Известный футбольный менеджер, за плечами которого работа на руководящих постах в «Спартаке», «Локомотиве», «Краснодаре», один из ведущих в стране специалистов по вопросам спортивных стратегий, скаутинга и трансферных решений на конкретных примерах с именами и цифрами рассказывает о футбольных концепциях, моделях клубов и особенностях подбора игроков. С нестандартной точки зрения Алексей Зинин анализирует игру команд, нюансы работы тренеров, ментальность клубных руководителей и сравнивает психологию российских звезд футбола с лучшими мировыми аналогами. Книга абсолютно уникальна, так как помимо эксклюзивной деловой информации содержит большое количество инсайдов и занимательных историй о топовых персонах.
«Чемпионат» опубликует несколько выдержек. На сайте издательства можно сделать предзаказ книги.
Черчесова взяли в "Спартак" 20 пропущенных мячей в 3 матчах
Ну а вначале процитирую вам две истории о селекции. Не для того, чтобы вы поняли, что здесь не бывает тех, кто не промахивается, а для того, чтобы вы почувствовали неповторимый селекционный колорит.
– Удивительно, как я попал в «Спартак», – вспоминает Станислав Черчесов. – Я выступал за Орджоникидзе. Проиграли мы «Гурии» из Ланчхути 2:6, а на следующий день – первого апреля, между прочим – мне говорят: собирайся, тебя вызывают в Москву, в «Спартак». «Нормально, – думаю. – А если бы восемь мячей пропустил, в «Реал» пригласили бы?»
Приезжаю и сразу попадаю на матч спартаковской основы и дубля. Проигрываем 1:10. Затем играем в Днепропетровске 0:4, я там наложил столько – лошадь не наложит. «Ну, все, – думаю. – Добраться бы только до базы, собрать вещички и домой».
И тут слышу, как Старостин разговаривает с Бесковым.
– Хороший парень, – Бесков говорит, – берем.
– Костя! Ты чего? – Старостин отвечает. – Меня в ворота поставь, я столько не пропущу!
– Ничего-ничего. Хороший вратарь будет!
Нюх был у Константина Ивановича на игроков.
– Но, конечно, и осечки были, – а это уже байка от Валентина Покровского. – В середине восьмидесятых приглянулся Бескову в «Таврии» Александр Баранов: «Привези!»
Я поехал, договорился обо всем. Через неделю вызывает Константин Иванович: – Ты кого привез, ты что, не видел, что он не впишется к нам? – Вы же сами сказали… – Ну если один баран говорит другому барану привезти третьего барана, то хоть у кого-нибудь из них должны быть мозги?! И отправили Сашу из команды, он всего пару матчей и провел за «Спартак»…
Станислав Черчесов на ЧМ-1994
Фото: Stephen Dunn/ALLSPORT
***
Важно не путать понятие успешности или неуспешности отдельных трансферов с понятием трансферной кампании в целом.
Если кто-то думает, что один сильный трансфер + другой сильный трансфер = сильная трансферная кампания, то это далеко не так. Бывает даже наоборот.
Ну, например. Знаете, чью кадровую политику большинство любителей футбола признали эталонной по итогам летнего заявочного периода 2013 года? Локомотивскую. Тогда пришли Диарра и Буссуфа. Один – мегазвезда, другой, как многим казалось, звезда.
Годом позже железнодорожники взяли нескольких ребят во главе с малоизвестным африканцем Ньяссом из такого же малоизвестного турецкого клуба. Хвалебных отзывов в прессе читать что-то не доводилось, тем более игрок не сразу стал попадать в основной состав.
Что на выходе: Диарра и Буссуфа суммарно принесли большие финансовые, репутационные и эмоциональные потери, а Ньясс помог завоевать «Локомотиву» Кубок России, продемонстрировал хорошую результативность и был куплен «Эвертоном» за 16 миллионов евро.
А насколько успешной можно считать трансферную кампанию, когда на великолепного Халка и суперсбалансированного Витселя было потрачено 100 миллионов евро? При том что клуб, потрясенный собственным размахом, потерял игру, упустил два чемпионства и смазал две еврокубковые кампании, прежде чем получил хотя бы временные дивиденды.
