Массимо Каррера – большое интервью о «Спартаке» после сезона 2017/18

В первой, 15-минутной, версии интервью Массимо Каррера взял ответственность за провальный сезон «Спартака» на себя, но уточнил, что пресыщенная прошлогодним чемпионством команда не смогла настроиться на решающие игры сезона.

Во второй части общих слов будет меньше, зато появятся конкретные фамилии, цифры и проблемы.

Начнем с самого громкого события весны – ухода из тренерского штаба Романа Пилипчука, который не только не сказал «спасибо» Массимо, но даже не попрощался с ним. Итак: существовал ли конфликт с самого начала сезона?

Пилипчук

— Как так получилось, что вам не удалось сохранить не только настрой, но и тренерский штаб?
— Почему вы спрашиваете у меня? Спросите у Пилипчука.

— Но нам кажется, что это затяжная история. Вспоминается домашний матч с «Севильей»: после победы Мальфатти пытался обнять Пилипчука, но Роман отвернулся и выругался.
— Я об этом не знал и ничего не могу сказать, — мгновенно реагирует Массимо и скрещивает руки.

— Странно. То есть вы не замечали, что в вашем же штабе нет единства?
— Нет, потому что на моих глазах единство было. Я же не ложусь спать со своим тренерским штабом, а еду домой. Во время матчей не смотрю, кто кого и куда послал, а ориентируюсь на поле.

— Вы уже говорили, что не стоит уделять внимание Пилипчуку.
— (Каррера отстраняется, выставляя ладонь.)

— Мы не будем спрашивать о нём лично. Но разве не странно, когда второй тренер уходит и не благодарит первого?
— Это вам лучше спросить у него. Что я могу ответить на это?!

— Но вы начальник.
— У Романа были свои причины – не знаю. Я всегда корректно себя вёл. Пусть он скажет, почему не поблагодарил или не попрощался.

— Вы пожмёте ему руку при встрече?
— Конечно, почему нет?! Я не держу ни на кого злости. У каждого есть право на выбор.

— Не считаете, что Пилипчук поступил подло, сделав заявление за два тура до финиша?
— Думаю, что это было более подло по отношению к руководству и команде.

— Теперь ваш штаб может сильно измениться.
— Мы пообщались с руководством и думаем над изменениями.

— Насколько мы знаем, ваши помощники в подвешенном состоянии. Будут ли они работать?
— Проблема в том, что вы всё время всё знаете до меня. Знаете то, чего я не знаю. Там слух, здесь слух – и это неправильные слухи. А вы верите этим глупостям. Кто вам это всё доносит?! Я не могу это понять.

— Мы тоже не можем понять ситуацию в «Спартаке». Во-первых, уходит ваш помощник, и вы якобы об этом не знаете. У игроков не получается настроиться…
— Да я не знаю, почему он…

— Вы руководитель и обязаны контролировать ситуацию.
— Но я не могу сказать: «Ты остаёшься», если человек не хочет работать со мной и в «Спартаке».

— Неужели вы не чувствовали, что рядом с вами находится человек, которому вы не нравитесь или который обижен?
— Конечно, я это понимал.

— То есть все-таки понимали?
— Да, я во многом ошибся в этом сезоне.

— Можно сказать, что какие-то люди в этом сезоне вас предали?
— Да.

— Ничего себе, Массимо, это громко.
— Вы же это и хотите услышать. И здесь точка. Всё.

Д’Урбано, Мальфатти — итальянские помощники

— Вы не считаете, что сами кого-то предали?
— В каком смысле?

— Перестали доверять?
— Нет. Единственное, может, кого я предал – тех игроков, которые не выходили на поле. Вот их я мог не порадовать. Но тренерский штаб – это люди, которых я выбрал. Я был бы глупцом два раза, если бы работал с человеком, который предавал меня.

