«Вы надеялись на две английские команды? Или как минимум на „Уэмбли“, полный классных испанских девчонок? А увидите схватку двух немецких рыцарей!» — гласил один из слоганов остроумной предфинальной рекламной кампании дортмундской «Боруссии». Рассчитана она была на английскую аудиторию. На одной из картинок красовался типично лондонский двухэтажный автобус, только в жёлто-чёрной раскраске и с надписью «From Dortmund With Love”…
И вот – 25 мая 2013 года. Больше 86 тысяч зрителей на грандиозном „Уэмбли“, не в силах оторваться ни на секунду, наблюдают за шикарной сшибкой двух „рыцарей“ из Германии. Они ещё не знают, что главным героем этого финала на предпоследней минуте суждено будет стать едва ли не главному антигерою финала предыдущего Арьену Роббену. Но футбол так хорош, команды настолько „с лица необщим выраженьем“, что никому уже и в голову не приходит сетовать на то, что они представляют одну и ту же страну.
И никому, абсолютно никому из миллионов чужеземных для Германии болельщиков не может прийти в голову другое — что этого матча могло и близко не быть. Что один из его финалистов не так давно был спасён другим…
За те два с копейками дня, которые я по приглашению бундеслиги провёл в Дортмунде и Дюссельдорфе на субботнем Der Klassiker „Боруссия“ — „Бавария“ и целом ряде связанных с ним встреч, меня больше всего поразил один факт. Нет, он не озвучивался официально, на презентации директора „Боруссии“ по маркетингу Карстена Крамера дело ограничилось самобичеванием:
»8 лет назад, в 2005 году, мы были почти банкротами. Наше положение было хуже, чем у любого другого клуба бундеслиги. Это был финансовый коллапс, и мы до сих пор не верим, что смогли так быстро после него
Представляете, чтобы «Реал» вытащил за уши из пропасти «Барселону», ЦСКА подставил плечо «Спартаку», а «ПСЖ» спас «Марсель»?
восстановиться. Случился он потому, что от успехов в 90-е и начале 2000-х наш клуб потерял почву под ногами. Мы совершили фундаментальную ошибку, но теперь твёрдо знаем, как таких вещей в дальнейшем избежать. А случись она двумя годами ранее, банкротства было бы не избежать. «Боруссия» тратила деньги, которых у неё не было, платила игрокам столько, сколько не могла платить…
Этого больше не будет никогда. Наш новый исполнительный директор Ханс-Йоахим Ватцке, возглавив клуб, сразу сказал: «Долгов больше не будет. Пусть мы не купим какого-то нужного нам, но дорогостоящего футболиста, но мы не будем должны ни евроцента. Мы не банк, а футбольный клуб!»
Впечатляет. Пробирает. Но не объясняет одного – как удалось выпутаться? А вот как. В момент, когда финансовые тиски, казалось, уже задушили «Боруссию», на помощь ей пришла… «Бавария». Дала двухмиллионный кредит – и главный оппонент, пусть на тот момент и оказавшийся на коленях, оказался спасён.
Я узнал об этом в неформальной обстановке – и, если честно, до конца не верил. Думал, преувеличивают: ну не может такого быть! Представляете, чтобы «Реал» вытащил за уши из пропасти «Барселону», ЦСКА подставил плечо «Спартаку», а «ПСЖ» спас «Марсель»? Вот и я не представляю. И поэтому я не мог во вторник не задать вопрос на эту тему исполнительному директору «Баварии» Карлу-Хайнцу Румменигге во время коллективной беседы с ним небольшой группы российских журналистов.
Румменигге – подтвердил. На мои слова «почти банкрот» он, усмехнувшись, ответил уточнением: «Не почти. А именно банкрот». И затем добавил, что после звонка из «Боруссии» им с Ули Хёнессом, главным баварским начальникам, потребовалось ровно пять минут, чтобы принять безоговорочное решение. И ни капли сомнений в его правильности они не испытывали и по сей день не испытывают.
