Совсем мало осталось наших футболистов, которые не участвовали, а пережили Великую Отечественную. Один из них – великий спартаковец олимпийский чемпион Мельбурна-1956, четырёхкратный чемпион СССР Анатолий Исаев, которому 22 июня 1941 года было почти девять, а 9 мая 1945-го – без малого 13 лет. Всю войну он провёл в Москве.
Сегодня Анатолий Константинович отправился в одну из московских школ, чтобы рассказать детям 2010-х о настоящем «Спартаке», о том, как ему, ребёнку, четыре года жилось бок о бок с войной. А накануне мы пообщались с ним о том же. Ну и напоследок — о «Спартаке», конечно, кому как не ему говорить о клубе. Кстати, весной 2007-го на огромном поле аэродрома в Тушино именно Исаеву было доверено зачитать послание потомкам, заложенное в первую капсулу будущего спартаковского стадиона…
«БОТВА ОТ СВЁКЛЫ – ЭТО БЫЛА ШИКАРНАЯ ВЕЩЬ»
— Как 9 мая 1945-го вы узнали о победе? Как праздновали? – спрашиваю Исаева.
— Помню, услышал на улице. Мы, пацаны, в тот момент бегали, может, даже в футбол гоняли, а может, и в лапту. Когда объявили, погода была хорошая, солнечная. Не верилось просто! Сначала даже не поняли до конца, что произошло… Отец был на фронте и ещё долго не приезжал. Служил, только года через два демобилизовался.
В начале войны он находился в Москве, работал на заводе «ЗиС» — у него бронь была. А потом уже его на фронт отправили, и с 43-го по 47-й мы не виделись. Мать переписывалась с ним, письма-треугольники с фронта приходили. Повезло — обошлось без ранений. Знаю, что он служил в пехоте, но подробностей рассказывать не любил. Потом вернулся кладовщиком на завод уже имени Лихачева и дожил до 81 года.
— На Красную площадь не пошли победу отмечать, как тысячи москвичей?
«В нашем доме была булочная, так я ночь не спал, чтобы затемно занять очередь и первым купить бублики».
— Да что вы! Мать вкалывала, как обычно, на заводе по 14 часов в день, а то и сутки напролёт. Какое там празднование… А я в силу возраста всю войну отвечал в семье за «пищеблок». Сочинял что-то вроде пирожков из отрубей. Хотя абсолютно не знал, что и как делать.
— Как пережили войну?
— Тяжело. Отец на фронте, сестре — 13 лет, мне – девять. Мама работала днем и ночью, чтобы нас прокормить. Она не очень грамотная была, но как же к нам относилась, как своим примером нас воспитывала! Стахановкой была на заводе, её фото в заводской газете публиковали. Я с ней больше общался, чем с отцом.
Во время войны мать, конечно, поднимала семью, но были обязанности и у меня. В нашем доме была булочная, так я ночь не спал, чтобы затемно занять очередь и первым купить бублики. Их было не много, на всех не хватало.
Но покупал я их не для того, чтобы съесть, хотя вы не представляете, как хотелось. Такие волевые качества нужно иметь… А раз в неделю ехал на рынок в Михнево, за сто километров от Москвы. В городе тогда рынков не было – все уничтожили, чтобы диверсанты не навредили. Вскакивал на подножку и в таком положении спал, пока ехал. И как не свалился только?! Главным было, чтобы бублики не украли. Продавал их, а на вырученные деньги покупал мороженую картошку. Чёрную. Вёз домой и из отрубей, которые мать где-то доставала, пёк лепешки.
Я знаю, что такое хлеб. Нам давали 400 граммов на день. Вижу батон, есть хочется, мать на работе, и я все подрезаю, подрезаю… Она приходит с работы, а там осталось всего ничего. Она мне тихо: «Сынок, не стыдно тебе?» Я не знал, куда деться от стыда. Но как в девять лет поймешь: купил хлеб – и не могу его есть? Ели тогда всё что под руку попадалось – и крапиву, и свекольную ботву, из которой щи варили пустые. Но закалку это дало крепкую.
— Кроме хлеба, что-нибудь ещё вам полагалось?
— Ничего. Что достанешь, то и ешь. Где-то доставали, допустим, ботву от свёклы – шикарная вещь, считалось, шла как борщ. Когда пережил такие времена, совершенно иначе, чем нынешние, к людям относишься, как и всё моё поколение. С большим уважением. Мы помогали друг другу выжить.