— Но вы выбирали позже. Можно ли сказать, что в прошлом сезоне Каррера только получил команду, а выстраивал фундамент от себя только в этом году?
— Мы стараемся создать программу для роста. В том году я нашёл то, что уже было сформировано по-своему. Ведь обычно специалист сперва формирует свой штаб, а потом идёт тренировать команду. Но у меня всё было наоборот. Мне нужно было усилить команду людьми, которым доверяю. Считаю, что никого не предавал и никого не обидел. Я же пригласил Мальфатти и Д’Урбано, а не выгнал Пилипчука и Сальсеса. Я пригласил их, чтобы быть лучше вместе. Но, возможно, кому-то это не понравилось, потому что уже с июля, что бы ни происходило, все пальцы поворачивались на них.

— На Мальфатти и Д’Урбано?
— Да.

— Если сейчас у кого-то из них — Мальфатти, Д’Урбано, Риомми — не будет продлён контракт, вы будете сильно расстроены?
— Если им не сделают контракты, то только по моей воле. Только я решаю, кто будет работать со мной. Естественно, совместно с руководством, но людей должен подбирать я. Мне нужны помощники, которые говорили бы: «Погоди, Массимо, ты ошибаешься, сделай так, это будет лучше». Но потом, когда я, например, скажу, что будем делать только как я хочу, — Массимо стучит кулаком по креслу, – …они должны слушать меня решения. Мы должны быть единомышленниками, и тогда это будет называться штабом.

Ну возьмите в «Спартак» тренера ЦСКА, если он такой хороший.

— То есть на этапе до принятия решения могут быть какие угодно дискуссии, но последнее слово за вами?
— Да. С одной стороны, я не хочу видеть в штабе людей, которые просто мне кивают и поддакивают. Важно, чтобы помощники даже где-то заставили меня сомневаться в своих размышлениях. Но когда я делаю какой-то выбор, они должны идти за мной, иначе будет невозможно работать.

Тренер по обороне, ошибки, штрафы

— Если посмотреть статистику, уже ваш «Спартак» очень много пропускает.
— Начнём с того, что мы пропустили 12 голов за три матча. 5 – с «Зенитом», 4 — с «Локомотивом» и 3 — с «Ахматом». То есть в трёх матчах нам забили 12 голов. Лучше так, чем пропускать каждый матч по 2 гола.

— Но всё равно это много.
— Согласен. Обычно побеждает команда, которая меньше пропускает. Мы правда допускали много ошибок, но они никак не связаны ни с тактикой, ни со схемой игры. Это результат именно индивидуальных действий.

— Но вы приходили в команду как человек, отвечающий за оборону. Когда спустя время команда начинает пропускать, логично слышать: «А Массимо точно специалист в этом?»
— Я тоже задаюсь этим вопросом, — улыбается Каррера.

— И не знаете ответа? – не все понимают иронию.
— Повторяю, на поле выходят игроки. Моя ошибка может проявиться, если соперник играет с четырьмя нападающими, а я ставлю двух защитников – тут всё очевидно. Я могу учить всему что хочешь на тренировке, объяснять, но потом на поле выходит игрок. Это он принимает мяч на грудь в штрафной и выкатывает его сопернику. Или, например, защитник не контролирует своего игрока при угловом, смотрит в другую сторону, а соперник свободно гуляет по штрафной и забивает. Бывает, что и нападающий не попадает в ворота с двух метров. На занятиях мы бьём по воротам, отрабатываем и оборонительные действия, но здесь надо учитывать индивидуальные качества игрока.

— Сброс грудью — вы имеете в виду Комбарова в матче с «Ахматом»?
— Да. Это первая ошибка, которая мне пришла в голову.

— Но в том эпизоде «Ахмат» имел преимущество в штрафной «Спартака» при своей же позиционной атаке. То же самое было и с «Тосно» в конце матча.
— Конечно, соперник тоже присутствует на поле, но всё зарождается с ошибки.

— Стоп, но у «Спартака» одни из самых качественных исполнителей в лиге.
— Да, но они так же ошибаются. Может, в том году было менее заметно, потому что соперники в каких-то матчах попадали в штангу, и мы выигрывали 1:0, а в этом сезоне они попадают в ворота. В итоге результат меняют детали.

