Российские судьи на Евро-2020, интервью с помощниками Карасёва – Демешко и Гаврилиным

Дальше всех на Евро-2020 от России прошла не сборная, а судейская бригада: Сергей Карасёв и его помощники судили три матча чемпионата (а сам москвич работал резервным ещё на трёх).

Кто входит в бригаду Карасёва и с кем он отработал месяц Евро – Сергей недавно рассказывал в большом интервью «Чемпионату». И вот что говорил про ассистентов – тех, кто работает на бровке:

«Это Игорь Демешко из Химок и Максим Гаврилин из Владимира. Игорь – самый старший среди нас, но при этом самый молодо выглядящий. Ко мне в Европе часто подходят и говорят: «Классно, что у тебя такой молодой ассистент, ещё много куда с тобой сгоняет». И когда они узнают, что этот человек 1978 года рождения, то выпадают.

Что нас объединяет? Просто все хорошие, добрые люди. Тяжёлую музыку, которая нравится мне, ребята на постоянной основе не слушают, но мою хард-роковую тему приветствуют. Иногда ставлю что-нибудь мелодичное, и они спрашивают название песни».

Демешко раньше работал с судьёй Алексеем Еськовым, Гаврилин – с Владиславом Безбородовым, а в 2019-м троица объединилась в бригаде Карасёва.

Но как образуются судейские бригады? Существует ли там «трансферный рынок»? Отвечает Игорь Демешко:

«Как и везде. Если главному нравится качество работы ассистента (как тренеру нравится игрок), он приглашает его к себе в бригаду.

Мы с Максимом попали в бригаду к Сергею не потому, что стали лучше прежних помощников, а потому что Антон Аверьянов и Тихон Калугин, предыдущие ассистенты Сергея, завершили свои блестящие карьеры. А без ассистентов, согласно правилам игры в футбол, матч провести нельзя. Вот Сергей нас и пригласил».

Вы уже поняли, перед вами – большое интервью с Демешко и Гаврилиным, ассистентами Карасёва, из которого вы узнаете:

• чем занимаются ассистенты главного арбитра;
• как передвигаются по полю и зачем гоняются за Бэйлом и Мусой;
• мечтают ли о работе главным;
• помогает ли VAR;
• как жить после ошибочного удаления Халка;
• а также новые истории про Сергея Карасёва.

Знакомимся: футбол в жизни, позиция на поле, любимые игроки, как пришли в судейство

Демешко: В 1988 году, когда мне было 10 лет, вся молодёжь следила за чемпионатом Европы, и мне нравилась игра ван Бастена, Кумана, Райкарда. Мы также болели за сборную СССР, многих знали по именам: Беланова, Заварова, Дасаева. Их футболки достать было невозможно, зато я помню, как в пионерском лагере в Анапе мы нашли футбольный мяч, и это было большой удачей.

Играли им 20 дней, пока он не развалился в труху. Это был такой олдскульный мяч со шнуровкой, который, прямо как волейбольный, состоял из полосок. И когда он у нас окончательно развалился, мы его разобрали на части, на каждой написали фамилии любимых игроков и поставили подпись. Потом эти части висели у каждого из нас в комнате.

– Как вы пришли в футбол?
– В футбол меня привёл одноклассник: он играл за команду «Новатор» из Химок, которая стала одним из родоначальников современного ФК «Химки». А стадион «Новатор» стоял как раз там, где сейчас «Арена Химки». Играли мы у Владимира Ивановича Шестакова – прекрасного тренера. Помню, как он помогал мне ставить удар: брал мою опорную ногу и вручную ставил куда надо, а другую – вёл к мячу, и всё объяснял.

Играл на позиции крайнего защитника, иногда в центре. В центре лучше всего – никогда не вспотеешь (смеётся). Параллельно с «Новатором» бегал за «Спутник» из Зеленограда, у тренера Сергея Владимировича Высоцкого. Было время, мы выступали в высшей группе чемпионата Москвы или Премьер-группе, как она сейчас называется и где играют ЦСКА, «Спартак» и другие передовые школы. Там наша команда провела несколько лет, после чего вылетела. Дальше продолжить карьеру практически не пытался – пробовал свои силы в третьем дивизионе, но не пошло. А в «Химках», которые на тот момент уже появились, дали понять, что я им не подхожу.

