Впереди у «Барсы» два финала – Кубка Испании и Лиги чемпионов, но Хави уже собирает чемоданы. В прямом смысле слова. Дом полузащитника заставлен коробками с вещами, уже запакованными или ещё полупустыми. Его ждёт Ближний Восток, Катар. В интервью El Pais самый титулованный испанский футболист всех времён подводит черту под гранатово-синим этапом жизни.
«Футбол – это мяч и друзья»
— 17 лет в «Барселоне» — для чего они были?
— Для наслаждения. Для страдания. Сейчас я чувствую себя очень счастливым человеком. Горжусь тем, чего добился и как ухожу. Но горьких дней, настоящих трудностей я тоже пережил немало.
— Что такое футбол?
— Мяч и друзья. Перепасовка на пляже или в саду у дома. Со смехом. Дети, гоняющие мяч во дворе школы. Это – футбол.
— А если твоя команда ещё и побеждает, это толчок, как сказал бы Луис, нет?
— О, Луис Арагонес – великий. Я часто его вспоминаю, скучаю по нему.
— Почему вы уходите?
— Потому что пришло время. Мне подсказывает это голова и уведомляет тело. Сердце – нет. Сердце принадлежит «Барсе», и оно останется здесь.
— Когда-то вы скрывались от сверстников в школе «Барселоны». Почему?
— Я не хотел, чтобы на меня смотрели другими глазами. Я знал, что не изменился, но боялся, что окружающие начнут говорить: «Смотри, он попал в «Барсу» и ведёт себя как нахалёнок». Я даже не надевал костюм «Барсы», чтобы не привлекать к себе внимание на улице.
— Какое сохранилось первое воспоминание из раздевалки «Барсы»?
— Сижу на лавочке. С одной стороны Фигу, с другой – Гвардиола. Входит Нуньес (президент каталонского клуба в 1973-2000 гг. – Прим. ред.) и начинает говорить с Пепом. Конечно, я чувствовал смущение, неловкость – новичок всё-таки. Но все ветераны замечательно ко мне относились – Пеп, Луис, Серхи, Фигу, Ривалдо…
«Мы были очень несправедливы к ван Галу»
— В субботу вы отпраздновали восьмую победу в лиге. Первая вас застала в Альбасете – тогда как основная команда находилась в Витории…
— Да, так и было. В тот год я провёл 18 матчей, но на последний матч в Виторию отправились только игроки, попавшие в заявку. Ван Гал так решил. А я с «Барсой-В» поехал в Альбасете и по телевизору смотрел матч основы. В музее Анхеля Мура есть футболка из чемпионской раздевалки, украшенная Андерсоном и Ривалдо. На ней написано: «Мы все чемпионы». Там указаны фамилии Чирича, Бускетса (отца нынешнего хавбека «Барсы». – Прим. ред.), Окуново, Рохера и Оскара, которые туда не ездили. Но я был на площади Сан-Жайме. В тот год лига последний раз праздновалась там. Я такой старый, что был на Сан-Жайме (смеётся)!
— Что было бы с вами, не будь ван Гала?
Моё сердце принадлежит «Барсе», и оно останется здесь.
— Он многому меня научил. Говорил: «Вы лучше, чем Зидан». Я отвечал: «Не стоит, мистер, спасибо, но не стоит». Мне очень повезло – у меня были прекрасные учителя. Мы были очень несправедливы к нему, он был великим тренером.
— Потом – пятилетка без побед. Что случилось?
— Мы утратили свою сущность. Меняли тренеров и не находили стабильность, пока не появился Рейкард. И Роналдиньо. Когда мы побеждали, то побеждали с владением, с мячом. Мы защищались, атакуя. Снова стали самими собой. Если не уважаешь свой стиль, это сразу сказывается. Но в тех случаях, когда не выигрывали, всё заново подвергалось сомнению. Начинался поиск сильного физически дяди ростом метр восемьдесят. Тогда как нужны были игроки, которые понимали бы суть нашего футбола.
— Поэтому вы часто чувствовали себя в центре внимания?