Иногда лучшей трансферной кампанией и вовсе может оказаться та, при которой вообще никто не пришел, как в «Локомотиве» зимой 2017/18, когда любой новый элемент со стороны мог бы разрушить найденный баланс.
ЦСКА зимой 2003/04 провёл кампанию, благодаря которой выиграл Кубок УЕФА
И вот еще одна парадоксальная вещь, поставить оценку трансферной кампании в целом иногда можно только спустя десятилетие. И то, как правило, однозначной эту оценку сделать невозможно, потому что в рамках одной трансферной кампании понапихано много противоречий.
Если говорить о самых успешных трансферных кампаниях в истории российского футбола, то в уме сразу всплывает зима 2003/04 в исполнении руководства ЦСКА. Тогда, в том числе, пришли: Игнашевич (свободный агент, не продливший отношения с «Локомотивом»), Карвалью (из бразильского чемпионата), Жирков (из второго дивизиона), Алдонин (из падающего «Ротора»), Чиди Одиа (из молдавского чемпионата), и, что очень важно, Габулов (из Владикавказа).
Чемпионская команда быстро скатилась на 5 место. Тогда специалисты очень сдержанно высказывались о действиях армейцев на трансферном рынке и даже критиковали за то, что они не взяли опытного вратаря, ограничившись молодым Габуловым.
Но жизнь показала, что все пять полевых игроков составили костяк команды, которая выиграла Кубок УЕФА. Карвалью и Жирков впоследствии признавались лучшими футболистами страны. Игнашевич установил кучу рекордов и вообще стал и до сих пор остается особой фигурой в нашем футболе. Алдонин в ЦСКА дорос до должности капитана сборной страны. Чиди Одиа ограничился кучей трофеев и местами в списках 33 лучших. И обратите внимание, насколько в декабре 2003-го сильным было решение руководства клуба не брать опытного именитого вратаря, иначе он мог бы перекрыть дорогу 17-летнему Акинфееву, и, возможно, карьера лучшего голкипера российского футбола не была бы столь впечатляющей!
Осознание исключительности, успешности, той мощи спортивного департамента ЦСКА не могло прийти сразу. Оно становится очевидным только сейчас, когда мы пересчитываем титулы того же Игнашевича с Акинфеевым, а это – десятки командных трофеев, десятки индивидуальных, множество рекордов.
Полагаю, что армейцы и сами не полагали, что их локальные шаги с годами обретут совсем другой масштаб и другое значение.
Когда мы пытаемся оценивать трансферные кампании, важно не путать локальные и глобальные. Это все равно, что сравнивать тренера клуба и тренера сборной.
Локальные кампании зачастую носят корректирующий характер или какой-то другой, но уложенный в рамки единой стратегии, когда решение конкретной задачи осознанно растягивается на несколько дозаявочных периодов.
И другое дело – трансферная кампания глобального характера. Она намеренно кардинально определяет развитие клуба на долгие годы, создает эпоху, которая влияет на расстановку сил во всем чемпионате, задает моду и вектор развития футбола в стране.
И в этом плане, несмотря на гениальную перезагрузку «Алании» в 1994-м, ЦСКА в 2001-2002 или «Зенита» в 2007-м, на первое место, пожалуй, поставлю то, как «Спартак» сработал в момент распада Советского Союза.
