Кто-то назвал переход Черчесова с 5-4-1 на 4-4-2 смелым решением, такая же фраза прозвучала и во время репортажа от главного тренера «Ахмата» Андрея Талалаева. На самом же деле радикальная смена тактики наоборот стала проявлением прагматизма и осторожности.
4-4-2 в формате, предложенном штабом Черчесова, — сугубо оборонительный план. Он больше не про игру в футбол, а про концентрацию и компактность, терпение и труд. Всё запросто могло бы сработать, но есть ощущение, что наши тренеры переоценили качества футболистов.
Как именно хотела обороняться сборная России
В ситуациях, когда мяч находился у Бельгии под контролем, российская команда сразу же откатывалась всем составом за линию мяча. У всех игроков были чёткие функции, подстроенные под 3-4-2-1 у соперника.
1) Передняя пара, Дзюба и Головин, должна была перекрывать линии передач на чужих опорников Дендонкера и Тилеманса. Также два нападающих по возможности контролировали смещения центральных защитников — они не должны были заходить с мячом слишком глубоко на нашу половину поля.
2) Два опорника Баринов и Оздоев преимущественно опускались глубоко, на них была страховка нападающих (если всё-таки проходила передача на Дендонкера и Тилеманса, надо было выдвигаться), а ещё они постоянно оглядывались на чужих инсайдов Мертенса (зона Оздоева) и Карраско (зона Баринова).
3) Два фланговых полузащитника Зобнин и Кузяев контролировали латералей — Торгана Азара и Кастаня соответственно. Изначально они выбирали позицию «от середины», стараясь перекрыть направление передачи на инсайдов.
4) Фланговые защитники Жирков и Марио Фернандес держали зону и доигрывали по соперникам, вбегающим в неё, — будь то инсайды или латерали.
Если всё делать правильно, то чужая фланговая пара (инсайд и латераль) будет внутри нашего треугольника, составленного из флангового защитника, флангового полузащитника и опорника. Центральная зона тоже перекрывалась и страховалась.
Когда бельгийцы смещали направление атаки к флангу, то наш дальний фланговый полузащитник чуть заужал позицию, примерно до чужого инсайда (на картинке сверху — Кузяев — до Карраско). В случае резкого перевода он мог легко восстановить ширину и добежать до Кастаня.
Если план был идеальным, то почему оборонительная система рухнула?
Я бы не сказал, что она прямо рухнула, но недочёты стали быстро проявляться — это правда. Важно понимать, что такая терпеливая выжидательная оборона возможна только при тотальной концентрации: каждый футболист должен в зависимости от нахождения мяча занимать правильную позицию. Грубых структурных ошибок у нашей команды не было, зато индивидуальные недоработки пошли почти сразу же.
Первый нюанс: Дзюба не мог всё время находиться рядом с чужим опорником и заужать позицию, поэтому Тилеманс (чаще) или Дендонкер получали свободу и время в начале атаки. И здесь уже было два сценария: либо на них приходилось выдвигаться опорнику (но тогда эффектом домино могла посыпаться вся конструкция), либо не выдвигался никто — и чужой опорник просто заходил внутрь.
Частично этот недостаток сказался и на первом пропущенном голе: Головин держал Тилеманса, Дзюба же застыл в середине — и Дендонкер оказался с мячом без давления. Кузяев был посажен в линию Кастанем, поэтому Оздоев в зоне остался «один в два» против Дендонкера и Мертенса. И не смог предотвратить навес от последнего.
Выполнялся ли навес из опасной точки? Нет. Получился ли он сам по себе острым? Тоже нет. Но сам факт — мы глубоковато сели, запустили соперника в нашу треть поля, дали спокойно выполнить передачу в нашу штрафную, а Лукаку предложил себя открыванием за спину. Далее случилась катастрофа имени Семёнова.
Нас посадили слишком глубоко — это плохо
Можно найти много эпизодов, когда один из чужих опорников свободно получал мяч и продвигался — не буду прикладывать скриншоты, чтобы не засорять текст, просто поверьте на слово. Возникали также ситуации, когда внешний центральный защитник Бельгии спокойно заходил с мячом на нашу половину — Дзюба и Головин по умолчанию не могли успеть выполнять весь оборонительный объём, соперник имел полное преимущество в начале атаки.
