Нападающий «Зенита» Кержаков – о Дзюбе, Спаллетти, Аршавине и Шнурове

Александр Кержаков известен фразой «Бил, бью и буду бить». Теперь нападающий может смело говорить ещё «Писал, пишу и буду писать». Первую книгу он издал ещё в 2002-м, а сейчас выпустил более серьёзное произведение под названием «Лучший». В редакции «Чемпионата» Кержаков объяснил, чем новая книга отличается от предыдущей и, конечно, много говорил о футболе.

Много и откровенно.

«Луческу объяснил, в чём состоит моя роль»

— Вы не поехали на второй сбор «Зенита». Что случилось? Успокойте болельщиков.
— На первом сборе в Эмиратах повредил спину. Луческу ещё тогда сказал, что надо быть готовым на 100 процентов, чтобы тренироваться в основе. Я восстанавливался.

— Восстановились?
— На данный момент всё в порядке. Наверняка поеду на третий сбор «Зенита» в Бельгию.

— От локального – к глобальному. Вы выиграли почти всё, что реально выиграть. Побили почти все рекорды, что можно побить. Чем вам ещё интересна карьера игрока? Какая у вас мотивация?
— У меня реальные цели. Так проще. Я хочу в очередной раз выиграть чемпионат России. Победами и медалями невозможно насытиться. А мотивация прежняя — на меня смотрят родные, близкие, болельщики.

— Вы чувствуете, что возраст берет своё?
— Природу не обманешь. Я уже не могу обогнать тех, кого обгонял раньше. Скорости в футболе с каждым годом увеличиваются. Конечно, есть уникумы, как Тотти и Гиггз, которые играли на высоком уровне до 40. Но таких единицы.

— Есть хотя бы примерное понимание: сколько ещё будете играть?
— Закончу с футболом, когда «Зенит» перестанет во мне нуждаться. Можно говорить что угодно: Кержаков старый, пора заканчивать… Но состав выбирает тренер, а он не враг себе. Если меня выпускают даже на 15-20 минут, значит, я нужен.

— Скамейка не угнетает?
— Я реагирую адекватно. Я не могу что-то требовать, если понимаю, что не способен дать в конкретном матче того, что ждут от игрока моего амплуа. Я разговаривал с Луческу ещё до начала сезона, и он объяснял, в чём состоит моя роль.

— В чём?
— Я должен в тренировочном процессе своим примером показывать: возраст – не главное. С июля по декабрь я пропустил всего одну тренировку. На каждой из них старался быть примером для молодёжи в плане отношения к делу.

— Тем не менее играете вы нечасто. А если позовёт кто-то с гарантией игровой практики?
— Вообще не представляю себя где-то, кроме «Зенита».

— Китай за большие деньги?
– Смотря за какие (улыбается). Но смысл даже думать об этом? Знаю, что такого не произойдёт.

— Кришито намекал Витселю: не нужен ли его новому клубу защитник?
— Я никогда такого не говорил. Мне это не надо (улыбается).

– И всё же: основа «Зенита» или 50 миллионов евро в год в Китае?
– Конечно, основа «Зенита». Вот если бы «Зенит» на меня не рассчитывал… И мне предложили эти 50 миллионов… Тогда другое дело (смеётся).

«Виллаш-Боаш сказал, что Кержакова не должно быть на базе. Вообще»

— За последние годы ни разу не было мысли: может, закончить?
— Была. При Виллаш-Боаше. Но это был мимолётный момент. Когда я возвращался из летнего отпуска, раздался телефонный звонок. Звонили из клуба. Я ещё из самолёта не вышел. Сказали, что я не нужен. Я предложил: «Тогда продайте меня. Или отдайте в аренду. Я ещё не такой старый и хочу играть». Ответили категорическим отказом.

— Обидно?
— Конечно, было недопонимание с моей стороны. Даже тренироваться не разрешили. Странно, но Виллаш-Боаш реально на базу не пускал… Говорил, чтобы Кержакова не было в Удельном парке. Хотя я всё равно оставался игроком «Зенита». Вот тогда и возникла мысль.

— Логичная, в общем-то.
— Я понимал, что если не буду играть год, то в моём возрасте уже вряд ли смогу найти команду. Зимой меня отпустили-таки в аренду в «Цюрих», где я играл три-четыре месяца бесплатно. Мне не платили ни «Цюрих», ни «Зенит». Но я понимал, что мне нужно поддерживать форму, чтобы летом, когда Виллаш-Боаш уйдёт, вернуться в «Зенит».

— Сложно представить современного топ-футболиста, играющего бесплатно. Вы знаете такие примеры? Мы нет.
— Я тоже не знаю. Но я не выставляю это напоказ, просто говорю правду. Я хотел играть в футбол, и был только такой вариант. Я точно не жалею, что оказался в «Цюрихе».

