В середине 60-х болтали о чём-то с тёзкой и сверстником Ворониным, а он вдруг предложил установить, кто из нас старше. Оказалось, к его детской радости, что он старше на пять дней. А болтовню нашу услышал Стрельцов и заметил, что его день рождения как раз между нашими. Вот и выяснилось, что Валерка родился 18 июля, Эдик – 21-го (правда, на два года раньше), я – 23-го. И тогда Воронин предложил завести традицию, чтобы в эти дни мы обязательно созванивались и поздравляли друг друга. Но из этого ничего не вышло: мешал футбольный календарь и мои командировки. Правда, раз в два-три года, а то и реже, кто-то из нас вспоминал о договорённости, и тогда созванивались. Но в мае 84-го Воронина не стало, а он был у нас связующим звеном. И о его инициативе мы забыли. В июле же 90-го случилось непостижимое: Эдику 21-го стукнуло 53 года, а 22-го он скончался. С тех пор время накануне моего дня рождения окрашено горечью воспоминаний. Вот и сейчас 21-го Эдику могло бы стать 78 лет, а 22-го исполняется ровно четверть века, как он покинул наш грешный мир.
Но почему же только горечью? Вспоминается многое, и чаще всего – хорошее. Например, вскоре после возвращения Эдика из не столь, как почему-то говорится, отдалённых, а по сути богом проклятых мест, я был свидетелем его разговора с молодыми торпедовцами у кромки поля на тренировке. Они взахлёб описывали ему, как подаёт угловые Лобановский, чего Эдик до того никогда не видел. Он внимательно выслушал их, что-то уточнил, потом взял мяч и пошёл к угловому флажку. И первым же ударом закрутил мяч в угол ворот. Взял другой мяч и направил точнёхонько в дальний угол. «Так?» – спросил у онемевших от удивления ребят.
Это к вопросу о мастерстве. А теперь к вопросу о характере. Несколько лет назад меня пригласили на мероприятие, которое организовал известный в прошлом игрок, который когда-то по итогам года был признан лучшим футболистом страны. Я никак не ожидал, что он искренне убеждён в своём величии, ведь в том сезоне многие играли ничуть не хуже, а то и лучше, чем он. В моей «тройке лучших» он, к примеру, отсутствовал, но голосование решило, как решило. А большие мастера на подобные опросы реагировали иначе. Киевские друзья рассказывали в конце 66-го: когда Андрей Биба узнал, что его признали лучшим, он будто бы сказал: «Странно, ведь Стрельцов уже вернулся и играет». Спустя год признали лучшим Стрельцова, я позвонил сообщить ему об этом, а он в ответ: «Да кто же может быть лучшим, пока играет Яшин?».
Эпизоды, эпизоды… Вспоминается то одно, то другое, вне всякой логики. Но за четверть века выработалась у меня привычка в эти памятные дни перечитывать наши с ним опубликованные беседы или находить что-то в записных книжках с целью услышать его голос. Ведь так всегда бывает: читаешь сказанные собеседником слова и вроде бы слышишь, как он их произносит. Был бы рад, если бы читатель этих строк смог тоже «услышать» Эдика.
О любви к футболу: «Как-то меня спросили, за что я люблю футбол. Сам я себе такого вопроса никогда не задавал и потому сразу не нашёлся, что ответить. Да и вообще, наверное, так ставить вопрос неразумно. Вот что больше всего ценишь в футболе – можно спросить. Я ценю в футболе мысль, вижу в нём прежде всего игру, очень-очень интересную,
В июле 90-го случилось непостижимое: Эдику 21-го стукнуло 53 года, а 22-го он скончался. С тех пор время накануне моего дня рождения окрашено горечью воспоминаний.
главным образом потому, что в ней надо думать. К сожалению, есть такие футболисты – и самое обидное, молодые, – которые относятся к футболу чуть ли не как к нудной работе – пришёл, отбегал без лишних размышлений. А что игра дала ему и другим – об этом он не задумывается. Я люблю футбол за то, что он красивый, и за то, что он трудный, мужественный, может быть, даже опасный».
Как понимать красоту футбола: «Я понимаю так. Нас 11 человек. Мы разговариваем на языке паса. Пас нас связывает. Можно красиво обвести, эффектно ударить, картинно прыгнуть. Можно даже красиво бегать. Можно и нужно. Но самое главное – пас. И он должен быть мягким, точным, своевременным. Он должен быть умным, то есть неожиданным, застающим врасплох, хитрым, что ли. Футбол становится всё более сложным. И тренерам приходится голову ломать над тактическими сложностями, и игроку надо соображать чуть ли не в каждом эпизоде матча. Конечно, не любой футболист может стать организатором игры, но научиться понимать игру можно. Во-первых, к этому должен стремиться сам игрок. А во-вторых, надо найти средства, как этому научить».
