В последней «золотой» юношеской сборной СССР и «бронзовой» молодёжке коренастый краёк Похлебаев был одним из лидеров, пенальтистом. ЦСКА готов был купить его вместе с другом Коноваловым, но Евгений с полтавского малолетства грезил Киевом. Детскую мечту он исполнил — только сыграть у великого Лобановского не успел. Похлебаев мог, должен был быть в том чудо-«Динамо», которое выносило «Барселону», «Арсенал» и «Реал» в Лиге чемпионов. Но тяжёлая травма вырвала больше полугода из его карьеры, а редкая болезнь — сделала инвалидом. В 26 лет, в расцвете сил талантливый футболист лишился памяти…
В 16 лет Похлебаев дебютировал в высшей лиге СССР, в 18 стал чемпионом Европы среди юношей (бил пенальти в финале)
Немногие в позднем советском футболе могли составить конкуренцию двум крупнейшим республиканским центрам — Москве и Киеву, но «Днепр» конца 1980-х был реальной силой. Три года подряд тренер Кучеревский при поддержке мощного завода «Южмаш», дававшего стране ракетно-космическую технику, удерживал команду в призёрах: серебро, золото, серебро.
Похлебаеву было всего 16, когда «Днепр» во второй и в последний раз стал чемпионом, но он тоже зацепил кусочек триумфального сезона — при необычных обстоятельствах. Досрочно оформив титул, Кучеревский увёз главную команду на коммерческий турнир в Марокко, подзаработать денег. Заканчивать чемпионат СССР отправили дублёров, усиленных парой взрослых мужиков. С ответственным заданием днепровский молодняк справился — в развесёлом матче прибил минское «Динамо» дома (4:3). Похлебаев отбегал на «Метеоре» все 90 минут. Ещё раз — в 16 лет.
«Днепр» начала 1990-х
Фото: Из архива Андрея Полунина
Следующий сезон парень предсказуемо провёл в дубле, только раз мелькнув в «вышке». Но в юношеских сборных он уже зажигал. На чемпионат Европы U18 в Венгрию «Днепр» снарядил двоих — Похлебаева и Мамчура (у последнего судьба сложилась ещё более трагически — умер в 25 лет, будучи игроком ЦСКА). Обратно в клуб они вернулись с медалями. Золотыми.
На пути к чемпионскому кубку интернациональная, преимущественно русско-украинская банда Геннадия Костылева разнесла Швецию и Англию. В финале с Португалией с будущей звездой «Барсы» и «Реала» Фигу в составе Александр Помазун, отец нынешнего вратаря «Урала», тащил всё, что летело в створ. Особенно трудно нашим пришлось после удаления Бушманова, вписавшегося за своего кипера после хамской атаки Жоау Пинту. Но — выстояли. А в серии пенальти забили четыре из четырёх. Первым к точке пошёл как раз Похлебаев, в начале второго тайма заменивший армейца Гущина. Родина отметила победителей Евро значками мастеров спорта СССР — по тем малоденежным временам это считалось очень круто.
Фото: Еженедельник «Футбол»
На следующий год к юношескому золоту «костылевцы» прибавили бронзу молодёжного Кубка мира, а нападающий Щербаков — ещё и «Золотую бутсу» лучшего бомбардира. Бразилия в полуфинале была объективно сильнее. Австралию в игре за третье место укатали по проверенной схеме — по пенальти. Похлебаев снова вызвался бить первым — и промахнулся. Партнёры исправили ошибку товарища — следующие пять попыток исполнили безупречно.
ЦСКА давал за друзей Похлебаева и Коновалова $ 50 тысяч налом. В «Днепре» они получали $ 100 в месяц
Железно основным в клубе Евгений стал уже после развала Союза. Кучеревский махнул на заработки в Тунис, а сменивший его Николай Павлов смело запустил в основу пацанов-дублёров. Их так и называли — «детсад Павлова». Тот «Днепр» был нищ, но восхитительно нахален. Естественно, что его лучшие кадры были нарасхват. Но прежде чем разъехаться по более финансово благополучным командам, они устроили чумовую гонку с киевским «Динамо» в украинской «вышке».
