Зачем полгода нужно готовить одну программу? Пока мы находимся в международном бане, многие ищут идеи, как бы так преобразить наше фигурное катание – и не раз звучало предложение увеличить количество постановок в сезоне, чтобы возрос интерес.
Главный аргумент – в «Ледниковом периоде» же как-то справляются? Кто-то ведь может менять программы уже в соревновательный период, и ничего страшного не случается?
Евгений Семененко, Алексей Мишин и Елизавета Навиславская
Фото: Анастасия Матросова, «Чемпионат»
Безусловно, фигуристы меняют программы посреди сезона, могут вносить какие-то кардинальные изменения незадолго до стартов, менять концепцию – даже группе Алексея Мишина не чужд такой подход. Но, чтобы сделать качественную, классную программу, на которую зрители и судьи будут смотреть с удовольствием, нужно много времени и много усилий.
Все этапы проработки программы от её создания до премьеры мы проследим на примере одной постановки – выбор «Анатомии фигурки» пал на короткую программу «Le Clown» Евгения Семененко.
- Часть 1. Идея и постановка
- Часть 2. Наполнение фишками и работа над пластикой
- Часть 3. Работа над глубиной образа
- Часть 4. Накатывание до автоматизма
Часть 1. Идея и постановка
Короткая программа «Le Clown» была поставлена в апреле 2023 года, и работа над ней велась непрерывно до премьеры на контрольных прокатах в сентябре – итого ушло пять месяцев.
Уже известно, что ради «Клоуна» пришлось отказаться от другой короткой программы – какой именно, история умалчивает, но без решения Алексея Николаевича Мишина не случилась бы эта постановка.
Что изображает фигурист на льду? Никита Михайлов в подкасте «Ход коньком» пересказывал основное содержание программы: «Идея словесно — это грусть, внутреннее состояние клоуна, который всегда улыбается, но внутри уже весь забитый всем этим. Где-то, наверное, переборщили со слишком явной радостью, мол, пытается радоваться, но ничего не получается. Заканчиваем тем, что идёт дождь и грусть побеждает».
При этом сам фигурист не согласен с тем, что в концовке программы обязательно побеждает грусть.
«Я бы так не сказал. На открытых прокатах я упоминал, что зритель сам решает, что побеждает и какие у меня эмоции на душе. Не на лице (улыбается)».
Звуки дождя скрывают последние аккорды песни, а они-то как раз мажорные, в них есть какой-то намёк на надежду, есть откровение – в этот момент герой окончательно перестаёт притворяться.
Обычно сам процесс постановки программы занимает не так много времени – от нескольких часов до нескольких дней. Но на одной постановке работа не заканчивается – она только начинается.
«Менялась ли как-то программа за это время? Она каждый день может меняться. Где-то что-то убрали, где-то что-то добавили. Также мы опираемся на техническую сторону, чтобы сделать комфортные заходы, если вдруг у меня ухудшается процент выполненных прыжков», – отмечает Семененко.
Евгений Семененко и Алексей Мишин
Фото: Анастасия Матросова, «Чемпионат»
Часть 2. Наполнение фишками и работа над пластикой
Никита Михайлов в подкасте «Чемпионата» «Ход коньком» рассказывал, что на приведение программы к нынешнему виду ушло много времени: «Клоуна» делали долго, начинали в Питере. Алексей Николаевич говорил: каждый день по какой-нибудь фишке, если не нашли фишку — прожили день зря. Так и нанизывали всё это потихоньку».
Семененко и Михайлову удалось плотно поработать вместе на сборах в Швейцарии, где как раз и было найдено множество новых находок – специфические позы во вращении, элементы пантомимы, музыкальные украшения.
Палец к губам после выезда с каскада из тулупов – тише, зрители, идёт представление! – работа с воображаемым реквизитом, когда в руках появляется зонт, а дальше клоун будто пытается обойти лужи. Он снова и снова «надевает» улыбку, но удаётся это все хуже и хуже, а в конце он полностью эмоционально обнажён перед публикой.
В итоге программа благодаря огромному количеству деталей стала очень насыщенной, но перебора нет: образ понятный и легко считывается зрителем, за развитием смотреть интересно. При этом, чтобы образ так легко считывался, нужно было проделать огромную работу – и она ведётся каждый день на тренировках. «Там не было этих рук», «А, вот, появились», «Женя, лопатки», – вот те немногие мелкие поправки, которые удалось услышать во время тренировочного процесса. Такая кропотливая работа даёт свои результаты.
Евгений Семененко в короткой программе на этапе Гран-при России в Казани
Фото: РИА Новости
Алексей Николаевич Мишин в начале сезона называл образ клоуна в программе Жени тяжёлым. «Это тебе не блюз. Это сложный и рискованный жанр», – отмечал тренер ещё на контрольных прокатах.
Часть 3. Работа над глубиной образа
В этой короткой программе крайне важна точная передача эмоций: чуть-чуть переборщишь с радостью, переиграешь – и вся магия разрушится. Зритель уже не верит. Семененко отмечал, что не сразу удавалось переключаться между эмоциями:
«Вначале было непросто, не удавалась быстрая смена эмоций на лице. Я как был весёлый, так и оставался весёлый (смеётся). А сейчас спокойно это делаю, удалось подстроиться под быструю смену мимики, вошло в привычку».
