Вратарь «Ювентуса» Джанлуиджи Буффон рассказал о своей травме спины, отношении к судейским ошибкам в пользу «Интера», а также не смог вспомнить свою последнюю оплошность в воротах.
— Как ты себя чувствуешь? Боли в спине больше не беспокоят?
— По сравнению с тем, что было две недели назад мне лучше, но после воскресного матча чувствую себя не лучшим образом. К
счастью, во время игры я забываю о боли. Будь на дворе межсезонье, я бы взял двадцатидневную паузу и привёл бы себя в норму.
Но сейчас разгар сезона, быть может, самый важный месяц в чемпионате, и от нас требуются дополнительные усилия. Возможно, я
возьму перерыв, но позднее.
— Может ли оказаться под угрозой твоё участие в Евро-2008?
— Я оптимист и фаталист. Если я заслужил эту поездку, то здоровье позволит мне сыграть за сборную.
— Тебе недавно исполнилось тридцать лет. Болячки связаны с возрастом?
— Я знаю себя хорошо. В течение последних двух-трёх лет я чувствовал себя великолепно как в физическом, так и в
психологическом плане. Я не вратарь-акробат, следовательно, смогу играть ещё долго — до 41-42 лет.
— Никогда не задумывался о том, что потратил свои лучшие годы на выступления в серии В и пропустил несколько розыгрышей еврокубков?
— Нет, потому что я вижу дальше своего носа. Эти два года были не только наказанием, ведь я приобрёл новые навыки, повысил
своё мастерство.
— Ты помнишь свою последнюю оплошность?
В течение последних двух-трёх лет я чувствовал себя великолепно как в физическом, так и в психологическом плане. Я не вратарь-акробат, следовательно, смогу играть ещё долго — до 41-42 лет.
— Нет, и именно это заставляет волноваться: значит, ошибка может произойти в ближайшее время.
— Есть голы, от которых ты бы мог спасти команду в этом сезоне?
— Конечно, например второй гол от «Пармы». После матча я не находил себе места. На следующий день я подошёл к Раньери и
извинился.
— Твои слова растрогали его?
— Нет, так как он знает, что единственный способ повысить мастерство — это не оставлять мелочей, работать над самыми
незначительными деталями, быть требовательным к себе. Я часто говорю себе: «эй, болван, если ты пропустишь такой гол, то
станешь обыкновенным вратарём, Джиджи».
— А ты обыкновенный?
— Возможно, да (усмехается). Точнее, это понятие довольно растяжимое. Например, если я пропущу гол прямым ударом с углового,
то в тот же день разорву свой контракт.
— Ты когда-либо подсчитывал, сколько очков принёс команде своими «сэйвами»?
— Нет, потому что не существует вариантов проверки. Невозможно определить важность Буффона или Тотти для команды, ведь нельзя проверить, сколько очков имели бы «Ювентус» и «Рома», играй постоянно Беларди и Вучинич. Возможно, их было бы на десять
больше. Я буду счастлив, если и в будущем буду слышать фразу: лучше иметь Буффона в составе своей команды, нежели видеть его
в стане соперника. При этом должен признаться, что часто ловлю себя на мысли, что не смог бы отразить мяч, который вытащил
другой голкипер. Как, например, один из недавних бросков Калача. Даже в серии С встречаются потрясающие по сложности «сэйвы».
— Тебе нравится наблюдать за действиями других вратарей?
— Я люблю красивую игру. Обычно среди коллег присутствует зависть, но только не у меня: я всегда желаю удачи своему
оппоненту, хотя его хорошая игра может пойти во вред моей команде. Фрей и Жулио Сезар часто выполняют потрясающие «сэйвы», пару лет назад был великолепен Тольдо. Многие считают, что комплимент в адрес соперника бьёт по их достоинству, но я придерживаюсь иной точки зрения.
— Говорят, что Буффон нравится всем. Тебе не наскучил этот образ?
— Он позволяет мне пользоваться уважением своих оппонентов. Думаю, что даже болельщики «Торино» не питают ко мне ненависти.
Приняв решение выступать в серии В, я обезоружил тех последних, кто испытывал негатив в отношении меня.
— Тебе не кажется, что подобное позитивное отношение ко всему излишне?
— Возможно, но в наши полные стресса и нервов дни позитива не может быть много.
— С кем из футболистов ты находишь сходство?
Я часто говорю себе: «эй, болван, если ты пропустишь такой гол, то станешь обыкновенным вратарём, Джиджи».
— Мальдини, Кака, Дель Пьеро. Или Матерацци. Нет, насчёт Матерацци я пошутил.
