Филимонов: я ни о чём не жалею

Окончание. Начало: Филимонов: перед сезоном в Ташкенте резали барана

ИГРАТЬ, А НЕ ИГРАТЬСЯ

— Саша, в конце прошлого года вы ненадолго объявились в Астрахани, но, как я понимаю, до подписания каких-то бумаг дело не дошло?
— Совершенно верно. Мне сказали, что «Волгарь» нуждается в опытном вратаре. Но поскольку тренер команды меня давно не видел в России, предложили приехать, какое-то время потренироваться у них. Приехал, потренировался. И уехал. Они предпочли взять более молодого вратаря.

— Чувствуется, руки у вас ещё чешутся поиграть на высоком уровне.
— Мне не нравится слово «поиграть». Какое-то оно легкомысленное. Хочется играть – так правильнее сказать. Желание есть, здоровье и функциональная готовность – тоже. Я не собираюсь никому ничего доказывать. Но и завязывать с футболом пока не хотелось бы. Мне это дело – сборы, тренировки, разъезды – ещё не надоело. Игра по-прежнему приносит удовольствие. Даже в отпуске долго усидеть без мяча не могу – с друзьями, с ветеранами регулярно встречаемся, играем.

— От кочевой жизни не утомились?
— Меня она не напрягает. Я, во всяком случае, не вижу причин, по которым мне следовало бы от всего этого сейчас отказаться.

«СПАРТАК» – ЛУЧШЕЕ, ЧТО БЫЛО В ЖИЗНИ"

— Из «Спартака» середины 1990-х до сих пор выступают Евсеев, Хлестов, Головской, Тихонов. Вы опять-таки. Какое-то особенное поколение было, долгоиграющее?
— Наоборот. На мой взгляд, многих ребят незаслуженно списали со счетов и вынудили слишком рано уйти из футбола. Могли бы ещё играть и играть…

— Вы о ком?
— Да вот хотя бы Титова возьмите. Аленичев рано закончил. Обоим не дали доиграть. Ромащенко ушёл из-за травмы. Кечинов – с его-то техникой, видением поля – ещё несколько лет спокойно отыграл бы. Не дали.

— Кто не дал?
— Не могу сказать, что это сделало руководство «Спартака», всё-таки у Кечинова были после этого и другие команды. Но я считаю, что его преждевременно убрали из столичного клуба. К сожалению, и в других командах талант Валеры оказался невостребованным. По большому счёту он не раскрыл полностью своего потенциала.

— Но ведь есть и обратные примеры…
— Есть, но их немного. Хлестов где играет? Среди любителей. На виду из того поколения остались только Тихонов да Парфёнов.

— С кем-то из старых приятелей по «Спартаку» контактируете?
— Да, конечно. Постоянно куда-то выезжаем – на какие-то матчи, мероприятия. Последний раз собирались у Димы Аленичева на даче. 31 декабря каждого года он приглашает в гости ветеранов «Спартака» и других команд, в основном бывших динамовцев. Играем в футбол. Это уже такая новогодняя традиция.

«Спартак» — это лучшее, что было в жизни"

— Поле – натуральных размеров?!
— Ну что вы (смеётся). Площадка с гандбольными воротами.

— «Спартак» – это лучшее, что было в вашей жизни?
— Вне всяких сомнений.

— И никакой горчинки от расставания с командой не осталось?
— Думаю, что нет. Я много об этом размышлял — правильно или неправильно поступил тогда. И пришёл к выводу, что, наверное, всё-таки правильно. В клуб пришли новые люди, которые потом и развалили «Спартак». В тот год мы ещё стали чемпионами – и всё, золотая эпоха закончилась. Я сам ушёл. И ни о чём не жалею.

1999

— Вас обижают напоминания о 9 октября 1999 года и курьёзном голе Андрея Шевченко?
— Да нет. Просто напоминания бывают разные. Бывают корректные, бывают глупые. Есть люди, которые в каждой твоей помарке, чуть ли не в каждом шаге усматривают последствия того гола. Ага, он не так посмотрел, не так мяч отбил… Это не то чтобы злит… Раздражает немного, наверное. К подобным предположениям я отношусь как к полному бреду, идиотизму и бескультурью.

— Вы, наверное, читали в «Спорт-экспрессе» интервью знаменитого администратора «Спартака» Александра Хаджи?
— Нет, не читал. А что там?

