Первая часть. Морозов: с Вороновым интересно работать
— Вы очень часто ставите своим ученикам программы игровые, сюжетные. Взять того же Фернандеса. В этом сезоне он и Волк из «Ну, погоди», и пират…
— Мне нравится делать что-то необычное. Смотреть на одно и то же уже надоело.
Самая большая проблема фигурного катания и падения его популярности в том, что нет лидеров. Лидеры постоянно меняются.
Я всё думаю, как девушкам что-то необычное ставить в программах. А то с одиночницами сейчас вообще скучно. Катаются порой под музыку, под которую ещё их бабушки катались.
— У Мики, кстати, мне кажется, часто довольно схожие сюжеты в программах: драма…
— Знаете, в этом году мы с ней большой акцент сделали на программах для шоу. Они у неё очень интересные. Программы для соревнований сделали буквально за два дня.
— Но теперь короткую будете менять?
— Да, будем. Первая для неё оказалась тяжеловата. Я для Мики всегда ставлю много программ, в год – 5-7, начиная с показательных, а потом мы уже смотрим, что хорошо, а что плохо. На самом деле, она молодец. Ей тяжело было заставлять себя, хотелось отдохнуть после Олимпиады. И всё же решила кататься этот сезон, только после него сделать на год перерыв, а уже потом снова выступать, до Сочи.
— Обычно и правда проще взять тайм-аут после Олимпиады.
— Но в этом году чемпионат мира проходит в Японии. Такое решение принято только из-за этого.
— В Японии в женском одиночном конкуренция очень высока, а мест в сборной только три. Помню, в прошлом сезоне Мики была всего лишь четвёртой на национальном чемпионате…
— Там есть свои критерии. Если, скажем, она хорошо откатается на финале Гран-при, прокат на национальном чемпионате не будет иметь значения. В прошлом году было так, и решался вопрос за место в олимпийской сборной между двумя другими девушками.
У меня сейчас даже больше спортсменов, чем когда бы то ни было: пять одиночников и две одиночницы. И ещё одна танцевальная пара.
Потому, на самом-то деле, Мики и не попала на пьедестал, ведь какой окажется она, было уже не важно.
— Пожалуй, это справедливо… И, кстати, о справедливости. Что вы можете сказать о том, как развивается система судейства? Если судить по серии Гран-при – в мужском одиночном можно победить, даже не делая каскад из двух тройных, это уже не говоря о четверном.
— Система улучшается с каждым годом, это однозначно. Но, на мой взгляд, самая большая проблема фигурного катания и падения его популярности в том, что нет лидеров. Лидеры постоянно меняются. Я понимаю, что с одной стороны это хорошо – это даёт возможность каждому побороться за медали. Но с другой стороны люди привыкли смотреть фигурное катание и видеть звёзд. Тех, что постоянно впереди, сезон за сезоном. Раньше были, к примеру, Плющенко и Ягудин. Даже если иногда они плохо катались, то всё равно занимали хорошие места.
— Но, собственно, это зависит от самих спортсменов. Или от оценок тоже?
— Конечно, и от оценок. Я бы оставил техническую оценку такой, как сейчас, а вот на место второй оценки вернул бы прежнюю — 6,0. Мало кто из зрителей понимает все составляющие. Skating skills, Transitions… Главное, мне кажется, как откатался человек: хорошо или нет. Хороший он спортсмен или нет. А по этой системе случается удивительное. Скажем, почему Патрик Чан упал три раза, а получает всё те же 8,25 за владение коньком?
— Думаете, не за горами ещё одна реформа?
— Я стараюсь об этом не думать. Это не моя работа, это работа судей, комитетов. Моя работа – тренировать фигуристов.
— Когда мы с вами беседовали два года назад, здесь же, во время российского этапа Гран-при, у вас был просто нечеловеческий режим работы. Почти круглосуточно – лёд и тренировки. Сейчас всё так же?
— У меня сейчас даже больше спортсменов,
Пока меня поддерживают только Валентин Николаевич Писеев и Александр Георгиевич Горшков.
чем когда бы то ни было: пять одиночников и две одиночницы. И ещё одна танцевальная пара.
— И собираетесь брать новых учеников? Особенно если переберётесь в Россию – значит ли это, что у вас больше будет именно российских спортсменов?
— Пока не могу ничего сказать. Тренирую тех, кого тренирую. Но однозначно – я не сторонник «перетягивания» спортсменов. Я готов помогать, ставить программы. А с каждым российским фигуристом уже долгое время работает его тренер, который знает его досконально.
— Разговоры о вашем переезде в Москву, в Россию, уже точные? Вы сейчас тренируете в Латвии…
— Там мне тоже нравится, я там тоже буду продолжать работать. А что-то определённое, думаю, будет известно уже после чемпионата России. Я же не буду постоянно приходить и спрашивать, где мне дают площадку, когда. Если меня приглашают, то не я должен решать эти вопросы. Но могу сказать, что пока меня поддерживают только Валентин Николаевич Писеев и Александр Георгиевич Горшков.
— Но главное – вы не против возвращения. Что изменилось: условия в России или в Америке?
— Скажем так, мне интересно пробовать новое. В Америке уже скучно: всё привычно, понятно. Я люблю, когда непросто.