— Вы не пытались обсудить решение Виллаш-Боаша с руководством “Зенита”?
— А смысл? Это нормальная ситуация для любой компании, не только футбольного клуба. Наняли топ-менеджера, он подбирает под себя персонал. Один сотрудник его не устраивает – логично, что расстаются с

сотрудником. Тем более что топ-менеджер получает колоссальную зарплату. Топ-менеджер в данном случае — главный тренер. Он ответствен за результат, и только ему решать, какой футболист нужен, а какой – нет. Так что зла на Виллаш-Боаша я не держу. Но, чего скрывать, отношение ко мне неприятно удивило. Первые дни были эмоции, потом проще.

— Эмоции – слёзы?
— Нет. Слава богу, со мной были мои близкие. Они поддержали. Мне оставалось работать и ждать своего момента.

— Вы боитесь заканчивать? Кому-то не по себе от близости этого ощущения.
— Я не боюсь. Наверное, будет ещё легче, если я буду понимать: что меня ждёт после окончания карьеры.

— А чего ждёте вы?
— Естественно, хочется остаться в футболе. Хочу быть нужным. У меня есть знания, опыт. Я долго играл в «Зените», выступал в Европе. Прошёл все сборные. Нет такой профессии, в которой я себя не вижу. Но ни с кем из руководства “Зенита” эту тему не обсуждал. Спортивный директор, генеральный директор, тренер – в будущем всё возможно. Вот тренером вратарей, наверное, не смог бы работать, не моё (смеётся).

— Учиться на тренера пойдёте?
— Да, мне бы хотелось получить тренерское образование. Не только потому, что для работы нужна лицензия. Мне это в принципе интересно. Хочу понять нюансы футбола и с другой стороны.

— Прощального матча ждёте?
— Инициировать его точно не собираюсь. Но если будет взаимное желание – болельщиков, руководства клуба – я с удовольствием позову ребят, с которыми играл. Два-три крутых состава наберётся!

– Из «Севильи» тоже кого-то пригласите?
– Из той команды хорошо общаюсь с Палопом. А вообще я стараюсь не говорить о прощальном матче. Это был бы неправильный сигнал руководству «Зенита». Я сейчас хочу играть.

«Я забивал как Кришито!»

— Недавно Кришито на сборе «Зенита» забил чумовой мяч со своей половины. Вы когда-нибудь мечтали о таком голе?
— Так я забивал похожий гол! Чуть ближе, но тоже почти с центра поля. Мы в Голландии в товарищеском матче кого-то 8:0 обыграли. Конечно, в начале карьеры были «пунктики»: забить через себя, со штрафного… Но первое получилось в 2002-м, второе уже в 2004-м. Очень рано всё это произошло (смеётся). После неудачных крупных турниров очень хотел забить на чемпионате мира. И счастлив, что мне это удалось в Бразилии.

— Будь у вас возможность что-то посоветовать себе 18-летнему, что бы сказали?
— Знаете что? Чтобы так же «бил и продолжал бить». Посоветуй я быть серьёзней, рассудительней — возможно, тогда и не было бы молодого и задорного Кержакова и я не достиг бы того, чего достиг. Я бы просто потерял свою непосредственность. Нет, ничего бы я не менял. Всё, что происходит в жизни, не просто так. Вел себя плохо – значит получи испытания за это. Я так считаю.

— У вас были за карьеру вещи, за которые вам стыдно? Высоцкий однажды отказал молодому поклоннику в автографе, а потом корил себя за это.
— Я понимаю, что мы публичные люди. Болельщики хотят с нами пообщаться, взять автограф, сделать фото. Но футболисты тоже не роботы. Иногда лучше не сфотографироваться, чем сделать это с кривым лицом. Если вдруг кому-то отказываешь, сразу же говорят: «Звезда, зажрался…». Невозможно всем угодить. Конечно, бывали случаи, когда я тоже отказывал в автографе. Но не могу сказать, что мне стыдно. Я почти всегда иду навстречу болельщикам. Случаются и такие моменты, когда тебе очень хочется побыстрее добраться до дома.

— Чем в своей жизни вы больше всего гордитесь?
— Я рад, что в какой-то момент я превзошёл ожидания своего отца. Он всегда хотел, чтобы я был профессиональным футболистом и с детства мне это внушал. И когда я впервые вышел на поле в матче высшего дивизиона за «Зенит», я почувствовал, что мой отец может мной гордиться. И потом, с каждым новым голом, победой, рекордом, я понимал, что всему этому намного больше радуются мои родители, нежели я.

— Многим памятны ваши с Сычёвым слёзы после вылета с ЧМ-2002. Бывали другие случаи, когда вы плакали из-за футбола?
— Нет. Хотя порой хотелось после тяжёлых поражений… Сдерживался.

– Считаете себя сильным человеком?
– Могу дать себе установку: в этот момент я должен быть сильным. И становлюсь таким.