— Он рассказал, что перед игрой с Украиной у вас было не лучшее психологическое состояние на почве бракоразводного процесса с первой супругой…
— Я слышал такую версию. Но не могу сказать, что семейные проблемы как-то отразились на моей готовности к матчу.

— Даже мысли не было подойти к Романцеву и попросить его не ставить вас на игру?
— В том-то и дело, что нет! Я нормально себя чувствовал. Через шесть дней после Украины мы обыграли «Локомотив» со счётом 3:0. Я отыграл на ноль, несколько раз выручил команду. Никаких разговоров о том, что Филимонов закончился как вратарь, тогда и близко не было. Вообще! Они возникли позже, в следующем году…

— На основании чего?
— Не знаю.

— Но на ваши взаимоотношения с Романцевым вся эта история не повлияла?
— Абсолютно. Я знаю тренеров, у которых моя фамилия вызывала одну ассоциацию – с тем самым голом. Эти люди повторяли одно и то же: он потерял уверенность и больше не сможет играть на высоком уровне. Романцев – поистине великий человек и специалист! – так не считал. Олег Иванович видел, как я работаю, знал, на что я способен. Он один из немногих понимал, что из-за одного казуса Филимонов не закончился как футболист. Он верил, что Филимонов в порядке. И Филимонов после этого ещё три раза стал чемпионом России.

— Существует такая легенда. Когда Романцева однажды спросили про тот самый гол, он ответил: «Саша не виноват. Это там так решили». И пальцем наверх указал.
— От него самого я такого не слышал, а в газетах – да, читал…

9 октября 1999 года

МОСКВА – КИЕВ

— После перехода в Киев много гадостей о себе наслушались?
— Я в то время гадостей особых и не слышал. Хотя… Была такая тема: дескать, продался. Мне даже сказать на это нечего. Бред.

— Смешно слышать?
— Я не могу сказать, что смешно, но и не могу сказать, что грустно. У людей сложилось такое мнение – ради бога. Это их дело. Я знаю, как и что происходило в действительности, и не собираюсь кого-то в чём-то разубеждать.

— Каково было спартаковцу в украинской столице?
— В принципе, нормально. Я-то как вратарь не сильно зависим от каких-то тактических идей. И всё же поначалу немножко непривычно было. Во время первой игры за Киев в Румынии, помню, ловлю мяч и уже замахиваюсь, чтобы ввести его в игру, и… не вижу ни одного адресата для передачи! Одни спины. Рука так в воздухе и повисла. Сразу понял, что попал в другой мир.

— Романцева с Лобановским корректно называть антиподами?
— Схожими они были только в том, что касалось требовательности. Оба настраивали свои команды на максимальный результат. А подходы к игре, к тренировочному процессу у них, конечно, отличались.

— По-разному они и отношения с футболистами выстраивали?
— Дистанция с игроками была – что у Олега Ивановича, что у Валерия Васильевича. Но я не знаю Лобановского так хорошо, как знаю Романцева. А поверхностных выводов делать не хочу. Они будут необъективными.

ДУХ ПОБЕДИТЕЛЕЙ

— В одном из интервью вы сказали, что именно в «Спартаке» узнали, что такое дух победителя. Чувствуется ли такой дух у современной команды? И вообще, что вы вкладываете в это понятие?
— Я бы сформулировал его так: это когда люди не любят проигрывать и всегда настраиваются только на победу. Дух победителя – это даже не способность выпутаться из сложной ситуации. Это стремление диктовать свою волю любому сопернику. С первых минут подавлять его. У нынешнего «Спартака», может быть, и есть какие-то зачатки такой психологии. Но… не у всех и не всегда.

— Не засилье ли иностранцев тому виной?
— Может быть, может быть…

— Или просто система жизненных координат с тех пор у молодёжи изменилась?
— Я не думаю, что дело в какой-то переоценке ценностей. Этот самый дух – он же не где-то в воздухе витал. Он был присущ одной конкретной команде. Команде, которая каждую ничью воспринимала как катастрофу. Думаю, это всё шло от тренера, от Романцева. Он подбирал людей и внушал им уверенность в собственных силах. Этот процесс шёл постоянно – каждый день, на каждой тренировке. У меня, например, мировоззрение до «Спартака» было совершенно другим. Ничейный счёт при неплохой игре я считал положительным результатом. Это не было поводом корить себя за какие-то промашки, анализировать свои действия. Не проиграли – и нормально. В «Спартаке» же после ничьих преобладало чувство разочарования. Я копался в себе, пытался понять, где недоработал. В результате следующий матч играл уже по-другому, с иным настроем. Мы выходили на поле с мыслью, что не имеем права уступить. Это уже где-то внутри сидело. Не думаю, что с тех пор психология футболистов сильно поменялась. А вот другого такого тренера, как Романцев, нет…