Так началась моя судейская история: по совету друга попал в федерацию футбола Московской области и в 2002 году в качестве экзамена поехал судить шестидневный турнир «Колосок» – так он называется из-за того, что с советских времён там участвуют ребятишки из деревень и сёл. На турнире уже опытные Станислав Сухина и Николай Богач преподали мне судейское мастерство и заложили в меня базу.

На вопрос друзей, почему пошёл в судейство, я в шутку отвечаю. Помните чемпионат мира в Японии и Корее, который сокращённо называли ЧМЯК? Он был омрачён судейскими скандалами, и я был настолько возмущён этим беспределом, что решил его исправить (смеётся).

– Вы работаете ассистентом. Было желание стать главным?
– Как и любой начинающий судья, я хотел судить в поле, только там себя и видел и несильно обращал внимание на ассистентов. Но с течением времени понял, что лучше получается на линии, о моей работе хорошо отзывались специалисты. Попытки стать главным не оставлял, но в 2008 году не прошёл отбор главных судей второго дивизиона, после чего поговорил с опытным арбитром Александром Васильевичем Евстигнеевым. «Игорь, – посоветовал он. – Сконцентрируйся на линии, и всё будет нормально». Сконцентрировался: через год попал в Первый дивизион, а в 2011-м дебютировал в Премьер-Лиге.

И это очень похожая на всех история. Многие нынешние ассистенты делали попытки стать главными судьями с разной степенью успеха. У Сергея Карасёва тоже есть три игры в РПЛ ассистентом, и он нам говорит: «Я неплохо разбираюсь, так что соберитесь. Я всё вижу и всё понимаю».

Гаврилин: Я начинал футбольный путь в школе «Торпедо» Владимир, дошёл до команды мастеров и в подростковом возрасте вызывался в сборную России.

Помню, как перед игрой за сборную у меня прямо перед стартовым свистком стащили кроссовки. Обе команды жили в одной гостинице, моя обувь стояла перед номером, и соперники, возможно, чтобы сбить мой настрой, её украли. Играл я, как обычно, в бутсах, просто ходить вне поля было не в чем, а на следующий день кроссовки вернули. Матч мы, кстати, выиграли.

Играл я в основном центрального защитника – как и все в нашей бригаде, включая Сергея Карасёва. Потом начались травмы, и ветеран судейского корпуса Николай Павлович Захаров предложил мне попробовать себя арбитром. Мой папа в те времена тоже был арбитром (второй категории) и окончательно уговорил. Сначала я совмещал работу судьи с игрой за «Торпедо», но в итоге выбрал судейство.

Предпочтений в клубах у меня никогда не было, просто нравился хороший футбол, из игроков выделял Кумана.

Демешко: Разбирая игру нынешних защитников, могу сказать только то, что мы могли бы сыграть не хуже (смеётся). Мой тренер Владимир Шестаков говорил: «Игорь, если мяч, летящий по диагонали, ударится перед тобой о землю и отскочит, а ты будешь в него играть, я тебя сразу заменю». И менял. Но когда я сейчас вижу подобные вещи, у меня сразу возникает вопрос: насколько ответственно подходят к обучению игроков?

Работа в поле: что делают помощники главного арбитра, как определить офсайд на глаз, хорошее ли у судей зрение?

Демешко: Позиция на поле зависит не от нас. Я до сих пор не знаю, как это определяется, в УЕФА непонятная система. Чаще всего того, кто старше, ставят первым помощником, то есть на сторону тренерских скамеек. Могут и поменять местами, но пока так, потому что отличий в работе никаких – и там, и там одинаковые обязанности. Просто возле скамеек больше давления и отвлекающих факторов. Но мы профессионалы. Хоть одна тысяча, хоть миллион зрителей на трибунах, должны работать одинаково.