– А в какой момент можете позволить быть слабым?
– Когда никто не видит. Лениться – это ведь тоже слабость.

«Если рядом разгильдяи и раздолбаи, становишься таким же»

– У вас был тяжёлый момент в личной жизни – отношения с гражданской супругой Екатериной Сафроновой обсуждала вся страна. Как удалось всё это пережить?
– Я понимал, что надо максимально отделить футбол от личной жизни. Постоянно что-то писали о нашей истории, говорили… Бывало, ехал на игру и думал об этом. Знал, что кто-то рассказывает неправду, а люди это читают и соглашаются. Но, как ни странно, во время тренировок или матчей я уже не задумывался о таких вещах.

— Вообще?
— Да. Как раз включал сильного человека. Абстрагировался.

– Винни Джонс однажды сказал: «Если бы не футбол, я стал бы бандитом». А вы кем?
– Хоккейным вратарём. Благодаря компьютерной игре я могу себя пробовать в этой роли. Мне прямо всё нравится — амуниция, возможность выручать. Когда я был маленьким, в нашей маленькой квартире в Кингисеппе у меня была пластмассовая клюшка и кобура от пистолета в качестве ловушки. Отец теннисный мячик мне бил в ворота.

– Широков иногда выходит на лёд. А вы не хотите?
– Если только меня Плющенко научит кататься на коньках.

– Вратарю же не обязательно хорошо кататься.
– Всё равно нужно как-то выезжать, перемещаться (улыбается).

– Не боитесь, что попадут шайбой?
– Во дворе мне разбивали нос в кровь. Я тогда выходил на каток в валенках и фуфайке. Играли теннисным мячом. Я не боялся. Думаю, и сейчас будет нормально. Всё-таки не с профессионалами выйду рубиться, чтобы были щелчки от синей линии.

– Какие ещё эпизоды из детства вспоминаете? Глушаков рассказывал, как в детстве воровал мелочь из киосков, бил стёкла, резал кабели на металлолом.
– Бывало, что и мы воровали арбузы. Один человек отвлекал кассиршу за стойкой, а мы катили эти арбузы внизу. Сухое молоко таскали. Я не знаю, зачем оно было нужно. Просто его было легко забрать – просунуть сквозь щель и на выходе прихватить. Потом обсыпались этим молоком. Собирали пивные бутылки в Кингисеппе. Ребята тырили даже ящики – они дороже. На эти деньги покупали лимонад и спортивные газеты. Катались на автобусах бесплатно, зайцами. Нам было интересно.

– Ваша первая встреча со спиртным?
– Это было в доме прабабушки в деревне Тёплово в Тверской области. На кухне у нас обычно стояло ведро с водой из колодца. Я как-то пришёл с жары, с улицы. Увидел наполовину наполненный стакан. Выпил.

— Водка?
— Джин. Взрослые оставили. Я сначала не понял, что происходит, – во рту всё горит. Присмотрелся и заметил рядом бутылку.

– С депрессией сталкивались?
– Она чаще приходят к людям, у которых мало друзей. В таких случаях люди держат всё в себе. У меня же есть близкие, которые поддержат. В неприятных ситуациях объяснят, мол, это жизнь, давай держись.

– Когда разочаровываетесь в друзьях, это сильно ранит?
– Сейчас уже нет. Раньше я не понимал, как такое может быть, если клянёшься в дружбе, называешь чуть ли не братом.

– Чему вас научила история с Саенко, из-за которой вы «попали» на 300 миллионов рублей?
– Что нужно верить только себе.

– Вы не кажетесь доверчивым человеком.
– Это я сейчас таким не кажусь. Вполне понимаю, почему такие истории случались со мной раньше. В тот период вокруг меня были люди, которые определяли мою жизнь.

Каждый подвержен влиянию своего окружения. Если рядом честные, образованные друзья, которые ведут правильный образ жизни, то ты становишься с ними в один ряд. Тянешься за ними. Ну а если рядом разгильдяи и раздолбаи, которым лишь бы покуролесить, то и ты становишься таким же.

– Так футболисты вообще склонны покуролесить.
– Я же сейчас не люблю этим заниматься. А тогда – пожалуйста. Было такое окружение, что плевать на всё. Хотя мне было 27 лет. Взрослый человек, есть ребёнок, уже пора отдавать себе отчёт, что можно делать, а что – нет. Я ушёл из семьи, пытался забыться или заместить эту потерю и не вдаваться ни во что. Попал в такое вообще, что лучше не вспоминать. Все эти негативные вещи накладываются друг на друга и накапливаются, как снежный ком. Это сложно остановить. Нужно просто в один момент себя переключить и сказать себе: «Ты чего? Что ты творишь?». У кого-то это наступает раньше, у меня – позже. Хорошо, что вообще наступило.

– Люди пытались вас одёрнуть?
– Подсказывали. Но я жил в атмосфере чего-то непонятного, и становилось тяжело слышать других людей.