Тут, правда, следовало бы ехидно уточнить: а если бы 25 мая вы им проиграли? Но мы не успели, потому что мотивы своего тогдашнего поступка мудрый Румменигге разъяснил сам:
«Понимаете, в каждой стране есть клубы, без которых будет хуже всему национальному футболу – и другим топ-клубам, их прямым конкурентам, тоже. И, в частности, для „Баварии“ было бы плохо, если бы не стало „Боруссии“. Бундеслига из-за этого во многом лишилась бы привлекательности. Поэтому и в России должны понимать, что те же „Спартак“, ЦСКА и „Зенит“ нужны не только сами себе и своим болельщикам, но и друг другу».
«Солидарность» — одно из любимых немецких (а не только польских) слов. Его ты то и дело слышишь, общаясь с топ-менеджерами футбольной Германии на тему причин феноменального прогресса бундеслиги в последние годы. Самый впечатляющий её пример вы уже могли ощутить. А вот ещё один.
Спрашиваю исполнительного директора бундеслиги Кристиана Зайферта во время его презентации:
— «Реал» и «Барселона» продают свои медиаправа отдельно от всей Примеры, и в итоге они – в полном «шоколаде», а пол-лиги сидит без денег. Те же «Бавария» и «Боруссия» не пытались отделиться в этом смысле от остальной бундеслиги, думая, зачем делиться с разными «Фрайбургами» и Брауншвейгами?
Зайферт реагирует тут же, и весьма эмоционально:
— В феврале 2014 года исполняется девять лет, как я нахожусь в кресле исполнительного директора DFL. Так вот, ни разу за все эти годы мы не обсуждали с «Баварией», «Боруссией» или кем-либо ещё возможность продажи теле- и других медиаправ по отдельности. Они знают, что сиюминутно, может, им и удастся получить выгодно, но цена окажется слишком высокой, потому что лига в целом от этого начнёт умирать. Поэтому тот же Румменигге ни словом не обмолвился на эту тему.
С другой стороны, на мне лежит ответственность – добывать у телевидения для клубов столько денег, сколько возможно. Та же «Бавария» не может не чувствовать себя ущемлённой, зная, что она за право телетрансляций матчей чемпионата Германии получает 35 миллионов евро за сезон, а «Реал» с «Барселоной» — по 130. Но она идёт на это в интересах всей лиги – понимая, что без неё клубам меньшего ранга придётся несравнимо хуже…
Право, у немцев какой-то совершенно другой уровень понимания футбольного бизнеса и механизмов, делающих его лучше. Поэтому-то и является бундеслига самым посещаемым клубным турниром в Европе (по всем видам спорта!), единственным, куда ходит в среднем больше 40 тысяч человек, а на ту же «Боруссию» — так и все 80.
Поэтому именно в Германии – самая высокая средняя результативность из всех топ-чемпионатов.
Поэтому в немецких клубах – самая чёткая и прозрачная финансовая структура, а «Бавария» — самый прибыльный футбольный клуб планеты.
Поэтому при наличии такого монстра, как «Бавария», за 10 последних лет бундеслига произвела пять разных чемпионов – чем её руководство, не скрывая, гордится.
Наконец, поэтому баварцы играли в трёх из четырёх последних финалах Лиги чемпионов, а в последнем из них встретились с соотечественниками.
Пару лет назад мне довелось за кружечкой доброго баварского пива, но при этом под диктофонную запись (в Мюнхене это в порядке вещей) в составе группы зарубежных журналистов потолковать с Ули Хёнессом. И совершеннейшим образом поразил один из его ключевых тезисов. Сводился он к тому, что победа в Лиге чемпионов (!), но притом что в этом самом сезоне у клуба будут большие финансовые потери, не имеет никакой ценности. «Если мы выиграем лигу, но при этом потеряем 100 миллионов евро, это будет неправильно и лишено смысла! – утверждал президент „Баварии“. – А вот если клуб при этом ещё и заработает или по крайней мере
Глядя на менталитет немцев, делаю вывод, что существуют три ступени футбольного развития – и, скажу так, бизнес-сознания. Первая, самая низкая и рудиментарная – нахлебничество у государства, местных бюджетов и т.д. Такого нет не то что в Германии, а уже даже и на Украине – в отличие от России. Большинство же наших клубов висят на шее своих регионов, по большому счёту, обирая население – ведь те же клубы Премьер-Лиги кушать хотят обильно, постоянно и исключительно чёрную икру.