– Итак, в чём же заключаются ваши обязанности?
– Мы следим за положениями «вне игры» и сообщаем о них главному арбитру, а он принимает решение – фиксировать их или нет. Отслеживаем фолы, которые находятся в зоне нашей ответственности, и говорим о скрытых вещах, невидимых главному судье.

Гаврилин: В первую очередь, мы наблюдаем за предпоследним игроком обороны (последний – вратарь): нам важно определить офсайд, и мы следим за этой линией. Потом уже смотрим на общую картину: на мяч и забегающего нападающего. Особенно тяжело во время штрафных, когда все вперемешку, и надо следить и за тем, чтобы не вышел мяч, и за игроками, и за офсайдом. Не всегда из общей картины получается вычленить отдельный эпизод.

Демешко: По статистике за матч мы пробегаем от пяти до шести километров, однако наша работа немного отличается от того, что делает главный арбитр.

Мы совершаем больше скоростных рывков – ведь нам надо успеть за перемещениями защитника или нападающего, то есть бежать практически на одной скорости с условным Мусой. Это непросто, потому что многим игрокам по 20 лет, а нам 40. Иногда во время матча мы позволяем себе пошутить: смеёмся, что готовы принимать, когда мяч летит по длинной диагонали под помощника. Или в шутку соревнуемся, кто быстрее окажется у мяча: игрок или кто-то из нас.

Гаврилин: Я, кстати, бегал наперегонки с Бэйлом, но немного отстал.

Демешко: Когда мы только начинали судейскую карьеру, наши старшие товарищи говорили: «Ни одно животное в мире не перемещается, как ассистент арбитра, то есть приставным шагом». К тому же наше зрение рассеянно, потому что нам надо держать в поле зрения мяч (а он может находиться в сорока метрах от нас) и предпоследнего игрока защиты, который практически перед нами. То есть у нас перманентно развивается косоглазие (смеётся).

– Отдельно следите за зрением? Каким оно должно быть, чтобы чётко определить офсайд?
– Чаще всего на офсайд во время телевизионных трансляций смотрят с камеры, которая расположена в районе 16 метров, то есть над линией штрафной площади. И зрителям кажется очевидным положение «вне игры». Однако если посмотреть на тот же эпизод с камеры за боковой линией (или если на нас повесят камеры, как на судей НХЛ и КХЛ), то станет понятно, почему мы приняли другое решение. Все друг друга перекрывают, и бывает сложно разобраться в моменте.

Стандартных рекомендаций от УЕФА по поводу ухода за зрением нет, но как-то прочитал, что Панарин в день игры старается не прикасаться к телефону, чтобы не ухудшалось зрение. Я решил придерживаться такого же совета: лучше почитаю книгу или просто отдохну. Необходимо сохранить энергию на концентрацию во время игры.

Гаврилин: Зрение у нас хорошее. На сборах УЕФА у нас проводится углубленное исследование, приезжает специальная организация со своим оборудованием. В том числе изучают, насколько быстро у нас переключается внимание.

Общение с тренерами и игроками. Моуринью и Гвардиолой

Демешко: Разговор с игроками происходит, когда мяч оказывается рядом с нами. Все общаются спокойно, но, если происходит что-то неадекватное, приходится отвечать жёстко. Иногда можно подколоть игроков – особенно тех, кого мы более-менее знаем (из-за позиции на поле это обычно крайние защитники и полузащитники).

С тренерами общаемся меньше, вопросы в основном идут к резервному арбитру.

Основная задача скамейки запасных – расшатать арбитра. Как только они начинают отвлекать, сразу теряется концентрация и начинаются ошибки. Если ошибки происходят прямо у скамеек, там сразу все взрываются – особенно когда тренеры эмоциональные.

– С кем из известных тренеров удалось так пообщаться?
– Когда я был у Сергея четвертым арбитром, работал с Моуринью и Симеоне (которого за любовь к чёрной одежде журналисты называют Дартом Вейдером). Очень интересные люди, хитрые и подготовленные. Помню, был эпизод во время игры с командой Моуринью: как только он почувствовал, что атмосфера накалилась и я готов обратиться к Сергею, он спокойно сел на скамейку и послал второго тренера общаться с игроками. А также немного оказывать давление на меня, чтобы самому не попасть под санкции.