– Кто пытался объяснить, мол, что-то идёт не так?
– Родители и друзья. Отвечал, что всё круто, что все вокруг меня искренние. Близкие знали всех по рассказам, по слухам. Мне шли сигналы: объясняли, что с этими людьми не надо общаться. Я эти сигналы игнорировал, поэтому определённым периодом жизни поплатился.

– Когда последний раз виделись с Саенко?
– Тогда и виделся. Это был 2010 год.

– Он же присутствовал на слушании вашего дела.
– Мы с ним в суде не пересекались.

– На каком этапе сейчас процесс?
– Пока не все виновные наказаны, но я надеюсь, что правосудие в очередной раз восторжествует. Пока все, о ком я говорил и кого выгораживала та сторона, сейчас несут наказания. Кто-то уже сидит. Я надеюсь, что все причастные получат своё.

– Какой дали бы совет людям, стремящимся куда-то вложиться?
– Нужно просто иметь документы на руках и всё перепроверять у многих юристов – не у одного или двух. И не у знакомых. Если все говорят, что дело нормальное, то можно рискнуть.

– После произошедшего у вас не пропало желание заниматься бизнесом?
– Смотря каким. Если надёжным, то можно. Слишком рискованным – нет.

«Никогда не пробовал сигареты! Сигары – курил»

– У вас ведь первый бизнес появился рано. Как сложилась судьба двух ресторанов?
– Там всё делалось так же несерьёзно, как и с моей первой книгой. Хотя первое кафе достаточно неплохо функционировало. Не повезло, что случился пожар. Его по инструкции около двух часов заливали пожарные. Вся вода с чердака стекла к нам. Торговый комплекс просто вернул нам деньги. Фактически вышли в ноль, хоть и проработали только полгода. А второе заведение было неудачным из-за плохого расположения.

– Было и другое ЧП в вашем заведении. Речь о драке с милиционерами, где отличился Игорь Денисов.
– Меня тогда не было. А Игорь просто очень импульсивный. Всегда борется за правду.

– Денисов из каждого клуба уходил со скандалом. Журналисты уже чуть ли не ставки делают, удастся ли ему спокойно отработать в «Локомотиве».
– Я не сомневаюсь, что у него всё будет нормально. Я знаю этого человека очень давно. Он был таким же на протяжении 10 лет в «Зените». Просто находились люди, которые понимали и ценили его. На что-то закрывали глаза, находили подход. Игорь отстаивал свою точку зрения перед руководством, если считал, что где-то ситуация несправедливая.

— И в юности?
— Да, и в юности.

– Раньше вашу компанию (Кержаков, Аршавин, Быстров, Денисов) называли «Бригада ух».
– Да, мы могли погулять, но нам хватало сил, чтобы после гулянок выкладываться на тренировках и завоёвывать высокие места в чемпионате.

– Самый шальной поступок в вашей юности?
– Даже не знаю. Я всё время понимал, чего стоило моей маме переехать в Санкт-Петербург. Я не мог себе позволить опозорить родителей, чтобы меня видели пьющим или курящим. Когда ребята из интерната шли на дискотеку, то я понимал, какой может быть скандал, если их заметят. Я не хотел, чтобы родители переживали. Так что серьёзных проступков у меня не было.

– И сигарету ни разу не пробовали?
– В жизни их не курил! Сигары пробовал, а сигареты – ни одной. В детстве боялся, что заметят и расскажут родителям. Потом просто говорил, что от этого нет пользы.

– Но крышу же порой у всех сносит?
– И мне сносило. 2002 год. Я съездил а чемпионат мира, подписал новый контракт с «Зенитом», забивал, а потом наступил момент, когда голы перестали идти – почти весь второй круг. Меня вроде не осуждали, но я всё равно боялся. Особенно критики отца. Но её не было. Я сам как-то понял, что если так будет продолжаться, то из этой ямы можно не выбраться. Меня звали на какие-то передачи. И я, кстати, не вижу в этом ничего плохого. И всё же лишний негатив со стороны болельщиков накладывает отпечаток. В тот момент я сам себе сказал: «Надо вернуться в футбол из околофутбола». 2003 год уже прошёл достаточно ровно.

«Официанты подходили к столику, наливали пиво и даже не спрашивали»

– Несколько вопросов от читателей. Вы собираетесь прожить в Санкт-Петербурге всю жизнь или хотели бы переехать в другой город/страну? (Олег, Котлас)
– Не думал ни о каком другом городе или стране. Даже представить себе не могу. Уехать куда-то отдохнуть на месяц – с удовольствием. А чтобы остаться жить – нет.

– В Испании вам было некомфортно?
– Может, и было бы комфортно, но я больше люблю Питер.

