашему клубу. Всё покажет результат. Будем выкладываться по полной и, думаю, в ближайший месяц увидим, как эти изменения повлияли на команду.

― Как тебе новые партнёры по центру обороны – Ле Таллек и Шапич?
― Классные квалифицированные футболисты. Мне удобно с ними играть, мы друг друга понимаем. Сыгрываемся на тренировках плюс провели уже несколько официальных матчей. Ле Таллек играл в нашем чемпионате и адаптирован к Премьер-Лиге, это футболист с хорошей передачей и отбором. Шапич – ещё новичок, но рослый, хорошо играет головой, при этом довольно подвижный. Обычно высокие футболисты медленные, а у Шапича хорошие скорость, перемещения, чтение игры. Я думаю, у нас складывается очень хорошая оборона.

― Какие были варианты, помимо «Торпедо»?
― Был конкретный вариант с «Пари НН». Мы уже обсуждали условия контракта, но внутренний голос подсказал, что лучше будет в «Торпедо». В том числе потому, что Москва. В Европе был вариант в Турции, но они позже выходят из отпуска, на трансферном рынке не торопятся. Был риск потерять варианты здесь, если бы я ждал предложения оттуда.

― Как ты поддерживал форму после ухода из «Спартака»?
― Летал в Италию почти на три недели в клинику доктора Джанни Нанни, врача «Болоньи». У меня было глубокое обследование – как на предсезонке, но больше направлено на мою старую травму голеностопа. Потом начались двухразовые тренировки с понедельника по пятницу. Утром на поле с одним или двумя тренерами, а вечером либо в зале, либо в специальной комнате ― Green Room. Она полностью стеклянная, на полу искусственный газон, а повсюду камеры. Благодаря им ты видишь себя со всех сторон, следишь, насколько правильно выполняешь упражнения. После Болоньи приехал обновлённым.

― Ты говорил, что для тебя самое главное ― игровая практика. Во сколько раз ты упал в зарплате в «Торпедо» по сравнению со «Спартаком»?
― В 10 раз. Деньги не являются первостепенным моментом. «Торпедо» только вышло в РПЛ и не могло предложить какой-то сумасшедший контракт, мы об этом даже не говорили. Главное, что обсуждали, — это игровая практика. Так что всё прошло очень быстро.

― Из-за не очень удачного старта переживаешь за судьбу команды в РПЛ?
― Есть примеры, когда команды возвращались в Премьер-Лигу и не очень хорошо стартовали, а потом набирали ход. «Торпедо» нужно было подстроиться, адаптироваться к скоростям, в том числе работы с мячом и принятия решений. Других причин такого старта я не вижу. Считаю, что подбор игроков у нас не хуже, чем у других команд. Думаю, дальше всё будет хорошо. В команде рабочая атмосфера, тот же Лебеденко в порядке, работает не хуже молодых. Ему можно только браво сказать.

***

― Ваноли наигрывал тебя в основе на зимних сборах до травмы?
― Да, на тренировках так и было.

― В тот момент у тебя были новые надежды, связанные со «Спартаком»?
― Конечно. Новый тренер, нужно доказывать. Я надеялся, что ситуация для меня изменится в лучшую сторону, начну играть. Но судьба распорядилась иначе.

― В тот момент ты был уверен, что останешься в «Спартаке»? Ведь тогда ещё велись переговоры о продлении контракта.
― Да. Переговоры находились в активной фазе. Мой агент приезжал на сборы общаться с руководством, я хотел остаться – провёл в «Спартаке» столько лет, это мой первый большой профессиональный клуб. До него я только во второй лиге играл.

― Условия были важны?
― Зарплата ― нет. Я шёл на понижение, для меня деньги не были приоритетом. Главное ― играть.

― Как случилась травма на сборах?
― Я отработал почти весь первый сбор в общей группе. За три дня до его окончания у меня воспалился голеностоп, опухла нога, сделали МРТ. Доктора начали шаманить надо мной, выполнять процедуры, но травма меня быстро не отпустила. Всё затянулось. Мы торопились с восстановлением – мне хотелось играть, помогать команде. В начале марта случился рецидив, который выбил меня до конца сезона. После него с восстановлением я уже не спешил.

