Интервью с Александром Кокориным: тюрьма, «Зенит», «Сочи», администрация президента

Почему он так долго переходил из «Зенита» в «Сочи»? Что сказал ему Борис Ротенберг? Кто в «Зените» на самом деле принимает решения? Правда ли, что его хотели забрать Виллаш-Боаш в «Марсель» и губернатор Тульской области в «Арсенал»? Зачем он продал все машины? Сколько он получал после выхода из тюрьмы? Как на него реагируют люди на улицах? Встречал ли он в колонии невиновных? Как изменились взгляды на систему?

Евгений Савин и Кокорин показывают жильё в Сочи, дарят антистрессовую грудь чемпиону мира Адилю Рами, соревнуются в крутости удара с Заболотным, летают в горах над пропастью, вместе празднуют дебютный гол и впервые показывают стране Кокорина-младшего.

Про новое место работы

⁃ Ты сейчас живёшь в отеле. Планируешь переезжать в квартиру?
⁃ Нет, буду жить в отеле.

⁃ Клуб снимает?
⁃ Хотелось бы, но нет. Номер стоит не так много, как выглядит. Всё-таки это Сочи, а не Москва. Была возможность снять квартиру или же жить в отеле. Я выбрал отель, потому что живу пока один, а здесь готовят, убирают.

⁃ Что тебя удивило в «Сочи»?
⁃ В команде нет звёзд, все обычные пацаны, хороший коллектив. Я пришёл в команду, сразу сказали: «Пойдёмте в баню, сауну». Всё показали, рассказали.

⁃ Есть какая-то шутка у игроков, которые раньше играли в «Зените»? Вас тут девять человек таких.
⁃ Нет. Знаю, что у Полоза были варианты. Почему все здесь оказались — не знаю.

⁃ Прикалывался над Дзюбой, что он не пойми с кем играет, а ты с Рами — чемпионом мира?
⁃ Нет. Когда узнал, что «Сочи» хочет взять футболистов «Марселя», подумал, что они помогут клубу. Меня с Рами знакомили во Франции. Он тогда был с Памелой Андерсон. Памела шикарно выглядела. Ради интереса даже посмотрели, сколько ей лет. Ей 50, а он как мальчик рядом с ней.

⁃ Тут вокруг море, солнце. Реально ли в таких условиях показывать результат?
⁃ У меня закрыты все вопросы с начальством «Сочи». Я их попросил, чтобы мне перевели все деньги, чтобы не было гемора. Я переехал сюда, не дай бог, ещё и не выплатят. Я приехал сюда тренироваться и играть, попросил руководство, чтобы ни о чем другом не думал. Они это выполнили за день. Единственный стимул в Сочи — играть в футбол.

⁃ Где ты так тренировался и готовился? После возвращения столько забиваешь...
⁃ Я соскучился по футболу. Мы понимали, что рано или поздно будем на свободе, тренировались. Была слежка за лишним весом, потому что лежали, ничего не делали. Выглядишь плотненько. У Паши и брата было меньше проблем с этим. Саня, наш четвёртый парень, вообще 18 килограмм скинул. Мы проводили в зале много времени, большое спасибо, что давали возможность тренироваться. В колонии набирали ребят, каждый день играли в футбол.

⁃ Почувствовал, что аудитория развернулась к тебе?
⁃ Она развернулась, когда мы чуть подзадержались, народ начал говорить: «Ну хватит, реально перебор». А так, все, кого я встречал, до сих пор жмут руку, говорят, что переживали. Плохого ни от кого не слышал. Из шести тысяч писем в колонии мне пришло только три негативных.

⁃ Была неожиданная поддержка от кого-то?
⁃ Знакомые, с которыми не общался несколько лет, поддерживали. Слава Малафеев написал письмо, передал посылку перед Новым годом. В цене отправки письма была разница: 130 рублей — простое, чуть дороже — чтобы я мог на него ответить. А самое дорогое — с прикреплённой фотографией. Все в основном писали, чтобы я мог им ответить.

— У кого самая крутая тачка в команде?
— У меня.