– Что особенно понравилось в Испании? Есть что-то любимое из кухни? Вино? (Олег Петров)
– Вино я там не полюбил. В Севилье вообще больше пили пиво. Там ведь жарко и есть свой завод. Перед обедом официанты подходили к столику, наливали пиво и даже особо не спрашивали. Только после этого ты уже смотрел меню. Ну и, естественно, хамон. До Испании я его вообще не понимал, а уже там понял, в чём кайф.

– Ваш гол «Локомотиву» в концовке выездной игры в 2004 году до сих пор в памяти: проход по флангу одного из игроков «Зенита», подача и ваш удар головой со столь малой высоты. Безумство. А теперь внимание вопрос: хотели бы еще сыграть с автором той голевой передачи? (Егор)
– Конечно, ещё хотел бы сыграть с Аршавиным, но годы идут. Не всё от нас зависит.

– Справедливо ли засчитан ваш гол «Алании» в 2012 году? (Владимир Бестаев)
– Справедливо на 100%. Я потом общался с Валерием Газзаевым – он согласился. Расхлябанность защитника может дорого стоить. Всё решает доля секунды. У нападающих то же самое. Можешь не играть, а потом кто-то получает травму – ты выходишь и забиваешь. Все переворачивается. Так и в том эпизоде. Защитник пнул мяч, который уже поставили на точку.

– Хотели бы стать диджеем или музыкантом? (Alex Milano)
– Диджеем – точно нет. А музыкантом мне удается немного побыть, когда меня Сергей Шнуров выпускает на сцену. Последнего концерта я ждал три месяца. До этого был на «Ленинграде» ещё в 2012 году. Очень рад, что удалось послушать выступление от начала и до самого конца.

– Эмоции похожи на те, что во время футбольного матча?
– На концерте адреналин другой. Ты знаешь эти песни и подпеваешь, будто сам музыкант.

– Ваши любимые песни «Ленинграда»?
– Понятно, что всем нравится «www Ленинград». Эта песня, которую можно слушать при ребёнке. Там даже клип мультяшный. Есть песня и про «Зенит». Да мне вообще все нравятся.

– Вы танцевали на концерте «Ленинграда». Кержаков – хороший танцор?
– Не сказал бы, но я искренний и всегда выкладываюсь на 100 процентов (смеётся).

– Что вас поразило в Шнурове при личном знакомстве?
– Насколько его образ отличается. Шнурова воспринимали как алкоголика и придурка, но на самом деле он не такой. Он играет на всех инструментах. Как-то, когда мы с ним общались, подъехал его товарищ из группы и привёз какой-то музыкальный инструмент. Я даже не знаю, как он называется. Так Шнуров сходу начал на нём играть, подбирать ноты, делать мелодии, интегрировать в песни. Для меня это был шок. Это была наша первая встреча. Но сейчас я вижу Шнурова ещё более разносторонним человеком, который пишет картины, ведёт исторические передачи. Насколько нужно быть неординарным, чтобы на твоём концерте отрывались и какой-нибудь президент нефтяной компании, и обычный рабочий после смены. Мало кто в мире может собирать настолько разные слои населения.

– Что бы вы сделали в первую очередь, если бы стали министром спорта? (Илья Лапотников)
– Я бы больше внимания уделял ветеранам, которые создавали наш спорт. Все заслуги в игровых видах идут от времен Яшина. Надо дорожить нашими ветеранами и помогать им в тяжёлых ситуациях. Хотя, может быть, для них всё делается, а я об этом просто не слышу – вполне допускаю такое.

– Вы когда-нибудь помогали ветеранам «Зенита»?
– Один раз – Василию Данилову (экс-капитан «Зенита», выступал за команду с 1961 по 1968 год. – Прим. «Чемпионата»). У него были проблемы с коленом. Требовалась операция. Он сказал об этом в интервью. Я посчитал нужным помочь.

– Как нашли телефон?
– Через Алексея Стрепетова (полузащитник «Зенита» с 1968 по 1976 год. – Прим. «Чемпионата»). Я сам набрал Данилову, сказал, куда ехать, и свёл с доктором. Операция прошла успешно, и сейчас вроде всё нормально.

«Мне до Веретенникова осталось пять голов, но это не самоцель»

– С какого года вы начали осознанно смотреть футбол?
– С ЧМ-1990. В этом же году был на матче «Зенит» – «Спартак» на стадионе имени Кирова, когда они сыграли со счётом 0:0. Помню, что там Мостовой играл – мне об этом отец говорил.

– А кто был вашим любимым игроком в детстве?
– Марадона. Вот о нём мне папа говорил постоянно. Сначала аргентинец был моим любимым футболистом из-за рассказов, потом уже сам увидел, как он играет.

– Из «Зенита» кумир был?
– Я начал по-настоящему любить футбол, когда у «Зенита» был спад – команда не играла в Высшей лиге. Хотя все помнили «Зенит» 1984 года. В детстве мы тренировались в зенитовском манеже, а перед нами занимался «Локомотив» Санкт-Петербург. Все ребята ждали вратаря Бирюкова, чтобы он расписался на мячах.

