Родители Юры Мовсисяна – о сыне

«С родителями? Это хорошая идея!»

Мой вздох облегчения, возможно, даже был слышен в телефонной трубке. Юра Мовсисян, которому на следующий день уже нужно было улетать из родительского гнезда на восстановительную работу в Испанию, был настроен благожелательно. И не только впустил в дом, где дружно живут (когда Юра с семьёй приезжают на побывку) 12 представителей славной армянской семьи, чтобы пообщаться со мной самому, но и позволил почти час беседовать со своим отцом Сергеем и мамой Аидой.

Многого ведь о человеке не поймёшь, не пообщавшись с его родными. Не так часто выпадает такая возможность – а тут уж, как говорится, сам бог велел. Я бы прекрасно понял, если бы Юра ограничился собственным интервью: последний день перед отъездом, вот-вот должны прийти гости на проводы в их дом в Пасадине… Да и мало ли что могут рассказать.

Но, видно, нет у Мовсисяна скелетов в шкафу, скрывать ему нечего. И вправду, таким позитивом веяло от этих людей – и от энергичного отца с его крепким рукопожатием и активной жестикуляцией, и от женственной мамы с её мягкой интонацией, короткими, но важными ремарками. А рядом сидела бабушка и вполне успешно, судя по всему, решала армянский кроссворд. Периодически появлялся старший брат, помогающий Юре во всех делах. Бегали дети. И всем им было безумно хорошо вместе.

Иногда родители форварда бессильно разводили руками: ах как жаль, что русских слов не хватает, чтобы лучше выразить свою мысль. А звать Юру, отлучившегося к жене и детям, для перевода с армянского на английский было бы верхом бестактности. Ничего, русский язык старшие Мовсисяны помнят вполне сносно – просто регулярной практики со времён переезда в Америку в 2000 году не хватает. И тепло, которое идёт во время беседы от этих многое переживших людей, важнее слов.

КРОССЫ В МИНУС 20 И ВЫНОС МУСОРА С МЯЧОМ

Недавно я читал книгу о Фабио Капелло – и в разговоре с родителями Мовсисяна не мог не вспомнить такой эпизод. Отец тренера, проведший два года в нацистском концлагере, выковывал в сыне мужество и решительность суровыми, порой даже экстремальными методами. Однажды, например, отправился с друзьями прыгать с восьмиметровой скалы – и, забравшись на неё вместе с четырёхлетним Фабио, тут же прыгнул первым. И у крохотного ребёнка не оставалось иного выбора, кроме как прыгать самому. Можно представить, как ему далось это преодоление, зато потом оно истребило многие досужие страхи.

— А вы Юру воспитывали какими-то подобными методами? – спрашиваю Сергея Мовсисяна.
— Когда в 90-е годы жили в России, в Ростове и Москве, и зимой было, допустим, 20 градусов мороза, рано утром в воскресенье будил их со старшим сыном Мовсесом: «Идём на тренировку!» И вот так, в минус 20, на кросс. Как бы ни было холодно, не важно – выходи и беги. Я жёстко их воспитывал, много требовал. Все дети в это время спят, а мы тренируемся, выносливость вырабатываем. И в России так было, и в Америке продолжилось…

— И как Юра на это реагировал? Не каждый ребёнок в подобной ситуации пойдёт бегать – иной такой скандал закатит, что жизнь будет не мила.
— У него всегда характер был настырный. Я всё время чувствовал, что он хочет стать футболистом. Главное – у него желание было! Поэтому и выходил, и бегал в мороз. А дома с мячом спал.

— Мяч был под подушкой?

— (Смеётся.) Под кроватью. Он мог посреди ночи встать, взять этот мяч и начать им жонглировать, об стенку стучать. Чувствовалось, что футболом всё время живёт. С 8-9 лет это ощущение становилось всё твёрже, а в 12 лет мне уже было ясно, что он станет футболистом. Когда здесь, в Америке, начал играть, я уже видел, что в нём что-то есть, и за это нужно держаться.

Аида: Он даже мусор ходил выносить с мячом! По правде говоря, я раньше не любила футбол и не смотрела. Но сейчас мы все фанаты. И бабушка, и я.

