Интервью с фигуристами Аполлинарией Панфиловой и Дмитрием Рыловым: шоу на корабле, помолвка, шансы Косторной и Куницы

Болельщики до сих пор переживают, что яркая спортивная пара Аполлинария Панфилова/Дмитрий Рылов больше не выступает на соревнованиях. После того как они выиграли всё, что возможно, на юниорском уровне, им прочили блестящее будущее во взрослых. К сожалению, серьёзные травмы помешали талантливым фигуристам продолжить путь в большом спорте, и в начале января 2023-го они объявили о завершении карьеры.

Бóльшая часть года пролетела для них незаметно: они катались в ледовых шоу на корабле на протяжении нескольких месяцев. Под занавес 2023 года Полина и Дима вернулись домой, а вскоре обрадовали в соцсетях сообщением о помолвке!

В эксклюзивном интервью «Чемпионату» Аполлинария Панфилова и Дмитрий Рылов рассказали, как работали в круизах, что, помимо травм, подтолкнуло к окончанию карьеры, ждать ли в ближайшее время их свадьбу, и могут ли Косторная с Куницей попасть в шестёрку сильнейших на чемпионате России.

«Теряешь ощущение времени. Не понимаешь, какой сегодня день, утро сейчас или вечер»

— После объявления о завершении карьеры вы стали работать в ледовых шоу на корабле. Как появилась эта идея?

Полина: О возможности выступать на корабле, наверное, знают все фигуристы, и это, пожалуй, был наиболее быстрый способ поехать работать в каком-то шоу. Поэтому мы особо и не думали, куда нам отправиться.

— Проходили какой-то отбор?

Дима: Там есть что-то наподобие кастинга, но нужно просто прислать видео с исполнением элементов. После этого говорят либо да, либо — нет. Как правило, берут практически всех.

Полина: У пар, да, почти всех берут.

— На какой срок вы уехали?

Дима: Наш первый контракт длился шесть месяцев.

— С какими сложностями столкнулись, когда начали выступать на корабле? К маленькой ледовой площадке пришлось привыкать?

Дима: И маленький каток, и язык — это, пожалуй, были основные сложности. Но в целом в первые два месяца у нас сохранялся вау-эффект. Это было что-то необычное и новое для нас. Однако затем этот вау-эффект пошёл по ниспадающей — всё ниже и ниже, пока не превратился во что-то негативное.

На корабле ты находишься, по сути, в замкнутом пространстве, в каком-то вакууме. Надолго покинуть его во время остановок нельзя: часа на три-четыре. В итоге ты теряешь ощущение времени. Не понимаешь, какой сегодня день, утро сейчас или вечер. Живёшь без окон. Всё это начинает постепенно подавлять.

— А какие условия проживания были?

Полина: Если говорить о каютах, то они практически для всех работников одинаковые. Где-то 5 на 2,5 м, двухъярусная кровать, телевизор, стол, стул, шкафчики и маленький душ с туалетом. Больше ничего. Все, кто не фигуристы или танцоры, приходят в каюту исключительно спать, в остальное время они работают. У нас же свободного времени значительно больше.

— Выступлений было много? Как часто шли шоу?

Полина: По первому контракту мы катали четыре шоу в неделю и выполняли ещё некоторую дополнительную работу. Но два-три выходных у нас всегда было. В эти дни мы только отдыхали.

По второму контракту уже выступали в шести шоу за неделю, так как это происходило на большом корабле, и также занимались дополнительной работой. Но всё равно примерно два выходных у нас набиралось.

— Шесть шоу в неделю — это ведь много…

Дима: Да не очень на самом деле.

Полина: Шоу было достаточно лёгкое. По два в день спокойно катали.

Дима: У них была больше театральная направленность, так что с профессиональной точки зрения особо в них не разгуляешься. Мы, правда, пробовали немного…

— В соцсетях у Полины есть фотографии, где вы катаетесь в очень необычных костюмах с закрытыми тканью лицами. Выглядит очень рискованно! Не боялись выходить так на лёд?

Полина: К этому привыкаешь. Мы в этих масках исполняли и выброс тройной, и подкрут — нормально всё было. Конечно, неудобно, но это уже не столь важно.

«Самый тупой день в моей жизни!»

— Говорят, в круизах фигуристы, помимо участия в шоу, учат желающих кататься на коньках. Вы упомянули, что занимались на корабле дополнительной работой. Речь об этом?