– Хотели бы вы вернуться в сборную России? (Alexey Parygin)
– Все хотят и вернуться, и попасть. Я не исключение.

– С Черчесовым общались?
– Я с ним на эту тему не говорил, но понимаю, что не так уж много играю и делаю недостаточно для сборной. Если тренер меня не вызвал сейчас, вряд ли ещё вызовет.

– У Малафеева был пунктик обогнать Давыдова по количеству проведённых матчей за «Зенит». У вас такое есть?
– Нет, спокойно отношусь к рекордам. Мне до Веретенникова осталось пять голов, но это не самоцель. Пусть рекорды достаются всем. Чем больше рекордсменов, тем приятнее людям.

– А как же забить гол на новом стадионе «Зенита»?
– Было бы круто хотя бы сыграть там.

– Вы успели засветиться в отечественном фильме «Выкрутасы». Не хотели бы попробовать себя в роли актёра на большом экране после завершения карьеры футболиста? (Андрей Шмаков)
– Я ещё сыграл в фильме Владимира Шевелькова «О чём молчат французы» примерно такую же роль футболиста. Это интересно, но сам себя я предлагать не буду. Если кто-то предложит, соглашусь. Мне понравилось сниматься.

– Вот весёлый вопрос. Что пил Луческу, когда назначил Дзюбу капитаном? (Александр Шаньгин)
– На эту тему ходит много шуток. Я так понимаю, что Данни остался капитаном, а Дзюба стал вице-капитаном. Так было бы правильнее.

– Сам факт того, что спартаковский воспитанник стал капитаном «Зенита», пусть даже на время, — это правильно?
– Может быть много теорий, но надо исходить из того, чем руководствовался главный тренер. Не думаю, что это был шаг сближения между болельщиками «Зенита» и Артёмом. Просто Луческу показывает, что надо забывать о внешних факторах и смотреть только на результат. Он дал понять, что Дзюба один из россиян, которые практически всегда будут выходить в стартовом составе. Значит это человек, который своей страстью на поле доказал тренеру, что он достоин звания вице-капитана.

– Дзюба – лидер «Зенита»?
– Есть разные понятия лидерства. Был капитан в «Севилье» – Хави Наварро. Настоящий лидер, опытный футболист, который спокойно говорил, не кричал. Если были проблемы внутри коллектива, он выслушивал всех, высказывал мнение, с которым все соглашались, и доносил его до руководства. Таким же капитаном был Онопко в сборной. Капитан – это человек, который сможет отстоять мнение команды в общении с тренером и руководством.

– «Севилья» шла за Наварро, а «Зенит» пойдёт за Дзюбой?
– Не знаю. Он ещё не проявлял себя как капитан. Я всё-таки придерживаюсь той мысли, что даже если и сложится проблемная ситуация, её будет решать Данни. А когда его нет, на поле команду может вывести и Артём.

«Данни не изменился – лезет в обводку, ноги не убирает»

– Удивлены, что после трёх порванных «крестов» Данни остался в футболе?
– Зная его – нет. Он тренировался, у него была цель восстановиться, и он к ней стремился. Он знал, что на зимних сборах уже будет тренироваться с командой.

– С каждой травмой футболист всё равно что-то теряет. Данни изменился?
– Судя по тому, что я видел, пока тренировался с ним, он всё такой же. Лезет, идёт в обводку, ноги не убирает.

– Иванович мог бы стать капитаном?
– Мог или нет – мы не узнаем. Но если Луческу со своим опытом его не назначил, значит ещё рано. «Зенит», подписав Ивановича, показал, что он в это трансферное окно настроен серьёзно. Многие считали предыдущие переходы непонятными. Все привыкли к известным именам и огромным деньгам, но у Луческу другая стратегия. Сейчас же «Зенит» приобрёл сильного игрока в ту линию, которая считалась проблемной с уходом Гарая. Иванович – футболист, который и в России поиграл, и в Англии всё выиграл. Этот трансфер – жирная точка в разговорах, будто «Зенит» что-то меняет в векторе своего развития.

– Комментатор Орлов сказал, что с уходом Гарая ощущается нехватка бригадира в команде и обороне.
– Невозможно прийти и сразу стать бригадиром, ведь ты никого в команде не знаешь. Но на поле своей игрой, уверенностью и надёжностью Иванович может доказать, что он лидер обороны и команды. Надеюсь, так и будет.

– Вы уверены, что он приехал не доигрывать, а именно играть в футбол? В «Челси» он очевидно сдавал.
– У нас, к сожалению, не чемпионат Англии, хотя надеюсь, что вскоре подрастём до уровня ведущих европейских лиг. Иванович не настолько был плох, чтобы заканчивать. Думаю, у него были варианты уйти с повышением зарплаты, но он пришёл в «Зенит», в ту страну, где уже играл. Он понимает, что это за чемпионат, и что за команда.