Ещё для меня было неожиданностью, когда Моуринью однажды назвал меня по имени. Тренеры же тоже к нам готовятся! И мы можем с ними пообщаться, для чего изучаем транслиты на разных языках. Можем сказать итальянцу tranquilla (спокойствие) – и он успокоится, потому что для него неожиданно, что арбитр из России говорит на его языке.

Я также иногда отдыхаю в Болгарии и знаю некоторые слова оттуда: «бърз» – это быстро, «топка» – мяч.

Гаврилин: Сергей, кстати, начинал изучать итальянский, и, когда перед игрой сборной Италии заговорил с ними на их родном языке, настроение игроков сразу изменилось, появилось больше доверия. Они сказали: «Раз он всё знает, матом ругаться не будем». Мне тоже нравится итальянский язык, пытаюсь его учить, к тому же набрался многих фраз у Розетти. Но в Европе в основном общаемся на английском.

В сборной Италии самый общительный – Кьеллини. Перед первой игрой на Евро нам дали строгую установку следить за тем, чтобы у игроков на гетрах не было сторонней рекламы (поверх гетр они, например, могут надеть носки другой фирмы). Я его попросил перевязать ногу, и он, как истинный итальянец, немного поворчал, но всё сделал, мы нашли общий язык.

Потом перед полуфиналом, куда Сергея назначили резервным арбитром, Кьеллини специально подбежал к нам и поздоровался.

Демешко: Недавно судили «Манчестер Сити», и во время одной из пауз я заметил, что Серхио Агуэро разминается с мячом в специальной зоне для игроков, – а это запрещено. Я обратился к Гвардиоле, чтобы он попросил своего игрока убрать мяч. Этот момент попал в камеры, и на следующий день я получил кучу сообщений примерно с таким содержанием: «Ничего себе! Гвардиола тебя слушает! Молодец!»

Хотя в основном нас не узнают, все фотографируются с Сергеем, а мы стоим в стороне.

— Кстати, про узнаваемость! Быть в тени главного арбитра – это плюс к безопасности?
Гаврилин: Хорошо, что нас никто не узнаёт, потому что после матчей приходится ездить на метро. Один раз после игры в Самаре нам в самолёте что-то говорили болельщики, но в итоге разошлись мирно.

Демешко: Это были фанаты одного известного московского клуба. Вежливость – лучшее оружие вора. Как говорил персонаж одного знаменитого фильма. И пусть порой тебя провоцируют и говорят гадости, необходимо всегда быть корректным.

Для нас игра заканчивается только перед дверями нашей квартиры, и мы всё ещё арбитры, даже когда едем домой с игры. А значит, должны быть на высокой ступеньке с точки зрения морально-этических норм. И это не отговорка. Мы так и поступили, ведь в таких ситуациях расчёт идёт на ответную грубость – так дальше затягивают в перепалку, из которой нет выхода.

Мы же обратились к фанатам вежливо: «Вы неправы, мы не будем ничего комментировать. Мы летим домой, а вы идите с миром». Дальше – никаких грубостей и выяснения отношений, никакого рыночного базара. Их пыл тут же иссяк.

– А сами судьи матерятся?
– Иногда во время игры проскакивает мат, но это не грубо и не относится к игрокам. Как в жизни: меняете вы колесо на машине, вам на ногу упала монтажка, и вы всё высказываете.

Про VAR, романтику и чем гордятся судьи

Демешко: Помню дебютный матч Максима в Лиге Чемпионов, «Валенсия» – «Лилль». Был прострел от линии ворот, и защитник, делая подкат, высоко над головой выставил руку – в неё и попал мяч. Сергей в моменте игру рукой не рассмотрел и потенциальный пенальти не назначил – зато Максим практически моментально подсказал Сергею, и тот указал на точку.