…Теперь футболом всё время живёт Сергей. Большой экран в их лос-анджелесском доме есть и в гостиной, и в крытой беседке во дворе. Туда, где висят фото Юры и в майке «Спартака», и в форме сборной Армении, а заодно есть и одна из всего 100 эксклюзивных футболок его кумира Тьерри Анри, отец нападающего по ночам и выходит, чтобы посмотреть очередные матчи.

И не только «Спартака», и не только российского чемпионата. «Смотрю всё, вплоть до арабского футбола – главное, чтобы это был футбол!» А уж когда идёт сезон в России, по выходным Мовсисян-старший днём спит, а ночью бодрствует. И может легко обрисовать вам, допустим, положение дел в «Томи» или «Тереке»…

Глядя на это, становится абсолютно ясно, откуда в Мовсисяне взялся такой футбольный фанатизм, который позволил вырасти и пробиться в Европу из Лос-Анджелеса, куда обычно разные Бекхэмы и Робби Кины в основном едут заканчивать, а не начинать.

— Сами на каком уровне играли? – спрашиваю отца.
— На любительском. Профессионалом хотел стать, но не получилось. А ведь это была моя мечта – играть на высоком уровне. Мою мечту исполнил сын. Когда на матче сборной стоишь, гимн играет и сын на поле – это такое чувство… И когда зрители кричат: «Что тянешь – отдай мяч Юре!»

Когда сам герой уже ближе к концу беседы к нам присоединился, я специально, чтобы он слышал, спросил родителей:

— А чьё влияние на Юру в детстве было сильнее? Кого он в детстве слушал больше?
Мама (в честь которой, кстати, нападающий назвал Аидой и дочку) оказалась объективна, тут же сообщив: «Папу».

Юра кивнул.

— Вы его боялись? – спрашиваю. Отвечает: «Да». Отец уточняет: «Сейчас не боится. Хотя я всё время его критикую». Юра подтверждает: «Да, всегда».

— За что, Юра?
— Да за всё. И я всегда всё слушаю. После каждой игры созваниваемся, долго разговариваем.

Сергей: Иногда спорим. Но в большинстве случаев он молчит. Слушает. Я найду ошибки, которые он сделал, и прицеплюсь к ним. Без этого невозможно. Если он три гола забил, всё равно скажу, что плохо сыграл. Спасибо за голы, но я недоволен – там-то недоработал. Больше хочу от него видеть! Такой у меня характер! Может, неправильный, но такой.

Так что Валерию Карпину есть с кем поконкурировать по части жёсткого разбора игры лучшего спартаковского снайпера.

ОТ КАРАБАХА ДО ЛОС-АНДЖЕЛЕСА

Одна тема и для Мовсисяна, и для его родителей – абсолютное табу. Баку. Видно, ох как нахлебалась семья, когда в конце 80-х – начале 90-х ей пришлось оттуда бежать…

Подтверждают только, что пришлось там всё оставить, вообще всё. А потом: «Хорошо, что дети ничего не поняли и не помнят. Давайте не будем это вспоминать».

О том, что было дальше, рассказывают уже куда более охотно. Хотя жизнь всё равно ещё долго была очень тяжёлой.

Аида: Сначала в Карабахе жили, там у нас младший сын родился.

Сергей: А потом переехали в Ростов-на-Дону, затем в Москву… Трудный был момент. Развалился Союз. Торговали, чтобы семью содержать. Дети дома всё время были, во двор играть не выходили, потому что мы боялись. Документы долго сделать не могли, милиция что угодно сделать могла. Еле-еле людей нашли, чтобы документы помогли оформить.

Но у меня цель была – надо туда. В Америку. Я чувствовал, что лучшее место для нас – это здесь. Вай, кто мог тогда подумать, что пройдут годы – и Юра вернётся в Россию играть?!

Считаешь, сколько лет Мовсисяны вот так, сначала с двумя, а потом с тремя детьми, промыкались, и, зная, что уехали они в 2000-м, понимаешь: с десяток лет. Но и в Штатах всё задалось не сразу.

Аида вспоминает, что жил у них друг в Сакраменто, что на севере Калифорнии. Созвонились с ним, он сказал: «Если сможешь приехать сюда, всё обеспечим». Так и выбрались.

