Бышовец: бразильцы смеялись до игры, а мы – после

Фоторепортаж: «Чемпионат.ру» в гостях у Анатолия Бышовца (17 фото)

Финал. Наши проигрывают Бразилии после первого тайма, но затем сравнивают счёт, а в дополнительное время после красивой контратаки забивают решающий мяч. Победители ликуют, проигравшие – плачут. Плачут в прямом смысле слова – навзрыд…

Это не сказка. Не прогноз на 2018 год. Это – быль. Так всё и случилось 1 октября 1988 года в решающем матче сеульской Олимпиады. Вторых и последних триумфальных Игр для футбольной сборной Советского Союза. Ровно 22 года минуло с той поры. Не круглая вроде бы дата, но и не «квадратная». По-своему футбольная. Подходящий повод для того, чтобы вспомнить, как это было.

Мы встретились с Анатолием Бышовцем, главным идеологом исторического успеха, в Новогорске. На той самой базе, где готовилась к своему взлёту олимпийская сборная-1988. И, присев на повидавшую виды лавочку, повели неспешный разговор…

ПРОРОЧЕСТВА СТОИЧКОВА И НЕТТО

— Анатолий Фёдорович, вы как-то отмечаете годовщины победы на Олимпиаде? Может быть, символическим бокалом вина за ужином?
— Мы созваниваемся с ребятами. На круглые даты – 10 лет победе, 20 – встречались. Отмечали. Я очень рад, что в 2008 году удалось собрать игроков той сборной в Москве. Не у всех получилось приехать, но большинство всё же было. Приятно было увидеться, пообщаться, вспомнить прошлое. Это, скажу я вам, люди исключительных человеческих качеств. Не многим об этом известно, но ради победы на Играх многие из них отказались от вредных привычек. Кто-то раньше выпивал, кто-то курил. Во имя общего дела они сумели ограничить себя во всех человеческих слабостях. И благодаря этому самопожертвованию достигли намеченной высоты. Это был настоящий коллектив единомышленников.

— Отборочная группа советской сборной досталась не из лёгких.
— Вы правы. Болгария, Норвегия, Турция – это, конечно, не подарки. Тем более что в тех Играх имели право участвовать профессионалы, не было нынешних ограничений по возрасту. Особняком стояли братья-славяне. Балаков, Лечков, Стоичков – что ни игрок, то мастер! Полное собрание будущих бронзовых призёров чемпионата мира 1994 года. Недавно мы встретились со Стоичковым, и он рассказал мне любопытную историю. Оказывается, Христо ещё после нашей победы в Софии предрёк Советскому Союзу триумф в Южной Корее! «Я, — говорит, — так и сказал: если уж они нас сумели обыграть, то точно станут олимпийскими чемпионами».

И ещё был один человек, оказавшийся провидцем. Это Игорь Нетто, капитан наших первых олимпийских чемпионов 1956 года. Человек, надо сказать, очень требовательный – и к себе, и к другим. Заслужить у него положительную оценку было непросто. И вот представьте себе моё изумление, когда после товарищеского матча с командой Бреста в рамках «олимпийской недели» – было такое мероприятие – он мне заявил: «А ты знаешь, Толя, что вы Олимпиаду выиграете?». Я тогда, если честно, скептически к этому отнёсся. Климатические условия, разница во времени, сильнейший состав участников – буквально всё обещало нам проблемы. Сборную Италии, к примеру, представляли футболисты «Ювентуса», «Милана», «Наполи». В 1990 году практически эта же команда стала бронзовым призёром первенства планеты.

— Тогда, в 1988 году, было предчувствие, что это последние летние Игры для страны под названием СССР?
— Что вы? Ничего подобного мы и представить себе не могли. Советский Союз казался таким монолитным государством… Человеческие качества у людей, нравственность были далеки от того, что мы видим сейчас. Был патриотизм. Был БАМ, Афганистан… Взять нашу команду – фактически же мы играли не за деньги. Огромнейшим стимулом для футболистов являлся сам вызов в национальную сборную. Мы ощущали колоссальное чувство ответственности. Иногда оно даже мешало – закрепощало. Многие его не выдерживали. Это не связано с какими-то партийными «накачками» и другими подобными вещами. Игроки той команды, как и их предшественники, триумфаторы Стокгольма, в полном смысле слова были альтруистами. Участвуя в непростых подготовительных турнирах, мы формировали у команды инстинкт победителей, крепили её морально-волевые качества. Не скажу, что мне легко работалось, но было безумно интересно.

КАК ПОССОРИЛИСЬ АНАТОЛИЙ ФЁДОРОВИЧ И ВАЛЕРИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ

— Как вам удалось добиться того, чтобы игроков олимпийской команды какое-то время не привлекали в национальную сборную?
— Это был принципиальный вопрос. Между тренерами национальной сборной и олимпийской никогда дружбы не получалось. Между Соловьёвым и Бесковым, между Лобановским и Малофеевым…

— Между Лобановским и Бышовцем…
— Та же история. После того как я настоял на разделении игроков, мы практически потеряли отношения с Лобановским – несмотря на то что вместе играли, хорошо относились друг к другу. Но нужно было поставить вопрос именно так, чтобы две команды существовали автономно и игроки не пересекались. Чтобы работа одной сборной не шла в ущерб другой. Только когда встал вопрос об участии в чемпионате Европы Михайличенко, я не стал возражать. Он был уверен, что сможет выступить и на одном турнире, и на другом. Да я в Алексее, собственно, и не сомневался. Если и была боязнь, то страх не физической перегрузки, а травм.