— Да ладно, не рассказывай. У тебя BMW. Раньше ты гонял на «ламбе». А сейчас без лишнего пафоса гоняешь на BMW. Где «ламборгини», который у тебя был?
— Продал сразу. Захотел очиститься. У меня был «гелик», «порш» и «ламба». В один день всё забрали.

— А какой был налог?
— Примерно 150-200 тыс. рублей. Самый дорогой «гелик» был.

Про уход в «Сочи»

— Давай вспомним 21 января. Ты на сборах, забиваешь через себя и готовишься вернуться на поле, и тут прилетает информация о твоём переходе в «Сочи». Как для тебя прошёл тот день?
— Встал рано, часов в 8 утра. Пошёл на завтрак, и ребята начали писать: «Что за новости?». Сообщений была куча. Говорю: «Слушайте, да это же неправда!». На следующий день прилетает президент, подходит после тренировки: «Нужно поговорить». Я ему говорю: «Ну, примерно уже понимаю, о чём речь». Пришёл к нему, сажусь, и он мне минут на пять текста [зачитал], что у клуба такое видение, и они бы хотели, чтобы я поиграл в «Сочи». Я это всё слушаю-слушаю, а потом говорю: «Это-то всё хорошо, но у нас четыре месяца назад как бы о другом шла речь».

— Помню, в сентябре, когда ты подписывал контракт, он говорил: «Кокорин и Сочи? Нам это не надо». Получается, всё изменилось и он сказал тебе абсолютно другое?
— Да, начал рассказывать, что они хотят, чтобы я уехал в аренду — набирал там форму, поиграл за них 12 игр и якобы потом вернулся в «Зенит». Ответил: «Прекрасно всё понимаю, но во-первых, всё это уже было в новостях», — понимал, что договорённость между кем-то уже была, — Да и потом, почему нельзя было это по-нормальному сделать? Почему не могли об этом сказать в сентябре?».

— Давай честно: «Сочи» — фарм-клуб «Зенита», в который приехало уже 9 игроков из Санкт-Петербурга. Они могли сделать всё по-человечески, но сделали через жопу...
— Сделать можно было как угодно, но хотя бы об этом сказать. Всё, что они хотели, могли просто высказать мне спокойно. А тут видишь, слушаю от «Зенита» слова поддержки, сижу и думаю: «Блин, ну куда я ещё могу пойти, кроме как в «Зенит»?». Чувствовал поддержку болельщиков, ребят. Сергей Богданович мне говорил: «Саша, ты мне нужен». Александр Иванович предлагал мне всю эту красивую историю с тем, что я готов играть бесплатно. Естественно, понимал, что обязан вернуться. Неважно, на каких условиях: вернусь, а дальше будут смотреть — готов я или нет. Я много пропустил, у меня была тяжёлая операция. Работал с Машей Буровой (тренер по физической подготовке «Зенита». — Прим. «Чемпионата») под наблюдением медицинского штаба. Была хорошая команда, сильные игроки, всё шло так, как я хотел, и вот тебе, пожалуйста — 21 января. Месяц до старта чемпионата, и мне говорят такие новости.

— В той ситуации он дал тебе капитанскую повязку в контрольной игре, и ты забил три гола. Каково было выводить команду на поле, понимая, что это твоя последняя игра?
— Тогда я этого не понимал. Вот тебе мини-эксклюзив: я уже не хотел играть этот матч. В те дни, когда всё это началось, настроение было уже испорчено. Сам представляешь: занимаюсь, всё хорошо, и тут такие новости.

— Давай честно, тебя и Богданыча тупо нагнули?
— Нет, по факту, конечно, всем неприятно. Если бы я был главным тренером, выставил бы свои условия: если нет, я ухожу. Но не говорю, что ему нужно было так сделать… Голова у меня была настолько забита, не было настроения выходить на поле.

— Но ты вышел.
— Да, Богданыч меня вызвал и говорит: «Нам нужно продолжать выполнять свою работу, хочу, чтобы ты вышел и забивал голы». После его слов подумал: «Ну а действительно, что мне сидеть? Где бы я ни был потом, мне нужно тренироваться и сохранять форму». Вышел играть, и ребята меня поддержали, ещё и с капитанской повязкой — в такой сильной команде это было приятно.