Полина: Учить — мы никого не учили. Политика самой компании, с которой мы заключали контракт, не позволяет этого делать, потому что подобное может принести и ей, и фигуристам много не самых приятных вещей. Но в круизе для гостей устраивали массовые катания, и на них действительно работал весь наш каст. Следили за обстановкой, организацией. Не очень приятно было, но таковы условия контракта.

— А чем занимались на выходных, когда корабль весь день находился в море?

Полина: Это называется «самый тупой день в моей жизни!» (Смеётся.) Ты ничего не делаешь и не знаешь, чем себя занять. Можешь сходить поесть, поспать, посидеть в интернете — но выход в Сеть ограниченный.

Дима: Там есть, естественно, всякие развлечения: бильярд, видеоигры, настольный теннис и прочее. Но это круто лишь первый месяц, а дальше толку от них нет.

— Стоянки во время круиза, наверное, поднимали настроение? Где вам больше всего понравилось?

Полина: Мне больше всего понравилась Мексика, если не считать Америку, где находится домашний порт и откуда корабль и отправляется в плавание. Мексика была самым цивилизованным местом, где мы останавливались.

Дима: Мне нигде не понравилось, кроме Штатов.

— И сколько времени отводилось для вылазок на землю?

Дима: Три-четыре часа. Иногда пять-шесть, но редко.

Полина: Самая долгая стоянка как раз была в Мексике. Мы приезжали туда в восемь утра, у нас был выходной, и до 16 часов можно было гулять, отдыхать, купаться. Плохо, что прибывали так рано. Всем хотелось спать.

— Морской болезнью из команды фигуристов никто случайно не страдал?

Полина: Вообще был один мальчик с морской болезнью.

Дима: Но в его случае это было некритично. Она не мешала ему работать. Он и катался, и прыгал, делал всё, что нужно.

— Кроме вас, много ещё было фигуристов из России?

Дима: На первом корабле нас было шесть человек: пять — из России, один — с Украины. На втором корабле — четверо русских, один француз, но говорящий по-русски, и двое украинцев. Получается, семеро русскоязычных спортсменов.

— Значит, проблемы с языком касались в основном коммуникации с организаторами?

Дима: И с капитаном, и с офицерами, и с гостями. Потому что на корабле ты не только катаешься в шоу, есть много других дел, где нужно напрямую взаимодействовать с гостями, и без знания языка это невозможно. Первые пару месяцев приходилось как-то выкручиваться.

— А как вам показалось, гости на корабле реально интересуются фигурным катанием или для них это чисто шоу?

Дима: Нет. Большинство из них частенько отправляются в круиз и смотрят на фигуристов исключительно в шоу. Как спорт, по-моему, им это неинтересно.

Полина: Некоторые гости подходили, говорили, что тоже занимаются фигурным катанием или что у них дети катаются, но это прямо редкость.

«Вернулись примерно месяц назад. Уже чувствуем себя людьми»

— Первый круиз у вас растянулся на шесть месяцев. Сколько времени пробыли дома до второй поездки?

Полина: Семь дней.

— Да ладно! Вам этого хватило?

Дима: Нет, конечно. Мы просили, чтобы нам дали немного больше времени, хотя бы две недели, но увы.

— Желания отказаться не возникло?

Дима: Нет. Мы дали себе установку, что раз подписали два контракта, надо их выполнить, чего бы это ни стоило.

— Родные и друзья изначально не отговаривали от шоу на корабле?

Дима: Все всё понимали. Фигуристам ведь надо на что-то есть.

Полина: На тот момент в России ещё не было так много ледовых шоу и на постоянной основе. Обычно они всегда проходили в межсезонье: с апреля и до конца лета. В это время у фигуристов сборной перерыв от соревнований и есть возможность куда-то съездить. Такого, как сейчас, что шоу Плющенко и Навки идут круглый год, никогда не наблюдалось. Политическая ситуация на это тоже влияет.

— Во время второго круиза вы побывали в Нью-Йорке. Вам там понравилось? Он сильно отличается от того же Лейк-Плэсида, куда вы ездили на юниорский этап Гран-при в 2019 году?

Дима: Абсолютно разные города. Нью-Йорк — это мегаполис, а Лейк-Плэсид, можно сказать, маленькая деревушка. Плюс-минус как Портленд в фильме «Сумерки». В Нью-Йорке понравилось абсолютно всё! Если честно, я бы там жил, но удовольствие не из дешёвых.

Полина: Мне очень понравилось в Центральном парке.

— В США, в принципе, много наших специалистов работает.

