В настоящее время бывший форвард московского «Спартака» Валерий Шмаров пытается
вытащить из трясину воронежский футбол, при этом успевая за главными тенденциями
развития международного футбола.
— Считанные дни остаются до начала чемпионата мира, и каждый мундиаль
запоминается своей неповторимой атмосферой. Вы знаете немецкий футбол не
понаслышке, можете рассказать, как болеют немцы?
— Я играл в «Карлсруэ», а в этом городке живет большая русская диаспора.
Поэтому на трибунах было много соотечественников, для которых даже выделили
отдельный сектор. Они приходили болеть за меня и Кирьякова, поэтому мне, в
первую очередь, запомнились русские плакаты и выкрики. Что касается немцев, то
это очень страстные и преданные болельщики, которые всегда переживают за свою
команду, и, даже если она играет хуже соперника, всегда поддерживают ее, гонят
вперед и ни в коем случае не аплодируют чужим игрокам. Полный стадион,
раскрашенный в цвета команды – это, конечно, потрясающее зрелище. Поэтому
уверен, что чемпионат мира в Германии запомнится всем.
— Наверняка остались неравнодушны к немецкому футболу, что ждете от команды
Юргана Клинсмана?
— Конечно, немецкий футбол не оставил меня равнодушным. А Юргана Клинсмана я
видел как-то на прощальном матче Райана Шутлера. Я был приятно удивлен, когда
Клинсман подошел ко мне и сказал «Привет, Валерий». Он хороший специалист, и я
хочу пожелать ему успехов. Не секрет, что немцы всегда дисциплинированны и
мобилизованы на каждый матч, поэтому у них будет ровная, стабильная команда,
может быть не яркая, но очень сильная. Думаю, что за счет дисциплины этой
сборной вполне по силам дойти до финала.
— Поддерживаете ли отношения с кем-нибудь из немецких игроков?
— Общаться мешает языковой барьер, поэтому поддерживать отношения не получается.
Но когда видимся, то обязательно здороваемся. В последний раз, что я был в
Германии, по кружке пива выпил почти со всеми.
— Вы уже сказали про известную немецкую дисциплину. Возможно ли было такое,
чтобы игрок критиковал тренера, как это происходит у нас?
— Конечно, нет. Во-первых, все подобные нюансы прописаны в контракте, а
во-вторых, задача игрока не критиковать наставника, а выполнять свою работу. В
моей жизни был такой эпизод, когда в первый год моего пребывания в «Карлсруэ»
команда проигрывала всем подряд, и тренер все время нам повторял: «арбайтен!», «кемпфен!»,
— что означает «работать», «бороться». А я у него и спросил: «Тренер, а когда мы
будем тренироваться и играть?», за что он меня на месяц посадил на лавку. До сих
пор не пойму, на что он обиделся.
— Вы играли в Корее до прихода туда Хиддинка. Можно ли сравнить тот корейский
и теперешний российский футбол?
— Сложно сказать, конечно, но я в свое время обыгрывал Хиддинка, когда «Карлсруэ»
разгромил «Валенсию» 7:0 в Кубке УЕФА. Испанцы тогда шли на первом месте,
поэтому Хиддинк поплатился за это своей должностью тренера. А в Южной Корее
футбола никакого и не было, и за три месяца, что я там пробыл, такого
насмотрелся, что решил – никаких денег не надо, лишь бы побыстрее уехать оттуда.
Сейчас в Азии южно-корейская команда находится на ведущих ролях, поэтому, думаю,
Хиддинк внес свой вклад.
— Приход Гуса Хиддинка в Корею был необходим, и в итоге эта сборная заняла 4
место на чемпионате мира, хотя никогда не блистала на арене большого футбола.
Верите ли вы в то, что Хиддинк вытащит из кризиса и российскую сборную?
— На мой взгляд, он не сможет этого сделать. У нас есть талантливые ребята,
но все они были рождены в перестроечные времена, когда стране было не до
футбола. Поэтому почти у всех наших игроков существуют эти «футбольные пробелы».
Мне кажется, нам надо набраться терпения и подождать три-четыре года, пока не
окрепнет молодежь, завоевавшая европейский кубок. Подопечные Игоря Колыванова,
наверное, и станут той точкой отсчета, с которой в России начнется рождение
футболистов с большой буквы и появится качественный футбол. И я думаю, что
следующие команды будут еще сильнее, потому что этим детям уже создаются
необходимые условия. Хиддинк может чем-то помочь, но вытаскивать из кризиса мы
должны себя сами.
— Вы сами окончили ВШТ, что почувствовали, когда карьера игрока была
закончена и нужно было начинать тренерскую? И легко ли сейчас знаменитому игроку
найти место тренера, когда в клубах работает такое количество иностранцев?
— Во-первых, знаменитые не хотят, потому что они итак многого добились в
футболе. А те, кто не смогли проявить себя на поле, стремятся реализоваться на
тренерском поприще. Но если не хватает имени, просто амбиций маловато для того,
чтобы тебя сразу пригласили в команду высшего класса. Я считаю, сначала нужно
набраться опыта и показать всем, что ты за тренер, а уж потом ждать контрактов
из Премьер Лиги.