— Да, когда мы побеждали, в мою сторону часто смотрели. Мне постоянно давали мяч. Но когда уступали, возникали сомнения, и начинались они, опять-таки, с меня.
«Годы Пепа неповторимы»
— Вы всегда ставите в пример Бускетса и Педро. Почему?
— Из-за их скромности, готовности к самопожертвованию. Они обладают исключительным талантом и огромным чувством ответственности, но остаются незаслуженно обделёнными вниманием. Меня это беспокоит. Я знаю, чего стоит пробиться в «Барселону». Они – пробились. То же самое – Жорди [Альба]. Он стоит Андреса и Пике, но они, так же как Месси или я, получаем больше похвал. Педро и Серхио – огромные футболисты. История Педро вообще уникальная. Он заслуживает того, чтобы на него смотрели, ему аплодировали и говорили: «Эй, парни, узнайте о нём». А Буси? Я никогда не видел более умного футболиста на поле!
— Вы выиграли один чемпионат в перерыве собственного матча и один – на диване дома. Чудно, правда?
У меня было предложение от «Баварии», и я склонялся к тому, чтобы уйти.
— Да, однажды мы стали чемпионами в перерыве – это было на «Балаидосе», когда я был травмирован. То был один из самых тяжёлых годов в жизни, но он многому меня научил. Я порвал связки в декабре. Моё колено было стёрто в порошок. После этого случая я стал осторожнее. Благодаря Эмили [Рикарт, физиотерапевт «Барселоны»] и доктору Кугату я уяснил: либо я начинаю бережнее относиться к себе, либо всё закончится слишком скоро. В другой раз, когда судьбу титула решил гол Капдевилы «Реалу», мы сидели по домам. Я начал всем названивать: «Эй, парни, это дело нужно отметить!». И мы устроили праздник, хотя на следующий день играли на «Мансанаресе» (бывшее название стадиона «Атлетико» — «Висенте Кальдерон». – Прим. ред.).
— Год триплета был как никакой другой?
— До настоящего времени это лучший год в истории (в 2009-м «Барселона» выиграла шесть трофеев из шести возможных. – Прим. ред.). Во всех отношениях – по тому, как мы играли, как побеждали. Я в жизни не видел лучшего футбола, чем тот. Смотрю его сегодня и всё ещё думаю: лучше играть просто невозможно! Мы в суперрешительном стиле взяли Лигу чемпионов. Годы Пепа неповторимы.
— Вам было трудно с ним как с партнёром и как с тренером?
— Нет, мне всё нравилось! Пеп не виноват, что нас постоянно сравнивали, что меня называли его наследником. Конечно, я чувствовал давление, растя рядом с ним. Ему тоже было непросто. Тем не менее он прекрасно ко мне относился.
— Правда, что вы были в шаге от ухода из «Барселоны» перед возвращением Гвардиолы в клуб в качестве главного тренера?
— У меня было предложение от «Баварии», и я склонялся к тому, чтобы уйти. Это правда. И он мне сказал: «Хави, я не представляю команду без тебя, это невозможно». Я ответил: «Ладно, я остаюсь». Он поразительный тренер. Мы одинаково видим одни и те же вещи и идентично понимаем игру. У нас была экстраординарная команда. Но ничего не давалось нам случайно – мы много работали и поэтому были лучшими. У меня есть теория. «Барса» должна быть по всем статьям сильнее «Реала». Если нет – просто не выиграешь. За них пресса, дух Хуанито (на седьмой минуте каждого домашнего матча болельщики «Реала» ритуальной кричалкой вызывают дух знаменитого нападающего клуба 1970-80-х годов, погибшего в автокатастрофе. – Прим. ред.)… Или мы безупречны – или адьос! При равенстве сил они привлекают дополнительные факторы, которых у нас нет.
— Что бы вы отдали за возможность поработать с Йоханом Круифом?
— Уф… Ничего мне не хотелось бы больше. Этой привилегии я, к сожалению, был лишён. Йохан изменил историю, это несомненно. По крайней мере – в «Барселоне».