Полина: Да. Но я сама не горю желанием переезжать в Штаты.

Дима: Насовсем я бы тоже не поехал. Но пожить месяца два было бы интересно.

— В соцсетях вы писали, что второй круиз у вас закончился досрочно. Почему?

Дима: Мы просто больше не видели себя в качестве артистов на льду именно на корабле и решили закончить работу.

— Не было никаких проблем из-за того, что отправились домой раньше?

Дима: Нет, это же не рабство. Подошли к менеджерам, всё высказали, нас без проблем отпустили.

— И как давно вы находитесь дома? Успели прийти в себя после многомесячного плавания?

Дима: Вернулись примерно месяц назад. Уже чувствуем себя людьми.

«Четверной выброс опаснее квада»

— Вы сейчас тренируетесь? Сильно снизились нагрузки по сравнению с соревновательной карьерой?

Дима: Ходим, разумеется, на лёд. Тренироваться нужно, готовиться к следующим контрактам и держать себя в форме. Конечно, не по два раза в день, как прежде. Делаем то, что нам нужно, в спокойном режиме.

Полина: По 150 раз элементы не отрабатываем. Чтобы подготовиться к соревнованиям, требуется ещё куча времени после сборов. Каждый элемент в программе необходимо довести до нужного уровня и GOE. На это тратится очень много сил и энергии.

— Следите за происходящим в фигурном катании? Смотрите какие-то турниры?

Дима: Да, недавно смотрели Гран-при у парников.

— Видели, что Артемьева и Брюханов чисто исполнили четверной подкрут на Гран-при в Москве? А Бойкова и Козловский активно тренируют четверной выброс. Как думаете, у парников в обозримом будущем наступит эра ультра-си?

Полина: Ультра-си действительно пришли в парное.

Дима: Но если мы говорим о том, что их будут делать все пары, как тройной выброс, что это станет некой базой, то нет. Всё-таки на ультра-си не все способны. Плюс, в отличие от одиночного катания, в паре два человека, а это сложнее. Поэтому, думаю, время ультра-си наступит у нас нескоро.

Полина: Парники пробуют ультра-си, но не так много, как, условно, девочки прыгают тройной аксель. Четверные выбросы — это вам не прыжки, они более травмоопасны. Про сложность я не говорю, потому что никогда четверные прыжки не делала. Но в любом случае четверной выброс опаснее квада.

— Планируете смотреть чемпионат России? Кто фавориты, по вашему мнению, в парном виде, помимо Мишиной/Галлямова и Бойковой/Козловского? Наиболее вероятный претендент на третье место?

Полина: Кто чище откатает.

Дима: Да, всё будет зависеть от чистоты прокатов. Конкуренция идёт среди трёх-четырёх пар, предугадать, чем всё завершится, невозможно. Естественно, будем болеть за наших ребят из Перми.

— Алёна Косторная и Георгий Куница недавно дебютировали на соревнованиях. Реально ли им пробиться в топ-6 на чемпионате России, чтобы попасть в сборную?

Дима: Мне кажется, если они справятся с тем, что у них есть в заявке и что они пытаются сделать на льду, и выполнят это на высокие оценки, то шанс у них есть.

Полина: По-моему, если на высокие оценки сделают, то шанс не только на шестое, но и на пятое-четвёртое места может быть.

Дима: Проблема в том, что лично я не вижу в них на данный момент пары. Я вижу, как катаются два одиночника. На мой взгляд, это пока самая главная у них проблема, которую нужно решить. Желательно до чемпионата России.

Полина: Но скатанность не нарабатывается за полсезона.

— У вас самих сколько ушло времени на скатывание?

Дима: Мы были ещё маленькими тогда.

— Маленьким скатываться легче?

Дима: Конечно. Но то, что я увидел у Косторной и Куницы на соревнованиях с тем учётом, что они стали парой недавно, это колоссальный результат за столь короткий срок. Однако ещё есть, над чем работать. И даже если говорить о шестом месте на чемпионате России, им будет непросто за него бороться.

«Травмы останутся с нами навсегда»

— Хотя вы рано завершили карьеру, всё-таки успели побывать на самых престижных международных стартах и выиграть их. К сожалению, Россия уже второй год находится в бане, и наши фигуристы состязаются только между собой. Вы бы смогли в такой ситуации найти мотивацию продолжать карьеру?