– Для России он ещё хорош?
– Для России он топ-игрок.

– Ломбертса обещали отпустить, если придёт Иванович. Однако бельгийца не продали, и он остался разочарован. На нём не скажется эта ситуация?
– Я этого не ощутил, и, думаю, команда тоже. Нико находился в подвешенном состоянии, и все понимали, что он может уйти. Но на тренировках это не сказывалось. Ломбертс остался, и, зная его, уверен: он не будет бастовать, а продолжит играть и тренироваться.

– Зачем «Зениту» два с половиной состава?
– Возможно, это из-за того, что в конце прошлого сезона Луческу столкнулся с травмами. Случалось, что нас было по 11 человек на тренировках и подтягивали ребят из дубля. Если Луческу считает это нужным и руководство его поддерживает, значит он делает правильные шаги.

«Невозможно знать футбол лучше, чем Луческу»

– Чем вас поражал Халк?
– Силой удара, скоростью полёта мяча. Думаю, это из-за структуры тела и мышц. У Роберто Карлоса такой же сумасшедший удар.

– Халк жаловался, что русскоязычные игроки его сначала плохо приняли. Такое было?
– Это раскрутилось из-за ситуации, которая его никак не касалась. Халк попал в незнакомую среду и пытался понять, что происходит. Естественно, узнавал всё от переводчиков, а они говорили о том, что прочитали. Писали много всякого, и на 90% неправду. Видимо, Халк посчитал, что его ненавидят. Хотя никто не давал установку игнорировать иностранцев. Так получилось, что на фоне двух приобретений пошли неудачные матчи. Нарушилась гармония внутри коллектива, тренер стал нервничать так, что все это ощутили. Может, кто-то искал причины не там, где надо.

– Халк в жизни добрый и весёлый?
– На сборах он обычный весёлый парень.

– Не удивило, что футболист с таким бешеным талантом не поиграл в топ-клубе?
– Я думал, что после «Зенита» он поедет в Англию. Мне было бы интересно посмотреть на него там. У Халка всё бы получилось, потому что в АПЛ есть футболисты его плана, но они не такие мощные.

– Это кто?
– Мне кажется, Чемберлен примерно его комплекции. Такой же бутуз играет справа в «Арсенале», а Халк ещё и поопытнее и помощнее будет, со своеобразным дриблингом.

– Вас огорчает, что в «Зените» перестали появляться свои воспитанники?
– Не только меня, но и болельщиков, которые привыкли, что с 1984 года в «Зените» играют воспитанники «Смены». Увы, сейчас нет тех, кто мог бы усилить команду. Но попробовать ребят из «Зенита-2» можно. Вроде Луческу присматривается. Это было бы правильно и с точки зрения развития клуба. Если ты хочешь привести ребёнка в школу «Зенита», а в команде нет ни одного местного воспитанника, то ясно, что возможностей мало.

– У ребят из дубля нет обречённости в глазах?
– Я их мало вижу. У нас в своё время точно были другие глаза. Нам повезло, что тренеры в нас верили.

– Владелец «Интера» Моратти назвал Луческу самым человечным тренером из всех, с кем он пересекался. Вы согласны?
– Если говорить о человеческих качествах, Моратти было проще, он с ним больше общался. Что касается профессионализма, то невозможно знать футбол лучше Луческу. Он понимает и досконально изучает всё, любые детали игры.

– Вот сейчас хорошо бы привести пример.
– Пожалуйста. Возьмём угловой. Допустим при подаче мяч закручивается по траектории к воротам. По мнению Луческу, если последует удар головой, то именно в ближний угол. Так оно и происходит, как правило, потому что туда проще бить головой при таком вращении мяча. Если подача закручивается от ворот – скорее всего последует удар головой в дальний угол. Так что вратарям нужно смотреть на то, какой ногой футболист обычно исполняет навес. В зависимости от этого ставить футболистов на штанги. Это только одна из мелочей.

«Дзюбе надо договориться с Мутко»

– Не жалеете, что в своё время назвали Спаллетти двуличным?
– А как называется, если человек в лицо говорит одно, а за спиной – другое?

– Что он сказал?
– Много чего, и он об этом знает, как и ребята, которые это слышали. Хотя меня недавно спрашивали, какой период в «Зените» был для меня лучшим. Я сказал, что 2010 и 2011 годы, когда мы два раза подряд выиграли чемпионство. Профессионализм Спаллетти – небо и земля по сравнению с тем, с чем мы сталкивались до него. Он пришёл и перекроил оборону, поначалу все тренировки посвящал действиям в защите. Потом привил быстрые переходы в атаку. Плюс его отношение к нам – он выслушивал жизненные проблемы, подзывал к себе, шёл навстречу и мог отпустить и не взять на игру, если случались какие-то проблемы.