― Тренер наигрывает в основе, новый контракт близок, но случается травма. В депрессию не впал?
― Нет, мне хотелось быстрее восстановиться. Думал только об этом. Все мысли о контракте отбросил. Здоровье было в приоритете.

― Переговоры о новом контракте закончились уже после первой травмы или после рецидива?
― На сборах мой агент согласовал личные условия нового контракта со «Спартаком», а потом я вылетел. Я больше не поднимал эту тему, но и со стороны клуба разговоры о продлении не возобновлялись.

― В какой момент понял, что не останешься в «Спартаке»?
― Работал, исходя из того, что у меня действующий контракт, думал о восстановлении. Ближе к концу сезона понял, что в «Спартаке» не останусь, хотя мне об этом никто не сообщал. Принял это как данность, у меня была затяжная травма. Да, в какой-то момент мы договорились, но, видимо, не судьба мне была остаться. У меня нет ни к кому претензий – всех можно понять.

― Откуда вообще взялись проблемы с голеностопом?
― Похоже на хроническое повреждение. Правый голеностоп у меня страдал с осени 2018 года, когда я на чемпионате мира получил травму. Постепенно под нагрузками он по чуть-чуть повреждался и в итоге в один момент не выдержал. Только сейчас я залечил его, но нужно поддерживать в хорошем состоянии.

― Как прощался со «Спартаком»? С Федуном говорил, с Каттани?
― Ни с кем из них не говорил. Да, пообщался с ребятами, персоналом, медицинским стаффом, но прощаний с руководством не было ― ни с моей, ни с их стороны. Я спокойно к этому отнёсся.

― Что партнёры тебе говорили? «Кутеп, оставайся» – было такое?
― Были и такие, кто до последнего говорил: «Да сейчас подпишешь контракт». В последний день, ага. С Ромой Зобниным постоянно видимся, мы соседи. Ни с кем не прощался – со всеми ещё будем пересекаться на поле.

― Почему не было желания набрать Федуну, чтобы попрощаться?
― Да у него и так дел куча, зачем ему ещё со мной разговаривать, ха-ха? И без меня есть чем заняться.

― Прощальное видео – твоя идея?
― О, это отдельная тема. Даша (Дарья Арсланова – пресс-атташе и PR-агент Кутепова и других футболистов РПЛ. ― Прим. «Чемпионата») не спала, наверное, десять ночей, монтировала видео со своей командой. Это была её идея, и она круто её реализовала. Посыл видео в том, что со «Спартаком» я прощаюсь с хорошими мыслями, и я действительно так чувствую. Клуб навсегда останется в моём сердце, я концентрируюсь только на позитивных моментах.

***

― Была мечта восстановиться к финалу Кубка?
― Хотелось, но не получилось. Я до последнего верил, что успею. Но примерно за неделю до финала понял, что это невозможно.

― Ты смотрел финал по телевизору, а не на стадионе. Почему?
― Здесь нет никакого подвоха. Я много времени уделял своему восстановлению. Решил, что так будет лучше, помочь команде всё равно не мог. Возможность пойти на стадион была, но тяжело смотреть с трибуны, когда долго не играешь. Ты хочешь выйти на поле, а не можешь ― это съедает изнутри. Я ходил весной на матчи команды, был в раздевалке, но на финал не пошёл.

― С какими эмоциями наблюдал за матчем?
― Когда «Динамо» пенальти не забило, с хорошими, ха-ха. Ребята ― молодцы. Было проделано много работы ради трофея, все были заряжены. До матча у меня была уверенность, что команда выиграет. Да, во время пенальти она чуть пошатнулась, но чуйка не подвела.

― Умяров рассказал, как сбивал Фомина перед пенальти, за что на него многие накинулись. Он всё правильно делал?
― На войне все средства хороши. У нас не джентльменский клуб по интересам. Это финал Кубка ― ты либо победил, либо проиграл. Понятно, что не должно доходить до абсурда, но чуть-чуть «подбодрить» соперника – почему нет? Может, Умяров у Фомина спрашивал, где он машину припарковал, выключил ли утюг. Мы же не знаем.