— Но ведь временной зазор между первенством Европы и Олимпиадой был такой, что футболисты могли и отдохнуть, и подлечиться в случае необходимости. Два турнира разделили между собой почти три месяца.
— Дело не в этом. Были ситуации, когда вызов наших футболистов в национальную команду элементарно срывал нам подготовку. Перед одним из матчей я отпустил в первую сборную пять или шесть человек, но с условием, что они получат там игровую практику. Соответствующая договорённость была и с Лобановским, и с Колосковым. Они съездили туда, 10 дней потренировались – и всё! Никто их на игру и не подумал выставить. А у нас на носу официальный матч. Тогда я и заявил на совещании инструкторов ЦК, что имеет место целенаправленное вредительство нам и что команды нужно разделить.

— Именно после этого эпизода у вас и испортились отношения с Лобановским?
— Ну, я бы не сказал, что они испортились настолько, чтобы мы перестали здороваться, общаться. Нет-нет, такого не было. Мы же интеллигентные люди. Тем не менее в спорте, в искусстве всегда существует профессиональная ревность. Естественно, и у нас она тоже имела место. Я думаю, что мы её преодолели. Мы никогда не опускались до каких-то вещей, которые были бы ниже человеческого достоинства.

ЧЕЛОВЕК ИЗ КГБ

— Если я не ошибаюсь, из участников отборочного турнира вам пришлось отсеять девять человек. Обиженные были?
— Нет, отношения со всеми ребятами были и остались на очень хорошем уровне. Отбор проходил по объективным критериям, а не по каким-то иным. Один ваш коллега как-то додумался обвинить меня в том, что я якобы за деньги брал людей на Олимпиаду. Даже цифру привёл – 40 тысяч долларов! Сумма по тем временам просто запредельная.

— Да и посадить запросто могли – за незаконные валютные операции.
— Конечно, могли. У нас ребята, получив по несколько тысяч долларов на брата, считали себя настоящими богачами! Сами понимаете, слышать подобные нелепицы мне было смешно.

— В то время едва ли не к каждой советской делегации, отбывающей за рубеж, прикреплялся человек в штатском – сотрудник Комитета государственной безопасности…
— Да, был и у нас такой товарищ. Сегодня он занимает очень высокий пост, а тогда состоял в звании лейтенанта. Теперь такие люди называются офицерами по безопасности. Соответствующие функции тот человек и выполнял в Сеуле.

— В вашу тренерскую кухню он не лез?
— Это было невозможно. У тренеров, которые работают на таком уровне, прерогатива управления достаточно высокая. И потом, я не представляю себе, чтобы мне кто-то диктовал, кого брать в команду или как играть.

С КОРАБЛЯ НА БАЛ

— А какой-то инструктаж команды перед отлётом в Сеул проводился? Партийные деятели не рассказывали, как должно себя вести советскому человеку за границей?
— Нет, мы ведь и прежде неоднократно выезжали за рубеж и были в этом плане людьми достаточно опытными. Я как тренер был волен в принятии решений, включая нетрадиционные шаги, выходящие за рамки общепринятых правил. К примеру, перед финальным матчем я перевёз команду из Олимпийской деревни на морской лайнер.

— Для смены обстановки?
— И это тоже. На корабле мы могли подготовиться к матчу с бразильцами в камерной обстановке. Я попросил Володю Винокура, Гену Хазанова, чтобы наша группа поддержки временно съехала из «плавучей гостиницы» в деревню.

— Артисты без вопросов освободили каюты?
— Абсолютно. Организованно собрали вещи и спокойно переселились. А мы на два дня абстрагировались от всего постороннего. От побед и поражений друзей-олимпийцев. Оставшись на корабле в уединении, мы могли полноценно восстановиться после полуфинала и поддержать на необходимом уровне физические кондиции – была волейбольная площадка, сауна… А главное был борщ (смеётся)!

— Откуда?
— Так ведь повара на корабле были наши, советские. В процессе подготовки к финалу я не стал показывать команде видеозапись матча Бразилия – ФРГ. Наш соперник в этом матче продемонстрировал феноменальный уровень футбола.

— Нашим игрокам это лучше было не видеть?
— Да, во избежание дополнительной нервозности. Я попытался в индивидуальных собеседованиях снять проблему предстартового волнения. Главное было сохранить уверенность в собственных силах. Я-то сам всегда больше верю в то, что мы победим, чем в то, что проиграем. Важно было, чтобы так же мыслили и футболисты. Такой инстинкт победителя у нашей команды был. А психология подчас значит больше арифметики. Даже больше мастерства.

— Применительно к Азии часто употребляют прилагательное «шокирующая». Вас она чем-то удивила?
— Нет, ничего такого не припомню.

— Как вы провели 1 октября 1988 года – точнее, время до финальной игры?
— Традиционно провёл. Беседы с игроками, лёгкое практическое занятие, тактический инструктаж. Футболист должен досконально знать соперника, представлять его сильные и слабые стороны. В обязательном порядке работал и с запасными игроками. Того же Юру Савичева я в день игры предупредил: «Выйдешь во втором тайме». Не знаю, почему, но потом добавил: «Сегодня обязательно забьёшь». И он забил.

— Может, вы всем полевым игрокам это говорили? Для придания уверенности, так сказать…
— Нет (смеётся), только ему. Потом, важно было подобрать нужные слова непосредственно на стадионе. Проходя мимо бразильской раздевалки, мы видели, как ведёт себя соперник. Они были раскованны. Смеялись, улыбались, пели песни. Было такое ощущение, что они уже выиграли.

— И что же за заветные слова вы подобрали для футболистов?
— Я напомнил ребятам известную русскую пословицу: «Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним». И заверил команду, что после финального свистка смеяться будем мы.

Продолжение следует.