Елизавета Навиславская отмечает, что часто программа фигуриста строится не только на базе либретто. Часто в основу ложится не только последовательность сюжетных событий, а эмоциональное впечатление и ощущения:
«У Жени в программе «Ромео и Джульетта» вроде бы много событий, но их же нет ни одного на самом деле. Там есть одно внятное событие, когда Ромео видит Джульетту первый раз – это конкретный взгляд. Так же, как и у Глеба в произвольной, есть конкретный момент, где герой нашёл её. А дальше поехало. Говорить о том, что это всё история – нет, это пластический образ, иногда даже зерно образа, это когда образ не меняется и не развивается в течение программы. Женя в «Клоуне» не меняется. Там есть попытки вырваться, но он кардинально не меняется».
По ходу сезона становится заметно, что от проката к прокату фигуристу удается всё тоньше передавать эмоции. В этом и соль такой долгой подготовки: спортсмен привыкает к программе, глубже погружается в образ, появляются полутона.
Елизавета Навиславская рассказала, какие механизмы актёрского мастерства применяла в практике работы с фигуристами – у каждого свой ключ.
«С маленькими мы работали по запахам. Я натаскивала их, чем пахнет победа. Они говорят: «Льдом». Я спрашиваю: «А чем пахнет лёд?». И одна девочка говорит: «Духами Сони Самодуровой». Победа пахнет духами тренера — логично, и это мотивирует. Другой фигурист сказал: «Нейлоном от костюма». Он нюхает, его трясти начинает, так что переделывали ощущения. У нас была программа, в которой я говорила фигуристу: «Запах потухшей свечи», и человек в этом состоянии катает. Где нащупать этот момент, через что найти подход в актёрском мастерстве — всё индивидуально».
При этом всё, что фигурист изображает на льду – это маска. Умело сыгранная картина. На то и работает педагог по актёрскому мастерству, чтобы зритель не смог догадаться, что на самом деле чувствует спортсмен.
«Когда вы смотрите на артиста — на экране, на льду, в бассейне, на сцене — вы же не знаете, по какому поводу он плачет. Вы его воспринимаете в контексте той роли, которую он воплощает. А то, что он может плакать, потому что у него спина болит…
У меня есть такой пример, когда я ребёнка «покупаю на мармелад». Я трясу вот так мармеладкой, кричу: «Мармелад!», и ребёнок начинает расцветать. Не так важно, как мы это делаем, важно, чтобы зритель видел историю на льду. Механизмы актёрского мастерства бывают очень разными. Для кого-то это обстоятельства, музыка, задача, всё по-серьёзному. Кого-то покупают на мармелад. Кому-то говорят: опусти подбородок, посмотри — все же думают, что это он».
«Те, кто более способный, практически всё делают сами, с теми, кто чуть менее одаренные в плане выразительности, стараюсь делать так, чтобы это было как можно менее заметно. Есть спортсмены, у которых поставлено всё: движение руки, поворот головы, каждый взгляд. Найти триггер, то самое, через что всё будет работать – всегда самая большая проблема. Если нашёл, то дальше всё поедет», – отмечает Навиславская.
Часть 4. Накатывание до автоматизма
Когда программа готова к тому, чтобы выводить её в свет, остаётся главное – не забыть передать все наработки в соревновательном прокате. Часто случается такое, что в угоду технике спортсмены забывают обо всех тех фишках и украшениях программы, которые образуют её лицо.
С «Клоуном» другая история – здесь важна каждая деталь и каждая переданная эмоция. Выбросишь что-то, оставишь пустое место, и впечатление уже будет другое. Но при этом забывать об элементах ни в коем случае нельзя.
По мнению Жени, наилучший вариант – это золотая середина в сочетании презентации и техники.
«Вообще, в мире фигурного катания идёт вечная дискуссия о том, что важнее — первая оценка или вторая. Спортсмена, который силён в техническом плане, критикуют за отсутствие хореографии, а фигуриста, предрасположенного к хореографии, ругают за отсутствие сложного технического набора. Чем хороши спортсмены высокого уровня — они могут сочетать и техническую, и хореографическую часть. Я считаю, что должен быть и хороший технический набор, в разумных пределах, и чтобы человек мог хорошо презентовать программу, передать образ, показать скольжение. Лучше не уходить во что-то одно».
Ещё в прошлом году хореограф Елизавета Навиславская отмечала в интервью, что часто случается такое – нарабатывается хореография в зале, но затем фигурист выходит на лёд, и от неё не остаётся ничего. Сейчас хореографу стало гораздо легче работать и адаптировать задумки, но всё равно бывает такое, что что-то из программы вылетает уже в самом прокате.
«Сейчас я уже приспособилась, и практически всё, что придумывается в зале, могу перенести на лёд. Фигуристы всё-таки очень специфично двигаются, у них ограничен спектр движений самой техникой. Хотя иногда они делают такие вещи, что я одуреваю (улыбается). На лёд переносится всё, а вот что останется в момент проката — это большой вопрос. Всё зависит от сегодняшнего состояния фигуриста, от того, как лезвия наточены. Бывает, что что-то выбрасывается, потом им, конечно, прилетает от меня, если что-то выбрасывается. Где-то не успел, где-то поторопился, зашёл куда-то не туда, упал».
Возможно, «Le Clown» получилcя таким классным ещё и потому, что каждый поработал над этой программой с большой любовью – к выбранной музыке, к истории, которая в ней заложена, и к своему делу. Хочется, чтобы в нашем фигурном катании было побольше настолько же вдумчивых и глубоких постановок.