выйдет в ноль, это совсем другое дело».
Вот так. Глядя на менталитет немцев, делаю вывод, что существуют три ступени футбольного развития – и, скажу так, бизнес-сознания. Первая, самая низкая и рудиментарная – нахлебничество у государства, местных бюджетов и т.д. Такого нет не то что в Германии, а уже даже и на Украине – в отличие от России. Большинство же наших клубов (и об этом тем же людям из бундеслиги или Румменигге даже рассказывать стыдно) висят на шее своих регионов, по большому счёту, обирая население – ведь те же клубы Премьер-Лиги кушать хотят обильно, постоянно и исключительно чёрную икру.
Ступень вторая – это частные клубы. Такая модель наиболее распространена в Англии, а вот в Германии от неё шарахаются, как чёрт от ладана. У немцев – третий уровень. Там незыблемо правило «50%+1» — именно столько акций должно принадлежать самому клубу, тогда как частные инвесторы права на контрольный пакет не имеют. Лишь два клуба бундеслиги являются частью компаний, которым принадлежат – «Байер», а также «Вольфсбург», чьим хозяином является Volkswagen. Почему исключения? Потому что две эти компании спонсируют свои клубы уже более 20 лет. Такой срок для бундеслиги – гарантия. Это вам не три года Сулеймана Керимова с метанием то в жар, то в холод…
Румменигге подчёркивает, что теоретически любой клуб через гражданский суд может правило «50%+1» отменить. Вот только никто этого не делает.
Почему? Вы уже прочитали это слово выше. Солидарность.
***
…Утро матча «Боруссия» — «Бавария» началось для нас с поездки в детскую академию дортмундцев. Там нас встретили два герра. Одного, молодого, зовут Ларс Риккен, он в 20 забил потрясающе красивый третий мяч «Боруссии» в победном финале Лиги чемпионов 1997 года против «Ювентуса», а сейчас возглавляет эту самую академию. Второго, седовласого и в очках, – доктор Райнхард Раубалль. Если вышеупомянутый г-н Зайферт – исполнительный директор лиги, то есть на хозяйстве каждый день, то весёлый Раубалль – президент DFL. А заодно – президент «Боруссии».
Он для начала поздоровался с большинством нашей журналистской группы из 25 человек на их языках («Добрый дьень» там тоже присутствовало), затем — с приветственным словом. И за то время, которое у него на нас нашлось, ответил на вопрос неведомого ему Андрея Макаревича: «Ты помнишь, как всё начиналось?..»
«Риккену ничего не надо делать, но мы ему много платим, — многообещающе начал Раубалль, предварительно поздоровавшись с Ларсом. – Потому что он один из тех игроков, кто выиграл для „Боруссии“ Лигу чемпионов в 97-м, да ещё и забил „Ювентусу“ третий гол. Самая важная вещь, которую он должен делать, — это говорить вам и другим нашим гостям „Hello“.
Ларс – воспитанник „Боруссии“, в 17 лет попал в бундеслигу. И чемпионами в 95-м мы стали при его непосредственном участии. Но в какой-то момент производить новых талантливых футболистов не только мы, но и другие клубы бундеслиги стали недопустимо мало. И однажды случился чемпионат Европы 2000 года.
Там дошло до того, что тренер (Эрих Риббек. – Прим. „Чемпионат.net“) позвонил престарелому Лотару Маттеусу, поднял его с постели и взмолился: „Приезжай“. Тот прошамкал: „Я могу играть только либеро“. Тренер согласился. Притом что с либеро к тому моменту никто в Европе уже не играл…
В итоге мы в групповом турнире ни разу не выиграли и вылетели с того чемпионата, как пробка из бутылки. И тогда все вдруг поняли, что надо что-то менять. Зачинщиком, по-моему, был президент „Штутгарта“ Херберт Майер-Форфельдер. И в 2001 году первая, а в 2002-м – вторая бундеслига обязала каждую играющую в ней команду обзавестись детской академией. Причём не какой-то эфемерной – а с очень чёткими и жёсткими критериями. Не будет академии – не получите лицензию.