― Когда слушал, как весь стадион поёт «Знаешь ли ты», мурашки бежали?
― А я дома пел, ха-ха. Все соседи слышали ― даже в домах, которые рядом. Поздравил, конечно, ребят в общем чате.

― Ты золотую медаль получил за Кубок?
― Нет. Из клуба не связывались, а сам я спрашивать не стал. Я и не чувствую своей причастности к этой победе, в Кубке ни одной игры не провёл, к сожалению.

― Расстроен, что не собрал «шлем», как сказал Федун?
― Соберу, но не в «Спартаке» уже, получается. (Улыбается.)

***

― Был удивлён уходу Ваноли?
― Да, ничего не предвещало, на тренировках всё было спокойно, рабочая атмосфера. Но его можно понять, это его решение, его жизнь. Значит, на то были весомые причины.

― Мог вывести команду на новый уровень?
― Он выиграл трофей. Если бы остался, то мог бы.

― Как тебе с ним работалось?
― Очень требовательный тренер, уделяет большое внимание деталям: мог посреди упражнения остановить всех и подвинуть человека на два метра, потому что он не там стоит. Много времени уделял тактике, у нас были большие теории ― иногда часа по два. То, что Ваноли эмоциональный, и так все видели. Ещё при нём мы начали есть мороженое перед игрой на обед.

― Помогало?
― Ну, Кубок выиграли, ха-ха. Мороженое было вкусное.

― Что можно разбирать на теории два часа?
― Могли и тренировку разбирать, игровые упражнения. Но голова начинала кипеть уже после минуты 30-й, внимание рассеивалось. Первое время ты всё воспринимаешь, а потом мысли уходят куда-то.

― У кого были самые короткие установки?
― У Карреры. Там секундная стрелка не успевала круг сделать, установка уже заканчивалась: «Вышли, победили, ушли». Я помню, перед первым матчем при Каррере пришли на установку, стоит макет без фишек. Он заходит и говорит: «Так, ребят, сегодня надо выиграть. Вы это можете ― пошли». И с того момента установка почти не менялась ― ничего лишнего.

― Когда был самый жёсткий разнос в раздевалке при Ваноли?
― У него были стандартные разносы. Мы же все за карьеру много разносов видели и слышали.

― А от кого был самый запоминающийся?
― В моей карьере ― от Черчесова. Мы поехали со сборной играть товарищеский матч в Катар. В перерыве сели в раздевалке, и тут Саламыч начал без разговора всё крушить: бутылку в стену кинул. Очень эмоционально было, хорошо нам тогда вставили.

― Поблагодарил Ваноли за работу?
― Нет, я с ним мало поработал, я же больше времени с физиотерапевтом проводил. Вот если бы он ушёл, я ему и письмо, и открытку, и голубя почтового бы отправил, ха-ха.

― Когда прочитал про Абаскаля, какая была реакция?
― До назначения я ничего о нём не слышал. А после ухода из «Спартака» новости почти не читал. Ребята сейчас рассказывают: Гильермо ― полная противоположность Ваноли, очень спокойный. Делает акцент на контроль мяча, передачи: чисто испанская школа.

***

― Вместе с тобой ушёл Бакаев. Удивился, что «Спартак» его не продлил?
― Бака ― очень качественный игрок. Я не знаю, как у него шли переговоры. Видимо, там были несостыковки.

― Представим, ты менеджер «Спартака»…
― Уже тяжело представить, ха-ха.

― Но если бы был, сделал бы всё, чтобы сохранить Бакаева?
― Если ты имеешь качественного игрока, то должен сделать свою работу и сохранить его. Но, опять же, мы не знаем деталей.

― Ты зимой говорил, что готов играть даже в ЦСКА или «Зените» ― лишь бы была практика. Сейчас часть болельщиков называет Бакаева предателем за этот переход. Перегибают?
― Все, кто прочитал моё интервью полностью, думаю, поняли мысль: для меня главное – играть. Там, где я буду нужен. А дальше был задан вопрос про ЦСКА и «Зенит», ответ на который, на самом деле, не имел никакого значения. В ситуации с Бакой очень много нюансов, но я бы, конечно, не называл его предателем.