VAR всё подтвердил, в УЕФА были очень довольны, а мы – довольны Максимом. С этой игры Сергей почувствовал уверенность, наша карьера стала развиваться ещё успешнее. Когда главный судья уверен в себе, в хорошей форме, ему всё нравится и он психологически уверен за «спину» (то есть за помощников), это совершенно другой судья. Нежели тот, которому мало помогают. Мы всегда говорим, что мы команда и только вместе можем качественно отсудить игру.

– Как изменилась жизнь с приходом VAR? Ушла романтика и счастье от того, что всё абсолютно правильное определяет компьютер, а не человек?
– Никак не изменилась, романтики меньше не стало – её в принципе давно нет, уже лет как десять. На высоком уровне не до романтики.

А так ошибаться по-прежнему нельзя. Просто VAR в случае какой-то ошибки – не очень серьёзной, не пятиметрового офсайда – позволит избежать дикого скандала и финиша карьеры, как говорит Розетти. Правда, если вдруг нарушишь протокол VAR, можешь внезапно закончить. Чем грубее нарушение – тем сильнее наказание, вплоть до дисквалификации.

Так что не стал бы говорить, что VAR повлиял на нашу жизнь. Просто нам в помощь добавили такой инструмент. Надо научиться им пользоваться – и он принесёт нам пользу.

– Научиться?
– Идеальным не бывает ничего.

– А теперь расскажите про ошибки и неприятные ситуации. Что запомнилось? Как потом приходили в себя?
– Первый неприятный эпизод случился в 2013 году. Я был ассистентом на матче «Волга» – «Зенит», в котором несправедливо удалили Халка (главным судьёй тогда был Евгений Турбин. – «Чемпионат»). И до сих пор жалею, что не смог помочь, потому что стоял на дальней стороне от происходящего. Мне было плохо видно, но при должном внимании я мог бы разобраться и исправить ситуацию. После того матча я получил три месяца дисквалификации от Розетти и год не мог стать судьей ФИФА. Не только я, а вся бригада. Розетти сказал: «Вы – команда и ответственность разделите на всех».

На Евро с Роберто эту ситуацию, кстати, вспоминали.

А бороться с переживаниями из-за ошибок помогает семья. После того случая мы с супругой и младшим сыном поехали на неделю в Таллин, отдохнули и разгрузили мозги.

Точно нельзя зацикливаться на ошибках, уходить в алкогольные истории – это только усугубляет. Сразу после матча ты ещё не осознаешь, что произошло. Потом в прессе нагнетается обстановка, чувствуется недовольство начальства – на них оказывается большое давление. И вот на вторые сутки уже приходит депрессия. В течение нескольких дней стараешься вообще не включать телевизор и после этого понемногу отходишь.

Гаврилин: Из последнего запомнился болельщик, который выбежал на поле в матче Венгрия – Германия. Таким можно выбить судей из колеи, но вернуться в неё просто – принимать верные решения.

Демешко: Он ещё выскочил из-за спин и мог потенциально нанести кому-то травму. Увы, вся праздничная атмосфера сразу нарушилась.

День игры: как готовятся и что делают судьи? Зачем бригаде Карасёва советский вымпел?

Демешко: Для нас матч начинается, когда мы получаем на него назначение. За день до игры вылетаем, и в этот момент пора создавать правильную атмосферу для главного судьи, чтобы ему было комфортно. Но это не значит, что мы должны таскать за ним сумку.

Наоборот – мы разбавляем жизнь шутками, иногда смотрим концерты Задорнова и Жванецкого, фильмы «Квартета И». Когда в жизни возникает ситуация, похожая на ту, что была в кино, у нас заготовлены все фразы.

Гаврилин: В день игры у нас есть традиция – минут 15-20 походить по полю, пообщаться.

Демешко: Ещё мы решили разнообразить нашу жизнь: я купил вымпел в советском стиле со словами «Лучшей бригаде». Он из 80-х годов, потрёпанный, в каком-то масле и на нём висят значки. Этот вымпел мы вывешиваем в раздевалке (на Евро был прямо с первого матча), Серёга включает музыку (он переключился с тяжёлого рока на менее тяжёлый, чтобы мы могли его воспринимать), и нас это готовит к игре.