Это было трудное решение, особенно для нашего клуба, пребывавшего в финансовом кризисе. Но если бы не было того решения, не появились бы Лам, Швайнштайгер, Озил, Ройс, Гюндоган и многие другие таланты, которые сейчас выстреливают в Германии каждый год. Хорошие тренеры, договоры с общеобразовательными школами – положение об академиях включает в себя много пунктов.
Самым везучим в сложившейся ситуации оказался Йоги Лёв. Только приходи и выпускай их на поле (смеётся). Мы работаем, а ему в руки падают плоды. Но вы это сейчас не пишите в „Твиттере“ — на самом-то деле у нас хорошие отношения. У него, да и у нас всех есть только одна проблема: в связи с новомодной моделью игры с одним форвардом все академии поточным методом производят классных полузащитников, а вот с форвардами – беда. В итоге в „Боруссии“ на острие играет поляк Левандовски, в „Баварии“ — хорват Манджукич.
Но это частность, а так-то академии в Германии работают теперь – дай боже. Да, это стоило денег. Но они окупились…»
В 2011 году бундеслига в своих ежегодных тратах на детские академии перешла рубеж в 100 миллионов евро. В той же «Боруссии» одно только оборудование для тренажёрного зала (200 квадратов, на всякий случай) академии обошлось в 112 тысяч евро. Три натуральных поля, одно искусственное, два смешанных – и некоторые из них с подогревом, чтобы можно было заниматься зимой. 15 водителей для ребят – притом что, по словам Ларса Риккена, когда он рос, был всего один…
Но одну вещь мне было понять важнее всего. С деньгами всё ясно, их вкладывать обязали, и клубы повинуются. А вот детских тренеров-то высокого уровня откуда берут?
На мой вопрос об этом Риккен – который, разумеется, далеко не только здоровается с гостями академии, а знает о ней всё и вся, — ответил так:
— С 2001 года у нас и этот критерий резко ужесточился. Чтобы пройти путь снизу доверху и получить лицензии С, В и А, нужно пройти пятилетний очный курс обучения. Так вот, у нас, начиная с команды 14-летних, у всех до единого тренеров – лицензия категории А. Высшей перед Pro. Так что люди тратят на учёбу слишком много лет, чтобы выходить оттуда недостаточно подготовленными. И заслуги перед «Боруссией» как игрока для этого недостаточны. Не из каждого хорошего футболиста получается качественный тренер. Для нас даже не является крамолой то, что второй тренер команды U-23 играл за «Шальке» (смеётся).
Требования по академиям конкретизировал исполнительный директор DFL герр Зайферт:
«Существуют семь пунктов, которые обязана выполнять каждая академия. Количество полей, предназначенных исключительно для детей и юношей клуба; число тренеров с лицензиями всех трех категорий; количество сертифицированного медперсонала; инфраструктура академии как таковая. Обязательная вещь – сотрудничество со школами, потому что в профессионалы выбиваются только 2-3 процента воспитанников академий, но мы отвечаем и за тех, кто в большой футбол не пойдёт.
Защищён и институт национальных сборных: начиная с U-16, в заявке каждой команды должно быть не менее 12 игроков, имеющих право играть за Германию. (Так что есть у немцев лимит, есть! – Прим. „Чемпионат.net) Подтверждаю: в 2011-м в тратах на академии клубы впервые превысили 100 миллионов евро. Но ведь ровно столько же “Реал» заплатил за Бэйла. Что важнее?..