Я, например, после окончания карьеры вообще не собирался тренировать. Была одна
попытка, когда я съездил в Новосибирск на 3 месяца, но у меня были маленькие
дети, и я решил, что перемена климата малышам ни к чему и семейные дела важнее.
Поэтому особой проблемы как тренер не испытал и не испытываю. Сейчас у меня есть
команда ФЦШ-73 (футбольный центр Шмарова), которая пока играет в ЛФЛ. Это в
основном молодые ребята, выпускники 11-го класса воронежской школы №73, на
которых я испытываю свои методы.
— А что это за методы, если не секрет?
— Отучившись в ВШТ, могу сказать, что она не готовит тренеров. Там дают
кое-какие знания о физиологии человека, о принципах работы, о составлении
графиков, а тонкостям самого футбола не обучают. Поэтому я строю свой
тренировочный процесс, во-первых, без секундомера. Мне не нужен игрок, который
может пробежать сто метров за 8 секунд, но не может отдать пас, чтобы я забил в
пустые ворота. А во-вторых, пытаюсь вносить коррективы в свою работу, вспоминая
свои ощущения как футболиста, и ставлю работу с мячом на первое место. Мне
повезло с руководителями, для которых качество важнее результата и они дают мне
работать так, как я считаю нужным.
— Как возникла идея назвать футбольный центр вашим именем?
— Это инициатива руководителей клуба, которые подумали – в Париже есть ПСЖ, а у
нас пусть будет ФЦШ.
— Однажды вы сказали, что в Москве вас любят больше, чем в родном городе.
Почему вы не переехали в столицу, а решили остаться в Воронеже?
— В Москве своих «Шмаровых» хватает, да и такой стремительный ритм жизни мне
не подходит. А дома спокойней, много друзей… Но если наступит такой период
моей жизни и придется покинуть Воронеж, то в Москву поеду с удовольствием.
— В плане отношения властей и болельщиков к футболу — Воронеж типичный
российский город?
— В нашем городе профессиональный футбол — бюджетный, поэтому все зависит от
руководителей области. Хотят они футбол – будет футбол, не хотят – значит, не
будет. А болельщики у нас цивилизованные и разбираются во всех тонкостях игры,
не говоря о том, как они преданны «Факелу». Но и их терпению, думаю, скоро
придет конец. Хотя уже заметно, что с каждым разом на стадион приходит все
меньше и меньше зрителей, потому что смотреть пока не на что.
— Но существует вероятность того, что «Факел» акционируют, и с увеличением
бюджета можно будет решать задачу выхода в Премьер Лигу. На ваш взгляд, реально
ли это?
— Мое мнение – нет. Большая куча денег «Факел» не спасет. Сейчас найти
средства — это не проблема, но пока мы не начнем растить своих футболистов и
создавать им условия, толку не будет. Для того чтобы увидеть прогресс, нужно
объединить лучших тренеров в одной школе, а лучших игроков – в одной команде.
Почему бы, например, не организовать интернат? Я считаю, что только тогда, когда
лучшие будут работать вместе, можно растить достойную смену.
— Кто помогает вам вытаскивать воронежский футбол из того состояния, в
котором он сейчас находится? И какова мотивация у этих людей?
— В первую очередь, наш президент — депутат городской думы, Сергей Воробьев,
тренеры, которые занимаются с детьми. Не буду скрывать, есть люди, которые
помогают в финансовом плане, но не стоит называть их поименно, поскольку они это
делают от чистого сердца. Многие из них ходят на наши матчи, и, думаю, не
разочаровываются. Но нам уже пришлось столкнуться с серьезной проблемой – дело в
том, что власти мешают нам построить стадион или хотя бы искусственное поле.
Даже Виталий Мутко в курсе событий и сказал, что вся проблема лишь в том, чтобы
предоставить нужные документы. Однако мы бьемся с этим уже год, а нам продолжают
вставлять палки в колеса – по-другому и не назовешь. Дело доходит до того, что
когда мы приезжаем с детьми на стадион, чтобы потренироваться за деньги, нас не
пускают, как только узнают, что мы ФЦШ.
— Но вместе с тем вас до сих пор ценят местные болельщики, а народная любовь
не может не радовать.
— Безусловно, болельщики помнят и любят, узнают, берут автографы – это, конечно,
всегда приятно.
— Кстати, как поживает подарок, который вам подарил один из депутатов в день
прощального матча?
— Из того подарка – маленького котенка — выросла большая кошка Джессика, сейчас
она живет у мамы.
— На чемпионат мира поедете?
— Нет, особого желания не возникло. Будем болеть по телевизору.
— А за кого?
— Я с детства любил голландский и аргентинский футбол, особенно времен Круиффа и
Кемпеса, поэтому, наверное, буду переживать за эти сборные.