Пять стран, шесть перелётов, одна поездка на автобусе, с десяток сданных тестов на коронавирус — и теперь я точно знаю, что правила, на изучение которых перед вылетом из Москвы было потрачено часа два, имеют не так много общего с реальностью.
Строгая Европа оказалась не такой уж и строгой: при перелётах внутри ни разу не спросили «обязательный» ПЦР-тест, изредка интересовались причиной въезда, поэтому переезды, за редкими исключениями, были свободными и беспроблемными. И дело даже не в бизнес-визе и аккредитации на турнир — просто многие правила, которые на бумаге выглядят жёстко и ограничивающе, в действительности не соблюдаются.
***
Главное, с чего начинается любая поездка в эпоху коронавируса, — ПЦР-тест. Два правила: делайте его не в последний день и требуйте результаты на английском. Из-за нарушения первого нервничать пришлось мне (результаты пришли чуть ли не в аэропорту), из-за нарушения второго сняли с рейса одного из российских журналистов.
На паспортном контроле в Риме тест даже не посмотрели: забрали заполненную форму (Passengers Locator Form), мельком глянули письмо-подтверждение аккредитации и поставили печать — на всё ушло минуты две. Никто даже не напомнил, что находиться в Италии я могу только 120 часов, а потом надо либо покинуть страну, либо сесть на карантин. Россиян, которых со мной летел полный самолёт, тоже долго не допрашивали: многие были резидентами, кто-то приехал по студенческой визе, а кто-то — лечиться.
Фото: Дмитрий Голубович, «Чемпионат»
В медиагайдах УЕФА было указано, что в Риме (и ещё ряде городов Евро, включая Копенгаген и Амстердам) действует режим bubble — это когда не рекомендуется пользоваться общественным транспортом, а передвижения по городу необходимо сократить до минимума. Но… никаких проблем с этим не возникло, да и, судя по забитым автобусам, местные этими предписаниями пренебрегают. Равно, как и обязательным ношением масок даже на улицах — не все, но большинство либо спускают их с носа, либо вообще не надевают.
В Риме я сдала ещё один тест, потому что в правилах въезда в Нидерланды, куда направлялась после, указано, что нужен ПЦР. 60 евро, как оказалось, были потрачены зря: ни при вылете, ни по прилёте никому эта справка не была нужна. При этом попасть на стадион в Амстердаме с этим тестом нельзя — нужно скачивать специальное приложение Corona Check и через него записываться по специальному коду (у болельщиков свой, у журналистов — свой) в определённую лабораторию. К счастью, в этот раз платить не пришлось, а результат прислали минут через 20.
Из Амстердама наутро после матча у меня был автобус в Брюссель, а оттуда — самолёт в Будапешт. Перед посадкой контролёр проверил лишь наличие визы и билета, и всё — я села и поехала. А потом вышла и пошла. Никто ни о чём не спросил: что я тут делаю, зачем я здесь, есть ли у меня ПЦР-тест или уважительная причина въезда в Бельгию. Ни-че-го.
Брюссель выглядел пустовато — то ли из-за ограничений, то ли из-за разгара рабочего дня на улицах было немноголюдно. В этих условиях проблема с мигрантами стала отчётливо заметна — даже сами бельгийцы, с которыми я разговаривала уже перед матчем в Копенгагене, пошутили, что столица их страны стала каким-то другим государством в государстве.
Первый «бельгийский» вопрос я услышала только в аэропорту, когда регистрировалась на рейс до Будапешта. «Вы резидент Венгрии?» — спросил работник аэропорта, глядя в мой российский паспорт. «Нет». — «А зачем вы туда едете?» — «Работать», — ответила я, показав аккредитацию. Он кивнул, распечатал посадочный, и я пошла к гейту. Тест снова не спросили, по прилёте в Будапешт он тоже никого не интересовал — венгры спросили только о причине въезда.
В Копенгагене после самолёта поток людей разделили на два: направо отправили всех вакцинированных, налево — непривитых, в числе которых оказалась и я. Чтобы выйти в город, нужно сдать антиген-тест — мой ПЦР, сделанный в Будапеште, там не приняли, хотя на датском сайте указано, что при въезде необходимо предъявить отрицательный результат. Опять впустую потраченные 60 евро…
Фото: Rob Pinney/Getty Images
Всех пассажиров, которые сдали тесты, согнали в одно помещение — зал ожидания. Раз в пять минут к нам выходил работник аэропорта и, громко объявляя фамилии, раздавал распечатку с результатом теста — вместе с ней уже можно было двигаться в сторону кабинок с пограничниками. Мой результат был готов через 15 минут, и я, достав все возможные бумажки, направилась к улыбчивому мужчине за стеклом. Он глянул результат теста, пошутил, что сейчас вообще-то на дворе лето-2021, так что я примерно на год опоздала на Евро, и отпустил.
Дания оказалось не такой уж и закрытой не только для журналистов, но и для болельщиков, которые с минимумом вопросов въехали на территорию страны на поезде из Гамбурга. Их история — ниже.
Режима «пузыря» в Копенгагене, как в Риме и Амстердаме, нет: общественный транспорт работает, все заведения открыты, масочного режима тут давно нет, а о дистанциях никто не думает.
И как же это классно — жить, словно коронавируса не существует.