— То есть, на ваш взгляд, серьёзных тактических ошибок в этом году не было?
— Нет, были и такие. Всё?

— Нет, хотелось бы ещё один вопрос. Большинство мячей залетало в концовках…
— …Давай-давай, говори. Я родился до тебя и знаю, куда ты клонишь. Оборона-оборона-оборона?

— Нет, теперь не оборона. Иначе. Много травм в августе-сентябре, пропущенные мячи в концовках и, наоборот, набор формы к зиме. Получается, команду хорошо подготовили к отпуску в декабре?
— Нет, я думаю, что мы просто хорошо справились с делом. Потому что когда ты играешь в четырёх турнирах, то нужно очень хорошо работать. В графике воскресенье-среда у тебя нет времени на тренировки. Так что если в декабре ты себя хорошо чувствуешь, значит, хорошо поработал с тренером по физподготовке.

— То есть это хорошо, что «Спартак» был крут в декабре, когда нужно было уходить в отпуск?
— Он был хорош ещё потому, что игроки здорово себя чувствовали психологически и физически — у них был кураж. При этом много очков было потеряно на старте.

— Почему же тогда «Спартак» проигрывал эти матчи, когда вёл в счёте и пропускал на последних минутах?
— Потому что соперник, повторю, больше хотел.

— Вам не хотелось штрафовать игроков за халатное отношение?
— Были моменты, когда я хотел это сделать, но не стал.

— Трудовой кодекс запрещает?
— Нет, это должно идти от руководства.

— Но разве вы не могли пойти к руководству и сказать: «Вот этого я хочу оштрафовать». Сомневаемся, что вам бы отказали.
— Я предпочёл не делать этого, а пообщаться с игроком. Считаю, что штрафы ни к чему не приведут. Они не имеют значения. Хочу, чтобы игрок понимал, что и к чему.

— Не называя фамилий, за что вы можете оштрафовать игрока?
— За дело, за то, как человек тренируется – за многие нюансы. За неуважение к товарищам. Когда ты часть команды, то должен уважать других. Есть вещи, которые мне не нравятся.

— Приведите пример.
— Например, если ужин у команды в 8 часов, то все должны приходить в 8 – не в полдевятого и не в 7:45. Если собрание в час – то оно в час. Могут быть нюансы и на поле. Я сам играл в футбол и вижу игрока, который плохо тренируется, делает это без желания.

— Можно сказать, что именно русские, Глушаков и Комбаров, работали без этого желания?
— Нет. Но я несколько раз уводил команду с тренировки, когда видел, что она работает не с той отдачей. Всю команду. Меня это удивляло.

— Вас самого штрафовали, когда вы были футболистом?
— Нет. Никогда.

Трансферы, ЦСКА, 200 миллионов

— Вы говорите, что игроки не выполняют ваших требования. Но правда ли, что именно вы прошлым летом и зимой вы отвечали за селекцию?
— Нет. Когда у тренера есть «карт-бланш» — это значит, что можно покупать, кого хочешь.

— Но вы всё равно участвовали в поиске новых игроков?
— Естественно, участвовал. Я искал их для того чтобы улучшить «Спартак». Но если хочешь купить игрока хорошего уровня, даже не топового, нужно 25-30 миллионов. Таков рынок. Мы стараемся находить игроков в аренду, но это нелегко.

— Аренды Пашалича и Максимовича не оправдали себя?
— Конечно, нам есть куда расти. Если бы у меня было 200 миллионов, я бы тратил их на игроков, которые стоят 200 миллионов. А когда нет возможности тратить подобные деньги, приходится выходить из ситуации, как получится. И потом, деньги не я вытаскиваю из кармана, а президент клуба. Само собой, он может сказать, что тот или иной игрок стоит дорого. Я в чём-то и согласен.

— По сравнению с прошлым годом у «Спартака» не стало значительно больше денег. Означает ли это, что и предстоящим летом «Спартак» будет покупать списанных звёзд?
— Мы будем взвешивать ситуацию и решать, как вести себя на рынке.

