Как человек, который больше всего времени тратит на просмотр европейского клубного футбола, я предсказуемо оказался немного не в теме сборной России. Это, конечно, печально: уже у всех моих коллег в редакции есть устойчивое впечатление от Станислава Черчесова и его команды. Есть диапазон ожиданий от каждого конкретного матча и от выступления на чемпионате мира в целом. Есть множество сложных объяснений для любого тактического решения. Их сложно удивить (в отличие от меня).
Но в таком неведении есть и один плюс: свежий взгляд. Два матча сборной России перед началом чемпионата мира мне удалось посмотреть без накопленного за последний год груза знаний. Это новая команда, а за такой всегда интересно наблюдать. И вот, после двух матчей, я испытываю жгучее (о топографии жжения умолчу) желание задать миру несколько вопросов.
Начнём с далеко не самого очевидного. Но с самого важного.
Кто лидер сборной?
Я не про того, кто может напихать в раздевалке. Или технично объяснить журналистам и болельщикам, как трудно выиграть любой матч. Я про поле. На такую роль подходит игрок любого амплуа: пусть не самый техничный, не самый забивающий, но с характером. Или с, как любит говорить Диего Симеоне, cojones. Чтобы подхватить мяч, протащить метров 20, нарушить линии соперника, создать зоны. Расшевелить болото.
Идеально, если это делает атакующий или центральный полузащитник – так опаснее всего. Типично, когда это вингер или латераль. Редко, но бывает – центральный защитник. Кто этот человек в сборной России? Он вообще есть? Хотя бы на уровне предположения? Кто у нас ответственный за cojones?
Кто отвечает за последний пас?
Не секрет, что Смолова нужно постоянно снабжать мячами. Он забил 14 голов в чемпионате России, но на это ему понадобилось 95 ударов. По количеству ударов из пределов штрафной площади (55) он – с отрывом на первом месте, а всего за 90 минут игрового времени в «Краснодаре» он бьёт почти четыре с половиной раза.
А теперь перенесёмся в сборную: в двух последних матчах (180 минут) – восемь ударов. Не у Смолова, у всей команды. Фёдор отрезан от мяча. У него были нереализованные моменты, но они постоянно есть и в «Краснодаре», так что смысла жаловаться на нереализацию как на источник проблемы – нет. Источник проблемы в том, что таких моментов Смолову нужно больше.
По идее, связывать его с полузащитой должен Алексей Миранчук, но в обоих последних матчах его было трудно обнаружить на поле. В матче с Турцией Черчесов попробовал вместо него в старте Дзагоева – и Алан тоже потерялся где-то в газоне.
И если раньше некоторых моих коллег беспокоило, что не доставляя мяч Смолову, сборная России остаётся вдесятером, то в матче с Турцией они смогли убедиться, что это не предел: есть риск, что без мяча останутся сразу два игрока.
Кто отвечает за любой пас в центральной зоне?
Газон в центральном круге на стадионе ЦСКА за два часа матча испытал серьёзную нагрузку четыре раза: когда разводили мяч. Кажется, на этом всё. Всё остальное время красивая ровная трава оставалась непримятой. А если кто и мял, то только противник: наши себе такого не позволяли. Все атаки уходили на фланги.
Когда команда не может системнопродвигать мяч через центр, на первый план выходят индивидуальности. Проблему нехватки лидерства мы уже обсудили. Но к ней приходится вернуться, потому что структура игры с мячом, которую показала сборная, наводит на мысли о каких-то нематериальных силах.
Вообще, для нашей сборной ситуация, когда долго к чему-то готовишься, а потом оказываешься совершенно не готов – это уже традиция. Пора бы и привыкнуть. Но тогда… если нельзя достичь результата «благодаря», кто-то же должен добиваться его «вопреки». Хотя бы попытаться. Кто?
И, раз уж я заговорил об игре в пас…
Сделать три точных паса на чужой половине поля – это вообще реально?