ЦСКА — обладатель Кубка УЕФА-2005
Фото: Дмитрий Голубович, «Чемпионат»
Как собирался "золотой" "Спартак" Романцева
Весь спортивный мир в унисон стране робко начинал ковылять от социализма в сторону предбанника капитализма, предприятия разваливались, клубы нищали. «Спартак», в 1991-м окончательно распродав за рубеж своих молодых звезд, казалось, был обречен разделить участь большинства. Но красно-белые пошли своим путем. Романцев принялся вынашивать идею «перепрыгивания на несколько этапов вперед». «Спартак» тогда даже не думал, как выживать. Вопрос стоял принципиально иначе: как создать новую жизнь? Нечто подобное проделывали те, кто впоследствии стал олигархом. Поколение борисов березовских по дешевке скупало заводы и нефтевышки, а «Спартак» принялся за приобретение способных игроков у тех, кто помышлял лишь о том, как прокормиться. В 1992-м красно-белые создали предприятие, ставшее монополистом побед на ближайшие десять лет. Именно тогда, в период крушения привычной жизни были, созданы все предпосылки для перевода народной команды на принципиально новый уровень восприятия. Та команда, которая была собрана в результате распада Советского Союза, вполне заслуживает статуса «дрим тим».
Олег Романцев
Фото: Getty Images
Вспомнить, как это происходило, помог Александр Фёдорович Тарханов.
«СССР разваливался, мое пребывание в Ташкенте лишалось всякого смысла, и Олег Иванович позвал меня в «Спартак» своим помощником, – вспоминает Тарханов. – Тогда уже была определена стратегия дальнейшего развития клуба. Было решено собрать молодых и в то же время сильных исполнителей со всех бывших союзных республик. Мы были не единственными, кто задумал это сделать, просто свою задумку мы исполнили лучше, чем наши конкуренты. Мы же почти всех ребят у кого-то из-под носа уводили. Работали, как профессиональные разведчики.
За Ледяховым, например, уже приехали люди из ЦСКА и дожидались его у ворот сочинской базы, которой руководил отец Игоря. Так мы со спартаковским селекционером Валентином Покровским с черного хода забрались, обо всем договорились и через запасную калитку вместе с Игорем ушли.
После того, как я привез в «Спартак» Пятницкого, в Ташкенте стал персоной нон грата. Впоследствии была даже негласная команда серьезных руководителей: если Тарханов еще раз приедет за кем-то из игроков, арестовать и дать ему лет десять. В 93-м я был на похоронах в Красноярске, когда мне позвонили и сказали, что за Кечиновым приехали гонцы из Москвы. Я помчался в Ташкент и Валерку опять-таки из-под носа принципиальных соперников «увел». Несколькими днями позже перевезли в Москву его родителей. Но это было лишь полдела: мы же забрали Кечинова без трансфера, без документов. Заявить в России мы его не могли, а «Пахтакор» за трансфер требовал 500.000 долларов – в начале 90-х это было космической суммой. Я знал, что у Валеры с «Пахтакором» не было контракта и, собственно, поэтому-то и выбрал ту тактику. Платить деньги мы не собирались. С Григорием Есауленко обсудили наши шаги, и я поехал в ФИФА. Объяснил ситуацию, там сказали: мы сделаем запрос, и если из «Пахтакора» нам не пришлют копию контракта Кечинова, то мы выдадим вам трансферный лист. Через четыре дня мы могли Валерку заявлять. В тот же год мне сообщили, что Никифоров переходит в московское «Динамо». Через пару часов после получения столь печального известия мы с Есауленко взяли курс на Одессу. Самолета не было, и мы добирались на перекладных. Я очень хорошо знал дядю Юрки, с ним мы и засели за стол переговоров. Дядя выслушал, привел Юрку, и мы ударили по рукам. Юра тогда и говорит: «Давайте Цылю с собой возьмем». Позвал Илью. Цымбаларь – парень открытый, сразу свою позицию обозначил: где Ника, там и я, к тому же «Спартак» – это супер, я – за. И мы их двоих в Москву оперативненько доставили. Подобных историй было множество. Самое главное, что команда действительно подобралась приличная во всех отношениях».
Огромную работу по созданию того «Спартака» проделал и ныне покойный Валентин Покровский, с которым мы также в свое время много общались.
«В народную команду я попал «благодаря» тому, что мой отец был осужден по 58-й статье, – вспоминал Покровский. – Он был в Комсомольске-на-Амуре, где Николай Петрович Старостин, тоже осужденный, тренировал футбольную команду. Там они подружились, и отец, когда умирал, сказал мне: «Держись Николая Петровича».
