Чемпионы под разными флагами. Квашнин и Аркадьев
Сегодня мне предстоит рассказать, а вам прочитать о двух выдающихся тренерах, которые своих первых ярких успехов — возможно, самых значительных — добились с командами, где провели лучшие свои годы в качестве футболистов. Впрочем, Виктор Александрович Маслов (1910 – 1977) вообще всю карьеру игрока, более чем десятилетнюю, провёл только в «Торпедо». Там он и начал работать тренером ещё во время войны, а затем уходил и приходил четырежды(!). Как вы понимаете, уходил чаще всего отнюдь не по собственной воле.
Поскольку разговор наш идет о тренерах, приводивших команды к выигрышу чемпионатов СССР, перейду сразу к третьему, самому впечатляющему и длительному, пятилетнему, периоду работы Маслова с торпедовцами (1957–1961). Для тренера это были плодотворные с творческой точки зрения годы, для команды – наиболее яркий период её многолетней истории. Получив наконец возможность сотрудничать на протяжении пяти сезонов, тренер и футболисты отлично ею воспользовались. Маслов не был бы самим собой, если бы не начал сразу тактические поиски. На них остановлюсь чуть подробнее позже, поскольку ему предстояло в этом аспекте игры совершить и важное открытие, пока же замечу, что «Торпедо» в 1957-м впервые в своей истории стало серебряным призёром чемпионата страны.
И вот наступил 1960-й, прекрасный год для нашего футбола, ознаменовавшийся победой сборной СССР в розыгрыше Кубка Европы. А торпедовцы в том сезоне выиграли и чемпионат страны, и Кубок, став четвёртой командой (после «Динамо», «Спартака» и ЦДКА), сумевшей сделать этот «дубль». (Пятой такой командой станет киевское «Динамо» во главе с Масловым, а шестой – «Арарат» во главе с Симоняном. То есть киевляне и ереванцы добьются этого под руководством моих сегодняшних героев.)
А в 1961-м торпедовцы заняли второе место и вышли в финал Кубка страны, где уступили сопернику, – такой вот случился у них «провал». Пришел Виктор Александрович в клуб, поздоровался с уборщицей (как же все его всегда любили!) и узнал от неё, что он уже в команде не числится: уволен за «провал». Так что два сезона (1962, 1963) работал с ростовским СКА, приведя его к четвёртому месту в чемпионате, высшему на тот момент достижению ростовчан. После чего Маслов принял киевское «Динамо» — и сразу же выиграл с этой командой Кубок страны. Второй быстрый успех (после торпедовского серебра 1957-го) скорее исключение в тренерской практике Виктора Александровича, нежели правило, хотя был еще и третий – Кубок СССР с «Араратом» в 1975-м. Но всё-таки исключение, потому что обычно он шёл к большим победам постепенно, как говорится – методом проб и ошибок, при этом проб было много, ошибок – ничтожно мало.
Тактическими поисками он занимался всегда, ещё в «Торпедо» периодически оттягивал кого-то из форвардов в полузащиту (чаще всего Юрия Фалина, реже Бориса Батанова), однако самое по-настоящему значимое открытие совершил в 1966-м в киевском «Динамо». В том году
В 1966 году Маслов ввёл в основной состав молодых игроков и – вот оно, открытие! – применил систему 1+4+4+2, ту самую, которую продемонстрировали всем будущие чемпионы мира англичане.
чемпионат СССР не прерывался на время чемпионата мира в Англии, куда в составе нашей сборной уехали пятеро киевлян. Тогда-то Маслов и ввёл в основной состав молодых игроков (в частности, Владимира Мунтяна и Анатолия Бышовца) и – вот оно, открытие! – применил систему 1+4+4+2, ту самую, которую продемонстрировали всем будущие чемпионы мира англичане. И это своё открытие тренер обосновал в печати, в нескольких статьях, вступив при этом в полемику с оппонентами. В итоге его правоту подтвердила не только победа англичан в чемпионате мира, но главное – подтвердила вся дальнейшая тактическая эволюция игры. А попутно и три его победы подряд в чемпионатах СССР с киевским «Динамо» (повторение рекорда ЦДКА Аркадьева).
Однажды, когда мы работали над очередной его статьей, Виктор Александрович вдруг спросил: «А поэт Винокуров не твой ли родственник?» Нет, отвечаю, однофамилец, но Евгений Михайлович – мой хороший знакомый и стихи его очень люблю. «Знаешь, у него есть такие: учитель, воспитай ученика, чтоб было у кого потом учиться». Не учитель, поправляю, а художник. «Не может быть». Беру с полки книгу, показываю: художник. «Очень жаль. Учитель лучше». Почему? «Потому что учитель – это и тренер». А художник? Сравнивают же тренеров с режиссерами? «Это всё от лукавого. Тренер – это, конечно, учитель. Но самое главное – он должен учиться у своих учеников. Если перед этим сам научил их чему-то». А ведь Маслов-то был, по сути, художником: не случайно Аркадий Галинский в статье о нём назвал игру его команд «театром футболиста» за идеальное соединение в ней высокого мастерства со свободой импровизации.