На самом деле, это оптимистичный вопрос. Да, реально, и сборная России это доказала! Когда после начала второго тайма я начал считать, то к 70-минуте всерьёз забеспокоился, что не увижу трёх подряд точных пасов на чужой половине поля. И недооценил сборную. На 75-й минуте Головин, Самедов и Зобнин разыграли треугольник. Более того, Зобнин даже отдал четвёртый подряд точный пас – на Игнашевича. Да, забыл сказать, весь этот уверенный контроль мяча шёл по направлению от турецких ворот к воротам Акинфеева. Но потенциал всё равно есть.
По какой схеме играет сборная?
Это, конечно, мелочь и придирка. Но всё-таки: какая расстановка для сборной России – базовая? Это же не секрет, правда? Тем более что на днях Черчесов сказал, что эта сборная – самая открытая.
Сборная, может, и открытая. Но по какой схеме будет играть на чемпионате мира — неясно. Предположим, неопределённость это часть плана: команда будет играть гибко и меняться по ходу матча. Если хотите, сейчас можно сравнить Россию с «Реалом» (ловим момент). В последние полтора года Зидан превратил «Реал» в тактический трансформер. Отталкиваясь от базового фундамента с четырьмя защитниками, он постоянно чередует надстройки: с опорником, без опорника, с десяткой, без десятки, со сдвоенными флангами, без сдвоенных флангов. Но при этом болельщики «Реала» всё-таки понимают, чем обусловлен первый выбор и последующие изменения. А чем обусловлен переход с 3-5-2 на 4-1-4-1 и на 4-4-2?
Это, кстати, не абстрактный вопрос. Потому что отсутствие ответа на него вызывает ещё один.
Жирков и Кудряшов – этого точно достаточно?
Учитывая, что Фёдор привык играть на фланге только в расстановке в четыре защитника? Для латераля, он подключается к атакам недостаточно (вклад в атаки «Рубина» меньше, чем у Набиуллина, например). Значит, если сборная всё-таки станет играть по схеме 5-3-2, Жиркова просто некем заменить. Жирков – один из лидеров в этой команде, но ему 34 года, а позиция максимально энергозатратная. Травмировался Рауш? Это ужасно, но надо возвращать Ташаева. Я объясню, почему.
Потому что в итоге правый фланг закрыт несопоставимо лучше: есть Самедов, которого тоже предсказуемо не хватает на целый матч беготни по бровке, но и плюс два защитника. Причём, в отличие от Смольникова, который всё-таки классический игрок для четвёрки, Фернандес привык контролировать всю длину поля.
Забудем на минуту, что базовая схема сборной вызывает вопросы: комплектация на правом фланге позволяет пробовать любую формацию. Так почему левый фланг недоукомплектован по сравнению с правым?
Почему только Смолов и Дзюба?
Серьёзно, это странно. Смолов и Дзюба – максимально непохожие по стилю нападающие. Это значит, что замена форварда по ходу игры неизбежно должна идти в комплекте с глобальной перестройкой в структуре атак. Мы же так умеем, правда? Игра в пас достаточно хороша для таких экспериментов? Или смысл в том, что для сборной России Смолов и Дзюба – идеально взаимозаменяемы (это шутка, а не предположение автора. – Прим. «Чемпионата»)?
Текст растёт, а вопросов всё ещё много. (Почему команда играет на контратаках, но отцеплен Чалов? Почему не попробовать Самедова распасовщиком под Смоловым? Почему Кутепов? Почему не попробовать подержать мяч вместо торопливых неточных обострений? Почему полтора года наигрывается одна расстановка, а потом ВНЕЗАПНО – другая, и нет, «потому что в пять наигрались» — это не объяснение. Как сочетается оборона низким блоком с высоким прессингом?)
Поэтому задам ещё только один вопрос. Не такой важный, как про лидера и про последний пас, но показательный, ведь с с этим вопросом разобраться проще, чем со всеми остальными.
Как в сборной выбирали номера в заявку на ЧМ?
Зобнин 11-й, а Дзагоев 9-й. В чём логика?
