Штойер: хочу, чтобы у учеников было всё лучшее!

На неделю немецкий городок Оберстдорф стал центром мирового фигурного катания. Естественно, большинство специалистов не могло пропустить первый серьёзный старт сезона. Инго Штойер, тренер действующих чемпионов мира Алёны Савченко и Робина Шолковы, что есть силы переживал за своих учеников, которые порадовали результатом, но отнюдь не прокатом.

Во время интервью Штойеру пришлось прерваться, чтобы обсудить с представителями оргкомитета вопрос с музыкой для показательного выступления Анаис Моранд – Энтони Дорсац. Швейцарцы никак не ожидали, что выступят настолько хорошо и займут пятое место, и, как и наш Иван Третьяков, на финальном шоу были вынуждены ограничиться экспромтом.

— Самый высокий результат в прошлом году у Анаис и Энтони был 130 баллов, — гордо начал тренер. — На этих соревнованиях они прибавили к нему больше 20 баллов. Это большой успех.

Ещё больший успех сопутствовал Алёне и Робину, но олимпийская награда для действующих чемпионов мира пока ещё лишь мечта. А вот сам Инго Штойер в 1988 году поднимался на пьедестал в Нагано, где вместе с партнёршей Мэнди Вётцель завоевал бронзовую медаль. Сумеют ли ученики превзойти успех своего учителя?

— Инго, в своё время вы сами выступали на Олимпийских играх. Теперь готовите к ним своих учеников. Что сложнее?
— Всё сложно. Хотя во всём есть свой интерес. Олимпийский сезон, без сомнения, самый важный – и для тренера, и для спортсмена. У меня сейчас есть три пары, которые могут поехать на Олимпиаду. Швейцарцы Анаис Моранд и Энтони Дорсац смогли отобраться вот только что на Nebelhorn Trophy. Кроме них я веду украинскую и немецкую пары. Алёна Савченко и Робин Шолковы здесь выиграли золото. Конечно, это всего лишь маленький домашний турнир, но всё равно важный старт. И потом, нам нравится выступать здесь. Получать удовольствие от того, чем ты занимаешься, очень важно, потому что именно тогда появляются новые идеи и хочется сделать что-то особенное. А ещё важно, что мы работаем вместе как одна команда. Было бы сложно, если бы в группе тренировались пары, которые не могут ужиться друг с другом. Но у всех моих учеников хорошие отношения.

— Тренировки общие или вы делите лёд?
— На таком уровне невозможно тренироваться одновременно, поэтому с каждой парой я занимаюсь отдельно. Но всё равно, они же видят, кто над чем работает. Никаких секретов в группе нет.

— С одной парой работать было проще?
— Четыре года назад я уже работал с тремя дуэтами, одним из которых были Савченко–Шолковы. После Олимпиады в Турине две другие пары ушли из спорта, и у меня остались только Алёна и Робин. Потом пришли украинцы и швейцарцы, так что сейчас у меня снова три пары, но опыт работы с такой группой уже есть. В этом есть много плюсов. Когда нас много, мы можем и в футбол поиграть – не только ради физподготовки, но и просто для удовольствия. Кроме того, появляется дополнительная мотивация. Например, у Робина не всегда всё получается на тренировках, бывает, у кого-то выходит лучше. И это его подстёгивает. Такое возможно только в большой команде.

Я сказал, что для олимпийской короткой хочу пиано, хочу взять тихую, спокойную музыку – потому что это подходит Алёне и Робину лучше всего, они лучше всего могут выразить это. Как вы могли видеть, программа уже почти совсем готова для Олимпиады.

— Тем не менее возникает особая сплочённость, когда у тренера только один ученик, одна пара. Раньше поклонники Савченко–Шолковы называли вас «трио». Парой, в которой трое.
— В Германии нас даже называли АРИ – Алёна-Робин-Инго. Мне всегда хотелось, чтобы в моей группе были и другие ученики. Но с этой парой у меня действительно особые отношения. Мы через многое прошли вместе, вы знаете, что у нас были серьёзные проблемы с немецкой федерацией. И эта близость между нами осталась до сих пор. А новые пары просто вливаются в нашу компанию.

— Отношения с федерацией у вас как-то изменились?
— Ситуация остаётся прежней. Денег как не было, так и нет — ни для меня, ни для ребят. Но нам помогает Pixeleis, и, потом, мы стараемся фокусироваться на тренировках и спорте. К тому же недавно у меня был разговор с национальным олимпийским комитетом, и мне сказали: вы наши, мы вас поддержим. Это главное.

