Онлайн дня на чемпионате России по фигурному катанию в Сочи
Юлия Липницкая по итогам короткой программы на чемпионате России по фигурному катанию в Сочи стала лишь шестой. Естественно, олимпийская чемпионка осталась недовольна собой, пообещав в произвольной программе кататься поспокойнее.
— Юля, расскажите, довольны ли вы своим прокатом, собой?
— Не совсем. Сегодня я тяжеловато каталась. Обычно короткая программа у меня идёт намного легче. Но ничего страшного, постараюсь завтра кататься поспокойнее.
— С чем связаны такие ощущения, как думаете?
Хоть как-нибудь докатать уже нормально… Вот основная задача.
— Да со всем. В первую очередь это важный старт, поэтому я нервничаю.
— Для вас важно откатать чисто или побороться за медали?
— Да хоть как-нибудь докатать уже нормально… Вот основная задача.
— Да, но если вы выйдете на чемпионат Европы и мира, то до конца сезона вам ещё катать и катать.
— Время есть. Пока ещё никто никуда не отобрался. Да и после отбора всякие сложности могут появиться, так что обо всём этом рано говорить. У меня своя задача — просто спокойно кататься, радовать зрителей, себя и тренеров. Будем надеяться, что всё будет хорошо.
— Руки не устали держать такое количество подарков?
— На самом деле я привыкла. Здесь ещё немного.
— Вы чувствуете, что это специфический лёд «Айсберга»?
— Да, он очень специфический. Тренировочная арена от него сильно отличается. Лёд «Айсберга» нельзя сравнить ни с одним катком: ни с канадским, ни с японским, ни с нашими.
— Сложно ли кататься в Сочи, когда вы уже привыкли к полным трибунам, которые скандируют ваше имя?
— Мне абсолютно было не до этого. Да и на переполненных трибунах кататься сложнее. Ничего страшного, мне зрителей вполне хватает.
— Сейчас лёд такой же, как и на Олимпиаде?
— Нет, на Олимпиаде было очень много народу, было жарко, и лёд был мягким. Сейчас наоборот прохладно, дышать легче, и лёд жёсткий, а ещё крошится после толчков, поэтому образуются достаточно крупные дырки.
— Как прошло ваше возвращение в Сочи в эмоциональном плане? Вспомнилось ли то, что было в феврале?
— Если учесть, что для меня Олимпиада закончилась прокатом на личном турнире, где я была убитая, расстроенная, рыдала, то можно сказать, что возвращение в Сочи получилось с осадком.
— Вы заметно изменились за минувший год. Справляетесь ли вы с трудностями роста, которые всегда становятся большой проблемой для фигуристов?
Мне, как считают тренеры, сидеть бесполезно — будет ещё хуже. Я могу себе дома наесть одно место без нагрузок.
— На самом деле я многое слышала про переходный возраст, который начинается в 15-16 лет. Когда я была юниоркой и всё время выходила в одном весе, было очень легко выходить и каждый день делать одно и то же. А сейчас, когда выходишь, постоянно чувствуешь что-то новое, какие-то процессы, изменения. К этому нужно подходить с головой. Так что я уже на себе понимаю, что это действительно очень тяжёлый процесс.
— Удалось ли восстановиться за неделю после финала Гран-при в Барселоне?
— Мы старались прокатывать, нарабатывать, вкатываться. Произвольную я стала получше выкатывать на тренировках, поэтому осталось здесь собраться с силами.
— Где было сложнее с точки зрения психологии — здесь или в Барселоне?
— Короткую мне там намного легче было катать, здесь я каждый прыжок откуда-то доставала все время.
— Как вы оцениваете уровень конкуренции на чемпионате России? Он выше, чем в Барселоне?
— Конечно, там всего пять соперниц, а здесь что ни разминка, то монстры какие-то.
— А себя вы причисляете к монстрам?
— Если учитывать те прокаты, которые я показывала в этом сезоне, то нет. А вообще, я надеюсь в шестёрку попадать, сборная мне нужна. А если ещё отберусь на Европу, то сама себе рада буду.
— Пример Туктамышевой, которая пережила этот переходный период, вас чему-нибудь научил?
После Олимпиады буквально на каждом углу встречали, это не шутка — по телефону, на катке, у дома, везде. Сейчас полегче стало.
— Лиза практически два года пропустила. Она какое-то время стартовала, но эти старты были неудачными на фоне того уровня, который она сейчас показывает. Ей дали время пересидеть, и она справилась. А мне, как считают тренеры, сидеть бесполезно — будет ещё хуже. Я могу себе дома наесть одно место без нагрузок. У меня и так сейчас с этим некоторые проблемы, приходится держать вес.
— Оптимизм-то должен быть?
— Это всё длится года два, поэтому мне сейчас просто надо ждать и не опускать руки. Сейчас же скатала. На 66 баллов, но скатала.
— Сейчас обострилась борьба за место в национальной сборной. У вас не ухудшились отношения с другими девушками?
— Абсолютно нет, мы со всеми девочками в дружеских отношениях. На льду нужно всё доказывать, а вне его мы общаемся, дружим.
— С тем вниманием журналистов, которое свалилось на вас после Олимпиады, научились справляться?
— Уже нельзя сравнивать, сейчас его раза в три меньше. После Олимпиады буквально на каждом углу встречали, это не шутка — по телефону, на катке, у дома, везде. Сейчас, конечно, полегче стало.
— В тяжёлый период возникало желание убить кого-нибудь?
— Уже хотелось кинуть что-нибудь в кого-нибудь (улыбается). Это шутка, конечно.
— А как же тогда реагировали?
— Максимум, что я могла сделать, это отказать в интервью.
— А болельщики?
— Они разные бывают. Есть те, которые просто поддерживают, что-то дарят. А есть такие, которым от меня что-то надо, их сразу хочется послать куда подальше.