— Роман Ерёменко вам интересен?
— Я не знаком с ним как с игроком, не видел его в действии. Но слышал, что это сильный футболист. Всегда хорошо иметь сильного игрока в составе.

— Даже если он не играл два года?
— Разумеется, ему потребуется время.

— Его агент – Марко Трабукки, а вы с ним в хороших отношениях. Это упростит подписание?
— Понятно, что я могу пообщаться с Трабукки, если будет желание. Но это совершенно не значит, что Ерёменко придёт в «Спартак», потому что есть Трабукки.

— Имеется в виду, может ли Ерёменко попасть в «Спартак» «по блату»?
— Нет, потому что у Трабукки 200 игроков. Если все придут в «Спартак»…

— В «Спартаке» странная ситуация. Сергей Родионов гендиректор и спортивный директор в одном лице. Вам не кажется, что нужно придать какой-то официальный статус Марко?
— Нет, это касается руководства.

— Травмировался Александр Селихов. Нужен ли команде ещё один вратарь?
— Нет.

— Верно ли полагать, что главная цель – центральный защитник и опорник с русским паспортом?
— Да.

— Вы будете просить руководство клуба купить Александра Ташаева?
— Мы ещё ничего не обсуждали. Сегодня говорили о совсем других вещах.

— Промес после «Динамо» подошёл к трибуне с семьёй и поапплодировал фанатам. Многие восприняли это как знак, что он уйдёт. Сможет ли «Спартак» сохранить уровень без Квинси?
— Если он уйдёт, то мы будем искать кого-то похожего на Промеса.

— Можно ли найти его за адекватные деньги?
— Ну, надо суметь.

— Мы правильно понимаем, что до завершения квалификации ЛЧ никаких трансферов не будет?
— Нет, ты плохо понимаешь.

— Нам всем показалось, что фраза руководства звучит как: «Вы могли заработать деньги на трансферы при выходе в Лигу чемпионов и теперь тоже можете сделать это на поле».
— Думаю, интерпретация не совсем правильная.

— То есть деньги есть?
— Что-то есть. Но да, мы должны пойти в Лигу чемпионов.

— «Спартак» будет отталкиваться от ЧМ или постарается взять игроков сейчас?
— Лучше найти их до чемпионата мира, чтобы не попасть на цены, которые могут вырасти в два или три раза.

— Вы вот говорите про деньги, про 200 миллионов, но Федун их и не обещал. Кроме того, у вашего коллеги из ЦСКА Гончаренко последние несколько лет нет и миллиона долларов. Тем не менее он выходит из ситуации.
— Да, но у него уже исторически сформированный костяк, который держит команду на месте. И, возможно, этот костяк вселяет в молодых игроков и новичков страсть, любовь к команде. Очень важно иметь 6-7 таких человек, которые наставляют остальных на правильный путь.

— Почему то же самое не получается у Глушакова и Комбарова?
— Я не знаю.

— Но ведь в прошлом году это получалось.
— В том году – да, получилось сделать это всем вместе. И когда есть такое единство, всё получается. А когда каждый думает о себе, всё намного сложнее. И чаще всего ты потом не побеждаешь.

— Вас раздражает наличие лимита на легионеров?
— Я не скажу, что не люблю его, но с этим сложновато жить.

— Но он как бы призывает иметь русский костяк команды.
— Естественно, должна быть команда, в которой есть игроки с российским паспортом – причём как возрастные, так и молодые.

— Что делать: искать возрастных игроков в другой команде или говорить с Глушаковым, чтобы вернуть контакт и мотивацию?
— Надо пообщаться с каждым игроком.

— Но с капитаном надо говорить в первую очередь.
— Общаются с капитаном, да, но нужно пытаться понять и всех остальных. Капитан может объединять команду, но этого должны хотеть и все остальные.

— Ещё раз о ЦСКА, у них другая ситуация: денег нет, они подтягивают молодых игроков из своей школы.
— Ну возьмите в «Спартак» тренера ЦСКА, если он такой хороший, — Каррера отворачивается, и на этот раз он, похоже, действительно разозлен.