Из музыки – люблю группу «Кино». Я рос и был подростком в 80-е и 90-е, когда Цой был у всех кумиром. В 25-30 лет больше слушал Высоцкого.

Гаврилин: В РПЛ мы хорошо знаем игроков. Перед играми вспоминаем, на ком сложнее всего определить офсайд, кто из нападающих играет проще, за какими защитниками стоит больше наблюдать, кто из игроков любит нырять, а кто в стыках идёт до конца. Перед игрой также обсуждаем тактику судейства и общения с футболистами. Последний год мы судили лидирующие команды, и приходилось изучать каждого игрока досконально.

Демешко: Я в голове заранее прокручиваю различные ситуации: если что-то произойдёт на поле, мне легче будет среагировать. У нас также есть специальные тренировки для ассистентов. Собираются человек десять, и мы симулируем связанные с офсайдами ситуации, где есть отдающий передачу игрок, защитник и нападающий. Другими словами, мы разыгрываем множество моментов, которые могут произойти.

Тренировка записывается на видео и позже отправляется всем, кто принимал в ней участие. Тогда каждый судья может сравнить свои ощущения во время занятий с теми, которые испытал после просмотра видео. И заодно понять – правильные ли он принял решения.

Гаврилин: Для нас важна командная работа. Во время игры по рации можно подколоть друг друга или сказать слова поддержки. Нужно создать дружескую атмосферу, чтобы хорошо провести матч.

Полуфинал Евро. Почему с Карасёвым остался только Максим Гаврилин? Что судьи привезли родственникам?

Демешко: В практике УЕФА первый помощник главного судьи ездит с ним, когда тот работает резервным арбитром. Я был на двух матчах (Австрия – Северная Македония и Дания – Чехия). Когда мы вернулись в Лондон, Розетти сообщил, что Сергей будет резервным на полуфинале и что мы можем поменяться (то есть вместо меня может поехать Максим). Я сразу согласился, однако Максим сопротивлялся, потому что очень интеллигентный.

Но потом ему было жёстко сказано, что старшим товарищам перечить нельзя, и если тебе сказали ехать на полуфинал, то будь добр ехать. В итоге в судейской висела моя табличка, но был там Максим. А я на пару дней раньше отправился домой к семье и никого об этом не предупредил. Моё появление вызвало эффект маленькой разорвавшейся бомбы: средний сын минуты три плакал у меня на руках, жена не могла сказать ни слова. Получился классный сюрприз!

– Да-да, расскажите про семью!
– Старшему сыну 16 лет, играет в баскетбол в академии «Химок» и уже выше меня. Среднему – восемь лет, занимается айкидо, шахматами и плаванием. Младший занимается мелким хулиганством и доставляет нам радость, ему один год.

Тёща и тесть, кстати, тоже фанаты баскетбола. Вера Анатольевна в школе играла за сборную Донецкой области.

Гаврилин: У меня жена и 10-летний сын. После Евро мы с Сергеем прилетели поздно, домой я вернулся уже в ночи. Семья, конечно, ждала, жена приготовила борщ с мясом. Ольга занималась художественной гимнастикой, вызывалась в сборную России и участвовала в церемонии открытии московской Олимпиады в 80-м!

По приезде у меня с собой были большие сумки, и всем было интересно, что в них лежит, но там оказались только комплекты новой судейской формы, которую нам выдали специально под Евро. Сказали, что можем оставить её на память.

Демешко: А я Венгрии купил семье в подарок сервелат. Но так как игра в Будапеште была 27 июня, а вернулись мы только 7 июля, колбаса 10 дней подвергалась нападкам со стороны Максима. В итоге довёз её до дома, и за ужином мы все её попробовали. Тёще привёз венгерские конфеты, плюс по окончании работы на Евро нам подарили по мячу.

А так как средний сын увлекается строительством из конструктора LEGO, привёз ему огромный конструктор – автомобиль Land Rover Defender, который состоит из более чем трёх тысяч деталей и вообще рассчитан на возраст 11+. Но Андрей с лёгкостью собрал за три дня!

