Секреты футбольных маэстро. Часть 4

Валерий НЕПОМНЯЩИЙ: "… А СУП ИЗ ЗМЕИ МНЕ ОЧЕНЬ ПОНРАВИЛСЯ!"

Он тренер удивительной судьбы. В бывшем СССР таких больше нет – разве что Виктор Бондаренко, но тот специализируется исключительно на Африке. Валерий Кузьмич – на всем мире. Начинал в советской Туркмении. Стал первым специалистом в мире, который довел африканскую сборную – Камерун – до четвертьфинала чемпионата мира. Потом в его жизни были Китай, Турция, Корея, Япония, Узбекистан. И лишь в 65 лет он впервые получил работу в России, и уже третий год толково и результативно трудится в «Томи». Ухитрившись удержать на плаву сибирскую команду, когда ее игрокам длительное время вообще не платили денег.

Теперь кажется, будто Непомнящий работает в России уже давным-давно. И, признаться, именно его я видел бы идеальной заменой Гусу Хиддинку во главе сборной. Потому что именно он, мудрый, коммуникабельный человек, наверняка смог бы сохранить в национальной команде атмосферу, при которой игроки от сборной не «косили» бы, а, наоборот, рвались в нее.

И еще – обеспечить позитивную ауру в отношениях с прессой и общественностью. Я не знаю ни одного журналиста или болельщика тоже, который плохо относился бы к Валерию Кузьмичу. Его фигура позволила бы удержать обстановку единства не только внутри сборной, но и вокруг нее.

Не раз, когда я в разговорах называл эту кандидатуру, слышал контраргумент: «Хватит ли у него твердости, чтобы игроки не сели ему на шею?» Не вижу тут никакой проблемы. Уж с кем с кем, а с разгильдяями-камерунцами ему нужно было проявлять твердость. И он делал это, да так, что о нем там с восторгом вспоминают уже 20 лет.

А каково было управлять двумя десятками отчаявшихся от хронического отсутствия денег игроков «Томи» в прошлом сезоне? Ничего, справился, не дал команде развалиться. Руководство «Томи» и ее игроки в один голос потом говорили,

Мой старший брат 22 июня 1941 в свои 12 был в пионерлагере где-то под Киевом. Детей эвакуировали на двух эшелонах, один разбомбили, а маме сказали: «Ваш сын погиб». Но в 47-м она его нашла живым в детдоме под Алма-Атой. Брат учился в железнодорожном техникуме, и мы поехали к нему. А когда приехали, мама сказала: «Дальше нам ехать некуда. Остаемся здесь...»

что команда не «посыпалась» только благодаря Непомнящему. Когда в твоих руках полностью отсутствует финансовый рычаг, можно представить, каким незаурядным педагогическим талантом надо обладать, чтобы из этой ситуации выкрутиться. Валерию Кузьмичу – удалось.

Непомнящий для России – иностранец. В том смысле, что никогда не принадлежал ни к каким кланам, ни с кем не вступал ни в какие взаимовыгодные отношения и не обзаводился нужными знакомствами, никому ничего не был должен. Потому-то его долго никуда и не звали. Другие играли по общим правилам, и их невозможно за это осуждать – работать-то надо. А он не делал этого. Нет, не потому, что по характеру такой герой-одиночка. Просто сложилось так: начал серьезную карьеру не с России, а с Африки, и после успеха в ней у него отовсюду хватало предложений. Он имел роскошь выбирать, и никто не мог себе позволить что-то ему диктовать.

Вот и оказался Непомнящий чужим в мире круговой поруки, и я удивляюсь, что все-таки ему удалось прорвать невидимое оцепление. Есть в жизни справедливость.

Перечитывая интервью этого интеллигентнейшего человека, я долго размышлял: какие страницы его биографии болельщикам вообще не известны? И вдруг понял: все, что было до легендарного Камеруна-90.

И. Рабинер. «Секреты футбольных маэстро». Непомнящий. Фото 01.

***

– Если бы вам предложили обменяться судьбами, скажем, с Олегом Романцевым или Валерием Газзаевым, согласились бы? – спросил я его. – У них – масса побед, работа с ведущими клубами и сборной России, но – в одной стране (Украину, куда уехал Газзаев, все-таки как настоящее зарубежье брать не будем). У вас – многообразие культур, но ни одной топ-команды.
– С большим уважением отношусь к коллегам и их достижениям, но меняться не стал бы. Не думаю, что моя карьера хуже. У каждого свой путь, и выпавший мне очень интересен. Счастлив, что судьба сложилась именно так. О каком недовольстве может идти речь, если впервые я пнул мяч в 16 лет в туркменском городке Кизил-Арват?