— Нет, речь не об этом. Мы не говорим, что он лучше.
— Нет-нет, молодец. Браво. Берите.

— Мы правда о другом. Может, вся система там функционирует лучше?
— Возможно, у них есть интересная молодёжь. У нас тоже молодёжь интересная, но она ещё не готова играть в основе. Игрока нужно смотреть в деле. Если он допустит ошибку, вы же его убьёте, потому что вы и критикуете. Поэтому я буду ставить молодых, когда они будут готовы. Нельзя их просто кидать в пекло.

— Вы же не враг себе и вряд ли откажетесь ставить сверхталантливого футболиста. Значит, в Академии «Спартака» сверхталантливых нет?
— Естественно, я не враг себе. Но я общаюсь с тренерами «Спартака-2», дубля – интересуюсь у них, кто может быть психологически готов к игре в основе. На игру с «Ростовом» я хотел ставить Артёма Мамина – поговорил с тренером, и он мне сказал: «Это лучший защитник «Спартака-2», но я не знаю, выдержит ли он давление». Играть в основе – это немножко другое.

— Сколько игроков нужно приобрести «Спартаку» летом при оптимальном раскладе?
— Думаю, 4-5.

Я несколько раз уводил команду с тренировки, когда видел, что она работает не с той отдачей. Всю команду.

— А избавиться?
— От 4-5. Мы же не отправим на выход 10, если возьмём 5! А вообще было бы интересно сделать определённый микс с игроками «Спартака-2» — опять же, чтобы иметь игроков с российским паспортом. К сожалению, в этом сезоне у нас было больше матчей, и мне не удавалось съездить посмотреть игры «Спартака-2». Но есть моменты, когда молодых ребят нужно защищать: если человек психологически не готов, он может «сгореть».

Глушаков, «Ромашка», доверие

— Закрывая тему с русским костяком. Вы хотите, чтобы Глушаков, Комбаров и Ребров остались в вашем «Спартаке»?
— Почему нет? Почему я должен их выгнать?

— Потому что, похоже, они не могут создать тот костяк, который вам нужен. Вы же говорите: «Когда каждый думает о себе, всё намного сложнее»?
— В этом могут быть виноваты и они сами, и другие люди. А в итоге виноваты все.

— Вы готовы с ними работать, чтобы наладить контакт?
— Да.

— Но конфликт с Глушаковым был?
— Нет. Я вынужден делать выбор. После него кто-то играет, а кто-то нет.

— Вы чувствовали с его стороны недовольство по ходу сезона?
— Я ощущаю недовольство игроков, которые не играют. Думаю, это одна из проблем. Когда футболист не играет, он не ощущает себя частью группы. Это может быть проблемой. В прошлом сезоне было наоборот. Игроки думали о нас, о команде, о едином целом. Не было зависти и чего-либо другого. Все были вместе. В этом году люди, которые находятся в команде, проявляли недовольство, когда не играли. Всё это рассудит поле.

— Не кажется ли вам, что бурление вокруг Глушакова и русских футболистов возникло из-за того, что с опытными игроками продлили контракты на длительный срок и они слишком этими контрактами защищены?
— Я тоже подписал контракт на три года, но никогда не чувствовал себя защищённым, потому что контракт можно разорвать. Даже когда у тебя соглашение на больший срок, многое можно потерять. И с длинным контрактом можно так же сказать: «Иди в аренду».

— Болельщики, анализируя провалы «Спартака», говорят, что глаза не горели, игроки не умирали. В основном это относится к Глушакову и Комбарову. Вы согласны с этим?
— Не могу брать индивидуально каких-то игроков. Суть во всей команде. Играет не один
Глушаков и не один Комбаров. Вся команда начала чемпионат не с той ноги, думая, что будет легко.

— Но в конце сезона именно их вы не выпускали. Все это поняли как посыл к чему-то.
— Глушаков не играл, потому что у него проблемы с коленом. Комбаров не играл, потому что я принял другое решение. Фернандо тоже не играл, Ханни, Зе Луиш. Я должен делать определённый выбор. У меня нет игроков-друзей и тех, кого я недолюбливаю. Я должен выставить подходящий состав. Но я не ясновидящий и не знаю, что произойдёт во время матча.