Грибы, баня, футбол. Как отдыхают судьи

Демешко: У нас с арбитром Виталием Мешковым общее хобби – мы любим собирать грибы. Если в жизни слишком много стресса, то я еду к нему в Дмитровский район, и мы ходим по лесу, слушаем себя и природу. Там же, недалеко, есть река, куда мы часто выезжаем на рыбалку. Бывает, едем с ночёвкой, чтобы полностью зарядиться энергией природы.

Мы с Виталиком любим соревноваться – кто соберёт больше грибов. Собираем только белые, остальные не берём. В прошлом году мы соревновались через WhatsApp и вели счёт там: нашёл, сфотографировал, прислал, и вот уже 1:0.

Я выиграл, собрав 75. У Виталия было 65. Секрет в том – чтобы искать белые грибы на опушках лесов и в сухих местах, откуда быстро уходит влага. С нами иногда выезжает папа Виталика, но свои грибные места он не показывает.

Очень увлекаюсь горными лыжами и неплохо катаюсь, был на многих европейских курортах. Люблю большой теннис и хоккей. Но так как эти виды травмоопасные, то поставил их на паузу, чтобы не подвергать лишнему риску здоровье и целостность нашей бригады.

Гаврилин: Люблю поиграть с друзьями в футбол. Перед Евро я приостановил эту практику из-за риска получить травму, но всё равно ездил на стадион, чтобы пообщаться с ребятами и тренерами, мог провести там полдня.

Очень уважаю баню. Во время пандемии, когда жил за городом, ходил по три-четыре раза в неделю, сейчас стараюсь как минимум раз в неделю. Главное в бане – чтобы тело прогрелось, перед посещением можно выпить что-то молочное.

Друзья разбираются в ароматических травах, мы их собираем, высушиваем и развешиваем в парилке. Помогает отгонять вирус.

А нашим судейским составом мы обычно собираемся на даче у Игоря, потому что он живёт рядом с Шереметьево. Правда, бани у него нет.

(Смешная) история про Карасева

Демешко: Во время Евро в римском отеле Сергей сдал вещи в стирку. Долго их не мог получить и пошёл на ресепшен: «Где вещи?». Сотрудники обещали всё выяснить во время нашего обеда, и когда Сергей вернулся в номер, то обнаружил письмо: «Дорогой мистер Чанг, ваши вещи будут готовы через полчаса». Это письмо до сих пор хранится у него.

Естественно, вещи вернули. Всё было хорошо.

Гаврилин: Смешную историю не вспомню, просто расскажу, как мы познакомились в 2005 году. Это случилось на матче «Торпедо» Павлово. Тогда они играли во второй лиге, и я часто ездил на их матчи, так как жил недалеко. А Сергей как раз начинал судить первую лигу и уже тогда был на слуху. У нас сразу сложились хорошие отношения, мы нашли общий язык. Поддерживали общение, а ближе познакомились, когда перешли в Первый дивизион.

Сколько заработали на Евро?

Демешко: В два раза меньше, чем Сергей, но в два раза больше, чем в Лиге Чемпионов.

Благодарность близким и болельщикам

Демешко: Я хочу выразить большую благодарность семье. Они оказывали поддержку на всех этапах моей карьеры. Моя семья – моя крепость. Ещё хочу поблагодарить Федерацию футбола Московской области, где я вырос как судья. Спасибо всем, кто там работает. Наша федерация – самая лучшая! Также хотелось бы выразить надежду, что вся положительная энергия, которую мы получали от российских болельщиков на матчах Евро, перенесётся и на игры чемпионата России.

Гаврилин: Хочу сказать спасибо всем жителям нашей страны. Для меня стало открытием – сколько людей знали о нашем участии на Евро и сколько людей нас поддерживали. Все сообщения положительно повлияли на нашу работу. Нашей задачей было не подвести страну, и, надеюсь, мы с ней справились.

Мечта?

Оба: Быть вместе с Сергеем на финале, который он хочет отсудить.