Во дворе Валера никогда в футбол не играл. Хотя мама была яростной болельщицей, почему-то считал баскетбол и волейбол более интеллектуальными играми. В 15 лет был во взрослой баскетбольной сборной города разыгрывающим. Все звали его – Пацан. Еще занимался легкой атлетикой, семиборьем. Легко выжимал десять раз штангу весом 120 кило из глубокого приседа. Словом, был фанатично предан спорту. Но не футболу. А потом тренеры по легкой атлетике и баскетболу из Кизил-Арвата уехали, и остался только футбольный специалист Геннадий Бережной.

– Он сказал: «Валерка, приходи». Я пришел и с 16 метров по воздуху не мог добить мяч до ворот. Тренер посоветовал: «Я тебе буду давать мяч, найди место и начинай учиться жонглировать». Нашел школьный спортзал, договорился со сторожем, который мне ключи давал. На первых порах, когда пять раз набивал, считал успехом. Пять месяцев один тренировался, остервенело бил в стенку. Потом приятель, Дима Махов, показал, как нужно ставить опорную ногу. За зиму научился бить по мячу, а вот играть – никак. Мама, впервые увидев матч с моим участием, спросила: «Ты что как балерина прыгаешь?» Я никак не мог понять, откуда мяч ко мне придет, все время проскакивал, опаздывал.

Увлечение футболом мамы Непомнящего кроется в ее корнях. Ее старший брат Василий Никольский играл за «Пищевик» с братьями Старостиными. Сестра носила за Василием чемодан на тренировки на Ширяево поле. В футболе она лет с 12 и разбиралась в нем очень прилично. Так что этот путь Непомнящему был предначертан. Кстати, со Старостиными ему посчастливилось-таки пересечься – в 1982 году во время чемпионата мира в Испании две недели прожил бок о бок с Андреем Петровичем, с которым оказался в одной группе тренеров. И даже смотрел с ним финал Италия – ФРГ. В спартанских условиях.

– Обычно специалистов из СССР сажали на худшие места. Скажем, на «Ноу Камп» – на второй ярус за воротами и далеко не в первых рядах. Так что ближних ворот видно не было. На другом стадионе в Барселоне – прямо за фанатами бразильцев, которые весь матч прыгали. Посмотрели так две игры и вместе с Юрием Марушкиным решили пробиваться на нормальные места. Он разработал план: «Место, где на билете написана трибуна, пальцем зажимаем, в ту же руку берем вымпелы, значки. Дарим их охраннику и быстро проскакиваем». Тогда службы безопасности работали не так въедливо, как сейчас, и номер проходил!

Андрея Петровича так на финал и провели. Причем в VIP-ложу. Конечно, не в главную, где сидели король Испании, итальянский премьер и немецкий канцлер, а напротив. Находчивых советских тренеров отодвигали, отодвигали, и матч они смотрели, сидя на ступеньке в проходе. Старостин в том числе.

– Андрей Петрович меня потряс. У нашей группы была задача готовить аналитические материалы для сборной. Из нее приезжали Геннадий Логофет и Владимир Федотов, слушали наш разбор, чтобы извлечь пользу для команды. Каждый тренер следил за каким-то одним компонентом. Как, бог ты мой, умел говорить Андрей Петрович! Я учился в институте, в ВШТ – ни один профессор с его красноречием сравниться не мог. Казалось, читает вслух книгу. Или играет главную роль в спектакле. Однажды имел счастье пообщаться и с Николаем Петровичем. Когда работал в Турции, приехали в Зальцбург на турнир по мини-футболу с участием «Спартака». Сыграли вничью. И подошел Старостин: «Валера, у вас очень симпатичная команда, вы играете в хороший футбол». Один из самых приятных комплиментов в моей жизни.

И. Рабинер. «Секреты футбольных маэстро». Непомнящий. Фото 02.

***

Пребывание на южной окраине Союза, в Туркмении, с трудом позволяло рассчитывать даже на мимолетное знакомство с такими титанами. А потому я поинтересовался у Непомнящего, о чем он, собственно, мечтал и на что надеялся, живя в далеко не самой заметной с футбольной (да и по всем остальным параметрам – тоже) точке страны.