Сергей рассказывает:

— Юра в 12 лет работал грузчиком в армянском магазине. Вместе со старшим братом. Очень трудно мы жили, когда приехали. Мовсес, кстати, тоже играл и тренировался, тоже мог футболистом стать. Но ведь каждый день на тренировку ходить, а они работают. И в какой-то момент решили, чтобы Юра ходил на тренировки, а старший продолжал работать, помогал семье.

— И сколько времени Юра вот так подрабатывал?
— Три-четыре месяца, по-моему. По шесть часов каждый день. Он даже в школу из-за этого не мог ходить. Мы в декабре приехали, а он только в следующем августе учиться начал.

Аида: Просто Юра хотел помогать брату. Нагрузка у того очень тяжёлая была, он это видел.

Сергей: Тяжести таскали, продукты разгружали. Это был продовольственный магазин. И ребята здорово тогда семье помогли.

Слышишь это и понимаешь, почему Мовсисян вгрызается в каждый свой шанс в футболе, да так, что ни за что его не отпустит. Схожую историю о своей жизни рассказал мне прошлой осенью Юрий Лодыгин. И сразу многое о таких людях становится ясно.

Играя в Дании за «Раннерс», Мовсисян подарит старшему брату машину, на которой тот ездит до сих пор. А оказавшись в «Краснодаре» и начав зарабатывать уже другие деньги, купит семье большой дом. Тот самый, в котором мы сидим и обо всём этом разговариваем.

Отец пахал автомехаником, при этом долго не имея возможности купить собственный автомобиль. Перед играми давал Юре установку, но сам из-за занятости по работе выбраться на матчи не мог.

Какое-то время назад Сергей серьёзно переболел и с тех пор не работает. Живёт в чудесном – и тёплом, и сухом – калифорнийском климате, смотрит футбол, радуется за сына, получает удовольствие от жизни.

Как же хорошо, когда тяжелейшие не годы даже, а десятилетия выливаются в такой результат. Так происходит далеко не всегда. И за Мовсисянов тут можно только порадоваться. Уж кто-кто, а они это заслужили. Даже выстрадали.

ТРЕНЕР «ГЭЛАКСИ» ПЛЮНУЛ: «НУ ЗАЧЕМ ЮРА ТАК ЗДОРОВО ПРОБИЛ? ТЕПЕРЬ ЕГО У НАС ПЕРЕХВАТЯТ»

Одну вещь я для себя уяснить никак не мог. Да и сейчас, после разговора с родителями, до конца не могу. Видимо, когда чего-то очень сильно хочешь и природные способности есть, можно и без какой-то глубокой школы обойтись. Тут, кстати, пример с тем же Лодыгиным, вставшим в ворота, по сути, в 15 лет, в голову приходит…

— Меня вот что удивляет – у него обе ноги рабочие, забивает и ими, и головой. Сам Юра объясняет, что это результат каждодневных тренировок. Но такое ведь и с детства поставить надо! – говорю Сергею. Тот улыбается:
— Я же с ним всё время тренировался. Знаешь, я не специалист, но всё равно чему-то его научил. Следил, чтобы он тренировал удар с обеих ног, и головой тоже. Как с мячом обращаться. И физически что-то ему дал.

— Есть сейчас чувство удовлетворения, что столько усилий было вложено не зря?
— Конечно! Кто футбол понимает – тот знает, что просто так в профессионалы не выходят. Надо много трудиться. Помню, какие уставшие они с Мовсесом приходили домой. В школе плохо учились. Но я чувствовал, что они устали после тренировок, надо мальчишкам отдохнуть. Хотя всё равно наказывал.

Аида – видно, что всегда защищающая сына, — возразила: «Да нормально он учился! Не хорошо, но и не плохо». Но Сергей продолжил:

— Мы и пятёрок-то не видели. Еле тройки натягивал. Но по физкультуре всё было очень хорошо. А как наказывал… Ну как наказывает советский человек?

Аида: Он его не бил – ни рёмнем, никак. Когда он смотрел на него, одного взгляда хватало.

— А нападающим он с какого возраста играет? – интересуюсь у Сергея.
— С маленького. Он в защите никогда не играл. Да и в полузащите очень редко. И не любил это. Когда тренер туда ставил – надо, мол, кто-то не может играть, — он недоволен был. Но выходил.