– Ротенберг говорит, что ты знал обо всём заранее. Ты говоришь, что проснулся и увидел всё из новостей. Кто *** [врет]?
– Я знал о том, что они об этом говорят. А когда проснулся – прочитал, что договорились. Постфактум я узнал об этом из прессы.

– Как такое возможно, что без ведома тренера человека отдают из команды?
– Первый раз, когда я позвонил и сам общался, мне тоже было непонятно. Сказал: «При всём уважении, при чём тут руководство, если тренеру это нужно?». Они говорят: «Так получается, что сейчас не всё решает тренер».

— У тебя был разговор с Богданычем один на один?
— Да, много раз. Он говорил всё то же самое, что и в прессе. Говорил: «Ну а что тут можно ещё сделать? Я говорю, что ты мне нужен, ты говоришь, что хочешь остаться». Это всё.

– Правда, что у Семака небольшие проблемы с клубом из-за того, что он тебя поддержал и в том числе из-за этого он не переподписывает контракт?
– Ситуация неприятная для него. Он не говорил, но по нему видно: «Я главный тренер, но меня не ставят в курс дела».

– Кто набрал Миллеру и сказал, чтобы Саша Кокорин был в «Сочи»? Аппарат президента, обиженный Пак?
– Если бы знал, я бы уже это всем сказал. Версий много. Не думаю, что это определённый ресурс. И кто-то до сих пор звонит, чтобы я не находился.

– Улыбающийся Кокорин, который бесит аппарат президента, – бредни?
– Думаю, да. Если бы аппарат президента был настолько заинтересован, чтобы Кокорин не продолжал карьеру, – думаю, по УДО Кокорин бы никогда не вышел. Тут я вышел. Пять месяцев прошло, но история продолжается. У меня есть видение, что «Зенит» не до конца честен со мной. Я уверен, что это большая вероятность, потому что есть странная история с заявкой. Как отклонили заявку, можно было спокойно написать апелляцию. Юристы говорили, что это обжалуется неделю.

– Это когда РФС в сентябре тебя не заявил?
– Да. Хотя бы можно было попытаться. Все говорят: «А что тут такого? Тут две-три минуты». «Зенит» потом говорит: «Нет, мы этого делать не будем».

– Есть версия, что Ротенберг и Миллер между собой договорились. Ротенберг попросил, чтобы Кокорин помог «Сочи» не вылететь. Они просто элементарно поставили тебя перед фактом и всё решили.
– В это я больше верю. Мы сейчас с тобой общаемся. Я тебе говорю: «Жек, дай что-нибудь». Ты говоришь: «Да, бери без проблем». Вот тут из той же серии.

– Можно ли сказать, что при этом руководстве Александр Кокорин не вернётся в «Зенит»?
– На данный момент желания возвращаться при этом руководстве вообще нет. Отношения у нас испорчены. И смысла я не вижу — ходить и друг другу улыбаться, будто ничего нет. (В итоговую видеоверсию интервью этот абзац не вошёл, но в текстовом варианте, предоставленном редакцией «КраСавы», он присутствовал. — Прим. «Чемпионата»).

Про контракт с «Зенитом»

– «Зенит» активно говорит, что ты просил у них 4 миллиона евро. Правда?
– Это неправда. Готов был спокойно играть до мая, выиграть чемпионство, играть в Лиге чемпионов. Ничего не выпрашивал. Суммы мифические.

– До конца мая ты готов был играть за «Зенит» за 18 тысяч рублей в месяц?
– Честно заработанные. Хочешь пушку? С сентября, когда у меня появился этот контракт, мне их ни разу не выплатили.

– Ты мог доиграть за 18 тысяч в месяц, но они рассказывают, что ты просил 4 миллиона евро. Зачем они это делают?
– Якобы показать, что я такой плохой, что сидел. Не они всё это придумали, а это я им руки выкручивал по поводу контракта.