– Когда я работал с детьми, и были проблемы с нормальными полями, моя жена говорила: «Вот была бы я миллионером, построила бы тебе поле – и работай вволю с детишками!» Но ведь и это казалось несбыточным! Сейчас можно сделать поле и работать с детьми. Но хочется уже другого.
На самом деле у меня была цель, поставленная на второй год работы с детьми. Она состояла из трех частей: вывести свою команду на матч в Лужники, побывать в Японии и США. Реализованы две. В Штатах еще не был, хотя предложение возглавить их сборную в 91-м получал.

– В Лужниках вы не просто сыграли, а победили ЦСКА.
– Эта часть мечты должна была сбыться гораздо раньше, в 79-м. Я тогда возглавлял сборную Туркмении на Спартакиаде народов СССР. Играли против сборной Москвы, которую тренировал Бесков, и еще два матча. Но почему-то все они проходили на ЦСКА или «Торпедо», но не в Лужниках. Так что впервые вывел свою команду на главную арену, уже работая в Томске. В Японии же не просто побывал, а поработал.

В Интернете запустили байку, будто родился Непомнящий в Читинской области. Валерий Кузьмич читает – и сам удивляется. На самом деле – в Алтайском крае. Его судьба – словно наглядная иллюстрация к песне «Широка страна моя родная». Мама – москвичка, родился на Алтае, первое место работы – в Турмении… Откуда такой размах?

– Появился я на свет во время Великой Отечественной, в 43-м. Маму эвакуировали на Алтай до моего рождения. А отец, танкист, погиб на войне. Мать работала на стратегическом предприятии в селе Содокомбинат при городе Славгород, где изготовляли серу, взрывчатку. Там я и родился. Не был на родине ни разу, хотя там друг армейский живет, все время зовет. Думаю, однажды все-таки туда попаду.
А Туркмения… Мой старший брат 22 июня 1941 в свои 12 был в пионерлагере где-то под Киевом. Детей эвакуировали на двух эшелонах, один разбомбили, а маме сказали: «Ваш сын погиб». Но в 47-м она его нашла живым в детдоме под Алма-Атой. Брат учился в железнодорожном техникуме, и мы поехали к нему. А когда приехали, мама сказала: «Дальше нам ехать некуда. Остаемся здесь».
Но – не судьба. После окончания техникума брата

И вдруг звонок в дверь – повестка из военкомата. Уже через два дня забрали в Самарканд. Кто-то выбыл из армейской футбольной команды, и нужно было доукомплектоваться. Выяснили, что я не поехал на сбор хлопка, откуда выдернуть меня было сложно, – и все решили. Я и танк водил, говорят, недурно, и в футбол играл. Первый год как солдат, второй – как старший сержант, потом – как замкомвзвода. Хорошая у нас была команда, в чемпионате Узбекистана выступала. Я в ней был и тренером, и капитаном…

распределили под Ашхабад, в Кизил-Арват, на вагоноремонтный завод. Мы отправились в городок с 15 тысячами обычных жителей и таким же числом военных. Там я учился с пятого по десятый класс, и уровень преподавания, представьте, был высочайшим! «Войну и мир» прочел целиком уже тогда: учительница пригрозила тройкой в аттестате, если не сделаю этого. И школу я закончил без троек.
Поступал в Ашхабадский политех на факультет промышленного и гражданского строительства. Но меня выгнали с первого же вступительного экзамена – по математике. За то, что пытался помочь товарищу, с которым играл в молодежной сборной Туркмении. Приемная комиссия заметила, как я передавал ему листочки с ответами.

Непомнящий вышел из аудитории, а мимо как раз проходил преподаватель факультета физвоспитания Гарик Тумасян. «Валера, ну что?» – «Не сдал. Выгнали с экзамена». – «Хорошо!» Я не понял, что же хорошего. И услышал: «Пойдем документы к нам переводить».

Так судьба определила его в тренеры. Уже на третьем курсе начал заниматься с детьми – и с большим удовольствием. Даже жена знала всех ребят по именам. Когда они взрослели, невест приводили к ней и спрашивали: «Полина Павловна, Валерию Кузьмичу понравится?» Половина ребят расписывались в загсе либо в костюме Непомнящего, либо в его галстуке.

И. Рабинер. «Секреты футбольных маэстро». Непомнящий. Фото 03.