По основным показателям — очкам, победам, личкам — команды финишировали вровень. По справедливости следовало бы провести «золотой» матч, но составители регламента его не предусмотрели. То ли не предполагали такой развязки, то ли забыли. Золото динамовцам присудили по разнице мячей. Днепрянам было жутко обидно.
Похлебаев мог покинуть «Днепр» и раньше. Да не один — за компанию с близким приятелем и одноклубником Коноваловым. ЦСКА предлагал большие деньги, наликом (обычное дело для 1990-х). Подробности этой истории мне рассказал Николай Павлов.
«Мы давно были знакомы с начальником команды ЦСКА Мурашко, ещё по армии. Я проходил службу в Беларуси, а он там возглавлял спортроту. В свою очередь, тренер ЦСКА Костылев прекрасно знал Женю по юношеским сборным Союза. Если не ошибаюсь, в 1992 году на сборе в Ялте к нам в гостиницу явился человек от ЦСКА — с наличкой. Кажется, 50 тысяч долларов — сумасшедшие деньги по тем временам! У нас ребята по 100 баксов в месяц имели. Выложил он эти пачки на стол. Спрашиваю: «А ребята в курсе?» — «Да, — говорит, — к вам отправили. Сказали, вы здесь всё решаете». Так оно, в общем-то, и было — никому до команды не было дела. «Южмаш» рухнул, денег нет. Подписывая контракты с футболистами, договаривались: поступает выгодное предложение — отпускаем. Вызвал я Женьку с Серёгой. Сказал: «Я своё слово сдержу. Решите уйти — удерживать не буду. Просто подумайте: у вас тут родители, детские тренеры, а там — всё незнакомое. Вы ребята молодые — может быть, стоит ещё годик-два поиграть в «Днепре», поднабраться сил, опыта». И они приняли решение остаться. Сами. Тогда на многих у нас был спрос. Юра Максимов даже подписал контракт с московским «Динамо» посреди сезона. Мы с Толстых условились: если у нас улучшится материальное положение или поступит более интересное предложение — аннулируем договор. Спасибо Николаю Санычу — сдержал слово, когда Максимова позвали в Киев».
«Мы с детства вместе. Похлебаев с двумя ребятами чуть раньше уехал из Полтавы в днепровский спортинтернат, а я через год к ним присоединился. Женя и за дубль, и за основу первым заиграл. Мегаталант был, гениальный футболист, на голову сильнее сверстников по «Днепру»! Когда Садырин возглавил сборную России, Костылев принял ЦСКА. Геннадий Иванович очень хотел нас с Женей пригласить. Приезжал в Днепропетровск, уговаривал. Павел Фёдорович звонил, в сборную России звал: «Ваш друг Щербаков уже с нами — давайте и вы тоже». Переговоры с ЦСКА месяца три шли. Но тогда и в «Днепре» собралась молодая, хорошая команда. Плюс оба только женились. О деньгах особо не задумывались. Любой другой вариант даже не обсуждали бы, но тут был наш тренер сборной, поэтому и хотелось, и кололось. Всё решил тот самый разговор с Павловым».
Лобановский вернулся в Киев за полгода до болезни Похлебаева. Но у него Евгений не сыграл ни минуты
Первым по маршруту Днепропетровск — Киев проследовал Михайленко (тот самый кудрявый полузащитник, который не забил пенальти в эпичном матче «Динамо» со «Спартаком» в ЛЧ в 1994-м). Беженара, Максимова, Похлебаева и Коновалова «Динамо» купило чуть позже, но «оптом».
«Ребята входили в сборную Украины, а я по совместительству выполнял там функции второго тренера. Неудивительно, что Сабо, перейдя из сборной в «Динамо», захотел их забрать. Но сперва обратился насчёт Михайленко. Я предупредил: «Вы представляете, какой шум поднимется, если из команды президента Украины заберут лидера?». Кучма же был директором «Южмаша», а к тому времени уже переехал из Днепропетровска в Киев и возглавил страну. «Решайте, — говорю, — наверху». Как-то порешали. Диму я первого отпустил. А потом, когда в «Днепре» стало совсем плохо, ещё четверо за ним последовали. Ну и я тоже — на должность начальника команды. Оставаться после этого в клубе я не мог».