― У тебя был вариант перейти в «Зенит»?
― Да, были переговоры. Первый раз: сразу после чемпионата мира ― летом 2018 года. Второй раз: летом 2020-го, когда только пришёл Газизов. После чемпионата мира было больше конкретики, но у меня был в приоритете «Спартак». В 2020-м всё осталось на уровне разговоров.

― После чемпионата мира ты мог уехать в Европу?
― Был вариант с «Фиорентиной». Я знаю, что клубы обсуждали сумму трансфера, но до личных условий дело не дошло. «Спартак» был более настойчив в вопросе продления контракта.

― Не жалеешь, что не уехал?
― C «Фиорентиной» всё тянулось довольно долго, а «Спартак» торопил с принятием решения по контракту. Так сложилось, и я ни о чём не жалею.

***

― Как ты оценишь свой период в «Спартаке»?
― Положительного было намного больше, чем отрицательного. Это даже несопоставимо. И трофеи, и хорошие периоды были ― я прошел путь от дубля до чемпионства с основной командой и победы в Суперкубке, играл в Лиге Чемпионов. Классное время.

― За что особенно обидно?
― Не смог выиграть Кубок вместе с командой.

― Когда был сильнейший «Спартак»?
― Результат говорит сам за себя ― чемпионская команда.

― Джано уверен, что чемпионский «Спартак» мог доминировать три года в стиле «Зенита». Почему та команда развалилась?
― Начались перестановки. То, что стабильно работает, менять не надо. Если одну шестерёнку из часов вынуть или лишнюю добавить, то они сломаются. Здесь то же самое. Можно было идти по накатанной, но перестроения повлияли. Я понял, что всё начало ломаться, к концу следующего сезона после чемпионства.

― Три самых ярких личных момента в «Спартаке»?
― Чемпионство, Суперкубок, домашний матч с «Ливерпулем» ― там была сумасшедшая атмосфера, лучшая клубная поддержка, при которой я играл. Думаю, болельщики были довольны результатом. В Ливерпуле-то я был на скамейке ― при мне в Москве такого (0:7.– Прим. «Чемпионата») не было, ха-ха. 3:0 к 20-й минуте ощущались не очень, конечно.

― Каррера что-то говорил?
― Там нечего было говорить. В этом плане Массимо был крут ― знал, когда и что сказать, а когда не надо, все и так всё прекрасно понимали.

― А худший момент?
― Кубковый полуфинал с «Тосно». Там можно было закрывать магазин, распродавать товар.

― Опустошение?
― Не опустошение ― я даже не знаю, с чем это можно сравнить. Ни с чем нельзя. Можно потерять деньги, разбить машину, развестись с женой, но если взять всё это в совокупности, умножить на десять, а сверху тебя ещё и по голове ударят ― всё равно не дотянет до матча с «Тосно».

― Там Каррера, видимо, тоже ничего не говорил?
― Там неделю никто ничего не говорил. Я не мог объяснить себе произошедшее. У нас были моменты, в дополнительное время Глушак не забил. Всё шло к тому, что что-то необычное произойдёт. Не хотел верить до последнего, но так оно и случилось. Было гадко на душе. Ты вроде стараешься, всё делаешь, а мяч не идёт в ворота. Очень противно.

― Лучший партнёр и лучший тренер?
― Думал, спросишь про лучшего спортивного директора, ха-ха. Мой лучший партнёр по дублю «Спартака» ― Саша Пуцко, мы были великолепной парочкой. В основной команде ― Сальва Боккетти. С ним было суперкомфортно играть, очень удобно. Мы до сих пор общаемся, частенько видимся с его женой, детьми. А лучший тренер ― Каррера.

― Ты уже говорил, что в «Спартаке» часто случались перестановки…
― Чересчур часто.

― Но при этом результаты довольно долгое время неудовлетворительные. У тебя есть объяснение, почему так происходит?
― Мне сложно судить. Когда тренер приходит в «Спартак», то знает, что здесь всё быстро меняется. Скорее всего, на него это тоже влияет. Футболисты-то привыкшие. У нас одна работа ― на поле. То, что за полем, нас не особо волнует. Но когда два тренера за один сезон работают с командой, это сказывается на результатах. У каждого своя философия, видение игры, и ты подстраиваешься под эти требования. Вроде только подстроился, понимаешь, как должна играть команда — и тут приходит новый тренер. Иногда притирка идёт уже по ходу сезона, на это нужно время.