Про уход в другие клубы

– Про «Балтику» – бредни. Я хорошо дружу с их командой, а с руководством не так хорошо. А вообще заходишь (в интернет. – Прим. «Чемпионата»), видишь фамилию Кокорин – самому блевать охота. Единственный клуб, который был от меня, – как раз «Марсель». До 6 декабря мне нельзя покидать страну. Я должен был быть по месту жительства. Когда история пошла, я написал Виллаш-Боашу. Говорю: «Сейчас готов, потому что «Зениту» я не нужен на вторую часть сезона. Очень хотел бы поехать к вам». Он сказал: «Это супервариант, но мы не можем сейчас платить за трансфер. Узнаю у «Зенита»: это будет покупка или аренда». Я говорю, что в идеале была бы аренда. Они связались с «Зенитом». Сказали, что «Зенит» не заинтересован меня отдавать.

– «Зенит» целенаправленно не отдал тебя в «Марсель», чтобы ты перешёл в «Сочи»?
– Получается так.

– Правда, что тебя звали в Тулу? И нужно было написать смс, чтобы Дюмин ворвался в клубок Миллера и Медведева и разнёс их. Тогда бы тебя забрали.
– Правда. Но у нас такие детские взгляды: представляешь, кто-то за меня занесёт. Понимаю, что у них общение на другом уровне. Если у них принципиальная позиция, чтобы я ушёл в другой клуб, они так же объяснят: «Нет, он туда не пойдёт».

– Когда Смолова отдали в «Сельту», «Локо» тебе предлагал 3 миллиона рублей в месяц?
– 3 миллиона не предлагали, но интерес от «Локо» был. Понял, что там вообще без шансов.

Про драку

– 8 октября происходит этот *** [ужас], который долго обсуждали. В какой момент ты понял, что вы реально накосячили?
– Я не понял, как всё это появилось. Потому что мы расходились спокойно, мы пожали руки с Паком, пожали руки со всей «Кофеманией». Конфликт был убит. Претензий ни к кому нет. Мы ушли оттуда, в итоге появляется ситуация: вот такие футболисты, побили чиновника. Есть видео, где мы после этого стоим и общаемся.

– В таких ситуациях, как у вас, часто прилипают люди, которые хотят на этом заработать. На какую максимальную сумму тебя пытались нагреть?
– 5 миллионов евро. Я не знаю этих людей. Обращались к родителям.

Про СИЗО и тюрьму

– Первый день в СИЗО, где сидят уголовники. Это страшно или нет?
– Первые четыре дня вообще не кушал. Отсыпался и не понимал, что происходит. Самое страшное – непонимание, что будет завтра.

Про Путина

– У тебя на аватарке стоял Путин, носил футболку с Путиным. Ты попал под каток системы. Изменил ли ты отношение к власти? Будет ли Путин на аватарке?
– На аватарке точно не будет. Отношение к нему не изменил. Понимаю, что об этой ситуации он знал, в системе об этом знали. Не скажу, что были какие-то звонки. Если бы хотели сделать по-другому – сделали бы.

Про «Динамо»

– Кураньи в «Динамо» ездил непонятно на чём. Он купил себе старого пятого икса. Выглядит нормально, но там год второй-третий. В него садишься, а там как помойка. Реально разваленный. К нему подходят и говорят: «Кевин, слушай, у тебя там пишется зарплата, ты первый в России, такая звезда и ездишь на иксе». Его настолько задушили, что он говорит: «В моменте расстроился, хотел плюнуть на всех и купить феррари». Но потом остановился. Купил спокойную машину, а икса за копейки отдал менеджеру «Динамо».

Про Джуджака

– У нас в команде был Балаж Джуджак. Была версия, что он нетрадиционной ориентации. Ему подарили огромный фаллос и прибили к его месту. Он на эту тему очень переживал. Нужно было как-то шутить. Его подкалывали: «Приди с девушкой, докажи всем». А он всё время один был. По сей день с ним дружу. Видимся на отдыхе. Я его видел уже с тремя новыми девушками.