— Вы согласны с болельщиками, что костяк российских игроков – Глушаков, Комбаров — должен покинуть «Спартак», чтобы клуб перешёл на новую ступень?
— Повторюсь, индивидуально не оцениваю никого. Если «Спартак» провалился, то
провалилась вся команда и прежде всего – я. А не отдельные личности. Мы все вместе
выигрываем и все вместе проигрываем.

«Динамо», победный дух, Зобнин

— Как вы подбирали состав в условиях, когда не все думают о команде?
— Я делаю выбор, отталкиваясь от того, как тренируется игрок, как он выступает. Есть футболисты с позитивным поведением – они ведут себя хорошо, даже когда не играют. А есть те, кто негативно реагирует, не выходя на поле. И не говорю о ком-то конкретно – просто объясняю, как это вообще всё работает. Футболисты с негативным настроем могут плохо влиять на других.

— Таких в команде не должно быть.
— Да, но они есть везде. Не так легко сложить всех, чтобы они были на одной волне.

— Сколько негативных игроков в «Спартаке»?
— Я не могу сказать, что они негативные. Я повторюсь: у нас просто команда, у которой нет победного менталитета. Игроки не знают, что такое побеждать. И я думаю, это и есть самый важный нюанс: не понимать, насколько это важно – побеждать. Я всегда говорю, что, если я проигрываю, другая команда должна быть лучше моей. Да, чемпионат выиграл «Локомотив» — это заслуженно, «Тосно» взял Кубок. Но мы проиграли Кубок, и мы проиграли чемпионат, потому что мы сделали меньше, чем могли. Было много матчей, где «Спартак» вёл в счёте, но не выигрывал. Значит, что-то шло не так.

— Как вы влияете на эту ситуацию?
— Я всегда стараюсь мотивировать команду. И до игры, и в перерыве.

— Например, как вы мотивировали команду в перерыве матча с «Динамо»?
— Я в лицо сказал игрокам, что они расслабленны. «Динамо» было голоднее, злее на поле, его игроки выигрывали каждый стык на поле. Разница в этом. В «Спартаке» даже, возможно, больше качества, чем у «Динамо», но если оно не поддерживается объёмом работы, то всё аннулируется. Чаще побеждает команда с меньшим качеством, но с большей эмоцией и злостью.

— Почему ваши слова не доходят до футболистов? Кажется, что только они и виноваты.
— Нет-нет. Может, это моя вина, что не могу передать какие-то эмоции и чувства.

— Но что вы говорили перед решающими матчами с «Тосно» и «Динамо»?
— Обсуждалось ещё на неделе, что игра с «Динамо» очень важная, на кону путёвка в Лигу чемпионов. То же самое было и перед матчем с «Тосно»: что этот матч даёт нам шанс выиграть ещё один трофей и отметить имя «Спартака» в истории. Я же не могу вот так всех хватать, — Массимо сжимает футболку переводчика Артёма Фетисова, — и прижимать к стене. Могу разозлиться в перерыве, если вижу, что человек не выкладывается душой на поле.

— Вы разозлились?
— Да.

— В какой форме это было? Может, бросили бутылку, громко кричали?
— Человек может разозлиться, даже будучи спокойным – просто говоря злые вещи. Здесь не надо кидать бутылки. Эта реакция не подготовлена заранее. Всё происходит по ходу матча: что видишь, на то и реагируешь. Нет такого, что я сижу и думаю, что скажу в перерыве.

— По ходу сезона у вас были мысли, что вы не управляете командой, раз она не чувствует от вас этот заряд?
— Что я не управляю командой – нет. Может, это проблема команды. Проблема в том, что нет менталитета хотеть побеждать, быть первыми, иметь амбиции. Как на индивидуальном уровне, так и командном.

— В вас есть эти амбиции? Вы умеете ими управлять, быть первым?
— У меня, конечно, амбиции есть.