― Федун ушёл из «Спартака» ― это грустно? Тот же Гинер в ЦСКА для Дзагоева был папой команды.
― О Федуне в «Спартаке» можно сказать то же самое ― папа. Он был очень важной фигурой для клуба, вкладывал не только много денег, но и времени, внимания, нервов тоже. Думаю, он не просто так принял это решение, об этом уже ходили разговоры. Я был готов к этой новости, но до последнего не верил, что он уйдет.

― Как оценить его период в «Спартаке»?
― Чемпионство, Суперкубок, Кубок, серебряные и бронзовые медали, Лига Чемпионов. Очень хороший период – думаю, на пятёрку с плюсом. С нами он всегда общался на хорошей волне, никогда не пихал. Всегда вёл себя культурно и адекватно.

― А с Заремой ты общался?
― Ни разу.

― Было бы интересно?
― Зависит от того, на какую тему.

― Футбол, «Спартак».
― Я привык не обсуждать такие моменты, это очень тонкая тема, ха-ха. Можно подискутировать на тему истории, литературы, фильмов. Я не люблю обсуждать футбол за пределами стадиона, раздевалки. На тему искусства я всегда открыт к диалогу.

― Матч за «Торпедо» со «Спартаком» будет особенным?
― Я в книге прочитал хорошую фразу, которую написал ребятам из «Торпедо» в общий чат после 2-го тура: «Команда сильна каждым отдельным игроком, но каждый отдельный игрок силён только в команде». Да, для меня это личная история, матч с бывшим клубом. Но для остальных-то нет! Мы не должны решать персональные задачи на поле, мы – команда. Пусть «Спартак» посмотрит, какая мы команда.

***

― Домашний чемпионат мира ― лучший момент в карьере?
― Пока да.

― Ты, я и все остальные будут ещё хоть раз так счастливы, как в тот месяц? Есть ли что-то круче?
― Мы будем ещё так счастливы, но нам придётся постараться ради этого. Кому-то поработать, кому-то потерпеть, подождать. Но я уверен, что ещё будут хорошие моменты. В профессиональном плане круче этого нет ничего. Чемпионат галактики ещё не придумали.

― Какое первое воспоминание о том месяце?
― После матча с Испанией мы не могли выехать из «Лужников» два часа. Автобус физически не мог проехать, потому что вокруг ходили фанаты. Полиция просто не могла полтора часа сделать нам коридорчик. Нам после матча дали выходной, я приехал домой к семье, а эмоций нет никаких ― остались лежать на поле в «Лужниках». Увидел семью, пытаешься что-то из себя достать, а не можешь.

― Игнашевич действительно так сильно повлиял на тебя, что ты выдал лучший турнир в своей карьере? Многие уверены, что это благодаря ему.
― Отдельно он меня не тренировал, ха-ха. Не знаю, почему все так решили.

― Может, он уверенность вселял.
― Уверенность вселял Станислав Саламович. Это был первый человек, кто это делал. Перед Испанией сказал: «Ребят, придётся сегодня взять быка за рога и обломать их». И ты видишь, что он говорит это не просто так, а реально верит. Я не знаю, откуда пошло, что я благодаря Игнашевичу хорошо играл. Да, было удобно, комфортно. Но не было такого, что мы проваливались всей обороной, а Сергей Николаевич один за всех играл. Мы делали одно дело. При этом никто не спорит ― он внёс огромный вклад.

― Ты тоже придерживаешься мнения, что Англию в полуфинале прошли бы?
― Да. Была уверенность, что Хорватия ― это барьер: если пройдём его, то и дальше выиграем. Полуфинал с Англией мог быть в «Лужниках», там мы вряд ли позволили бы себе проиграть.

― Если матч с «Тосно» ― это мерзко и гадко, то Хорватия это?
― Опустошение полнейшее. Не было никаких эмоций, чтобы плакать или грустить. Ты сидишь без какого-либо движения, ты просто пустой. Понимаешь, что проделали огромную работу, полуфинал был рядом. После чемпионата мира я недели три эмоционально в себя приходил.

