Сальваторе Боккетти — о «Спартаке», Неаполе и Путине

Боккетти играет в «Спартаке» дольше Глушакова, отлично говорит по-русски и не чувствует себя иностранцем. Мы встретились с ним в Турции перед матчем со «Слованом» и обсудили, почему Сальве комфортно в нашей стране и московском клубе.

Россия, пенсии, Путин

— На каком языке вы думаете?
— На родном, конечно. На нём читаю новости, смотрю фильмы, — говорит Боккетти. – Дома жена разговаривает с сыном на русском, а я – на итальянском. Так лучше — в детстве легче освоить сразу два языка.

— Что вас интересует из новостей?
— Я не ограничиваюсь одним футболом. Чаще читаю о политике.

— Вы ведь курсе, что в Италии всё-таки снизили пенсионный возраст с 67 до 62 лет?
— Это сейчас главная тема. В Риме 100 тысяч вышли на улицы, протестуют. У нас почти как во Франции. Но на самом деле реформе не все рады (по новой формуле возраст и стаж должны составлять 100 лет. То есть для того, чтобы выйти на пенсию в 62 года, итальянец должен проработать 38 лет. — Прим. ред.). Молодёжь требует, чтобы средства шли не на пенсии и пособия по безработице, а на создание рабочих мест и на повышение реальной зарплаты. Вообще, в Европе люди всегда выходят на улицы – это традиция.

— Минимальные пенсии в Италии поднимут до 780 евро. А сколько получают ваши родственники?
— У бабушки — 600 евро. Этого очень мало для нормальной жизни. Хорошо, что у меня есть деньги, я могу им помочь. Хотя сейчас вроде как вводят специальный фонд для малоимущих — это что-то вроде социальной программы. Но всё равно с экономикой в Италии всё не очень хорошо.

— Но вы знаете, что в России пенсии меньше, чем в Италии?
— Знаю, что некоторые люди в России тоже тяжело живут. Хотя здесь другие цены, другая страна. Понимаю, что живу в Москве и могу не видеть реальных проблем. Но, по-моему, и в других городах всё не очень плохо.

— Назовите три вещи, которые вам не нравятся в России.
— Нет такого. Даже погода устраивает. Наоборот, могу сказать, что нравится: Москва, моя семья, «Спартак». Если честно, вообще не чувствую себя здесь чужим. Конечно, я – иностранец, мой дом – Неаполь, но нет такого, чтобы я скучал по Италии. Здесь мне очень хорошо.

— За девять лет в России вы успели сформировать отношение к Путину?
— Да. Он настоящий президент: сильный, хорошо защищает свою страну, не идёт ни у кого на поводу, никого не боится. Мне кажется, что в России действительно любят Путина.

— Но в европейских СМИ другое мнение – например о нарушении прав и свобод, авторитарном режиме.
— В Италии вряд ли, потому что у наших лидеров в последние годы были хорошие отношения с Россией. О режиме, мне кажется, говорят те, кто знает страну только по рассказам о Советском Союзе. Но сейчас можно путешествовать, так что каждый, кто ездит сюда, понимает, что проблем никаких нет. А все обвинения – это простая политика. Я вообще думаю, что в России сейчас спокойнее, чем в Италии, особенно в моём Неаполе.

Неаполь, мафия, футбол

— По некоторым районам Неаполя до сих пор опасно ходить?
— К сожалению, да. Но уже не так, как раньше. Иногда было так страшно – просто ужас. Могли ограбить, побить.

— На вас нападали?
— Несколько раз. Однажды поехал на мотоскутере домой. Остановили в переулке, подошли, говорят: «Давай его сюда». Я сразу ответил: «На, бери, пожалуйста, только не трогай». Да уж лучше я не буду ездить на скутере и лишусь части денег, но буду жить. Пусть забирают, если так нужно. Все же знают, что у бандита может быть кастет, нож или пистолет.

— Вы тоже хулиганили?
— Многие мои друзья детства либо в могиле, либо в тюрьме. Но я ничего такого себе не позволял — тут без шансов. Мама с папой сразу сказали: «Если будешь заниматься плохими делами – мы сами тебя убьём». Они занимались хорошим делом, держали маленькую мясную лавку. Так что с детства я тоже мясник. Вообще, благодарен богу за такую семью. Она хорошая, большая, у бабушки за столом собирались человек 20. Мои татуировки тоже посвящены близким – в память о любимых тёте и дяде, у которых я проводил много времени вместе с двоюродным братом.