Каждый грамм прибавки к тем нормам по карточкам был праздником. А когда война закончилась и хлеба можно стало есть сколько угодно, это что-то невероятное для нас было! Помню, гоняли целый день в футбол. Прибежишь домой, схватишь кусок чёрного хлеба, водой из-под крана запьёшь – и обратно во двор мяч гонять.
Легендарный ветеран «Спартака» и сборной СССР Анатолий Исаев
«ЖИЛИ В СГОРЕВШЕЙ КОМНАТЕ»
— Поразительно другое: ваше поколение провело военное детство, росло без витаминов, но именно вы — самые титулованные в истории отечественного футбола.
— У нас к пище было спокойное отношение. Вспоминаю Олимпиаду в Мельбурне. Когда прилетели, в столовой был открытый стол — ешь сколько влезет. Черешня, клубника – чего там только не было! Мы ничего подобного в жизни не видели. Но вот что такое наша закалка – мы, футболисты, никакого лишнего веса не набрали, несмотря на такую халяву. Война нас закалила, научила тормозить.
Хотя в других видах спорта, где взвешивания были, некоторые ребята попали. Штангист Степанов перебрал допустимый вес, чемпион Союза по боксу Ричард Карпов из Киева… Вместо него вышел Володька Сафронов и стал олимпийским чемпионом.
— Вернёмся в военное детство. Ещё какие-то обязанности, кроме «кулинарных», у вас были?
— Помогал матери дежурить по дому. Когда наступала её очередь, а она работала, я лазил по крыше и скидывал «зажигалки» (термитные зажигательные бомбы, которые немцы десятками тысяч сбрасывали во время авианалётов. – Прим. ред.). Одну даже домой принес, да товарищи меня заложили. Пришла милиция, и маме говорят, что я бомбу взял. Она понять ничего не может, а я ее на кухне под стол положил – такая симпатичная была, вся блестела. Представляете, если бы она зажглась?..
А еще во время войны мы погорели. У нас была одна комната на верхнем, пятом этаже, а на первом жил пожарный. Так он, вместо того чтобы тушить пожар, его устроил, не потушив папиросу. Полкомнаты у нас сгорело – так и жили. Слышали, как крысы бегали по чердаку. Ночью, выходя в туалет, приходилось пошуметь, чтобы твари эти разбежались. Ужасные, короче, были времена.
Но всё перевесило то, что отец живым вернулся с фронта. Они с мамой работали в одном сборочном цехе: он — кладовщиком, мама — слесарем-сборщиком, зеркала собирала.
— Почему ваша семья не эвакуировалась из Москвы в 41-м?
— Вообще-то завод эвакуировали в Шадринск, в Курганскую область. Она уже было собралась увозить нас, и вдруг тормознулась. 16 октября 1941 года немец подошёл к Москве, но она осталась. Боялась, что в чужих краях и ей, и нам тяжело придётся, понадеялась, что фашисты Москву не возьмут и всё будет хорошо. Так, к счастью, и получилось. И потом никогда не жалела, что не уехала. Выжили же все, в конце концов!
— В послевоенном «Спартаке» отмечали День Победы?
— Мы же не участвовали в войне, поэтому просто радовались.
Легендарный ветеран «Спартака» и сборной СССР Анатолий Исаев
«УСТАНОВКА НА МАТЧ С ФРГ ПРОХОДИЛА В ЛЕСУ. ВОКРУГ ХОДИЛ ЧЕКИСТ, ЧТОБЫ НЕМЦЫ НЕ ПОДСЛУШАЛИ»
— Дома за столом вы сейчас празднуете 9 Мая?
— Матери с отцом уже нет в живых. А при них, конечно, отмечали. Хотя за то, сколько потушил этих зажигательных бомб, облазив с матерью или без неё крышу и чердак, можно было и мне медаль «Защитник Москвы» давать (смеётся).
— Могли бы.
— Сейчас вот жене пришло от Путина поздравление с праздником, а мне – ничего. Я ей говорю: «Как так, ты никакого отношения к защите Москвы не имеешь, а я лазил, защищал свой дом».