— То есть в вас есть победный дух, которого нет в команде?
— Я стараюсь всегда всё сделать по максимуму моих возможностей, работать и выкладываться на пределе, чтобы получить лучший результат. В нашей сфере максимум – это значит побеждать. Я не довольствуюсь вторым местом или полуфиналом.

— Есть ли в нынешнем «Спартаке» игрок, на которого в плане духа можно равняться?
— Зобнин. У него есть желание добиваться цели, он всегда готов играть на любых позициях, куда бы его ни поставили. Его позиция – в центре полузащиты, но в прошлом году он отлично выглядел и как левый латераль.

Русский, Сёмин, Манчини, журналисты

— На родине за вами следят, вы получили «Золотую скамью». Вам поступали предложения от местных клубов?
— Нет.

— Вы понимаете, что с вами будет в «Спартаке», если, например, клуб не попадёт в группу ЛЧ?
— Спросите у президента.

Я не могу сказать: «Ты остаёшься», если человек не хочет работать со мной и в «Спартаке».

— Перефразируем: сейчас у вас нет сомнений в себе? В первый сезон вы пришли в готовую команду и выиграли чемпионство. Второй сезон уже был ваш, но цели не достигнуты, вы сами недовольны. Можно сказать, что следующий сезон – понимание для самого Карреры, какой он главный тренер и какую команду он может построить?
— Да, конечно.

— А в чём опасения и сомнения?
— Нет, никаких опасений у меня нет. Я знаю, какие ошибки совершил, и постараюсь их не повторять. Это опыт. Очень много можно взять от поражений, они многому учат.

— Вы можете назвать лучшего тренера этого сезона?
— Сёмин безусловно. Он выиграл чемпионат. Нам это не удалось.

— Иногда кажется, что вы на себя наговариваете. Особенно на контрасте с Манчини, который, если его послушать, ни в чём не ошибался.
— Прежде чем требовать от других, я должен требовать от себя. Не создавать проблему, а искать рецепт её решения. Поэтому когда спрашивают, есть ли сомнения, я отвечаю, что есть. Всегда.

— Что у вас с русским языком?
— Уже в следующем году буду говорить. Сейчас намного легче. Я уже намотал на ус многие слова, так что из 10 слов понимаю 5, связываю смысл.

— Но вы читаете российскую прессу?
— Не сам, но да. И обращаю внимание не на похвалу, а именно на злые тексты. Мне нужно видеть даже раздутые вещи, чего бы они ни касались.

— Вы можете принять, когда журналист пишет, что Каррера ошибся?
— Да, могу, но не когда делают выводы, отталкиваясь от результата. Например: почему я поставил того, а не этого? Если меня спросят, почему в основе вышел Ханни, а не Зе Луиш, то отвечаю, что я просто сделал такой выбор. Если хочешь поговорить о футболе, то спроси, почему играли 4-2-3-1, а не 4-3-3, — тогда я приму критику.

— Имеет ли право журналист писать о том, что покупка новых игроков и подписание итальянских тренеров может внести дисбаланс в и так чемпионский коллектив?
— И к чему ты ведёшь?

— К тому, что мы предполагали, что семейная атмосфера будет нарушена, и в итоге так и произошло.
— Именно вы и создали эти проблемы.

— Это шутка?
— Обсуждая подобные темы, вы их создаёте. Потому что долбите-долбите-долбите. Не 13 мая, сейчас, а с первого дня, когда мы уехали на сборы. С 9 июня. Я всё помню. У меня длинная память…

— Вы понимаете феномен уникальной любви болельщиков к вам? Вы чувствуете, что есть культ личности? Вам легко с ним жить?
— Мне очень приятно принимать любовь болельщиков. Я — Каррера и всегда им останусь, для меня цель — победы «Спартака», а не победы Карреры. Мне приятно, что ко мне относятся тепло, я уважаю их и всех остальных, но главная моя цель — победы «Спартака».

— К вам относятся как к волшебнику, который смог выиграть чемпионат с кривоногими игроками.
— Если бы я им был, мы бы победили и в этом году. Волшебников нет.