Эдуард Стрельцов, Анатолий Бышовец и Геннадий Логофет
Фото: «РИА Новости»
О хорошем пасе: «Ты наверняка замечал, наблюдая за игрой, что часто угадываешь ходы: сейчас отдаст вправо, сейчас уберёт мяч, сейчас побежит, сейчас остановится. И вдруг – но как редко! – неожиданный ход. Вот это настоящее! В чём тут искусство? Предположим, у меня мяч. Вижу, что слева готовится открыться партнёр, а справа совсем свободный партнёр. И, конечно, все ждут, что я отдам ему мяч. И защитники этого ждут, и мне самому хочется так сыграть. Делаю вид, что так и поступлю. Маленькая пауза, а отдаю мяч всё-таки влево. Это только пример. Пока у меня мяч, я ещё множество деталей должен заметить: куда собирается двинуться защитник, под какую ногу партнёру лучше послать мяч, как мои партнёры расположены относительно ворот соперника, как смогут они продолжить комбинацию. В каждой игровой ситуации свои тонкости, и всю эту информацию ты должен обработать за секунду».
О партнёрах по сборной страны: «В Чили мы забили четыре гола. Именно четыре, хотя первый влетел от чилийского защитника. Мне удалось дать пас верхом мимо вратаря прямо к Банишевскому. Если бы защитник не дотянулся, Толя легко отправил бы мяч в сетку. Но самый для меня приятный гол из этих четырёх тот, что я забил с великолепного паса Бышовца. Хочешь верь, хочешь нет, я был очень рад, что именно он сумел дать мне такой пас. Потому что Толю все упрекают – и, по-моему, справедливо – за индивидуализм, за то, что никогда мяч вовремя не отдаст. Он редко отдаёт. Многие говорят, что не умеет. Но вот доказал он, что умеет, во всяком случае что может научиться. Я глубоко убеждён, что успех в конечном счёте обеспечивают думающие игроки, те, что дают темп и направление матчу, понимают задачи – и свои, частные, и общие, командные, умеют решать их сознательно. Это, на мой взгляд, самое главное, и потому готов сто раз твердить о значении мысли в современном футболе. Из тех, кто выделяется в этом плане, могу назвать Володю Козлова. Всё время чувствуется, что он думает на поле, что его решения осознанны, неожиданны. Привлекает его находчивость, я бы сказал, игровой ум. Чем больше у нас будет таких игроков, тем легче развиваться футболу. И я радуюсь, когда вижу, что игрок хочет учиться. И учится мыслить на поле».
О защитниках соперника: «Против защитников, применяющих зонную оборону, играть, по-моему, труднее. Предвижу возражение: а ведь тебе самому трудно бороться с Аничкиным
Стрельцов: Я ценю в футболе мысль, вижу в нем прежде всего игру, очень-очень интересную, главным образом потому, что в ней надо думать.
и Хурцилавой. Да, трудно. Но разве они чистые «персональщики»? Если бы они следовали за мной по пятам, мне, может быть, было бы легче, удалось бы увести их из центральной зоны куда-нибудь на фланг, там освободиться, вырваться в центр. Не тут-то было. Да, они персонально опекают меня, но главным образом в опасной для их ворот зоне. Их мастерство позволяет им не дать себя обыграть, они не оставляют возможности найти острое продолжение. И потому мне часто приходилось просто отдавать мяч партнерам. А вот Капличный и Плахетко не отходили от меня ни на шаг. И что ж, было только легче. Причём они этим создавали трудности своему «чистильщику» Шестерневу. Уйдя от опекуна, я каждый раз встречался с ним в невыгодной для него ситуации: у меня мяч, я на ходу, есть пространство. Убежден, если бы против меня играл Шестернёв, а он умеет это делать не так, как «персональщик», а как Аничкин и Хурцилава, называю их потому, что просто нет термина, мне было бы труднее, зато «чистильщику» позади Шестернева было бы легче».
Я готов «слушать» Эдика бесконечно, как и рассказывать разные эпизоды и случаи, с ним связанные. Однако для того и существуют книги, объём которых не так ограничен, как размер статей. Если вам, дорогие читатели, удалось хоть что-то услышать в приведённых его высказываниях, то давайте вместе помолчим, подумав об этом великом мастере и хорошем человеке. Часто вспоминаем которого не только в эти скорбные июльские дни.
Эдуард Стрельцрв с Кубком СССР
Фото: Фото из личного архива Анзора Кавазашвили