Издательство «Городец» в апреле этого года выпустило в продажу книгу Александра Мостового «По прозвищу Царь». «Чемпионат.ру» продолжает публикацию отрывков книги, написанной в соавторстве с Денисом Целых.
Бесков всегда относился ко мне по-отечески, с заботой, почти не повышал голос. Такое же отношение у него было далеко не ко всем. Пожалуй, ещё к Фёдору и Радику – Сереге Родионову.
Бесков всегда относился ко мне по-отечески, с заботой, почти не повышал голос. Такое же отношение у него было далеко не ко всем. Пожалуй, ещё к Федору и Радику – Сереге Родионову.
Хотя я понимал, что иногда заслуживал критики. По телевизору прекрасно видно, как ты играешь и куда бежишь. Было много эпизодов, за которые мне могло влететь, – порой я не открывался, не предлагал себя, а спокойно стоял на месте. В «Спартаке» такая игра в атаке не приветствовалась. И ребята, наверное, это видели. Нет, Бесков мог, конечно, сделать замечание, но всегда в корректной форме. Допустим, сказать: а вот в этом эпизоде, Саша, надо было сыграть чуточку иначе.
Другим же футболистам порой доставалось по полной программе: куда ты бежишь? Куда отдаёшь? Ребята удивлялись потом: «Ну вот, а про Моста опять ничего не сказали». Часто попадало Пасулько. Бесков сердился на него: «Виктор, зачем ты отбираешь мяч у своего же партнёра, когда он может через пару мгновений вернуть тебе мяч – в лучшей для тебя позиции?» Доставалось и Шмару, и Хиде – постоянно. Все натурально тряслись перед этими разборами – и я так же трясся. Особенно если мы проиграли матч, который предстояло разбирать. Думал: всё, сейчас понесётся. Если Бесков начинал говорить, перебивать его было нельзя. Как учитель в школе, он ненавидел пререкания. Но меня этот смерч обходил стороной.
Другим же футболистам порой доставалось по полной программе: куда ты бежишь? Куда отдаёшь? Ребята удивлялись потом: «Ну вот, а про Моста опять ничего не сказали».
Наверняка многие видели кадры из документального фильма «Невозможный Бесков». И помнят его фразу, обращённую ко мне: «Саша, а учиться надо у Фёдора». Сказанную тихо, спокойно, по-наставнически. Вот именно так Бесков общался со мной всегда. Он для меня был словно старший брат Романцева.
В память врезался момент из начала сезона-1987, когда я ещё выступал за дубль «Спартака». Бесков перед тренировкой всегда находил для молодых игроков тёплые слова. Мы стояли у дверей тарасовского корпуса, а он выходил и обращался к нам: «Ну что, молодёжь? Как вы тут? Готовы к работе?» В один из моментов я с другими молодыми ребятами сидел на лавочке у входа в тарасовскую базу. И тут подъехала «Волга» с Бесковым. Константин Иванович вышел, посмотрел на нас, а затем подошёл и, обращаясь ко мне, сказал:
– Молодец Саша, хорошо выступаешь за дубль. Слежу за тобой. Но скоро надо будет так же играть и в основе.
Я даже усмехнулся от неожиданности. Да и ребята, когда Бесков ушёл, разом загалдели:
– Какая ещё основа, с чего это вдруг?
Я тоже поддакнул им:
– Наверное, шутит Константин Иванович, как можно выступать в первой команде в 17 лет?
А через месяц с небольшим и на самом деле стал основным игроком. Выходит, во мне изначально что-то такое видели и готовили к серьёзным ролям.
Тёплых слов от Бескова я удостоился и после моего дебюта в стартовом составе, который случился в Минске – в игре с местным «Динамо». Помню, как я волновался перед этим матчем – все эти перемены были для меня так неожиданны. Но виду старался не показывать: надо – значит надо. И когда Бесков сказал мне после той игры: «Молодец», эти слова очень меня приободрили. Причём играл я в Минске не слева в полузащите, куда меня ещё в «Пресне» определил Романцев и где я потом долго выступал, а на позиции под нападающими – заменял дисквалифицированного Пасулько.
При всём добродушном отношении ко мне Бескова я, как и многие другие футболисты спартаковской команды, боялся его. Константин Иванович со стороны казался очень строгим. Огромное значение придавал дисциплине. Внимание обращал на любые мелочи. Допустим, футболистам строго-настрого запрещалось появляться в столовой в шлёпанцах без носков. Если кто-то забывал их одеть, его моментально отправляли наверх – в номер. Частыми были случаи, когда мы шли в столовую своей компанией, и вдруг в последний момент игрок спохватывался и бежал назад.
– Ты что? – кричали мы ему.
– Сейчас вернусь, носки надеть забыл.
Футболистам строго-настрого запрещалось появляться в столовой в шлёпанцах без носков. Если кто-то забывал их одеть, его моментально отправляли наверх – в номер.
Мне такой подход всегда импонировал, потому что я сам в жизни придаю огромное значение гигиене. Да, можно понять: жарко, не хочется надевать эти носки. Но ты же приходишь в столовую, где люди едят. А ноги у футболистов – рабочая сила: у кого-то они побиты, у кого-то порезаны. И лучше надеть носки, чтобы не вызывать у партнёров отрицательных эмоций.
Очень строгое отношение у Бескова было и к режиму. У игроков каждое утро мерили давление. Ветеранам это жутко не нравилось. Многие, что скрывать, любили порой побаловаться алкоголем. Жизнь была не такая разнообразная, как сейчас. Но утром всё моментально становилось ясно. Стоило не поспать ночку или выпить лишнего, как приборы тут же всё показывали. Таких игроков Бесков без раздумий отстранял от тренировок. Давление повышено – значит пил. Нас, молодых, это не касалось: мы не злоупотребляли.