Есть люди, которым лучше не улыбаться, — им это не идёт. Маттиас Гинтер из таких: когда он улыбается, то выглядит так же глупо, как старшеклассник, который выходит к доске, заранее зная, что ему вообще нечего сказать. Однако в последний год у чемпиона мира — 2014 поводов для улыбок было немного — он играл всё хуже и в центре обороны, и в опорной зоне, а слухи о его возможной аренде стали логичным продолжением затяжной серии неудач.
Осенью 2015 года Гинтер — один из лидеров «Боруссии», один из людей, определивших изменение команды под инженерный подход Томаса Тухеля. Тренер Дортмунда совершенно случайно, по ходу игры с норвежским «Оддом» в Лиге Европы, нашёл Гинтеру применение на правом краю обороны, где молодой футболист ещё не выступал. У Гинтера сразу покатило, и поначалу это воспринималось не слишком серьёзно. Казалось, что первые результативные действия Маттиаса на правом краю — результат резкого скачка мотивации после смены позиции, с одной стороны, и пониженного внимания к действующему не на своём месте игроку со стороны соперников — с другой. Во вчерашнем рурском дерби с «Шальке» был эпизод, который окончательно заставил меня думать, что осенний взрыв Гинтера — гораздо более серьёзная штука, чем временное просветление.
Футбол состоит из мелочей, большинство из которых игровыми не являются. Лучшие скауты мира в своих редких интервью рассказывают о том, что стараются смотреть матчи со стадионов не для того, чтобы увидеть 150-й подряд точный пас, а чтобы иметь возможность приехать на игру заранее, посмотреть на настроение игроков при разминке, на их профессиональное (или непрофессиональное) отношение к рутине. Мелочью, заставившей меня пересмотреть своё отношение к Гинтеру, стал обычный аут в начале второго тайма дерби, при комфортном счёте 3:1 в пользу «Боруссии». Маттиас подобрал мяч, оценил варианты, нахмурил брови и резко напихал Матсу Хуммельсу, указывая, где он должен быть в этот момент. Дожидаться Хуммельса Гинтер при этом не стал и ввёл мяч в игру через Илкая Гюндогана.
В этот момент я увидел совершенно другого Маттиаса Гинтера. У него всё то же детское лицо, но теперь это был не старшеклассник, не выучивший урок и якобы геройски улыбающийся у доски, а старшеклассник, которому очень не понравилось, что к его девушке проявил внимание другой подросток. Так обращаться с Матсом Хуммельсом позволял себе до этого только Роман Вайденфеллер (но он так обращается со всеми).
Казалось, что первые результативные действия Маттиаса на правом краю — это результат резкого скачка мотивации после смены позиции, с одной стороны, и пониженного внимания к действующему не на своём месте игроку со стороны соперников — с другой.
Изменения в менталитете Гинтера, которому явно вскружила на год голову победа на чемпионате мира, совпали со сменой позиции. Гинтер стал третьим подряд правым защитником «Боруссии», сменившим место на поле уже по ходу карьеры, — до этого были Лукаш Пищек и Эрик Дурм, оба начинали играть в нападении. Пытаться прочитать мысли сумасшедшего поклонника тактического анализа Тухеля бессмысленно, поэтому можно опираться лишь на факты. Ещё во «Фрайбурге» Гинтер демонстрировал некоторые элементы игры хорошего выдвинутого защитника — через него начинались атаки, он мог сам выйти с мячом на чужую половину поля. С этой точки зрения приобретение «Боруссией» рассматривалось как подстраховка на случай ухода его ролевой модели, Хуммельса.
Однако в Дортмунде Юргена Клоппа Гинтеру достались исключительно механические функции — прими мяч и отдай его ближнему. Благодаря этому точность передач Маттиаса в важных матчах, когда ошибки вообще недопустимы, была устрашающей — 88% с «Байером», 95% с «Арсеналом», 91% с «Шальке». Во вселенной Александра Бубнова это были бы сплошные пятёрки, но помимо точности передач есть и другие игровые составляющие. После того как у Гинтера отняли один из его главных плюсов, стало видно, что минусов полно — его потери позиции и концентрации приводили к тому, что он то и дело, как обычно ссутулившись, бежал за спиной соперника.