— Джано говорит, что футболиста из него сделал отец, однажды давший ему совет: «Если ты выбрал этот спорт, то нужно идти до конца». Кто влиял на вас?
— Сам. Очень хотел вырваться, заиграть в футбол на серьёзном уровне. Помню только один момент, когда хотел всё бросить. В 13 лет меня не брали в сильные команды, я устал ходить на просмотры и решил: «Всё, хватит». Но однажды пришёл друг и сказал: «Пойдём играть со мной, ты нам нужен». И тогда я согласился попробовать ещё раз, но, наверное, в первую очередь потому, что у друга была очень красивая экипировка. Даже не знаю, что со мной случилось бы, откажись я.

— Если жить в Италии, то в Неаполе?
— Нет. Я хочу найти для своих детей место поспокойнее.

Дженоа, «Милан»

— Зачем вы вообще уехали из Италии? В 2010-м играли в основе «Дженоа», съездили на чемпионат мира в ЮАР и вдруг выбрали «Рубин».
— У меня были плохие отношения с тренером. Он ставил меня в состав, но постоянно кричал, обвинял, давил. Я был молод, нервничал, приходил домой в плохом настроении, уже не мог терпеть и в один день решил: «Надо уходить поскорее». Тогда единственное реальное предложение было от «Рубина».

— Вы же говорили, что звали ещё и «Ювентус» с «Миланом».
— Там не было конкретики. Всё какие-то слухи: то ли аренда, то ли просмотр. У итальянских грандов в тот момент было очень мало денег. Да, меня могли взять в «Юве» и оставить во втором или третьем составе – так рисковать было нельзя. «Рубин» же предлагал хорошие деньги и Лигу чемпионов.

— Вам не кажется, что тогда вы лишились мечты построить большую карьеру?
— Ну так мечта всё-таки сбылась, когда я перешёл в «Милан». Понятно, что я из Неаполя, но обычно болеешь за команду, которая подарила тебе самые яркие воспоминания в детстве. До сих пор помню победу над «Барселоной» (4:0) в финале Лиги чемпионов в 1994-м, когда Савичевич забил супергол и остался моим любимым игроком. Мальдини, ван Бастен, Гуллит, Савичевич — такой команды больше не будет.

Обзор

— В «Милане» вы сначала играли, а потом выпали из состава.
— Всё оказалось не так, как я представлял в мечтах. В «Милане» были проблемы во всём: в финансах, в атмосфере, в игроках. Клуб просто не соответствовал своему имени. Ну а я после нескольких игр сел в запас и слушал слова Филиппо Индзаги: «Ты хорошо играешь, но подожди чуть-чуть». «Чуть-чуть» продолжалось слишком много матчей. В конце сезона я всё-таки начал играть, мы победили в паре матчей, и Индзаги сказал: «Простите, ребята, вы — хорошие футболисты, настоящие мужики, я ошибся и должен был ставить вас и раньше».

— После этого был шанс остаться?
— Галлиани говорил: «Давай обговорим ещё одну аренду». Но я понимал, что всё это ненадёжно и даже опасно. В тот момент хотелось поскорее вернуться в Россию и «Спартак», где мне очень комфортно. Вообще, спокойная голова — самое важное для футболиста. Если тебе вокруг всё нравится, значит, травм будет меньше, а игра станет лучше.

Италия, Балотелли, Каннаваро

— Если повернуть время вспять, вы бы уехали в «Рубин»?
— Конечно. Во-первых, здесь у меня появилась семья. Во-вторых, во время операции в Риме я встретил Каннаваро, и он сказал: «Сальва, ты всё правильно сделал. Лучше играть в «Спартаке» в России на полном стадионе, чем оставаться в середняке типа «Дженоа» в Италии.

— С кем вы вообще дружите из великих итальянцев?
— Как раз с Фабио. Он неаполитанец. Всегда мечтал сыграть рядом с ним на одном поле, а когда это осуществилось, чуть не сошёл с ума от счастья. Это был матч с Кипром – мой дебют в сборной. Каннаваро тогда сразу взял меня под своё крыло, учил, советовал, мы и сейчас иногда списываемся. Фабио даже приглашал в гости, говорил: «Сальва, заезжай, всегда тебе рад». Я очень рад такое слышать, но всё-таки стесняюсь.

— О чём вы говорите, когда видитесь?
— Недавно встретились на сборах — он приезжал с «Гуанчжоу», — и я сказал: «Ты точно будешь тренером сборной Италии». Он ответил: «Да, я знаю, знаю». Посмеялись. Но это правда – он очень умный, интеллигентный и сильный человек. Настоящий авторитет.

— А кто был самым безбашенным в сборной Италии?
— Балотелли, конечно. Что он только не делал. Но я больше не хочу говорить о том, как он чудил – это видели все. Скажу лучше, что когда с ним потом общался, то думал: «Как ты мог всё это натворить, если ты такой хороший человек»? Марио правда очень добрый, чуткий парень. Наверное, он, как ребёнок, хотел больше внимания, всех развлекал, придумывал что-то новое. С таким человеком в команде никогда не заскучаешь, даже на самой тяжёлой тренировке. Думаю, сейчас он изменился, стал спокойным.