Лет до 13 Юра был очень маленький. С кем тогда играли – он вполовину их роста был. Когда бороться за мяч пытался, я глаза закрывал: не дай бог сломают. А потом за два-три года вымахал, стал способен и пободаться. Это очень важно было – ведь в Америке все команды физически здорово готовы. Они, можно сказать, английскую школу переняли. Когда МЛС смотрю, вижу, что готовность у них очень хорошая. И когда Юра тут играл, было то же самое.

Но, чтобы попасть в МЛС, Мовсисяну требовалось практически невозможное. У семьи не было средств обеспечить Юре учёбу в престижном университете, а маленькие колледжи не давали практически никакой надежды «засветиться» перед профессиональными клубами. Шанс был только один – как-то попасть на двухдневное событие под названием MLS Combine, где собираются лучшие студенты-футболисты со всей Америки, выдать в нескольких матчах весь свой потенциал и даже больше, отобраться на драфт в клуб МЛС. Что удаётся из нескольких десятков парней лишь четверым-пятерым.

Когда в 12 лет работаешь грузчиком, то знаешь цену каждому шансу.

Сергей:

— У Юры такой характер, что в нужный момент он всё докажет. Есть у него принцип: если хоть маленький шанс у него появился, он его не потеряет. Он ведь перед тем «комбайном» почти три месяца не играл. Мы не знали, что делать. 17 лет, юношеская школа окончена, команды нет, приглашений нет. Просто тренировался со своей старой юношеской командой – и всё. А когда шанс появился…

Я был на стадионе во время этого «комбайна». И чувствовал его энергию. Его лицо так горело, он такое показывал! Со мной рядом сидел главный тренер «Лос-Анджелес Гэлакси». Он не знал, кто я, я не знал, кто он, – потом выяснил. И я слышал, как они с помощником всё время про Юру разговаривали.

Отлично помню, как Юра с 30 метров, а то и больше, в перекладину засадил. И тут главный тренер «Гэлакси» не выдержал и плюнул: «Ну зачем ты это сделал?!» А дело было в том, что он не хотел, чтобы другой клуб выхватил Юру с драфта раньше. «Гэлакси» был действующим чемпионом, у него был только последний, 12-й выбор. Все восхитились этим ударом, а он был раздосадован…

На следующий день Мовсисян-старший и Франк Йеллоп – бывший игрок «Ипсвича» и главный тренер сборной Канады, он только что возглавил будущий клуб Дэвида Бекхэма – столкнулись в гостинице на завтраке. Йеллоп понял, что Сергей – отец Юры, и остальные – его родня. Подошёл к ним и сказал: «Вчера Юра не должен был в эту штангу попасть. Сейчас я уже не смогу его взять».

И тут Мовсисяны окончательно поняли: Юра будет на драфте! Хотелось, конечно, остаться в «Лос-Анджелесе», тем более что второй клуб из Города ангелов, «Чивас USA», даже сделал обмен, чтобы увеличить свои шансы заполучить форварда. Но подсуетился «Канзас-Сити Уизардс», и ехать пришлось туда, в центральную глушь Америки. Причём ещё какое-то время и на лавке сидеть – а чего ж вы хотите от 18-летнего пацана.

— А если бы не получилось у него тогда на MLS Combine и не вышел бы он в профессионалы – чем бы тогда занимался? – спрашиваю Сергея. Сначала он смеётся:
— Наверное, автомехаником, как я.

И тут же серьёзнеет:
— Не знаю. Не думали мы тогда об этом. Просто я верил в него и говорил ему: «Шанс придёт. Невозможно, чтобы не пришёл. Может, не в этом году, а в следующем, но он будет обязательно».

Он пришёл уже в том году. Ну Канзас, ну не Лос-Анджелес. Но послушайте, в его жизни всё-таки наступил профессиональный футбол! Пока ещё не очень большой, но футбол.