Подозреваю, что Головин и Дзюба должны были добегать за опорниками и в ситуациях, когда мяч уже находился на нашей трети — но это тоже происходило далеко не всегда. Например, в ситуации снизу Лукаку, здорово принявший мяч в скоплении и развернувший Джикию, мог спокойно отдавать передачу Тилемансу — а тот продлил бы налево. Головин стартанул в оборону с большим опозданием.
Пошли и индивидуальные ошибки на флангах. Например, совсем не понравилось, как защищал зону Зобнин. У него не было идеального взаимопонимания с Марио Фернандесом, пару раз они пошли на одного и того же футболиста. На эпизоде снизу Торган Азар после диагонали мог в касание сбрасывать мяч на Карраско, за которым никто не добегал.
Ещё Зобнин эпизодически застывал вверху и мог не заузить позицию по дальнему инсайду. Здесь запросто мог быть удар или обостряющая передача от Азара, поменявшегося позициями с Карраско.
Продолжением этой же атаки стала подача в створ в ситуации, когда в нашей штрафной было аж четыре соперника. Возник хаос, серия отскоков — и Азар в упор расстреливал Шунина.
Второй пропущенный гол тоже стал следствием нескольких описанных выше недоработок. Во-первых, Алдервейрелд получил возможность глубоко зайти на нашу половину и зряче выполнить диагональ-разворот налево.
Во-вторых, до Тилеманса никто не добежал, поэтому Баринову пришлось оглядываться на него. Вроде бы ситуация была «3 в 3», но Марио изначально оборонялся глубже, поэтому Баринов не смог пойти в агрессивный отбор.
В-третьих, мы не смогли качественно отзащищаться «3 в 3» в полуфланге — бельгийский треугольник быстрыми перепасовками и коротким дриблингом легко подготовил ситуацию для подачи. Подача получилась хорошей, летела в створ — то, что нужно. Шунин грубо ошибся, но ему помогли: он до последнего не понимал, коснётся ли мяча кто-то из наших защитников или Мертенс.
К тому моменту на поле из-за травмы Кузяева уже вышел Черышев — и модель Черчесова в принципе надломилась, поскольку Черышеву сложнее принимать грамотные решения в позиционной обороне и держать концентрацию.
Резюме
Тактика сборной России ни в коем случае не была провальной. Но она была осуществима только при тотальном соблюдении дисциплины, при надёжных действиях защитников и вратаря, а также, что очень важно, при понятных принципах контригры.
Дисциплина всё-таки была не тотальной — поэтому в какой-то момент мы переместились от среднего блока в низкий, и Бельгия получила слишком уж большое преимущество в начале атаки. Не думаю, что в планах Черчесова было садиться настолько низко и вообще не отнимать мяч.
Надёжности в действиях защитников и вратаря тоже не прослеживалось (да и, пожалуй, не могло быть по умолчанию). Семёнов и Шунин поплыли при минимальном давлении. Поэтому в голы превращались банальные подачи из неопасных зон.
Наконец, контригра отсутствовала — и поэтому нагрузка с линии обороны не снималась, она не получала передышку. Черчесов запретил играть нашей команде через центр, Баринов и Оздоев прятались в середине, вся надежда была через фланги — но и через них мы почти не вылезали. Вспоминается одна симпатичная атака с навесом Марио Фернандеса из широкой позиции. А в остальном вся наша атакующая игра до перерыва — бей на Дзюбу, пусть борется и скидывает. Артём суммарно выдал 37 единоборств (19 победных), из них 21 — вверху (10). За первый тайм — 25 (13) и 16 (8) соответственно. Неплохо.
Три раза он даже скинул точно — и Головин подбирал. Но в остальном часто оставался без поддержки. Игры по другой схеме включали в себя больше атакующих алгоритмов — и там ставка на габариты Дзюбы не была настолько явной. Жаль, что против Бельгии мы почти ничего из этого не увидели.
Мы не знаем, по какой причине Черчесов выбрал такую тактику — он обещал рассказать об этом позже. И ещё мы не узнаем, что было бы, если наша команда пошла прессинговать с первых минут. Но точно ясно, что в этом матче изменившиеся принципы сборной России не помогли.
Использованы данные InStat и графический инструмент Tactic Lite.