— А вы делали безумные вещи?
— Нет, никогда. Я спокойный парень.

«Спартак», «Зенит», Кришито

— В России вы ведь дружили с Кришито.
— Конечно, он тоже неаполитанец. Всегда говорил: «Ты что выбрал? Какой «Зенит»? Зачем там играешь? «Спартак» — это имя на уровень выше. Доменико отвечал: «Замолчи, что такое говоришь»? Помню, когда я забил «Зениту» в 2016-м, специально кричал ему в лицо. И так мы с ним подкалывали друг друга всегда, потом, правда, смеялись. Но я честно считаю, что «Спартак» — это выше.

— Вы прям мясной?
— Уже да. Если попал в «Спартак» и задержался здесь, то это навсегда. Даже думать не можешь о «Зените», ЦСКА. Это просто неправильно.

— Но Игуаин перешёл из «Наполи» в «Юве».
— Ох, если он пройдёт по любой улице Неаполя, то много о себе услышит, хотя ему туда лучше вообще не соваться. «Наполи» и «Ювентус» — это юг и север, они так ненавидят друг друга, что аж страшно. Очень опасно переходить из одного клуба в другой.

— В «Зенит» перешёл Дзюба, а буквально через год уже летел с вами из Питера в Москву на самолёте. Не было желания сказать: «Это неправильно»?
— А я не считаю, что это неправильно. Футболисты часто летают в самолётах друг друга. Есть профессия, а есть нормальные человеческие отношения, если кому-то надо помочь. Я же думаю, что болельщики «Спартака» и ЦСКА тоже могут помочь друг другу как обычные люди вне стадиона, в этом ничего такого нет. Когда тренер брал Дзюбу, неприятных ощущений у меня было. Аленичев вообще очень хороший человек.

Карпин, Аленичев, Якин

— Редко можно услышать хорошее об Аленичеве.
— Для меня он суперчеловек и даже супертренер. Не потому что мне доверял, а потому что всегда был добрый, уважительно общался, делал интересные тренировки. При Аленичеве мы забили четыре мяча тульскому «Арсеналу», взяли классных футболистов, начали играть по-новому, были хорошо готовы. Жаль, что он ушёл, потому что «Спартаку» так не повезло с АЕКом. Но при этом вовсе не хочу сказать, что мы точно стали бы чемпионами, если бы он остался. Но Аленичева я всегда рад видеть, обнимаю его, желаю успеха. Он очень хороший человек.

— Аленичеву вспоминают, что он всегда говорил об атакующем футболе, но при этом мог поместить на поле семерых защитников.
— Может, это было сначала, когда оставались проблемы в составе. Но мы всегда говорили об атаке, тренировали комбинационный футбол, постепенно меняли игру к лучшему.

— Если не считать Олега Кононова, с которым вы пока мало работали, кто был вашим любимым тренером «Спартака»?
— Аленичев. И Карпин, потому что он меня пригласил в «Спартак», за что я буду всегда благодарен. Карпин – сильный человек, тоже добрый.

— А самым нелюбимым?
— Якин. Я вернулся после травмы колена, вроде восстановился, но сустав ещё чувствовал себя не так, как раньше. Мне очень нужно было доверие, но Якин вообще со мной не общался, не замечал. Иногда казалось, что ему вообще всё равно, что происходит вокруг.

– «Спартак» в то время был просто слаб.
— Самый слабый «Спартак» был при Якине. Но виноваты не только игроки, но и тренер, в этом точно его заслуга. Да и где все эти годы Якин? Мне кажется, он не соответствовал уровню «Спартака».

Команда, Кононов, Глушаков

— Как вы чувствуете себе в «Спартаке» сейчас?
— У нас хороший коллектив, очень интересные тренировки, всё направлено на атаку. У меня тоже была травма — почистили голеностоп – так что пока не чувствую себя в форме на все сто процентов, но очень хочу скорее восстановиться.

— На сегодня вы точно сыграете в 18-м туре РПЛ и Кубке с «Уралом», но если объективно, то с россиянами Джикией и Кутеповым будет тяжело конкурировать.
— Понимаю, что здесь важно иметь российский паспорт, но, во-первых, дело не только в этом, а во-вторых, я всегда буду работать и всегда буду выкладывать на сто процентов, чтобы выйти и помочь. Конечно, я хочу играть и не хочу сидеть на лавке, но конкуренция есть везде, так что мы вместе будем стараться делать лучшее друг для друга и для «Спартака».