Полина: Начнём с того, что это отстранение стало, наверное, одной из причин, почему мы завершили карьеру. Не только из-за травм. Будь у нас возможность бороться за попадание на чемпионаты Европы и мира, возможно, ещё пару лет мы бы покатались.

Дима: Даже не пару лет. Мы пробовали и катались. Соревновались бы дальше.

Полина: Мне лично очень жаль фигуристов, особенно тех юниоров, которые никуда так и не вышли на международной арене. Как Матвей Янченков с Катей Чикмарёвой должны были ехать на юношескую Олимпиаду, но они туда не едут. То же самое касается чемпионатов Европы и мира. Многие взрослые спортсмены уже были на международных соревнованиях и взрослой Олимпиаде, знают, что это такое. А юниоров совсем жалко.

— Можете дать какой-то совет, как пережить фигуристам этот период недопуска на международные старты?

Полина: Мы в такой ситуации не были. Не знаем.

Дима: Тут каждый должен сам ответить себе, что ему нужно от спорта. Для чего он им занимается. Тогда и ответы все придут.

— У вас не было цели просто кататься, обязательно стремились выиграть какие-то титулы?

Полина: Я просто каталась (улыбается).

Дима: У меня, да, была цель что-то выиграть. Для чего я всё-таки ещё катался? Не просто так ведь. Но и заниматься этим всю жизнь желанием не горел.

Полина: Каких-то глобальных целей я никогда не ставила, мне нравилось именно кататься. Потом, когда куда-то отбирались, да ещё фаворитами, то хотелось приехать и выиграть. Не подвести себя и тренеров.

— Травмы, через которые вам пришлось пройти, беспокоят, когда выступаете?

Дима: На выступлениях — нет. Но по жизни — да. Травмы останутся с нами навсегда, хотя мы к ним привыкли и даже не замечаем. А вот если идём к врачу, допустим, на какое-нибудь обследование, то нас отчитывают: «У вас там это, это и это…» Большой спорт, извините. Нужно жить дальше.

— В этом году у нас впервые состоялся турнир шоу-программ. Хотели бы тоже в нём поучаствовать? Подать заявку могут все желающие.

Полина: Не знаю, как там происходит отбор. Заявку подадут все желающие, но попадут только олимпийские чемпионы, чемпионы Европы и те, кого безумно любит публика. По прошлому сезону явно было так.

— Вас тоже очень любит публика!

Полина: Не знаю, посмотрим. Не будем загадывать.

— На новогодних праздниках где-нибудь выступаете?

Дима: Да, у нас есть новогоднее шоу. Оно продлится 10-11 дней. А дальше планируем снова взять контракт и поколесить по миру. Но здесь нет никакой определённости. Мы живём в таком режиме, когда не знаем, что будет завтра. Может быть, ты через две недели куда-то уедешь. Но в любом случае будем продолжать выступать в шоу.

— Вы говорите про международные шоу. Туда же, наверное, теперь сложно попасть.

Дима: Смотря какие шоу и кем ты являешься.

Полина: Если ты хороший фигурист, тебя возьмут, пожалуй, в любое шоу.

Дима: Ну, не в любое. Есть всё-таки шоу, в которые сейчас не берут русских. Даже если ты Алина Загитова.

Полина: Да. Политика компании такая, что русских они не берут, и всё.

Дима: Но в целом с остальными шоу всё нормально.

— А вариант кататься в российских шоу не рассматривали?

Полина: Рассматриваем как раз.

Дима: Мы находимся в таком подвешенном состоянии, что думаем, куда нам идти. Только-только отошли от круиза и пока в раздумьях.

«А скоро будет предложение? А мы поженимся?»

— Вы недавно стали женихом и невестой. Можете рассказать, как делали предложение Полине?

Дима: Давайте не будем этого раскрывать.

Полина: Но было здорово! В подробности вдаваться не будем.

— Полина, а вы хотя бы догадывались, что Дима готовит сюрприз?

Дима: Мы обсуждали это последние два года, поэтому всё было очевидно. Могу сказать, что меня не то чтобы заставляли, но делали намёки. Типа: «А скоро будет предложение? А мы поженимся?» (Смеётся.)

Полина: Пять лет вместе — немаленький срок. Логично.

— Если бы вы продолжали соревноваться, то всё равно поженились бы или стали ждать, когда завершите карьеру?

Дима: Надо оказаться в такой ситуации и там уже смотреть.

— Но вам не кажется, что соревноваться и встречаться — это одно, а соревноваться и быть при этом в браке — тяжелее?