– И вас подзывал?
– Да, когда у меня в семье были трудности. Это был человек, который идеально подходил нам. Но в определённый момент, видимо, ему стало некомфортно. Возможно, это было связано с покупкой дорогих футболистов и отсутствием результата. И тогда Спаллетти изменился. Мог одного оштрафовать, другого за это же – нет.

– Вернёмся к Дзюбе. Когда-нибудь видели его молчащим?
– Да, когда едем в аэропорт и он спит в автобусе с открытым ртом. У Дзюбы даже во сне рот не закрывается (смеётся).

– Такие люди ведь нужны в коллективе?
– Нужны в первую очередь такие футболисты, которые могут создать момент и забить гол.

– Вы же ещё в сборной на волну Дзюбы настроились?
– Я нормально отношусь к юмору, поэтому у меня нет проблем с людьми, которые могут надо мной подшутить.

– Это же вы травили его из автобуса «игрочишка»?
– Да, я.

– У Дзюбы есть шансы обогнать вас как бомбардира сборной?
– Да, вполне реально. Тем более сейчас как раз будут товарищеские игры. Ему нужно с Мутко поговорить, чтобы он соперников подходящих выбрал, типа Люксембурга.

– Над Кокориным подшучивают в «Зените» после того, как в «Питере – пить» перепели?
– Над ним всегда подтрунивают. Темы для шуток легко находим. Все подходят с юмором и пониманием. Главное, чтобы на пользу шло. Быстрова пока поливали каждую игру, он забивал на протяжении этих шести матчей. Если это пойдёт на пользу Кокорину, то ради бога.

«В Интернете про меня много вранья, а в книге «Лучший» – только правда»

— Расскажите про вашу новую книгу. Почему она так называется “Лучший”?
— Это название лоббировало издательство. Я предлагал другие варианты: “Бомбардир 11”, “Бил, бью и буду бить”. Но в итоге лучшим вариантом признали “Лучший”.

— О чём вообще книга?
— Там описывается моя жизнь, карьера вплоть до настоящего момента: становление как футболиста, различные ситуации, размышления. Главная цель книги – показать и родителям начинающих спортсменов, и им самим, что в жизни можно добиться всего своим трудом. Если приложить максимум усилий. Это основный посыл.

Идея книги принадлежит издательству, но и я понял, что настало время: мне есть что рассказать болельщикам. Вполне возможно, в чём-то она им и поможет.

— В книге раскрываются какие-то секреты?
— Наверное, да. Несколько глав я написал лично сам. Остальные наговаривал на диктофон, но про то же мошенничество всё напечатал как есть. Моя жизнь давно стала достоянием общественности. В газетах и Интернете про меня много вранья, а в “Лучшем” – только правда.

Хватает и комичных историй, о которых никто раньше не рассказывал в интервью. Про «Зенит», про Мутко. Скажем, как Виталий Леонтьевич вёл себя при подписании моего первого контракта. Я тогда определённым образом отреагировал на предложение заключить соглашение на пять лет. Виталий Леонтьевич сильно ответил.

— Что именно сказал Мутко?
— Так покупайте книгу – прочитайте! И вообще, у нас же интервью, я не могу произнести. За словом в карман Мутко не лез, это точно (смеётся).

— В 2002 году вы выпустили свою первую книжку «До 16 и старше». Только начали большую карьеру — и уже автобиография. Что это было? (Дмитрий Капущак)
— Это была шалость, ребячество. В ней очень мало осмысленного, серьёзного. Просто набор разных историй, зачастую даже не от меня. Так что нынешняя книга очень сильно отличается от предыдущей.

— Сколько времени ушло на нынешнюю книгу?
— Не много. Я во время отпуска работал. Главы о личной жизни написал сам, остальное надиктовывал.

— В “Зените” Дзюба уже начал вас травить: “Эй, лучший!”?
— Я ещё не виделся с ребятами. Ну а Дзюба пусть шутит – он ведь ни одной книги не опубликовал (смеётся).

– И напоследок блиц. Месси или Роналду?
– Месси.

– Месси или Аршавин?
– Аршавин.

– Виллаш-Боаш или Спалетти?
– Спалетти.

– Спалетти или Петржела?
– Петржела.

– Шнуров или Боярский?
– Оба, не могу выбрать.

– «Экспонат» или «Оп, давай-давай»?
– «Оп, давай-давай».

– «Оп, давай-давай» или гимн Лиги чемпионов?
– «Оп, давай-давай».

– Ленинград или Санкт-Петербург?
– Ленинград.

– Юрий Лодыгин или Михаил Кержаков?
– Что за глупый вопрос? Конечно, Михаил Кержаков.

Беседовали Самвел Авакян, Галина Козлова, Антон Матвеев, Алина Матинян, Григорий Телингатер и Денис Целых