Этого следовало ожидать. Когда сотрудничество футболиста и клуба перестаёт приносить удовлетворение одной из сторон, это как минимум повод призадуматься о расставании. Если друг от друга устают оба – баста, пора прощаться. Если, конечно, игрок не утратил интереса к игре как к творческому процессу и не задался целью вытрясти из работодателя всё положенное по контракту до последнего цента. А поскольку Попов впечатления крохобора-циника никогда не производил, этот шаг представлялся исключительно вопросом времени. И оно наступило.
В составе московского «Спартака» после демарша Дзюбы трудно было найти более позитивного персонажа, чем Ивелин. Болгарин удивительным образом ладил со всеми одноклубниками, вне зависимости от языковой принадлежности. В придачу к неоспоримым футбольным талантам Попов обладал редкой способностью с улыбкой переносить любые, даже самые адские нагрузки. Но даже в его фирменных шуточках последнее время нет-нет, да и проскальзывали грустные нотки. Из всех сидельцев красно-белой скамейки он, возможно, острее всех переживал собственный статус. Долгожданное чемпионство согрело душу, но не избавило от чувства внутреннего дискомфорта.
Фамилия Попова неспроста каждые полгода, летом и зимой, мелькала в трансферных хрониках. Соискателю такого портфолио не составило бы труда выгодно устроиться в условную Турцию, на больший оклад при меньшем спросе. В сущности, единственное, что его удерживало в Москве, — это мечта о титуле. Он слишком долго стремился к нему в России, чтобы остановиться на полпути, смалодушничать. В тот момент, когда вице-премьер Мутко нацепил ему на шею золотую медаль РФПЛ, у Ивелина остался ровно один мотив ещё немного повременить с отъездом: Лига чемпионов. Теперь и этот пробел устранён. Пора.
Пока впереди маячила большая и светлая цель, Попов кое-как мирился со своим положением. Кому-то другому и редкие выходы на замену за популярный клуб были бы за счастье. Другому – но не Попову. Он-то всегда считал себя особенным, не таким как все – и кто скажет, необоснованно? Три подряд титула футболиста года в Болгарии подтвердили право хавбека на высокую самооценку. Она, окаянная, и не позволяла смириться с существующим положением дел и прохлаждаться на лавке в ожидании ежемесячных «смс счастья» из банка. В Попове слишком жив ещё игрок, чтобы тупо «забить» на футбол. В «Спартаке» он ощущение нужности и полной сопричастности к успехам на каком-то этапе утратил, и предпосылок к его возвращению не видел. А Попов с погасшим взором, внутренне опустошённый – это далеко не то же самое, что Попов заведённый и вдохновлённый. Блеклая копия самого себя.
Игроку склада Ивелина, творцу по натуре, жизненно важно чувствовать доверие тренера. В идеале – полное и безоговорочное. Ради такого он умрёт на газоне. Каррера подобных привилегий предоставить своему единственному болгарину не смог или не захотел. С течением времени взаимное отчуждение между игроком и тренером только росло и крепло, прямо отражаясь на игровом времени первого. Оно неумолимо снижалось.
Если в начале постчемпионского сезона Попов ещё более или менее регулярно показывался на поле, то концовку года практически безвылазно просидел «на банке». Последний раз Каррера включил его в стартовый состав в злополучном домашнем матче против «Марибора», в котором красно-белые ухитрились прошляпить верную, казалось бы, победу. Больше Попов в основе не выходил – три матча целиком отсидел на скамейке и четверть часа отбегал под тульским снегопадом.
На каком-то этапе Каррера банально разуверился в игроке Попове. Что тому виной – несоответствие ли тренерским представлениям об эталоне атакующего хавбека, снизившаяся ли работоспособность или личные разногласия, сейчас нам никто не расскажет. Но то, что даже в 4-2-3-1 Массимо предпочитал «под нападающим» то флангового хавбека Самедова, то профильного форварда Луиса Адриано, наводит на размышления. Уж если он перестал видеть Попова даже на родной для него позиции, ожидать интеграции болгарина в 4-4-2 и подавно не приходилось.
Если у Попова ещё оставались иллюзии относительно собственного будущего в столице, то совокупность зимних факторов её окончательно развеяла. И дело тут не в том, что за всё межсезонье Каррера выделил опальному полузащитнику аж один тайм против «Астаны». Важнее, что параллельно тренер визировал приобретение даже не одного – сразу двух полузащитников созидательной формации – аренду младшего Ерёменко и покупку Ханни. Это уже был даже не намёк – недвусмысленный сигнал Попову: на тебя здесь больше не рассчитывают, парень.
Ивелин всё правильно понял и принял, на мой взгляд, совершенно верное решение. Именно такого исполнителя, изобретательного, умного, недоставало слишком неповоротливому, роботизированному во второй половине 2017-го «Рубину». Бердыев прямым текстом в этом признавался в недавнем фундаментальном интервью. Если Курбан Бекиевич лично настоял на этом приобретении, за Ивелина можно быть спокойным. Он ещё обязательно зажжёт в Премьер-Лиге. Как «Чори» Домингес, как Бухаров. Лучшего «реаниматора карьер», чем Бердыев, в чемпионате России просто не найти.