Поэтому Старостин был мне, можно сказать, вторым отцом. Он и сделал меня селекционером «Спартака». Больше двух десятков лет я добывал игроков для команды.
Я тут считал на досуге: больше трехсот человек через мои руки прошло. Двадцать пять футбольных команд можно собрать.
Самая громкая и самая удачная моя находка – это, конечно, Виктор Онопко. Мы к нему присматривались, еще когда он в «Стахановце» играл. Видно было, что очень хороший игрок. Но когда я к нему полетел в Донецк, он уже успел договориться с ЦСКА. Никто не верил, что удастся его зазвать в «Спартак». Николай Петрович сказал: « Ну, слетай, может, чего получится».
Прилетел в Донецк, нашел, где живет Онопко. Пришел, а у него дома сидит тесть его, бывший известный защитник Виктор Звягинцев. Разговариваем: так и так, хотим видеть тебя в «Спартаке». Онопко тоже в принципе не против, но не может.
– Я же уже с ЦСКА подписал.
Тут Звягинцев не выдержал:
– Так порви! Ты чего, Вить, это же – «Спартак»! Меня тоже в свое время туда звали, а я Киев выбрал. Потом жалел, потому что «Спартак» – это фирма.
Так Онопко и стал с подачи тестя спартаковцем. Что с ним дальше было, все знают.
Писарев заявление мне написал в сберкассе на Пушкинской площади. Мы с ним там встретились и пошли в сберкассу: стол ведь нужен, чтобы писать! Тоже мало кто верил, что выйдет что-то с Колей. Он ведь – коренной торпедовец, и в «Торпедо» очень сильно его в тот момент звали.
Та «золотая» команда 1992-93 годов состояла не только из новичков. Были люди, такие как Карпин и Радченко, которые в Лиге чемпионов «Реал» с «Наполи» обыгрывали. Эти ребята хорошо требования Романцева знали, и они всячески способствовали тому, чтобы новые игроки быстрее в команду вливались.
Олег Романцев и Валерий Карпин
Фото: Александр Сафонов, «Чемпионат»
Карпин оформил переход в "Спартак" в женском общежитии
Кстати, Карпина и Радченко тоже я привозил, и было это ох как непросто, — вспоминал Валентин Покровский, — Валеру Карпина мы вели еще с ЦСКА. Поняли, что этот парень – игрочина! А когда он в «Факеле» оказался, решили его себе забрать. Но в Воронеже – там тоже мужики деловые, такие зубробизоны, поди возьми у них что-то! Приехал я на домашнюю игру «Факела» и договорился с Валерой, что после матча буду его дожидаться в доме напротив стадиона. Для конспирации, чтобы нас никто не видел. Обязательно нужно было спрятаться. А оказалось, что это – женское общежитие! И вот, Карпин мне заявление о переходе в «Спартак» написал в женской общаге.
Николай Петрович, когда я с этим заявлением в Москву вернулся, очень удивился: « Да как ты сумел?!»
С Радченко мне очень мои родственные связи помогли. Дима в «Зените» играл, и звали его одновременно и к нам, и в ЦСКА к Садырину. Приезжаю к нему домой, Димы еще нет, только его мама. Сидим с ней, пьем чай, разговариваем о жизни. И выясняется, что она работает на судостроительном питерском заводе, где директором – мой тесть. Жену мою она тоже знает. Получается – свои люди. Еще живее беседа пошла, тут возвращается домой и сам Радченко.
Мама ему сразу: «Дима, никакого ЦСКА! Только в «Спартак»! Там все мои знакомые работают!»
Обговорили все, и я потом приезжал на игру «Зенита» в Ярославль. Зашли с Димой на одну из ярославских почт, и там на стойке для отправки телеграмм Радченко написал заявление, стал спартаковцем.
Конечно, игроки шли в «Спартак» не только потому, что это – «Спартак», или потому, что я к ним подход находил, они еще шли в «Спартак» и к конкретным людям. К Старостину. К Бескову. А в 90-х уже шли к Романцеву. И шли за конкретными целями, чтобы что-то важное в своей карьере выиграть».