— В 1955 году сборная СССР в знаменитом матче с вашим участием одержала волевую победу (3:2) над действующими чемпионами мира — сборной ФРГ. (Исаев провёл на поле 70 минут. — Прим. ред.). Правда, что вы не могли проиграть немцам, поскольку весь стадион «Динамо» в тот день заполнили ветераны и инвалиды Великой Отечественной?
— Да. Мы вышли – у нас коленки дрожали, ёлки-палки. Такое напряжение было! Только начали выходить на международную арену, а тут к нам чемпионы мира в полном составе приехали. Не могли мы им проиграть! Радости после матча было – не передать.
— О чём в перерыве говорили, уступая в счёте?
— Как можно проиграть немцам?! Мы должны убиться, но выиграть. В чём-то нам повезло. Первый наш гол – Татушин пасом с фланга просто в ногу Паршину попал. Тот бежал, в шаге был. Мяч в ногу попал и в ворота отскочил. Это же везение: он мог в неё и не попасть! Но удача была с нами, мы не могли проиграть.
Мы потом немцев и в гостях обыграли – 2:1. Причём как к той игре готовились – это был номер. На установку нас увезли куда-то в… лес. На земле лежало бревно, весь основной состав сел на него. С нами чекист ездил – ходил вокруг, следил, чтобы никто не подслушивал. Вдруг немцы приехали в лес подслушать нашу установку? (Смеётся.) Комедия!
«ГУНЬКО – НЕСЧАСТНЫЙ ЧЕЛОВЕК»
— Перейдём к «Спартаку». Сильно переживаете то, что с ним сейчас происходит?
«Но как в девять лет поймешь: купил хлеб – и не могу его есть? Ели тогда всё, что под руку попадалось, – и крапиву, и свекольную ботву, из которой щи варили пустые».
— Не то слово. Знаете, сколько раньше тренеру нужно было пройти разных комиссий и проверок, чтобы попасть на работу в спартаковскую команду мастеров? Городскую организацию «Спартака», республиканскую, центральный совет, московские и российские профсоюзы… Тренерский совет, наконец. Столько кругов ада проходили – побольше, чем у Данте!
А сейчас — раз, и Гунько поставили. Без проблем взяли и утвердили. Какое-то непонятное отношение к команде. Нас вообще близко не подпускают. И это при том, что среди нас есть первый вице-президент РФС, лучший игрок и бомбардир-рекордсмен «Спартака» за всю историю, великий и в то же время скромный тренер – Никита Симонян. Как можно не пригласить его в советники к Федуну?! Если бы пригласили, хозяин клуба никогда не сказал бы, что роль тренера в успехе команды – 10 процентов. На мой взгляд – половина. 50.
— Кто, по-вашему, виноват в сложившейся ситуации — Федун, не вовремя уволивший Карпина, или Карпин, не подготовивший команду к весенней части чемпионата?
— Считаю, что Карпин вообще ни с того ни с сего стал главным тренером «Спартака». Разве можно было такое допустить в советские времена? Он ничего не делал, несколько лет после окончания карьеры отношения к футболу не имел, не говоря уже о том, чтобы кого-нибудь тренировать. Ладно бы всю карьеру в «Спартаке» провёл – четыре года. И вдруг из Испании его привозят. За пять лет ни одного трофея не выиграл. И комментарии его после игры – резкие, дёрганые – не вызывали симпатий.
— Но ведь Симонян тоже возглавил «Спартак», едва закончив карьеру игрока и вообще без опыта тренерской работы. Но в итоге дважды стал с красно-белыми чемпионом страны.
— Никита Палыч взял в помощники Николая Дементьева, он давно уже работал тренером. Это не Гунько, у которого в штабе нет опытных помощников. Более того, Симонян отказывался: как я пойду, если не тренировал?! К тому же я играл с ними вместе…
Все во главе со Старостиным его уговорили. Тренировки на первых порах проводил Дементьев. А Симонян постепенно присматривался, набирался опыта, а потом уже взял всё в свои руки.
— То есть если бы Карпин, а теперь Гунько взяли в помощники Олега Романцева, всё было бы намного лучше?
— Конечно! Ну как Гунько, да ещё без опытного ассистента, может руководить такой командой? Работал с пацанами, и вдруг – здрасьте.