***

То, что в 16 лет, не умея играть в футбол, Непомнящий за два года дорос до молодежной сборной Туркмении – история на самом деле потрясающая. Пусть эта республика в СССР была одной из наименее футбольных – все равно поворот вышел уж слишком крутой. Впрочем, когда узнаешь о судьбе этого человека, удивляться не приходится уже ничему.

Дела пошли за счет отличного физического развития. После выступления на областной спартакиаде школьников он сразу попал в сборную области. А через год уже играл в туркменской молодежке – центрфорвардом. Был игроком эпизода – должен был вовремя подставить ногу или голову. Уже когда призвали в армию в Узбекистан и включили в тамошнюю команду, оттянулся назад, стал вести игру.
Служить Валеру, к слову, отправили совершенно случайно.

– Я играл в институтском оркестре, и всех студентов, кроме нас, послали на хлопок. Играл я на трубе. Мы с женой познакомились как раз на этой почве. Меня уже после армии снова заставили играть в оркестре, а она была ответственной за художественную самодеятельность факультета. Ансамбль у нас был что надо: пять труб, четыре сакса, два тромбона. Но когда женился, сказал: «Заканчиваю». С тех пор не играл.
Так вот, оркестрантов на хлопок не отправили. И вдруг звонок в дверь – повестка из военкомата. Уже через два дня забрали в Самарканд. Кто-то выбыл из армейской футбольной команды, и нужно было доукомплектоваться. Выяснили, что я не поехал на сбор хлопка, откуда выдернуть меня было сложно, – и все решили. Я и танк водил, говорят, недурно, и в футбол играл. Первый год как солдат, второй – как старший сержант, потом – как замкомвзвода. Хорошая у нас была команда, в чемпионате Узбекистана выступала. Я в ней был и тренером, и капитаном.

Когда Непомнящий отслужил два года, его, освободив от третьего, командировали в самаркандский «Спартак», игравший в классе Б. После увольнения вернулся в Ашхабад – вызвали на сбор местного «Колхозчи». Там и начались проблемы со здоровьем. Сначала «сорвал» спину, потом выяснилось, что у него проблемы с почками. Камни, операция, и карьера игрока закончилась, толком так и не начавшись.

Валерий Кузьмич убежден: кто-то определенно ведет его по жизни, кто-то свыше все время подталкивал стать тренером. Повезло и в том, что, как только в Ашхабаде открылась футбольная школа, ему передали 14-летних ребят, игравших на «Кожаный мяч». На сбор «Томи» в немецком Вуппертале летом 2009-го из Мюнхена приехал повидаться парень из того моего первого выпуска. Мир тесен.

***

Взрослых – тот же «Колхозчи» – он до отъезда из Союза все-таки три года потренировал. Хотя не хотел.

– Меня заставили, хотя я отказывался: очень нравилось работать с детьми. Один местный деятель говорил: «В порядке партийной дисциплины пойдете». «А я не коммунист». – «Будете!» Но в КПСС я так и не вступил.

«Колхозчи» принял известный тренер Анатолий Полосин – но, поглядев, как в Ашхабаде дела делаются, плюнул и ушел. Те, кого назначили вместо него, «погорели» на таможне: что-то не то ввозили, причем из… Камеруна. Страны, где Непомнящий станет известным на весь мир.

Тренера в «Колхозчи» не было – вот он и пошел в команду, где играло много его воспитанников. К тому же тогда, в 78-м, его не приняли в Высшую школу тренеров, сказав, что группы для тренеров, работающих с детьми и юношами, пока нет. И он договорился со Спорткомитетом Туркмении: тружусь, мол, в «Колхозчи» год, а они затем рекомендуют его на учебу в ВШТ.

Работа не доставляла Непомнящему удовольствия: слишком много грязи было во второй союзной лиге. Особенно – в печально знаменитой девятой зоне, где компанию одинокой команде из Туркмении составляли клубы из республик Закавказья. Которые не гнушались в средствах.

– Приезжаем куда-то, мне говорят: «Валера, даем вам пять тысяч – возьмите, не убивайтесь». – «Вы что!» – «Тогда мы отдаем эти деньги судьям». Вот так, в открытую. И так – почти везде. На выезде был шанс обыграть только «Карабах» – азербайджанскую команду, но не обласканную местными властями, потому что в ней играли армяне. Команда у нас приличная была, по уровню – сто процентов первая лига. Но выйти туда из девятой зоны было невозможно.

От всего этого он с облегчением уехал учиться в ВШТ.