Если всех своих выдающихся достижений Маслов добился на тренерском поприще, то Никита Павлович Симонян (род. в 1926-м) имел столько побед в качестве игрока, что ему непросто было повторить эти достижения в качестве тренера. Однако в целом удалось. Чемпионом СССР в составе «Спартака» он был четырежды, как тренер «Спартака» и «Арарата» – трижды. Обладателем Кубка как игрок становился дважды, как тренер – четырежды. Так что суммарные достижения Симоняна-игрока и Симоняна-тренера можно считать идентичными. А команду он возглавил сразу же по окончании карьеры футболиста, после того как три сезона провёл в московских «Крыльях Советов» и одиннадцать(!) в «Спартаке».
Не так часто бывает, чтобы игрок, закончив карьеру, тут же оказывался во главе своей команды, однако и уникальным это не назовешь. Но чтобы сразу добиться большого успеха – такое явление действительно уникально (другого случая в истории нашего футбола после победы Якушина в чемпионате страны 1945-го, кажется, и не было). У тренера Симоняна первый блин вышел комом: спартаковцы в дебютном для нового тренера сезоне-1960 не попали в финальный турнир и довольствовались седьмым местом. Но затем завоевали бронзовые медали, а в 1962-м стали наконец чемпионами страны.
Этот был год чемпионата мира в Чили, где бразильцы уже играли с тремя хавбеками (Загало отошёл в середину поля), остальные команды – по классической «бразильской» системе, и только наша сборная начала пытаться использовать её лишь в ходе турнира. Такое отставание в тактике требовалось ликвидировать как можно скорее, потому и стал этот сезон для наших команд переходным на «бразильские» рельсы. Но Никита Павлович словно почувствовал, что это ненадолго, и «Спартак» в том сезоне всё чаще играл с тремя форвардами (впереди всегда Юрий Севидов и Валерий Рейнгольд, с ними ещё кто-то третий, а Юрий Фалин и Галимзян Хусаинов отходили поочерёдно в середину поля). Так тренер заглянул в ближайшее будущее, потому что после двух сезонов торжества «бразильской» системы в
Симонян не тот человек, который способен на хамство ответить хамством. Что на футбольном поле, что в жизни.
отличном исполнении московских динамовцев (1963) и тбилисских (1964) наши команды так же стали насыщать середину поля, как это делали спартаковцы в 1962-м.
К победе в чемпионате СССР Симонян привёл «Спартак» еще и в 1969-м, когда вернулся в команду после почти двухлетнего отсутствия (тренерские судьбы всегда и везде складываются из увольнений и назначений), а затем последовал его выдающийся успех во главе «Арарата», где в первый же свой сезон (1973) тренер выиграл с командой и чемпионат, и Кубок страны. Так Никита Павлович стал вторым человеком в нашем футболе (после Николая Алексеевича Гуляева), который и как игрок, и как тренер был в командах, делавших «дубль» (Гуляев, правда, добивался этого только в «Спартаке»).
Победу в финале Кубка 1973-го ереванцы отмечали в Новогорске, на динамовской базе, где к этому матчу и готовились. Мне довелось (или посчастливилось!) там присутствовать, так как надо было написать для еженедельника «торжественный материал». За столом я оказался рядом с самым почётным гостем – народным артистом СССР Арменом Джигарханяном, но из-за занятости спокойно поговорить с ним удалось лишь ночью, когда подвозил его до дома. Однако в какой-то момент к нам подсел Симонян, не помню уж всего, что он тогда рассказал, но главное — очень тепло говорил об Александре Пономарёве и Николае Глебове, своих предшественниках, «собиравших эту команду по крупицам» (его выражение).
В моих воспоминаниях этот эпизод пересекается с другим: поздней осенью 1979-го или ранней зимой 1980-го мы случайно встретились в Сочи, и супруга Никиты Павловича пригласила зайти к ним в гостиницу. Симонян выглядел настолько подавленным, что я был в некоторой растерянности. Но чуткая женщина предложила, чтобы мы с ним пошли прогуляться. Слово за слово, и в долгой прогулке по набережной он рассказал, как хамски оскорбил его коллега, младший по возрасту, но уже процветающий в их профессии. Меня не так поразило это оскорбление, ибо я давно знал цену этому человеку, как то, что Симонян никак ему не ответил. Тогда я не понимал: Никита Павлович не тот человек, который способен на хамство ответить хамством. Что на футбольном поле, что в жизни. Когда мы расставались, настроение у него явно улучшилось. Так всегда бывает после того, как изольешь душу. Впоследствии я исподволь следил за тем, как развивались у него отношения с тем человеком, и заметил, что в итоге Симонян его простил…
Надеюсь, читатели понимают, что через неделю их ждёт окончание. Ведь в списке шестеро: пятый – Севидов; шестой – Садырин.