«Предчувствие беды витало в раздевалке…»
— Из всех чемпионских трофеев Примеры только один вы выиграли на «Камп Ноу».
Я и представить себе не мог такой финал, как в кино.
— Ага, не играя! Ундиано дал мне жёлтую карточку в предыдущем матче. Я зашёл потом в его раздевалку и сказал: «Слушай, я же тебе ничего не говорил, а у нас чемпионский матч дома…». «Ты кривлялся», — ответил он…
— Худший сезон – тот, который совпал с болезнью Вилановы?
— Этот и следующий, год его смерти. Он был очень требовательным. «100 очков, мы набираем 100 очков», — повторял он. Но год был очень тяжёлый. Предчувствие беды постоянно витало в раздевалке. Нам передавали его сообщения. Мы что-то говорили Тито, он что-то говорил нам. Он незримо присутствовал с нами. Я звонил ему постоянно. Однажды мы даже поссорились. Я ощущал дискомфорт, но очень хотел сыграть против «Милана». Сыграл и получил рецидив. Потом к нам приехала «Бавария». Я рвался на поле, а он позвонил и сказал: «Поскольку ты травмировался, больше играть не будешь». У него был сильный характер…
— Как вы восприняли изменение своего статуса в клубе? Раньше играли постоянно, а теперь – время от времени…
— Это сложно, конечно. Но я учусь у других товарищей, которые не играли, но продолжали молча выполнять свою работу. Одним из примеров для меня всегда был запасной вратарь: он никогда не играл, но радовался как первый номер. Я много размышляю о Жоркере (резервный голкипер «Барселоны» в нулевых годах. – Прим. ред.), о Пепе Рейне. Они работали как никто, но не жаловались. Я многому научился у них. Смотрите, в Валенсии недавно меня заменили за 10 минут до конца. Но я выбежал на поле отпраздновать гол Буси. Я обнял Луиса Энрике. Он заменил меня, но я не сердился на него из-за этого. Я поменял чип и делаю то, чему меня учили в детстве – думаю о команде. Я хотел закончить красиво – и вот. Однажды я говорил с Пуйи [Карлесом Пуйолем], у которого не было уже возможности не только побеждать, но и играть. А смотрите, как меня провожали с «Камп Ноу». Невероятно! Паззл сложился! Я и представить себе не мог такой финал, как в кино.
«Барсе» я обязан всем»
— Почему вы остались прошлым летом?
— У меня были хорошие предчувствия. А также была и неудовлетворённость из-за проигрыша чемпионата, неудачи на Кубке мира. Это всё было очень болезненно. И я знал, что пришёл Луис Суарес. Я пообщался с Луисом Энрике. Он попросил: «Пелопо (прозвище Хави. – Прим. ред.), обдумай всё хорошенько». У меня возникло ощущение, что всё должно получиться. И я сказал товарищам: «Парни, я остаюсь ещё на год, чтобы всё было нормально». Луис был честен со мной, а это дорогого стоит. Я мог бы сердиться на него из-за того, что играл недостаточно много, но я, наоборот, признателен ему. Он один из тех людей, благодаря которым я остался. У меня были беседы с Суби (бывший спортивный директор «Барселоны» Андони Субисаррета, уволенный в январе 2015-го. – Прим. ред.). Я не знаю, что с ним случилось, но эта лига – и его тоже. В день, когда я объявил об уходе, он проводил меня до дома и убедил, что ещё не пришёл мой час. Хорошо, что я решил остаться!
— Помните день, когда пришли на просмотр в «Барсу»?
— Разумеется! Отец в машине напутствовал: «Открой пошире глаза и запомни: такой шанс выпадает не каждому». Я уже был зачислен в школу, но ещё не знал этого. Я учился, учился и учился. Меня учили играть в футбол и быть человеком клуба. «Барсе» я обязан всем.
— Знаете хотя бы кого-то, кто был бы большим «барселонцем», чем вы?
— Да, конечно. Моя мама.