— Алёна и Робин – ваша самая титулованная пара. Для них Ванкувер будет уже второй Олимпиадой. И если на первой они ещё не были главными претендентами на победу, то на вторую едут в статусе действующих чемпионов мира. Это создаёт дополнительное давление?
— Не имеет значения, первая это Олимпиада, вторая или третья. Да, они двукратные чемпионы мира и трёхкратные чемпионы Европы, и мы знаем, что при чистом прокате они могут завоевать золото. Конечно, в подготовке мы всё время помним про стоящую перед нами цель. Если со здоровьем всё будет в порядке, если не будет травм, для этой пары возможно всё. Но это не груз, который давит. Лишь цель. Сезон, в принципе, такой же, как и другие. Только чуть более важный.

— Тем не менее программы для такого сезона, наверное, должны быть особенными.
— Раньше я всегда пытался делать что-то новое, пробовать разное звучание, разные оттенки. Теперь я сказал, что для олимпийской короткой хочу пиано, хочу взять тихую, спокойную музыку – потому что это подходит Алёне и Робину лучше всего, они лучше всего могут выразить это. Как вы могли видеть, программа уже почти совсем готова для Олимпиады. А ведь это только первый старт в сезоне. Для произвольной же программы я хотел что-то такое, чтобы все сказали: «Да, это отличная мелодия». В какое-то другое время можно позволить себе дебаты и дискуссии по поводу выбора музыки, но в олимпийский сезон она должна нравится всем. Мы специально записывали музыку для произвольной с оркестром в Маастрихте. Мне кажется, её действительно можно назвать олимпийской.

— А вот для Татьяны Волосожар и Станислава Морозова вы решили оставить старую произвольную.
— Мы ставили новую программу. Но когда начали тренировки, я увидел, что в ней слишком виден разрыв в уровнях между партнёрами. Таня – фигуристка более высокого класса, и разница бросается в глаза, Стасу было слишком сложно тянуться за партнёршей. Для этой пары очень важно чисто выполнить прыжки. И Стасу это легче сделать в уже знакомой, прошлогодней программе. Так что мы решили сконцентрироваться на элементах. Ну и потом, китайцы по три года катают одну и ту же программу, что не мешает им побеждать.

— Разница в возрасте у Волосожар и Морозова тоже солидная – семь лет. Вы не думали о том, чтобы после этих Олимпийских игр Татьяна продолжала кататься, но с новым партнёром? Слухи об этом ходили — можете их подтвердить или опровергнуть?
— Да, я действительно об этом задумываюсь. У нас есть кое-какие идеи на этот счёт. Но пока не могу обсуждать подробности публично.

— В шоу Art on Ice вы сами вставали в пару со своей ученицей. И смотрелись, кстати, отлично — впору продолжать кататься!
— Ну нет, всё же это произошло, потому что у Стаса была травма. Конечно, раз я ставлю все программы, то знаю все движения, но ведь я всё-таки тренер, мне уже много лет.

— Не наговаривайте на себя. Вы в прекрасной форме.
— (Улыбаясь.) Я сначала даже не был уверен, получится ли, но в конце концов снова почувствовал себя фигуристом. Было забавно, мы общались как спортсмены, а не как спортсменка и тренер. Но это длилось всего неделю. Впрочем, жизнь такая: каждый раз, когда я говорю «всё, хватит, не хочу больше кататься», что-нибудь случается.

Вы знаете, в конце концов, судьи смотрят на пару и оценивают пару. Если мои фигуристы на льду смотрятся и выступают хорошо, значит, всё работает так, как надо.

— Действительно, никогда не говори никогда. Инго, вы всегда всё стремитесь делать сами – выбор музыки, постановка программ, разве что костюмами занимается Алёна. Вас можно назвать деспотичным тренером? Хотите контролировать всё?
— Нет, просто выбираю тот вариант, который удобнее спортсменам. Я хочу, чтобы у моих учеников было всё лучшее. И потом – у меня всё начинается с идеи. На лёд мы переносим её вместе, и уже там идея обрастает содержанием, подробностями.

— А пригласить кого-то в помощь не пробовали? Хореографа, скажем.
— Если увижу, как что-то не срабатывает, позову специалиста, который бы нам помог. Конечно, время от времени хочется, чтобы рядом со мной в помощь был ещё один тренер, который мог бы сконцентрироваться, например, на движениях рук или ног, на каких-то деталях. Но пока я не нашёл такого человека. Иногда я думаю: хорошо бы, если Алёна, не сейчас, а через много лет, когда перестанет кататься, стала такой помощницей. Она была бы идеальным партнёром-тренером. У неё есть это чувство в работе…такое же, как и у меня. Это очень важно. Но сейчас, конечно, рано об этом говорить. Вы знаете, в конце концов, судьи смотрят на пару и оценивают пару. Если мои фигуристы на льду смотрятся и выступают хорошо, значит, всё работает так, как надо.