Чтобы выстроить всю эту систему, мы много где поездили – например, изучили опыт французского Клерфонтена, вылившийся в золото 1998 и 2000 годов. Тщательно проанализировали также голландский опыт. Посудите сами: у соседней с нами страны – всего 14 миллионов населения и при этом столько чудесных игроков. Разве 6-летний мальчик из Голландии изначально талантливее 6-летнего пацана из Германии? Ясно, что нет. Значит, надо было научиться, во-первых, отыскивать таланты, а во-вторых, обучать их.
При этом не хочу сказать, что наш путь – единственно правильный. Та же Испания за последние годы выиграла в футболе всё. Но у неё модель несколько иная, в том числе и с финансовой точки зрения в лиге. Далеко не каждая команда Примеры способна содержать детские академии на 5 миллионов евро, как у нас. Но есть «Реал» и «Барселона», которые такие академии содержат и снабжают её выпускниками многие другие клубы. Каждый путь, который приводит к успеху, надо уважать…"
Вот и думайте после этого монолога Зайферта, откуда в Германии появляется такое количество молодёжи. При этом своих проблем там не скрывают – и, например, Риккен рассказывает, что одной из главных его обязанностей является подписание контрактов с 15-летними воспитанниками академии, «чтобы готовить их для „Боруссии“, а не для „Шальке“. А делать это не так просто, поскольку к этому возрасту уже у каждого способного мальчишки есть, как изысканно выражаются в Германии, „менеджер“. То есть агент. Риккен даже цифры привёл: ежегодно в Германии на оплату услуг менеджеров игроков (включая комиссионные от трансферов, конечно) уходят те же самые 100 миллионов евро, что и на академии…
— ЧМ-2006 стал для Германии точкой отсчёта для резкого рывка национального футбола, — говорю Зайферту. – Посоветуйте, как нам сделать то же самое. Стадионы – понятно, это штука объективная. Но не в них одних же дело!
— Не в них одних, — подтвердил исполнительный директор бундеслиги. – Ведь тогда у нас новых или обновлённых арен было всего 12, это в дальнейшем подтянулись и почти все остальные. Считаю, в прогрессе нашего футбола недооценена роль Юргена Клинсманна. Академии академиями, но именно главному тренеру сборной нужно было иметь мужество и революционный дух, чтобы поставить молодых игроков на матчи чемпионата мира, да ещё и домашнего. Он сделал это, дав шанс Ламу, Швайнштайгеру, Подольски. После чего и ребята из академий, и их тренеры поняли: путь открыт, и работают они не зря. Подумайте только: раньше у нас Михаэль Баллак был единственным футболистом, востребованным за границей. А ведь с тех пор прошло не так уж много времени.
Ещё одна причина рывка заключается в том, что Германия сегодня – это страна интеграции. У тех же Озила, Хедиры, Боатенга хотя бы один из родителей появился на свет не в Германии. Сравните с Евро-1996, когда в нашей сборной не было ни одного (!) такого человека. Тогда Германия была консервативна, теперь же она – это сочетание различных культур. И это тоже во многом обеспечило футбольный прорыв.
А что до Евро-2000, наверное, он был нам нужен именно таким, унизительным. Потому что та же Франция должна была не попасть на два чемпионата мира подряд, 1990 и 1994 годов, чтобы до конца понять необходимость перемен. И в 98-м выиграла чемпионат мира, а в 2000 – первенство Европы…»
На это Зайферту хотелось сказать, что мы тоже пропустили два чемпионата мира подряд – в 2006-м и 2010-м. Но радикальных перемен в организации жизни нашей лиги я с тех пор что-то не приметил. И едва ли они возможны с Сергеем Прядкиным, с которым Зайферт, как выяснилось, знаком. О чём говорить, если РФС попытался в мягкой, отнюдь не ультимативной форме заикнуться о необходимости тратить 10 процентов клубного бюджета на детские академии – и многие клубы разом взвыли?