— Вы чувствуете особую миссию как ветеран?
— Думаю, клуб сделал хорошую работу, оставив 4-5 игроков, которые давно в «Спартаке». Если каждый год всех менять, то не останется традиций, костяка. А сейчас, помимо того чтобы бороться за место в основе, мы должны помогать молодёжи в основном психологически. Это важно при создании коллектива.

— Как член коллектива, что вы испытываете, когда освистывают Глушакова?
— Ничего нового не скажу, но, конечно, это некрасиво. Если мы хотим побед для «Спартака», то должны быть все вместе. И фанаты, и команда с её капитаном. Свою позицию внутри коллектива мы уже показали и теперь будем добиваться результата, бороться за чемпионство, чтобы изменить отношение части болельщиков.

— Вас самого часто оскорбляют?
— Когда побеждаем – хвалят. Когда проигрываем – бывает, пишут много неприятного, но такое случается редко. Иногда я отвечаю: «Ребята, я сам очень расстроен, сам хочу побеждать». Но для себя понял. Никак не отвечать на грубость — лучшее, что можно придумать для футболиста.

Семья

— Ваша жена Екатерина рассказывала, что вы познакомились через «Инстаграм». Это правда?
— Да, я нашёл её по локации, рядом с базой в Тарасовке – она появилась в рекомендованных. И однажды пригласил на свидание. Знаешь, я, как только увидел её улыбку вживую, то сразу понял, что Катя — девушка моей жизни и моей мечты. Мне было так тепло, что хотелось её обнять, сразу жениться, познакомить со всей роднёй в Италии. Но четыре месяца мы просто общались, потому что она сомневалась, ей ничего не было нужно. Просто бродили по Москве, обсуждали на английском, что кому нравится, какие у нас мечты. Я, честно, ненавижу гулять и звал её просто посидеть в ресторане, но она говорила: «Нет, давай походим».

— Вы проявляли себя как футболист, задаривали подарками?
— Нет, конечно. Она бы такое не приняла. И так нужно было вести себя аккуратно. Правда, помню, однажды не выдержал. Катя сказала, что больше не может находиться в Москве, что хочет вернуться в Новороссийск, но я начал кричать: «Какой Новороссийск? Хватит. Я просто убью тебя». Она осталась, и мы начали жить вместе.

— Родители не останавливали: зачем тебе эта русская?
— Никогда. Они знают: если я решил, то это обдуманно и это навсегда. Катя не может не понравиться, она умный и творческий человек.

— Что за история произошла с часами «Ролекс», которые жена вам подарила?
— Да смех. По новостям говорили, что меня задержали в аэропорту, посадили в тюрьму, но этого не было. Просто я не прошёл через специальный коридор, не заполнил бумаги и полиция подозревала, что я эти часы могу продать. Но за час я всё заполнил и отправился домой, никаких проблем не было.

— Вы вообще любите роскошь: «Rolex», «Louis Vuitton» с ног до головы?
— С ног до головы – это не стильно, а иногда и смешно. Мне вот всё равно, в чём ходить. Могу купить вещи в Zara, в H&M. Незазорно ходить в вещи за тысячу рублей, куда хуже, если ты купил кроссовки за тысячу евро и гордишься ими. Да я лучше пойду в другой магазин, найду получше, и заплачу в 5 раз дешевле. Хотя русские футболисты вообще любят надевать что-то очень дорогое и очень некрасивое. Им нужно быть проще.

— Назовите самого стильного и самого безвкусного игрока РПЛ.
— Не буду этого делать. Но если кто-то хочет, пусть обращается за советом. Мне кажется, я чуть-чуть разбираюсь в культуре.

— Я видел у вас в «инстаграме» фото с пианино.
— Катя меня чуть-чуть научила играть – она в детстве много занималась. Дома даже могу исполнить «К Элизе» Бетховена.

— Играете Бетховена, а в раздевалке, небось, всё равно ставите Тимати.
— Нет, не Тимати. Я, вообще, люблю неаполитанскую музыку. Катя говорит, что она похожа на арабскую. Из русской, что звучала в раздевалке, нравилась старая — «Фантазёр». Её Глушаков всегда включал, когда была серия побед, а потом мы как-то раз проиграли – и всё, «Фантазер» закончился.

— Что вас самого может заставить уйти из «Спартака» (контракт Боккетти действует до 2020 года)? Сумасшедшие деньги из Китая?
— Нет, Китай – это очень далеко и тяжело для семьи. Да и зачем думать об уходе: я люблю Россию, люблю «Спартак» с его болельщиками и верю, что мы ещё много выиграем вместе.

Спортлэндтур: Организация учебно-тренировочных сборов.