Вслед за Клементе Родригесом московский «Спартак» покинул и Фернандо Кавенаги,
отправившийся во французский «Бордо». Когда мы общались с Фернандо осенью 2005
года, он чувствовал себя здесь комфортно: «Я не вижу причин для недовольства».
За это время его настроение изменилось кардинальным образом, и, судя по всему,
отъезд в Европу был единственно возможным вариантом разрешения назревшей
проблемы. Впрочем, давно уже пора привыкнуть к тому, что, оказавшись у себя на
родине, многие легионеры отзываются о жизни в России и российском футболе совсем
иначе, как это видно из интервью Кавенаги газете Clarin.
— Решение уехать из России было обдуманным?
— Я провел два с половиной года в Москве и, несмотря на то что до окончания
срока действия контракта оставалось еще два года, хотел сменить обстановку,
уехать в Испанию или Италию, играть в более зрелищном чемпионате. Моя семья
жаловалась, что не имеет возможности смотреть матчи с моим участием по
телевизору и сильно по мне скучает, а я, в свою очередь, не мог их постоянно
приглашать в Россию.
— И за какой клуб ты хотел бы выступать?
— Ну кому бы не хотелось играть в «Реале» или «Барселоне»…
— А желания вернуться в «Ривер» не возникало?
— Пока нет. Когда ты принимаешь решение уехать из Аргентины, то это всерьез и
надолго.
— Тебе не хочется играть под руководством Пассареллы?
— Это было бы очень сложно…
— Еще летом руководство «Спартака» утверждало, что не будет продавать
Кавенаги, хотя европейские клубы проявляли к тебе интерес…
— Трудно понять, поскольку после этих слов меня усадили на скамейку запасных.
Мне просто подрезали крылья. И тогда я понял, что, если дела идут не лучшим
образом, нужно сменить обстановку.
— Почему у тебя не получалось забивать столько же, сколько в «Ривере»?
— Потому что «Спартак» — это не «Ривер Плейт». Тренер Владимир Федотов, которому
было лет 65—70, предпочитал тактическую схему с одним нападающим. Сначала я
вроде бы хорошо в нее вписался, но потом он сделал выбор в пользу русского.
«Спартак» играет по схеме 4+4+1+1, а порой и 3+5+1+1, и это при том, что мы
являемся лучшей командой России.
— Ты возмужал, вырос твой банковский счет, но в спортивном плане отъезд в
Россию был явно не лучшим решением…
— Да, это так, но я ни о чем не жалею. Иногда приходится жертвовать одним в
пользу другого. И потом, я еще молод, и моя карьера на этом не закончилась. К
тому же я не могу сказать, что воспоминания о России носят только негативный
характер. Я многому там научился.
— Чему именно?
— Тому, что должен забивать в каждом матче. Если мне не удается этого сделать
или мы проигрываем, то во всем виноваты иностранцы. Что, впрочем, неудивительно:
главный тренер — русский, и он отдает предпочтение соотечественникам.
— Русский футбол ассоциируется с мафией, отмыванием денег, другими грязными
делами. Ты как-нибудь это почувствовал?
— В некоторой степени да. Но не в нашем клубе, поскольку мы получали «белую»
зарплату и никакого отмывания денег не было и в помине. Я заметил, что в России
многие клубы являются своего рода хобби для нефтяных миллионеров, а какие деньги
крутятся в Москве и Санкт-Петербурге, просто уму непостижимо.
— Не чувствуют ли футболисты себя рабами этих денег?
— Нет. Мы делаем то, что нам нравится, — играем в футбол, а не работаем в
нефтедобывающей отрасли.
— Что для тебя было самой большой проблемой в Москве?
— То, что солнце светит там три-четыре месяца в году. А в клубе проблемой было
прийти и сказать правду тренеру или руководителям. Потом, если русские
приглашают тебя на праздник и ты не пьешь водку, то они начинают сердиться.
— И как ты проводил свободное время?
— Мы собирались компанией с Бракамонте, Баррьентосом, Родригесом, Фернандесом и
аргентинцами, которые работают в России. Всего человек 20. На днях рождения мы
веселились от души, и после этого в пару ресторанов нас уже не пускали.