Кстати, информация для воющих. Лично от Ларса Риккена. Нынешним летом «Боруссия» получила только за 8 выпускников своей академии, проданных в другие клубы, более 40 миллионов евро. 7 из них было продано в клубы первой бундеслиги. Поди плохо. Но для этого ведь годы и годы работать надо, а не срубить деньжат по-быстрому. У нас так мало у кого принято…
***
А ещё немцы потрясающе блюдут свои традиции. С теми же стоячими трибунами, например. УЕФА, понятное дело, обязывает их на матчи еврокубков устанавливать сиденья – но приводит это только к тому, что та же «Бавария» недосчитывается двух тысяч зрителей, а пришедшие всё равно весь матч стоят. Но европейская ассоциация даже сунуться не мыслит в Германию с тем, чтобы запретить стоячие трибуны на внутренних соревнованиях. На «Алльянц-Арену», представьте, билет туда стоит… семь с половиной евро. Когда я услышал эту цену из уст Румменигге, то потерял дар речи. Ведь мы говорим о лучшем клубе и, вероятно, лучшем стадионе Европы! Вот так получается – на людях здесь не наживаются, а прибыль у немецких клубов – самая высокая в мире.
Нам с гордостью демонстрируются таблицы средней посещаемости. В прошлом сезоне из-за вылета «Герты» она в среднем упала на 2300 зрителей и составила 41 914 человек, но грустить не от чего: во-первых, «Герта» в этом году вернулась, а во-вторых, у ближайшего конкурента, Англии, на матчи элитного дивизиона ходят 35 921 зрителей, а у остальных – и вовсе ниже 30 (у Франции даже 19 200, а на Россию мы вообще давайте стыдливо закроем глаза). Из всех же игровых лиг мира бундеслигу опережает только североамериканская НФЛ – 67 591 зритель.
Отчего такая посещаемость? И от игровой открытости – с показателем 2,86 мяча за игру Германия идёт впереди цивилизованной планеты всей. Но в первую очередь, конечно, от комфорта на стадионах. 17 из 18 арен первой бундеслиги построены или радикально обновлены за последние десять лет – не касается это лишь стадиона в Брауншвейге, чей «Айнтрахт» за три года проскочил аж два дивизиона и попросту не успел отладить инфраструктуру. Ему, учитывая обстоятельства, дали время – но, если что, церемониться не будут. О чём можно говорить, если даже во второй бундеслиге за те же десять лет строительство или реконструкция затронули 70% арен!
И думают здесь в первую очередь о футболе. Когда журналисты из Китая и Японии спрашивают, не хотят ли в бундеслиге начинать некоторые матчи в полдень, чтобы это было удобно азиатским телезрителям, следует чёткий ответ: мол, да, мы стремимся
В Германии всё не только по уму, но и по сердцу. Поэтому и заполняются здесь стадионы, что болельщик не чувствует в отношении к себе клубов, команд, игроков фальши.
завоевать в том числе и эту аудиторию (почему, среди прочего, и журналистов оттуда пригласили) – но в первую очередь нас смотрят потому, что мы выиграли Лигу чемпионов, а раннее начало в этом смысле не большое подспорье. Зато когда клубы бундеслиги решают готовиться к сезону не в привычной Австрии, а выезжать на «промо-игры» в ту же Азию или США, бундеслига их ещё и финансово поддерживает.
А внутри Германии она заботится следует в первую очередь о тех, кто приезжает на матчи, а у той же «Боруссии» 50 процентов «Сигнал Идуна Парк» — иногородние (у «Баварии» — так и вовсе 70). Как им в субботу утром, после рабочей недели, успеть на стадион, возможно, через полстраны, к полудню? А приезжим болельщикам, которые здесь всегда получают 10 процентов билетов, и в случае Дортмунда это ни много ни мало 8 тысяч мест?..
Здесь всё для людей. Потому и ходят. Потому и радуются. Потому и болеют как люди, а не как зверьё. На случай же превращения во вторую категорию стадионы в Германии такие, что непременно выловят – и на два с половиной года лишат права посещать матчи. Для начала.
Послушайте герра Зайферта. Удивительные по точности слова, на самом деле.
