«Я смотрел на пульсометр и думал, что конец ему, а не мне…»
…именно с этих слов глава медицинского штаба сборной России по футболу Эдуард Безуглов начинает вспоминать свой финиш на роттердамском марафоне.
– Легче поверить, что электроника сошла с ума, потому что 213 ударов – это совсем дико для моего сердца. Тем более в первые 40 километров всё было идеально: ровный темп без потери скорости, такой приятный пульс в районе 165 – и тут за минуту всё меняется. Я решаю не сбавлять, ориентируюсь на ощущения и довольно быстро чувствую что-то новое для себя: голова кружится, тело слабеет, немеют пальцы. Мысли тоже путаются, но я чётко знаю две вещи. Первая: мне нужно терпеть до финиша, на шаг точно не перейду. Вторая: я проверил сердце всеми способами и уверен, что оно меня не подведёт. Скорее откажет весь организм.
Пару километров я кое-как бегу, даже вижу финишный створ и вот тут плыву окончательно. Меня бросает на колени. Пытаюсь встать, но падаю плашмя об асфальт. Интуитивно ползу к финишу, но, видимо, мои фокусы надоедают волонтёрам, и они выбегают ко мне вместе с врачом. Помню только, как тянут вперёд, я падаю на колени ещё раз и выключаюсь окончательно. Глаза открываю уже в больничном тенте. Давление 90 на 60, температура 39. Я на каталке, обложен льдом, меня поят сладкой водой и собираются везти в госпиталь. Но мне реально всё равно. Главное – я понимаю, что до финиша всё-таки меня дотащили и результат засчитан. Даже с потерей времени на последних метрах получается личный рекорд. В итоге через часик я поднялся сам, поболел денёк и сейчас чувствую себя отлично. То, что со мной приключилось на последних двух километрах, называется тепловым ударом. От него, к сожалению, никто не застрахован.
— Бежать два километра на пульсе за 200 – это опасно?
— Это точно угроза жизни. Мой максимум при нагрузке был в районе 190. Произошло нарушение регуляции сердечного ритма. Если вы куда-то бежите и видите такие показатели, то сразу сходите с дистанции, останавливайтесь и ждите врача. Но повторю, мой случай особенный: я прошёл вообще все обследования и знал, что сердце выдержит, но всё равно не мог предположить, что отключусь прямо на дистанции. Правда, и раньше после финиша я не был образцом свежести.
Эдуард Безуглов
Фото: Instagram.com/bezuglov_eduard
— Смерть на финише марафонов забрала десятки таких уверенных в том, что добегут.
— На 100 процентов не согласен. Да, состояние было пограничное, но не думаю, что я рисковал жизнью. По статистике, во время марафонов умирает 1 человек на 40 000 участников. Да, он действительно чаще всего погибает из-за проблем с сердцем, но вызваны эти проблемы не марафоном, а дурным отношением к своему здоровью, когда человек не знал о проблемах, которые у него были.
По статистике, во время марафонов умирает 1 человек на 40 000 участников. Да, из-за проблем с сердцем, но вызваны эти проблемы не марафоном, а дурным отношением к своему здоровью.
Просто нужно отдать 4-5 тысяч рублей, обследоваться и знать, на что ты способен. Среди велосипедистов, например, смертность выше, я вам точно говорю.
— Вы обследовались, знали как себя вести, но все равно оказались в критическом состоянии. Почему?
— Во-первых, россиянам и другим жителям северных регионов тяжело готовиться к весенним марафонам. Банально бегать негде, короткие световые дни — нужные объемы очень тяжело набрать. Поэтому все дается сложнее и личные рекорды ставить очень тяжело.
Во-вторых, я вешу 95 килограммов. Для марафонца это реально очень много. Надо худеть, и это вопрос ко мне. В-третьих, банально нужен был результат. Я попал в первые семь процентов финишировавших, что неплохо для человека, который весит почти центнер и бегает марафоны только четыре года.
«6 000 000 $ организаторы делают просто из воздуха»
— И что вам даст этот результат помимо обморока?
— Возможность участвовать в самых знаменитых забегах. Марафоны делятся на категории: бронзовый, серебряный, золотой. В России бронзовый статус, например, имеет только Омский. Московский пока категории не имеет, хотя очень хорошо организован. Среди марафонов есть шесть «жемчужин» — Бостон, Нью-Йорк, Чикаго, Лондон, Берлин и Токио. Попасть на них очень сложно. Нужно или очень быстро бегать, или быть удачливым, выиграв лотерею, или через благотворительность.
Например, недавно я участвовал в лотерее на марафон в Нью-Йорке. Бегут его больше 50 000 атлетов при конкурсе десять человек на место, отбирают их слепым жребием. Я заплатил за участие в лотерее 11 долларов. Считайте, что примерно 6 000 000 баксов организаторы делают просто из воздуха. И это мы не считаем более двух сотен долларов дополнительного взноса от тех, кто на марафон все-таки попал. Мне вот не повезло, пролетел мимо.
Другой шанс бежать «жемчужину» — отобраться по результату. Если я бы я выбегал «золотой» Роттердам из 3:05, то мог бы квалифицироваться на Бостон, с результатом быстрее 2:55 мог попадать в Нью-Йорк. Короче, было за что страдать. Уложился в 2:58.41, так что точно побегу Бостон и постараюсь попасть в Токио — там 3:15 хватает. Если придется падать и ползти там – сомневаться не буду.
Дзюба точно пробежал бы марафон, но пусть лет 7-8 поиграет в футбол – ему вроде бы ещё надо минимум 130 мячей забить.
У меня есть цель – стать первым человеком в России, который пробежит все шесть «жемчужин» за один год. С сентября этого года я приступаю к её достижению.
— Сколько лет вы бегаете?
— Четыре года и 11 марафонов. Первый был в Риге, мы поехали туда с другом. Его отец – глава российского еврейского конгресса. За несколько дней до марафона в Риге проходил марш ветеранов войск СС, в знак протеста мы надели майки: «Я против нацизма». С тех пор выступаю под этим лозунгом. Знаете еще, друзья говорили, смеялись: «Зачем ты это делаешь, зачем тебе бегать», а сейчас все пробежали по марафону. Если делать все по уму, ориентироваться на пульс, то этот бег – праздник. В Роттердаме весь город на улицу вышел, чтобы нас приветствовать. Это счастье для любого участника.
— … заканчивающееся потерей сознания?
— Это частный случай человека, которому больше всех надо. Я на этой неделе в своей программе «Анатомия спорта» докажу, что марафон – это полезно и абсолютно безопасно. Нужно просто пройти обследование, выбрать правильную одежду, не пропускать пунктов питания и освежения на трассе. В общем, действовать по плану.
— Если бы Роттердамский марафон в вашем темпе решил бы пробежать схожий по весу Артем Дзюба, что бы с ним случилось?
— Артем точно пробежал бы марафон. Может не в таком темпе, но пробежал. А если бы год-другой подготовился, то и быстрее меня смог бы! Но пусть лет 7-8 поиграет в футбол – ему вроде бы еще надо минимум 130 мячей забить.
Эдуард Безуглов и Роман Широков
Фото: Александр Мысякин, «Чемпионат»