– В первую очередь та учеба дала общение. На первом курсе с нами учились Валентин Иванов, Эдуард Стрельцов, на втором – Валерий Маслов, Борис Разинский, Олег Долматов. Такой уровень! Из общения с ними

… Приезжаем куда-то, мне говорят: «Валера, даем вам пять тысяч – возьмите, не убивайтесь». – «Вы что!» – «Тогда мы отдаем эти деньги судьям». Вот так, в открытую. И так – почти везде. На выезде был шанс обыграть только «Карабах» – азербайджанскую команду, но не обласканную местными властями, потому что в ней играли армяне. Команда у нас приличная была, по уровню – сто процентов первая лига. Но выйти туда из девятой зоны было невозможно…

я, провинциал, многое почерпнул. Из самой учебы – тоже.
А вот сейчас чувствую себя инородным телом. Не могу объяснить почему. Просто внутреннее ощущение. При том, что я в хороших отношениях со всеми, у меня нет врагов. И мне приятно, когда, допустим, слышу от Газзаева: «Валера, вы очень хороший человек». Для меня это комплимент. Но есть в нем нечто такое, что, мне кажется, никогда не прозвучит в общении давно знакомых друг с другом тренеров.

– Как вам российский футбол со всеми его «прелестями»?
— До «Томи» я не на Луне был. Где бы ни жил, смотрел наш чемпионат, читал «Спорт-Экспресс», выписывал эту газету в Корее и Японии, когда еще не было интернет-версии. Поэтому ничему не удивляюсь. Тем более после работы в Китае, где собрался весь негатив, существующий в мировом футболе. Уже посадили судью-взяточника на 10 лет, и два года спустя он умер в тюрьме. Казалось, это кого-то отрезвит. Ничего подобного! У нас же в футболе, как мне кажется, слишком велико влияние агентов.

– Хотите сказать, что через некоторых из них продаются и покупаются матчи?
– Близко к этому. Надо создать профсоюз агентов, некий институт, который контролировал бы их деятельность. Не скажу, что сам от этого страдал. Но понимаю, что это есть.
В прошлом сезоне была удивительная встреча со «Спартаком» из Нальчика. Сказал ребятам после матча: «В чем дело, что за игра такая?» «Валерий Кузьмич, это, так скажем, ничья по умолчанию». – «Как это?» – «И нам, и им важнее было не потерять очко, чем приобрести три. Такое ведь и на чемпионатах мира бывает».

И. Рабинер. «Секреты футбольных маэстро». Непомнящий. Фото 04.

***

В одном из интервью Непомнящий рассказывал: «Несколько моих друзей в 60 лет все начали с нуля. На их примере я и увидел потенциал людей, которые вроде бы находятся накануне пенсии». Мне захотелось узнать, кого он имел в виду.

– Трех друзей из Ашхабада – русского, армянина и туркмена. Один был видным преподавателем в политехе, другой – замминистра Туркмении по снабжению, третий – председателем комитета по туризму и экскурсиям в правительстве страны. Они вынуждены были в 55 лет бежать, чтобы в Москве и Подмосковье все начать с нуля. Кто-то – слесарем-сантехником, кто-то – дежурным администратором в университете (а по сути – тем же сантехником, поскольку отвечал за исправность всего оборудования во время ночных смен), кто-то – учителем в школе. И поднялись! Сейчас всем троим за 60, но они востребованы, работают и не боятся перемен.

– Они бежали от Туркменбаши?
– Да. В 2004 году я побывал в Туркмении. С одной стороны, был поражен, как изменился Ашхабад, ставший прекрасным, современным городом. Но как же там, в таком богатом крае, живут люди. И все из-за Туркменбаши этого.

С туркменским диктатором, «в миру» – Сапармуратом Ниязовым, лично Непомнящему общаться не доводилось. Но он рассказывает, что в 90-м, после его возвращения из Камеруна в Ашхабад, Ниязов, будучи первым секретарем ЦК компартии республики, сказал: «У вас же есть специалист, давайте сделаем команду, чтобы на весь Союз прогремела».

Валерий Кузьмич отказался, поскольку уже договорился о контракте в Турции. Ниязов, по его словам, был совершенно другим человеком, когда работал в ЦК. Для того времени – очень образованным. Выпускник Ленинградского политеха, жена – русская. Его считали представителем цивилизации, который принесет Туркмении просвещение. На том народ и погорел. Власть меняет людей.