Сегодня точность передач Гинтера в матчах с сильными соперниками редко превышает 80% — ему позволили рисковать. Принятие рисков стало, похоже, основным поводом для долгосрочного перевода 28-го номера «Боруссии» на фланг — здесь его потенциальные позиционные ошибки, которые случаются и сейчас, не так смертельны, как в центральной зоне. Для классического флангового защитника начала-середины 10-х годов у Гинтера нет бешеной скорости — гораздо чаще он передвигается по полю широким приставным шагом. Этот спорный минус стал плюсом: ему реже дают передачи на рывок, у него остаётся больше времени оценить своё положение. Оказалось, что у чужих ворот Гинтер выбирает позицию гораздо лучше, чем у своих: почти в каждой второй позиционной атаке он оказывается в возмутительном одиночестве за спиной у крайнего игрока соперников — гол «Краснодару» как лучший пример (кстати, обратите внимание на то, как он отмечает гол: никаких улыбок и ярких эмоций).
Стратегия Тухеля максимально благоволит крайним защитникам, умеющим делать нечто большее, чем беспрестанно навешивать в штрафную. Ройс, Мхитарян, Кагава, Хофман — кто бы ни оказался на краях атаки Дортмунда, всё равно они максимально лезут в центр. В таких случаях крайние защитники соперника следуют за своими оппонентами к центру, вскрывая фланги. Как только крайние хавбеки соперников «Боруссии» забывают помогать своим защитникам, Гинтер или Шмельцер (а лучше это получается у Пака — Шмельцер как раз крайний защитник линейного типа) заполняют освободившееся пространство. «Байер» попытался действовать против «Боруссии» иначе — против Гинтера изначально играл молодой Венделл, а против Хофмана — центральный защитник Пападопулос. Получилось хуже некуда: бедный бразилец провёл худший матч в карьере, его фланг просто разрушили до фундамента.
Точность передач Маттиаса в важных матчах, когда ошибки вообще недопустимы, была устрашающей — 88% с «Байером», 95% с «Арсеналом», 91% с «Шальке». Во вселенной Александра Бубнова это были бы сплошные пятёрки, но помимо точности передач есть и другие игровые составляющие.
Гинтер необязательно должен делать много голевых передач или забивать — его задача на фланге сохранить мяч и попытаться максимально обострить. Здесь ему, как ни странно, помогает родная позиция: центральные защитники — единственные футболисты на поле, кто при любых обстоятельствах действуют как минимум в парах, а значит, обязаны уметь чувствовать партнёра. Отдав передачу, Маттиас моментально открывается под потенциальный ответный пас, он первым чувствует возможность партнёра для передачи на ход. Тот факт, что в рурском дерби с передачи нового правого защитника Дортмунда забил именно Кагава, показателен: именно с японцем у Гинтера установилось лучшее взаимопонимание. Как только Синдзи начинает центрить, Гинтер моментально делает рывок в свободную зону — так родилось уже несколько предголевых передач «Боруссии» в сезоне.
Матс Хуммельс на летних сборах рассказывал о том, что Тухель настолько детально относится к анализу, что подсказывает футболистам, как и какой ногой нужно играть. В случае с Гинтером видно, что это работает: он почти исключил из своей игры обработку мяча более слабой левой ногой. Соединив в себе умение созидать и делать выводы из оборонительных ошибок, добавив в серьёзности отношения к делу, он сделал качественный рывок на проблемной для сборной Германии позиции. То, что сначала казалось авантюрой, а потом экспериментом, стало в итоге успешным опытом.
Матс Хуммельс после втыка со стороны Гинтера в дерби тоже сделал выводы — два следующих аута 28-й номер «Боруссии» разыграл через своего более опытного партнёра. Хуммельс оба раза оказывался там, куда до этого заставил его встать Гинтер.