С тех пор прошло 15 лет, но до сих пор ведутся споры о том, полезным для футбола стало решение суда или же принесло ему вред. Наверное, истина, как обычно, находится где-то посередине, но давайте для начала вспомним предысторию вопроса.
В те времена европейский футбол жил совсем по иным законам, нежели сейчас. В частности, на поле могло находиться не более трёх легионеров, а по истечении срока контракта футболист всё равно был зависим от своего клуба.
«Я хотел всего лишь того, чтобы суд восстановил справедливость в отношении меня», — признавался потом Босман.
Это и стало бедой Жана-Марка Босмана. Когда закончилось его соглашение с «Льежем», он получил предложение от «Дюнкерка», клуба более скромного, но гарантирующего ему место в основе. «Льеж» предложил Босману продлить контракт с более чем 50-процентным понижением зарплаты, футболист отказался, после чего в полном соответствии с законодательством клуб выставил за игрока компенсацию порядка миллиона долларов, что оказалось не по карману «Дюнкерку».
И Босман остался у разбитого корыта, он не мог устроиться ни в один клуб и по сути вынужден был завершить свою карьеру. Он решил обратиться в суд, благо судебная система в Бельгии работает быстро, а главное, непредвзято. Поначалу Жан-Марк был в претензии только на «Льеж», но затем аппетиты его адвоката разрослись. Последовали иски против УЕФА и федерации футбола Бельгии, первый касался статуса свободных агентов, второй был направлен на изменение понятия «легионер».
Судебные разбирательства длились почти пять лет, поначалу УЕФА не воспринимал Босмана всерьёз, но бельгийцу повезло с адвокатом. Жан-Луи Дюпон оказался человеком дотошным, красноречивым и упорным, так что в итоге бельгийский суд (Европейский суд правосудия) должен был признать, что правила УЕФА нарушают основные законы ЕЭС, в частности в Европе запрещено ограничивать право человека на свободу перемещения по окончании действия контракта. Также перестали считаться легионерами и граждане стран Евросоюза, так что вся отлаженная годами трансферная система УЕФА в одночасье была разрушена до основания.
«Я хотел всего лишь того, чтобы суд восстановил справедливость в отношении меня», — признавался потом Босман. Но, сам того не понимая, он открыл «ящик Пандоры». Богатые стали ещё богаче, бедные — ещё беднее, причём права
Победы Босмана в суде принесли выгоду прежде всего игрокам, чьи зарплаты существенно выросли и продолжают расти до сих пор. Но при это был нанесён удар по детским школам, клубам дешевле и выгоднее было покупать иностранных игроков, чем выращивать своих.
больших клубов перестали ограничиваться вполне разумным лимитом на иностранцев, теперь трансферные возможности грандов зависят только от их желаний. И только сейчас, спустя 15 лет, посредством правила об обязательном внесении в заявку собственных воспитанников УЕФА начал операцию по нейтрализации того негатива, который пришёл в футбол после «дела Босмана». Но загнать джинна в бутылку гораздо сложнее, чем его выпустить.
Победы Босмана в суде принесли выгоду прежде всего игрокам, чьи зарплаты существенно выросли и продолжают расти до сих пор. Но при этом был нанесён удар по детским школам, клубам дешевле и выгоднее было покупать иностранных игроков, чем выращивать своих. В результате 11 иностранных футболистов в составе «Арсенала» стало вполне нормальным явлением, хотя первой ласточкой в этом направлении стал «Челси». Зато для клубов, живущих за счёт продажи собственных воспитанников, настали тяжёлые времена, в частности серьёзно пострадал амстердамский «Аякс», весной 1995 года выигравший Лигу чемпионов, а затем постепенно начавший сдавать свои позиции. Некоторые клубы и вовсе разорились, как, например, один из самых известных клубов Бельгии — «Антверпен».
Пока длилось судебное разбирательство, Босман стал в европейском футболе персоной нон грата, никто не хотел брать революционера в свою команду. Жан-Марк начал пить, у него начались проблемы со здоровьем, и в итоге от него ушли жена с дочерью. Жил он на те деньги, которые собирали для него бельгийские и голландские футболисты, в большинстве своём, негласно, правда, поддерживающие его иски.
Сегодня по иронии судьбы Босман даже поддерживает планы УЕФА по введению лимита на иностранных легионеров.
Игроки собрали для Босмана 70 тысяч долларов, по окончании тяжбы он намеревался серьёзно разбогатеть. Суммарная стоимость его иска к «Льежу», бельгийской федерации футбола и УЕФА составляла более 10 миллионов.
Но грандиозные победы Босмана в суде оказались лично для него пирровыми. Он получил по своим искам всего 500 тысяч долларов компенсации, причём большая часть этих денег ушла на оплату адвокатов и накопленных футболистом долгов. Ещё три года он ждал, пока бельгийская федерация футбола выплатит ему эти деньги.
Сегодня по иронии судьбы Босман даже поддерживает планы УЕФА по введению лимита на иностранных легионеров. «Полагаю, надо изменить систему так, чтобы игроки были обязаны выступать за свой первый профессиональный клуб в течение определённого времени», — говорит он.
Но вообще Босман ни о чём не жалеет. «У каждой медали есть две стороны, — говорит он, — тогда было хорошее и плохое, сейчас то же самое. Но я был футболистом и боролся за права футболистов». Он навсегда вошёл в историю футбола как человек, фактически в одиночку разрушивший мощную систему. Он выиграл несколько грандиозных битв в суде, но на победителя почему-то не похож.