Полина: Я, кстати, женатых знаю не много, те же Максим Траньков и Татьяна Волосожар поженились после Олимпиады… В любом случае жить вместе и тренироваться, будучи в большом спорте — очень сложно. После — уже всё нормально. Есть, разумеется, выступления в шоу, но это другое. Там ничего не проиграешь, и разногласия, ссоры реже случаются. В целом, думаю, это не очень совместимые вещи: состоять друг с другом в браке и соревноваться. Но у кого-то получается. Всё от людей зависит.

— Ваши отношения стали более гармоничными после завершения карьеры?

Дима: Да. Спорт, как ни крути, очень сильно влиял на отношения за пределами льда. Как бы мы ни пытались абстрагироваться от жизни в фигурном катании, разделять личное и то, что происходит на льду, не получалось. Когда ссоришься на тренировках по каким-то рабочим моментам, это переносится и в личную жизнь. Мы пытались это заглушить и неплохо справлялись на самом деле.

Полина: Очень неплохо! Я знаю другие случаи у ребят, и там всё было так себе. У нас было нормально, и личная жизнь никогда не мешала тренировочному процессу. Сами отношения, правда, тогда были немного другими.

— Думали о том, какой будет ваша свадьба, есть какие-то идеи?

Полина: Пока не задумывались. Сама свадьба будет не так скоро. Летом было бы классно. Посмотрим.

— Об этом, безусловно, рано спрашивать, но, оглядываясь на свой спортивный путь, отдали бы своих будущих детей в фигурное катание?

Дима: Нет. Я бы не отдал.

Полина: А если захочет?

Дима: Не знаю, но, исходя из вашего вопроса, я бы не отдал.

Полина: По своей инициативе я бы тоже не отдала, но если ребёнок попросит, то пусть идёт.

«Счастье не в предметах, не в работе. Оно либо у тебя есть, либо его нет»

— У Полины в соцсетях появилась фотография с собакой. Она давно у вас и откуда?

Полина: Она жила у моей мамы где-то год. Нашли мы её на улице. Она за нами увязалась, а моя мама — очень добрая женщина, всех очень любит и приютила её. Изначально хотели отдать собаку в добрые руки, но в итоге она осталась с нами. Зовут Нэнси.

Дима: [Почти] как лох-несское чудовище.

Полина: Самая добрая собака в мире! И умная.

Дима: И вообще топ!

— Полина, вы любите готовить и хотите в будущем открыть своё кафе. Как же вышло, что у фигуристки такое хобби? В фигурном катании ведь тема диет весьма животрепещущая.

Полина: Изначально я готовила не для себя. Я готовила, но не ела этого. Дело было на карантине.

Дима: Всё это ел я.

— Сейчас вы счастливее, чем во время спортивной карьеры?

Дима: Хороший вопрос. Счастье ведь в твоём сердце. Я был счастлив и тогда, и теперь. Не могу сказать, что стал счастливее, чем раньше. Я всегда был счастлив.

Полина: Аналогично.

Дима: Счастье не в предметах, не в работе. Оно либо у тебя есть, либо его нет.

— Давайте представим, что фигурное катание исчезнет. Не будет ни ледовых шоу, ни катков, тренировать будет некого, чем вы займётесь?

Дима: Пойдём работать на завод. У меня отец — начальник цеха на заводе, по блату пойду (смеётся). На самом деле, возможностей очень много, и фигурное катание уже не играет такую большую роль в нашей жизни, как в прошлом. Мы отдалились от него на приличное расстояние. Не будет его, так не будет.

Полина: При желании работу можно найти всегда. И своё любимое дело в том числе. Но пока фигурное катание существует. И нам не нужно думать, что делать без него.

— Вокруг набирает обороты новогодняя атмосфера. Что хотите попросить у Деда Мороза в 2024-м?

Полина: К сожалению, в Деда Мороза я уже не верю. Наверное, пожелаю здоровья родным и близким, побольше счастья и чтобы всё было хорошо.

Дима: Согласен.

— Есть событие, которое можете назвать для себя главным в уходящем году?

Дима: Из-за того, что мы провели бóльшую часть года в таком вакууме на корабле, я лично не чувствовал, что живу.

Полина: Корабль очень сильно меняет тебя как человека. И так как мы жили на нём столько времени, то пусть главным событием будет круиз. Это часть нашей жизни, и он останется в памяти.

— А с каким девизом вы сейчас живёте?

Полина: Всё, что ни делается, — к лучшему. А если что-то случилось, значит, так надо.