ЧЕМПИОНСКИЙ ПЕРСТЕНЬ ИЗ БЕЛОГО ДОМА

Впервые Юра уезжал туда, где ему надо было жить без родителей. Мама рассказывает:

— Мне очень трудно было. Я плакала, плакала, Юра утешал. Помню, когда первый раз мы к нему в Канзас-Сити слетали и возвращались, в самолёте слёзы лились рекой. Прямо до Лос-Анджелеса. Рядом сидел американец, спрашивал: «Что ты плачешь?» Объясняла: сын там, мне очень тяжело, потому что я никогда не жила на расстоянии от него. И не думала, что он будет где-то отдельно жить. Особенно в 18 лет. Американец меня какими-то закусочками кормил, как ребёнка – чтобы плакать перестала…

Сергей: А ещё он в 19 лет женился. Это же с ума сойти! Когда Юра приехал ко мне и сказал, что женится, я совсем голову потерял. Нет, говорю, что ты! В 19 лет! Но постепенно согласился (смеётся). И сейчас – всё слава богу. Двое замечательных внуков.

Аида: Мы ими очень гордимся. И жена у Юры очень хорошая.

Сергей: Да, очень.

Аида: Умная, понятливая. Она очень Юре помогает. Оттого нам спокойно.

— И в Москву из райского по климату Лос-Анджелеса за мужем поехала.
Сергей: Конечно! Жена должна быть рядом с мужем. За этим он и женился, чтобы не быть один. Сейчас Марианна хорошо готовит. А в 18-19 лет что они там могли готовить? Но смогли жить одни, молодцы. Тем более в центре Америки, в Канзасе. Деревня, можно сказать, с ума можно сойти. На фривее ограничение скорости – 40 миль (64,3 км) в час. Притом что машин нет…

— А сам Юра умеет готовить?
— Нет, даже яичницу не может!

Тут за Мовсисяна вступилась мама:

— Ну так у него же времени нет!

Они вообще часто спорили. И смотрелось это очень добро и мило.

— Какие видите в сыне недостатки? – спрашиваю. – Что хотелось бы в нём изменить?

Сергей говорит: Любой человек имеет недостатки.

Аида: А я думаю, их у него нет.

Отец настаивает: Любой имеет! И надо работать, чтобы их не было. Всё время хочу, чтобы он больше делал. Нет, у него хороший характер. Но вот сколько раз он проводил на поле все 90 минут? Редко. Понимаю: у него одно болело, другое. Кто-то приехал, надо ему тоже дать играть. Но если он заслужит права все 90 минут постоянно играть – это совсем другое дело будет! Так что пусть зарабатывает это право.

— А когда Юру в Данию пригласили, вы были за то, чтобы он уехал в Европу?

Между родителями вновь состоялась мини-дискуссия.

Аида: Тяжело было. Очень тяжело.

Сергей: А для меня — нет. И я был за, конечно. Здесь он после трудного первого сезона в «Канзасе» перешёл в «Реал Солт-Лейк», стал чемпионом МЛС, попал с командой на приём к Обаме. Перстень чемпионский у нас дома есть. Баскетболисты, хоккеисты, миллионеры – все мечтают иметь дома перстень, который президент США в Белом доме выдаёт. Медаль золотая висит. Что тут ещё можно добиться? Для меня однозначно было, что он в Европу должен ехать.

— И в Россию тоже?
— Когда он в Данию приехал, его команда последнее место занимала. Он играл удачно, голы забивал, команда осталась в высшей лиге. А потом было приглашение из «Краснодара», и мы его с ним обсудили. Президент Галицкий сказал Юре, что хочет через два-три года на попадание в еврокубки претендовать и собирает ребят, которые на это способны. Вот мы и подумали: а куда ещё пойти, чтобы претендовать на еврокубки? А потом «Спартак» — ещё лучше, другой уровень…

Аида: Если Юре хорошо, то и нам хорошо. А ему в России хорошо. Он любит команду, любит болельщиков, любит футбол. Он вообще очень любит свою работу. И очень упрямый — всегда хочет сделать её на отлично.

Сергей: Вот интересно: когда мы сюда уехали, никто не думал, что он в Россию когда-то может попасть. Никаких шансов. Но сейчас там всё поднимается, профессионализм совсем на другом уровне.

— По-русски он сейчас говорит совершенно свободно. Правда, не с журналистами.
Сергей: А когда в Россию уезжал, ни слова не знал. Как сейчас наш младший, которому 19 лет. Но они же молодые, а молодым языки учить легче. Юра в Дании год был – так уже нормально говорил по-датски! И всё понимал.