«Не могу сказать, что проблем с фанатами у нас совсем нет. В конце концов, у нас ведь на стадионе представлено всё общество. Дешёвые билеты, от которых мы в Германии не можем и не хотим отказываться, означают одно: на наших стадионах неизбежно будут представлены проблемы всего общества. Ведь футбол – это срез жизни, и то же насилие в разных странах происходит не из-за футбола, а из-за общества. В 80-е годы у нас были проблемы, схожие с Англией. Но с вводом в строй новых стадионов, где опознать можно каждого нарушителя, решение этой проблемы вышло на другой уровень».
Всё так. Дело а) в обществе и б) в ответственности. В Германии не потеряешься в стадионной толпе. А рассказывать там о том, что у нас за демонстрацию нацистской символики уроду с матча «Шинник» — «Спартак» дали семь суток ареста, мне было просто стыдно. Потому что у нынешних немцев к подобным проявлениям создана атмосфера абсолютной нетерпимости.
Помню, как был потрясён в июле 2006-го. На следующий день после финала чемпионата мира переезжал на поезде из Берлина в Кёльн, откуда должен был вылетать в Москву. Напротив меня сидела пожилая немка. Увидела аккредитацию, заинтересовалась. И как только узнала, что я из России, весь оставшийся путь извинялась перед всей нашей страной от всей своей за зверства нацизма! Казалось бы – при чём тут она? Но людям в современной Германии до такой степени внушено это чувство исторической вины, что, кажется, они будут нести его ещё многие десятилетия. Нести – и беспощадно, как раковые опухоли, удалять из нормального общества подонков и беспредельщиков. И футбол это или обычная жизнь – там нет ровно никакой разницы…
***
…Во время своего выступления герр Зайферт ненароком смахнул с трибуны чашку, и при падении у неё отломилась ручка. Исполнительный директор DFL поднял обломки, внимательно осмотрел и с улыбкой вынес вердикт: «Всё понятно: сделано не в Германии…»
Я счастлив, что репортёрская жизнь дала мне возможность увидеть вплотную, что означает в футболе «Made in Germany». И ведь за такими вот приглашениями журналистов со всего мира тоже наверняка кроется точный, выверенный расчёт. На сегодня бундеслига – лучшая и самая яркая по всем объективным показателям («немецкий» финал Лиги чемпионов, посещаемость, прибыль, результативность) футбольная лига в мире, за исключением одного – общемировой раскрутки. А значит, и денег с зарубежных телерынков, в чём та же Англия пока немцев значительно превосходит.
Но, видя этот немецкий подход, почти не сомневаюсь, что и это отставание однажды будет «съедено». Очень уж тут всё в по-настоящему больших вопросах солидарно – и между клубами, и в отношениях клубов, лиги, сборной, федерации. Всё по уму, все понимают, что они – в одной лодке.
Вот только важно и другое – о чём тоже нельзя забывать. В Германии всё не только по уму, но и по сердцу. Поэтому и заполняются здесь стадионы, что болельщик не чувствует в отношении к себе клубов, команд, игроков фальши. Недаром директор «Боруссии» по маркетингу Карстен Крамер говорит:
«Мы должны всегда помнить о том, что футбол в Германии – это религия. И в вопросах, где затрагивается человеческое сердце, нужно быть предельно тактичным. Поэтому у нас нет клиентов, у нас есть болельщики. С той стороны дороги (мы беседовали в гостинице, отделённой от „Сигнал Идуна Парк“ мостом) категорически запрещены слова „маркетинг“, „коммерция“. Здесь мы их можем произносить, там – нет. Люди их не поймут, они не хотят ощущать себя „клиентами“. Их преданность – куда интенсивнее и беззаветнее, чем в любой другой сфере деятельности. Ведь выжили мы в 2005-м во многом потому, что они продолжали, как и прежде, на нас ходить, и мы понимали, что они останутся с нами и в горе, и в радости…»
Герр Крамер тут, конечно, не упомянул о подставившей плечо «Баварии», исходившей не из слезливых сантиментов, а из трезвого расчёта. В том-то и секрет взлёта бундеслиги, что она – и уму, и сердцу. И в том ещё, что они скованы одной цепью. И не как в песне у Бутусова, а добровольно и мудро.
Дортмунд – Дюссельдорф — Москва