– Гигантский памятник, который вертится вокруг своей оси, чтобы лицо Туркменбаши всегда было озарено солнцем, в Ашхабаде по-прежнему стоит?
– Да, метров 40 в высоту. Я поднимался на смотровую площадку, которая внутри него. Подумал тогда: слава богу, что вовремя перевез семью в Россию. У меня есть мудрый друг, который в 90-м году сказал: «Россия точно сохранится и все перетерпит. Надо отсюда уезжать». Если бы не он, мы с семьей, может, по сей день жили бы в Туркмении.
А тогда, в первой половине 90-х, я купил квартиру в Коломне и перевез родных. На московскую никак не дотягивал: только заработаю 20 тысяч, оказывается, самая дешевая «двушка» стоит уже 21. Столичную квартиру осилил только после Кореи. Долгая волокита была и с гражданством, которое помог оформить известный тренер Марк Тунис, тогда работавший в Коломне, а теперь переехавший из Израиля в Канаду.

Непомнящий согласился на командировку в Камерун вовсе не потому, что из Ашхабада готов был ехать на любой край света. В ту пору он абсолютно комфортно чувствовал себя в Туркмении и радовался локальным успехам. Заняла его команда, скажем, 9-е место на Спартакиаде школьников СССР, хотя до этого республика всегда была 13–15-й, – уже приятно. Еще с тех пор он спокойно воспринимает, когда его критикуют за результат. А вот критика за то, что игроки не растут, ранит сильнее.

После ВШТ он снова не стал работать в командах мастеров, и директор Высшей школы тренеров Варюшин сказал ему: «Так неправильно. Тренер должен расти». С его подачи Непомнящего и включили в резерв международного отдела управления футбола, откуда постоянно отправляли специалистов в развивающиеся страны. Но если средиземноморский север Африки – Алжир, Тунис, Марокко – был оккупирован нашими тренерами, то вглубь Черного континента ехать никто не рисковал.

– Я оформлялся во многие страны. Однажды услышал: «Вопрос решен. Готовьтесь принимать молодежную сборную Суринама». И вдруг все поменялось. Прислали телеграмму: «Согласны поехать в Камерун?» В какой роли, сказано не было. Я согласился: важно было проверить, чего стою как тренер. И мы вместе с бывшим капитаном львовских «Карпат» Львом Броварским отправились в Яунде. Никто из нас не был ни главным, ни вторым. Вначале министр молодежи и спорта Жозеф Фофе указал на Льва: «Начните главным вы». А потом поменял его на меня. Без объяснений. Французский у нас с Броварским был на одном уровне – нулевом. Он больше играл, я больше тренировал. Но почему выбор был сделан в мою пользу, мы так и не узнали.

Кстати, благодаря Фофе тренеров из России туда и пригласили – раньше работали одни французы. В 82-м году, когда Камерун впервые играл на чемпионате мира, министр присутствовал на матче Бразилия – СССР, в котором команда Бескова, хотя и проиграла, сыграла здорово. Наш футбол запал Фофе в душу, и он решил сделать главным тренером сборной советского специалиста. Причем кандидат на эту должность там утверждается декретом президента, а фото публикуется в одном ряду со всеми видными политическими деятелями – вроде политбюро.

Агент «Совинтерспорта» Владимир Абрамов, занимавшийся делами Непомнящего, в своей книге «Футбол. Деньги. Еще раз деньги» написал: «Вячеслава Колоскова на пресс-конференции по подведению итогов чемпионата мира-90 спросили, кто такой Непомнящий. Тогдашний глава советского футбола якобы ответил: „Я такого тренера не знаю“. Я спросил Валерия Кузьмича, правда ли это.

– Володя Абрамов ко мне хорошо относится, но иногда перегибает. Фраза была произнесена не Колосковым и не на пресс-конференции. Никита Симонян, с которым мы знакомы со времен „Колхозчи“, как-то сказал: „То, чего Непомнящий добился со сборной Камеруна, здорово. Но мы его еще не видели на уровне России“. И правда ведь. Потом это справедливое замечание перефразировали и приписали Колоскову, с которым у меня нормальные отношения. На том же ЧМ-90 он был делегатом ФИФА на четвертьфинале Англия – Камерун, мы отлично пообщались. Он даже в раздевалку заходил.

(Продолжение следует)

И. Рабинер. «Секреты футбольных маэстро». Непомнящий. Фото 05.