― Почему Марио пошёл бить пенальти? Он же никогда не бил.
― Никогда не бил, решили: «Марио, попробуй. Подумаешь, четвертьфинал», ха.

― Ты был готов исполнить?
― Если нужно было, я бы и на одной ноге исполнил. У меня уже была проблема с голеностопом, я в первом тайме травму получил. Но к матчу с Англией Эдуард Николаевич (Безуглов.– Прим. «Чемпионата») меня бы подготовил, сделал бы всё возможное.

***

― Как футболу выжить под санкциями?
― Будем работать, больше ничего не остаётся. Кто-то из легионеров уехал, но не будет такого, что останутся только россияне. К нам будут приезжать. Придётся чуть-чуть потерпеть без еврокубков.

― Карпин говорил, что сразу понял, что сборной России не будет в стыках. Ты тоже?
― Нет. Я не думал, что на клубы и сборную так повлияет происходящее. У нас же любят говорить, что спорт вне политики, хотя, оказывается, это ещё какая политика! Я верил до последнего, что сыграем. Когда отменили игру с «Лейпцигом», все расстроились, конечно. Был бы интересный матч — против Тедеско. Шансы были, почему нет?

― К Тедеско команда прикипела?
― Команда с ним прошла довольно долгий период, учитывая, сколько работают тренеры в «Спартаке». Заняли второе место, у меня о нём остались хорошие воспоминания. Это тренер высокого уровня, его успехи в «Ред Булл» не удивляли.

― Ты при нём даже форварда играл. Как так вышло?
― Была тренировка, на которой мы играли «три на два». Я поймал кураж, из 10 моментов семь-восемь забил — и всё, дальше забыл про это. И тут официальный матч, Тедеско подходит в концовке и говорит: «Помнишь, ты на тренировке забивал? Ну вот, давай в нападение». Я ему: «Тренер, вы шутите что ли?». А он: «Нет, давай-давай на поле». Козырь из рукава достал. Скорее, чтобы деморализовать соперника ― центральный защитник в нападение идёт.

― Сколько ты ещё отводишь себе времени в футболе?
― Хочется играть как можно дольше, но мне всё-таки не 18 лет. Что в 18 лет восстанавливалось за один-два дня, сейчас уже проходит не так быстро. Надеюсь, мой режим и стиль жизни вне поля позволят мне играть по-максимуму ― минимум пять лет. У Лебеденко попрошу рецепт долголетия. У меня ещё есть цели в футболе, в том числе со сборной.

― Тренером себя видишь?
― Нет. Когда ты футболист, то думаешь о себе и своей подготовке. Когда ты тренер, у тебя в команде 25-30 думающих о себе людей. Ты ездишь на все сборы, не видишь семью, отвечаешь не только за свою работу, но и за работу футболистов. Мне не хочется всё время быть в этой атмосфере. После окончания карьеры выберу другое русло.

***

― Ты любишь читать. Какие книги изменили твою жизнь?
― Люблю хорошие книги, причем они обязательно должны быть бумажными. Мне очень нравятся «45 татуировок личности» Батырева, «Манифест великого тренера» коуча Тима Гровера, который работает со звёздами НБА и известен очень жёсткими методами. Из классики люблю «Отцов и детей» и «Гранатовый браслет».

― О чём сейчас мечтает Илья Кутепов?
― В этом сезоне цель – максимально высоко забраться в таблице с «Торпедо» и закрепиться в РПЛ. Залезть в десятку, а лучше в восьмёрку будет хорошим результатом.

― В «Торпедо» ты даже номер поменял.
― Да, думал, новый клуб – надо что-то поменять. Сел, начал вспоминать. «Милан» – любимый клуб с детства, поэтому решил взять третий номер в честь Паоло Мальдини.

― Теперь ещё надо стать своим Ибрагимовичем для «Торпедо».
― С сигарой ходить и речи говорить? Если всё пойдёт по плану и останемся в РПЛ, то придумаю что-нибудь.

― Будешь кричать в раздевалке: «Этот город наш»?
― Конечно, если результат будет положительный.