Аида: Потому что он умный и у него комплексов нет. Он не стесняется. Только не хочет давать интервью по-русски, потому что могут неправильно понять и другое написать.

Тут я заверил родителей Юры, что русский он уже знает на вполне достаточном для интервью уровне. А переврать, если кто сильно захочет, могут и самых что ни на есть русских футболистов…

«НЕ СОМНЕВАЮСЬ – ОН И В „БАРСЕЛОНЕ“ ЗАИГРАЕТ!»

И вот – «Спартак». Клуб не кого-нибудь — Никиты Симоняна. И Юра год назад сказал, что отец ему о нём рассказывал…

— Что для вас значит эта фамилия – Симонян? – спрашиваю Сергея.
— Ох, если бы русского языка хватало, многое сказал бы… Первый человек армянского футбола. Легенда. То, что он сделал, никто не сделал.

Это уж точно – в Армении никогда не забудут, кто во главе «Арарата» в 1973 году сотворил золотой дубль. Чемпионом Союза армянская команда больше не была никогда.

— Что вы Юре про него рассказывали?
— Да это уж когда было приглашение из «Краснодара». Тогда и начал постепенно его готовить. Говорить ему про армян, которые в России играли. Про Симоняна, Мирзояна… Рассказывал, что Симонян в федерации работает, большой человек. И вообще армян в Москве много. И артистов, знаменитых людей…

В итоге, когда его «Спартак» пригласил, Юра сказал, что теперь точно Симоняна увидит. А я ему ответил: «Может, увидишь, а может, и нет. В зависимости от того, как играть будешь».

Сыграл Юра так, что после хет-трика в ворота «Зенита» Никита Павлович зашёл в спартаковскую раздевалку. И вышел оттуда с футболкой Мовсисяна.

— Видели? – спрашиваю Сергея.
— Конечно! Я и здесь всё смотрю, а когда приезжаю в Россию, так вообще все спортивные газеты покупаю, сюда привожу. И майки его собираю. Из каждого клуба, где он играл, есть, и из сборной, конечно, тоже. А ещё решили, что если старший сын свой дом купит, то там сделаем музей Юры. Где и майки все висеть будут, и фотографии.

— Газета «Советский спорт», помню, на первый предсезонный сбор Юры в «Спартаке» даже привезла ему открытку с добрыми пожеланиями от Симоняна и Мирзояна.
Аида: Да, она у нас дома лежит! Это большая честь!

— А лично с Симоняном вы успели познакомиться?
Сергей: Пока нет. Я бы с удовольствием! Он великий человек. Это была бы мечта – с ним пообщаться.

— А с другой армянской футбольной легендой, Левоном Иштояном, который живёт в Лос-Анджелесе, знакомы?
— Конечно! Это мой старший друг. На любом мероприятии общаемся, и нам интересно друг с другом.

Старшие Мовсисяны приезжают к сыну в Москву три-четыре раза в год. И не могли упустить возможности побывать на его первом матче за «Спартак». Против «Терека».

Сергей вспоминает:

— Мы сидели в ложе рядом со старыми болельщиками «Спартака», лет по 30 за команду болеют. Думал сначала ни с кем не общаться – зачем? Первая игра, а вдруг плохо сыграет? Узнают, будут ругать. Лучше отдельно…

Но куда там. Сразу после первого гола меня спрашивают: «Ты отец его?» — «Да». – «Поздравляем! И нашего Юру от нас поздравьте!» А потом второй гол, третий… После хет-трика уже они все навалились на меня – человек 15! Чуть не раздавили, не убили! Большинство чуть выпивши были – так они так радовались!

Аида: Я в перерыве вышла в туалет, там очередь была – две-три девушки. И вдруг они говорят: «Извините, а вы – мама Юры?» — «Да. Откуда вы знаете?» — «Да вот подумали, что похожи. Спасибо за Юру!»

То же происходит и в Армении.

— Как бы вы отнеслись, если бы Юра решил не за Армению, а за США играть? – спрашиваю отца. – Не перестали бы с ним разговаривать?
— Трудный вопрос задаёшь. Это его собственное решение было. Хотя он со мной советовался. Я поддержал, конечно, но сказал: «Если ты пойдёшь туда, то должен понимать некоторые вещи. Если будешь играть за Америку, то можешь на чемпионате мира сыграть. А вот за Армению – шансов попасть туда будет очень мало». Плюс когда здесь живёшь – сложно отказаться. Но он твёрдо всё решил. Да, чемпионат мира – это совсем другой уровень для футболиста. Но когда ты помогаешь собственному народу, чтобы дойти до такого уровня, – это очень важно.