— Вам была знакома звёздная болезнь?
— Нет, такого не было. Отец, сам в прошлом футболист, всегда знал, как повлиять на меня, если вдруг замечал какие-то подвижки к этому состоянию. Нет, никогда ничего подобного не было. Я всегда понимал, что звёздной болезни нельзя поддаваться. Даже если сегодня сыграл хорошо, завтра всё нужно начинать заново – опять тренировка, через неделю снова игра. Я никогда не жил вчерашними победами.

Кубок Легенд

— Со сборной у вас отношения как-то не очень сложились. Попали всего на один чемпионат мира, да и то запасным игроком…
— Не могу сказать, что так уж не сложились. Пока был наверху, в ведущем клубе – была и сборная. Как покинул, образно говоря, высшие сферы – сразу всё это и закончилось. Закономерно.

— Город детства для вас – это Йошкар-Ола или всё-таки Кишинёв? А то разные существуют версии.
— Родился в Йошкар-Оле, всё детство провёл в Кишинёве. Мне всего годик был, когда семья переехала в Молдавию: отца в «Нистру» пригласили. Там мы и жили до развала Союза – 16 лет в общей сложности. Потом вернулись обратно в Йошкар-Олу.

— Сегодня вас что-то связывает с этими городами?
— С Кишинёвом – только друзья, ребята, с которыми учился вместе, играл. А в Йошкар-Оле остались родственники.

ГОДА — НЕ БЕДА!

— Два года назад после Кубка Легенд Карпин обронил любопытную фразу: «Филимонов и в современном „Спартаке“ не затерялся бы»…
— Ума не приложу, почему я там в итоге не оказался (смеётся).

— Это было в шутку сказано или всерьёз?
— У Валеры надо спросить. Наверное, всё-таки в большей степени в нём говорили эмоции. Меня люди давно не видели и, вероятно, не ожидали увидеть в отличной форме. Ребята были удивлены моей готовностью, практически все. Видимо, приятной неожиданностью это стало и для Карпина.

— Если бы позвал – рискнули бы?
— Конечно.

— Невзирая на возраст?
— Я вообще не понимаю, откуда у нас такой менталитет.

— Из советского прошлого, вестимо...
— Так и не надо говорить о возрасте. Существуют примеры, когда люди и в 40 лет с успехом играют в Лиге чемпионов, становятся чемпионами своих стран.

— Что вратарь с годами теряет и что, напротив, приобретает?
— Приобретает опыт, естественно. А что теряет, я даже не знаю. Это сугубо индивидуальный момент. Смотря, например, на ван дер Сара, я не могу сказать, что он с годами что-то потерял. Многое зависит от того, как человек относится к себе и своему делу. Кто-то снижает обороты, и это сразу отражается на качестве его игры. А если не даёшь себе поблажек, держишь организм в тонусе – годы не помеха.

ДВЕ СТОРОНЫ ОДНОЙ МЕДАЛИ

— Кем вы себя видите через три, через пять лет?
— Тренером.

— Педагогический институт в Йошкар-Оле вы в итоге окончили?
— Из пединститута я перевёлся в воронежский филиал Московской государственной академии физической культуры. Его и окончил.

В этот момент к нашему столику в кафе несмело приближаются два молодых человека. «Александр, можно с вами сфотографироваться?» Запечатлев себя рядом с известным вратарём на камеру мобильного телефона, ребята с довольными улыбками ретируются. «Саша, мы, спартаковцы, вас уважаем», – бросает напоследок один из парней. На этой мажорной ноте закругляюсь и я.

— Часто такие моменты в повседневной жизни происходят?
— Да нет, не очень. Раньше их было больше.

— Но в принципе люди вас помнят?
— Помнят, да. В первую очередь спартаковские болельщики. Они узнают, подходят взять автограф, сфотографироваться. От них позитив в основном исходит. А поклонникам других клубов я не очень интересен. Кто-то из них может, конечно, какую-то ерунду с трибуны нести – я на это даже внимания не обращаю. Значит, такое у человека воспитание. Не стану же я всем доказывать, что я не такой, как они себе нафантазировали. В конце концов, болельщик есть болельщик. Пускай кричат, что хотят, мне не жалко.