В Киеве Похлебаев добрал то, чего ему не хватало в «Днепре» — трофеи. Дважды выиграл чемпионат Украины, один Кубок. Но финал у этой истории оказался безумно грустным. В то время как Валерий Лобановский вернулся в главную команду своей жизни, Похлебаев восстанавливался после сложной операции на паховых кольцах. К лету 1997-го поправился, начал набирать форму, ударно стартовал в «Динамо-2» — четыре гола в трёх матчах.
Всё оборвалось внезапно — и футбол, и прежняя жизнь.
11 августа Похлебаев сыграл час в шахтерском городке Ровеньки за «двойку», забил очередной гол, а на следующий день, возвращаясь с прогулки с сыном Мишей, потерял сознание. Первые диагнозы — пневмония или опухоль головного мозга — не подтвердились. Только третий оказался верным: герпетический энцефалит в условиях значительного снижения иммунитета. За неделю в реанимации молодой, полный сил спортсмен полностью потерял память…
«Подробностей никто не знает, — продолжает Павлов. — Меня там не было — информацию черпал из прессы, слухов. Вроде бы заболел, не совсем здоровым вышел на игру за дубль. Может, не растёрся, не разогрелся… Жаль, что судьба так сложилась. Не сомневаюсь — заиграл бы Женька у Лобановского. Валерий Васильевич любил таких футболистов — быстрых, работоспособных. У Женьки же с юности кличка была — Мужичок. Крепыш, широкая кость.Скорость была сумасшедшая, дриблинг, удар. И вместе с тем очень порядочный, скромный, добросовестный парень.
После случившегося жена с ребёнком ушла от Жени. Всё легло на пожилую маму. Мы как-то встретились на матче ветеранов в Днепре. Она подошла: «Первое время я на вас грешила: если бы вы не пошли в «Динамо», то и он остался бы, и ничего не случилось бы. Это долго меня мучило. Но потом поняла: вы не виноваты. Просто так сложились обстоятельства». У меня прямо отлегло от сердца.
Когда я в Полтаве работал, они с мамой приезжали к нам на базу. Мы устроили матч ветеранов, я его даже выпустил на поле. Женька ко мне подошёл радостный, узнал: «Петрович, вес нормальный!» — запомнил, как я щепетильно к этому относился. По словам мамы, даже заболев, он каждый день взвешивался. Повторял: «Сегодня взвешивание — Петрович будет проверять». Или поторапливал родню: «Не опаздывайте, а то Петрович оштрафует». Женя помнит, что был футболистом. Остальное — урывками. Очень тяжело было это слушать. Они же мне как дети были…»
Пока Евгений был в больнице, не стало его маленького ребёнка
Сергей Коновалов — больше, чем бывший одноклубник Евгению. Земляк, близкий друг. Чувствуется, ему и сегодня, спустя 24 года, больно вспоминать случившееся в августе 1997-го.
«Я тогда уехал играть в Корею, но мы созванивались. Я знал, что он сделал операцию на пахах и хотел как можно скорее вернуться. Лобановскому все стремились доказать, абсолютно все — и Шевченко, и Хацкевич, и Белькевич с Гусиным. Женя во второй команде набирал форму. Перед игрой в Ровеньках он чувствовал себя неважно. Но никому не признался в этом, вышел с температурой, гол забил. А на обратном пути в самолёте ему стало совсем плохо. Температура подскочила. Дома случился первый приступ. Он потерял сознание. Что врачи ни делали — становилось только хуже. Один ошибочный диагноз, второй… Упустили время.
Жизнь спасли, но больше половины клеток головного мозга к тому времени погибло.
В это же время в семье случилось ещё одно горе — умер маленький ребёнок, младший… Когда я прилетел домой в отпуск, меня вызвал Суркис, президент «Динамо»: «Он перестал узнавать даже близких людей — может, хоть тебя узнает?». При встрече Женя сделал вид, что узнал меня, но по его поведению я понял — вряд ли. Мы жили в одном подъезде. Я ему доверял отвести дочку в садик или сына в школу — 200 метров от дома. Его знали воспитательницы. Потихоньку он начал возвращаться к жизни, знает, как меня зовут, моих детей. Но память, к сожалению, так и не вернулась. Бывает, что-то спросит, а через минуту тот же вопрос повторяет: «Серёжа, а кто это? Вроде помню, но не знаю откуда».
25 ноября Похлебаеву исполнится 50. Почти полжизни он как в тумане.