Аида: Это большая честь. Он же армянин!

— И с детьми, вижу, только по-армянски разговаривает.
— У нас дома все говорят по-армянски. Когда дети на улицу выходят, по-английски заговорят в любом случае. А армянский можно только дома выучить.

Сергей: И, если возвращаться к сборной, вот как получается: сейчас наши уже что-то означают в Европе. И есть хорошие шансы, почти уверенность, что на следующий чемпионат Европы можем выйти. Туда же половина европейских команд попадёт! А если мы с Италией в гостях вничью играем, Данию в гостях 4:0 обыгрываем, Чехию… И Юра всем им забивает!

Аида: Муж приезжает на все матчи сборной. А я – иногда. К Юре там очень тепло относятся. Приезжаем на игру, а там кричат: «Юра! Юра!» Всё время слышно: «Дайте Юре мяч, пусть он забивает!» Как приятно…

— В старые времена на рынке гору фруктов бесплатно бы принесли?
Сергей смеётся: Сейчас такого уже нет.

Спрашиваю Юру, сидящего рядом:

— Заканчивать карьеру когда-нибудь в МЛС будешь?
— Здесь или в Армении.

— Хотите, чтобы Юра за «Спартак» ещё несколько лет отыграл или в Европу уехал? – вопрос родителям.
Аида: Сейчас для него играть в «Спартаке» — главная честь. Пусть будет так. А потом, если захочет играть в Европе и будет шанс, мы тоже его поддержим.

Сергей: Это его решение. Главное, чтобы ему было хорошо. И чтобы здоров был. А потом уже – как он захочет, в том мы его и поддержим.

— Вы поддерживали его, когда он прошлой осенью с больным коленом играл?
— Я думал так, как он. Надо было! Юра команде нужен был. А раз так, то надо помогать. Когда сборная с Италией играла, он говорил, что не может играть. Так ему два укола обезболивающих сделали, чтобы боль прошла. Он вышел и забил.

— Ожидали, что он до такого уровня дорастёт? Или не сомневались?
И вот тут отец форварда, вдруг отбросив в сторону всю свою критику в адрес сына, вдруг воскликнул:
— Да если сейчас из «Барселоны» приглашение будет, не сомневаюсь, что он там заиграет! Он не просто может – он готов играть в любой команде! Трудно будет два-три месяца максимум. Я всё время говорил ему: «Ты такой же человек, как и любой другой, будь то Месси, Роналду…» У них тоже по две ноги и две руки. Просто надо верить в себя.

…Показав мне внутренний дворик (футбольные ворота там тоже, кстати, есть), родители Мовсисяна сказали: «Оставайся, сейчас шашлык жарить будем, гости придут Юру провожать!»

Но надо было ехать из уютной Пасадины в кипящий вечерний даунтаун Лос-Анджелеса, на НХЛ, на матч «Кингз» с «Ванкувером». Да и вообще, последний вечер перед отъездом семья должна провести в своём кругу. «Мы в полном составе один раз в год собираемся – когда Юра из отпуска приезжает, — рассказывал мне Сергей. – Может, ещё в мае на три-четыре дня, максимум неделю заглянет. А весь декабрь – наш месяц!»

Но на дворе был уже январь. Как ни хотелось родителям оттянуть момент нового расставания с ним, невесткой, внуком и внучкой, он был неизбежен. «Конечно, есть желание, чтобы они остались здесь. Но мы же понимаем, что это невозможно. Это его работа, он её любит. И всё равно это временно. А потом...»

Сегодня они, как и любые родители, от которых дети улетают в дальние страны, грустят и скучают. Но ведь обязательно настанет день, когда Сергей и Аида прилетят в Москву, придут на стадион, и на них снова, как в тот день хет-трика с «Тереком», навалятся счастливые соседи по трибуне со здравицами их сыну.

Форварду с большим сердцем, который не привык упускать своих главных шансов. Ни на поле, ни в жизни.

Лос-Анджелес — Москва.