«Он отличный командный игрок, но я прошу: не разжигайте истерию вокруг отдельных футболистов. Вы уже делали это с Пьошем и Гризу (Полем Погба и Антуаном Гризманном. — Прим. «Чемпионата»), а я ещё раз скажу, что главная звезда команды — сама команда. Речь не о Дими, не о Поле и не о Гризу — речь о всех нас». Несколько минут назад Димитри Пайет отправил восхитительную ракету в верхний угол ворот сборной Румынии, а его партнёр по флангу Патрис Эвра вышел успокаивать готовых сойти с ума журналистов. Он несколько раз повторил тезис о команде-звезде и, возможно, спас Пайетта от дополнительного ненужного ажиотажа вокруг своего имени.
В матче 1/8 финала с Ирландией Эвра, в свои 35 лет, был одним из хедлайнеров волевой победы французов. При счёте 0:1 он выдал спринт метров на 20, чтобы накрыть соперника, успел оглянуться, увидел, что подмоги нет, но продолжил выжимать ирландца к боковой линии и заставил того потерять мяч своей бескрайней игровой агрессией. Обычно весьма академичная французская публика зашлась в восторге, а Эвра ещё успел выговорить партнёру, который не поверил в возможность отбора и не пошёл в прессинг. Партнёром был как раз Пайет.
Достаточно долго я хранил в памяти такой пример об Эвра. В 2009 году он был одним из лучших левых защитников мира, и в каком-то русскоязычном тексте ему была посвящена фраза: «Эвра играет каждый матч как последний». Спустя небольшой временной промежуток в каком-то англоязычном тексте (кажется, на сайте ФИФА, но могу ошибаться) я встретился с похожей, но другой фразой о нём: «Эвра играет каждый матч, как будто он его дебютный». Понятно, что при очевидной разнице речь о чём-то общем, но мне вариант с дебютом кажется более точным: Патрисом движет не только бесстрашие («всё равно этот матч последний, беречься не буду»), но и в первую очередь мотивация что-то доказать, заслужить, тяга не к достижению, а к достижениям, как у первогодки. В этом плане Эвра — главный игрок команды Дидье Дешама. Гризманн и Жиру забивают, Пайет отдаёт шикарные подготовительные передачи, Льорис в каждом матче тащит сумасшедшие мячи, но объединяет их Эвра. Он — крёстный отец этой команды, второй мужчина после тренера.
За полчаса до начала четвертьфинала с Исландией французы вышли на разминку под проливной дождь. Эвра, не являясь капитаном, собрал вокруг себя всю команду и начал короткую и жёсткую речь. Все, кто был рядом с ним, упёрлись взглядом в газон, и Патрис смотрел на макушки своих партнёров. Почти не жестикулируя, он говорил быстро и, похоже, громко. Секунд через 30 всплеснул руками и резко закончил монолог, вслед за ним сами себе похлопали и другие игроки. Через час Исландия была стёрта в пыль — 4:0 после первого тайма.
Сборная Франции страдает от клановости больше, чем любая другая команда в мире, и, как бы от этого ни отпирались французы, вещи нужно называть своими именами — часто кланы делятся по цвету кожи. Это случилось в 2008 году, это случилось в 2010 году. Французы гордятся своим народным единением и интеграцией (и обычно это правда), но главная футбольная команда постоянно играла против этого имиджа единения. Первым правильным шагом Дешама было отказаться от Карима Бензема, наличие которого именно в сборной Франции было бы равносильно игре со спичками на пороховом складе. Вторым — дать Эвра возможность выступить вне кланов, быть, возможно, в чём-то даже важнее самого тренера.
Сборная Франции страдает от клановости больше, чем любая другая команда в мире, и, как бы от этого ни отпирались французы, вещи нужно называть своими именами — часто кланы делятся по цвету кожи.
Так было не всегда — Эвра и сам часто был у истоков скандалов, но с возрастом стал профессиональнее и спокойнее, а его характеру Дешам нашёл применение, следуя совету Хорхе Сампаоли, который в сборной Чили работал с самой сложной звездой современного футбола, Артуро Видалем, и усмирял его невмешательством. «Не надо бороться с большим эго игроков. Что это значит? Это значит, что если в твоей команде есть Месси, ты должен сделать всё, чтобы он любил тебя», — говорил Сампаоли. У Дешама так сработало с Эвра — они хвалят друг друга за атмосферу в команде, которую сами создают.
Эвра выступил вне кланов не потому, что считает себя особенным, а потому что ему мало быть лучшим — он хочет быть первым. Когда команда Патриса проиграла в финале Лиги чемпионов, его назвали лучшим левым защитником, он даже не вспомнил об этом по итогам года — какая разница, если клуб стал вторым? В сборной он не просто хочет избавиться от разбирающих команду конфликтов, но и сделать так, чтобы она выиграла домашний чемпионат Европы. «Мы идём от игры к игре, не создавайте лишний ажиотаж, у нас команда-звезда», — все эти мантры после каждой игры могут заставить журналистов скучать, но тем самым Эвра ограждает сборную от ненужных нервов.
И есть ещё кое-что, в чём Эвра может быть в числе первых и что явно просматривается в последнее время. В Англии он научился физике, выносливости и менеджменту, в Италии серьёзно добавил в тактическом плане, а работа с Дешамом в сборной многому научила его с ментальной стороны игры. Эвра признаётся, что видит и дальнейшую жизнь в футболе, а сэр Алекс Фергюсон считает, что он будет хорошим тренером. Многие удивляются чрезвычайно малому количеству темнокожих специалистов в командах высокого уровня и называют это едва ли не расизмом. Эвра может быть одним из тех, кто начнёт менять ситуацию.