— В начале сезона «Спартак» громил ЦСКА и «Динамо», забивал четыре гола «Зениту». И вдруг тот же состав весной начал проигрывать всем кому ни попадя.
— Трудно что-то утверждать, зная обо всём только со стороны. Почему, например, после увольнения Карпина на его место поставили Гунько, а не Тихонова? Но ещё больше удивляюсь, когда слышу слова Тихонова: мол, знаю, как вывести команду из кризиса. Так если знаешь, почему не помогаешь главному тренеру сделать это?!
— На Гунько, по-вашему, лежит большая доля вины?
— По-моему, Гунько просто несчастный человек. Его назначили – и крутись как хочешь. Но руководить «Спартаком» — это же нужно набраться такой смелости… Не представляю, как бы после первых 0:4 с «Краснодаром» пришёл и снова начал с ними работать. Как можно после такого смотреть на них и на себя? Работая с «Ротором», я проиграл рижской «Даугаве» — 0:3. По меркам первой лиги чемпионата СССР это была очень приличная команда, но я тут же написал заявление и ушёл.
— Юрий Гаврилов на днях сказал, что за такую игру в «Спартаке» 80-х людям «набили бы морды». А в «Спартаке» 50-х?
(Смеётся.) – В «Спартаке» 50-х такого просто не могло быть. У нас была очень дружная команда. Высшего класса не только по футбольным, но и по человеческим качествам. Настоящая семья, все друг за друга.
— Кого вы хотели бы видеть главным тренером «Спартака»?
— В идеале — Романцева. Но вряд ли его возьмут. У него же характер очень независимый, и вряд ли Федун пойдёт на это. Тем не менее хотелось бы своего. Вообще, я этих иностранцев терпеть не могу и не представляю, как легионеры, которые приходят в команду на год-два, могут за «Спартак» биться. А вот за Дзюбу болею: и наш воспитанник, и забивающий игрок, и игру понимающий. Почему таких отдают, даже в аренду, — не понимаю.
— Главным претендентом на место, освобождённое Карпиным, называют Дмитрия Аленичева. Как относитесь к его кандидатуре?
— Я – за него. Вроде сначала у него не получилось с юношеской сборной, но решил начать с низов, взял «Арсенал», ещё в любителях, – и уже почти в Премьер-Лигу вывел. Вот это дело! Не знаю, что у него за характер, какие знания, но такой подход вызывает уважение. К тому же он спартаковец. Правда, окружающая среда, если он возьмёт команду, будет такой, что не позавидуешь.
«ЕЩЁ КОГДА МЫ ИГРАЛИ, НАМ ОБЕЩАЛИ ПОСТРОИТЬ СТАДИОН. НО В СОКОЛЬНИКАХ»
— Как клуб относится к своим старейшим ветеранам?
— Очень хорошо, пожаловаться не могу. У нас есть поликлиника, которую оплачивает «Спартак», мы постоянно там лечимся. Каждый месяц обращаюсь туда, делаю кардиограмму – у меня же два инфаркта было.
— С какими чувствами ждёте открытия спартаковского стадиона? Ведь именно вам в 2007 году доверили произносить «Послание к потомкам» от ветеранов клуба в день закладки первого камня арены.
— Было такое (улыбается). Сто лет ждали! Даже когда мы ещё играли, нам обещали, что построят стадион в Сокольниках. Дай бог, чтобы 24 июля наша арена открылась. Правда, далековато она. Мы уже старенькие, добираться будет сложно.
— Ну уж за вами-то клуб может и машину отправлять.
— Вряд ли (вздыхает).
— Но на открытие наверняка поедете?
— Если пригласят – конечно.
— В день открытия основной состав «Спартака», приносящий сейчас столько слёз всем болельщикам, будет играть с «Црвеной Звездой». Не правильнее ли, по-вашему, было бы, чтобы первыми вышли на поле ветераны, те же поколения Черенкова и Тихонова?
— Тоже так думаю. На ветеранов, которые недавно закончили, приятно смотреть. Какое удовольствие я получил, глядя по телевизору на них в «Кубке легенд»! Они гораздо больше заслуживают права открывать стадион, чем нынешние футболисты «Спартака». Тем не менее мой родной клуб однажды обязательно вновь станет чемпионом. Не сомневаюсь в этом ни на секунду.
Анатолий Исаев и министр спорта Виталий Мутко