— Ты согласен с Тотти, который заявил, что «Интер» пользуется дополнительной поддержкой?
— Я с удовольствием читаю газеты, ведь «Интер» попал в ту же ситуацию, в которой находились мы. Вы не представляете как
неприятно, когда рядом с каждой вашей победой ставится вопросительный знак, так как люди намекают, что она была добыта
нечестным путём. Мне жаль «Интер», ведь игроки этой команды не получают заслуженного удовлетворения от одерживаемых побед. С другой стороны, я очень рад, что в их пользу принимаются спорные решения, в которых они вообще не нуждаются, так как в этом
сезоне никто, в том числе и «Юве», не может составить им реальной конкуренции.
— Неужели «Ювентус» ничего не может противопоставить «Интеру»?
— На данный момент, нет. Предстоящий матч с «Ромой» даст ответ сможем ли мы бороться за второе место.
— Тебя удивляют результаты команды?
— Если честно, то да. Я сомневался в нашей силе. Именно поэтому сейчас я горжусь позицией «Юве» в турнирной таблице.
— Чем объяснишь успехи «Ювентуса»?
— Ни одна команда в Италии не обладает таким духом, как наш. Мы приобрели этот характер, так как знаем, что можем быть
сильнее только, если пробежим больше, выиграем больше единоборств, и самое главное не будем чувствовать себя сильнее
соперника. В этом сезоне мы отдаём борьбе 120 процентов, но можем рассчитывать только на второе место. Нам немного не повезло
в том, что «Интер» аномально силён. При других раскладах мы претендовали бы на скудетто уже в этом сезоне.
— За время нашего разговора тебе не удалось вспомнить свою последнюю ошибку?
— Я помню первые месяцы в «Юве», когда люди стали выражать недовольство после двух-трёх моих оплошностей. Мне казалось, что
земля вот-вот уйдёт из под моих ног. К счастью, я очень самокритичен и не придаю большого значения мнению других, ведь знаю
как на самом деле обстоят мои дела.
— Твой успех был предопределён заранее?
— Скажу без самоуверенности: да. В 17 лет я провёл свои первые два матча в серии А, причём соперниками моей «Пармы» были
«Милан» и «Ювентус». А ведь я встал в ворота всего за три года до этого.
— На какой позиции играл до этого?
— До 13-летнего возраста я был хорошим полузащитником, возможно смог бы играть в серии В или С. Однако однажды мой папа
спросил меня, а почему бы не попытаться научиться чему-нибудь новому. Он посоветовал встать в ворота. Мне понравилось играть
в перчатках и кепке. К тому же в то время меня очаровала игра камерунского голкипера Н'Коно. Как вы думаете, всё это было
предначертано судьбой?
— Выходит любовь к вратарскому ремеслу у тебя появилась благодаря камерунцу?
— Я знал наизусть состав Камеруна на чемпионате мира 1990 года, я не мог не болеть за них, особенно я переживал за вратаря. С
тех пор он стал моим кумиром. Вообще, я всегда оказываюсь в меньшинстве. Я переживал за «Пескару» с её Жуниором и Слишковичем
в то время, когда все сходили с ума по «Наполи» и Марадоне.
— Именно по этой причине ты и решил выступать в серии В?
В 17 лет я провёл свои первые два матча в серии А, причём соперниками моей «Пармы» были «Милан» и «Ювентус». А ведь я встал в ворота всего за три года до этого.
— Если бы это решение было очевидным, возможно я поступил бы по-иному.
— В чём ещё твои вкусы не совпадают с предпочтениями большинства?
— Я, наверное, единственный футболист в мире, который не увлекается автомобилями. Я езжу на своей Lancia Y, которая меня
вполне устраивает.
— В тридцатилетнем возрасте ты стал отцом. Это событие в жизни изменило тебя?
— Я закрыл окно в прошлое и открыл дверь в будущее. Я часто грустил, ностальгировал о школьных днях, чемпионате мира 1990
года, тосковал по детству. Сейчас у меня есть сын, и я могу быть опорой для любимой женщины. Это позволяет реже вспоминать
прошлое и жить настоящим. В последние два-три года я стал более уравновешенным, хотя иногда всё же случаются эмоциональные
всплески.
— Что принесло тебе наибольшее удовлетворение?
— Радость победы. Победа на чемпионате мира была не столь важна сама по себе, как то, что на улицы и площади вышли люди,
которые ещё за час до финала спорили до хрипоты, доказывая друг другу свою правоту (намёк на противоречия между болельщиками, усугубившиеся после судейского скандала — Прим. авт.). Счастье в глазах празднующих важнее самой победы.
По материалам La Repubblica