Интервью с сенсационным победителем биатлонной Спартакиады: Евгений Сидоров — о сборной России и смене гражданства

Одним из самых неожиданных героев биатлонной Спартакиады-2024 стал Евгений Сидоров. Он удивил всех в индивидуальной гонке: отстрелял на ноль да и скорость поддерживал, поэтому взобрался на первое место, опередив и российского лидера Эдуарда Латыпова, и белорусского – Антона Смольского.

Преданные поклонники сборной России Сидорова могут вспомнить: с 2019 по 2021 год он пробежал семь гонок на Кубке IBU, правда, больших успехов не добился. Его лучшим личным результатом было 41-е место в спринте.

Сейчас Евгению 26 лет. И он мечтает выступить на Олимпиаде.

А чем ещё интересен биатлонист, которого по объективным параметрам организма тренер Каминский ставил вторым в сборной после Латыпова?

«Заменить чемпионат мира Спартакиада не может»

– Евгений, с какими ощущениями ты проснулся после успеха в индивидуальной гонке на Спартакиаде?
– До сих пор даже не пришло осознание. Выиграл и выиграл. Нет каких-то эмоций, если бы это был успех на чемпионате или Кубке мира где-то. Может, из-за того, что это внутренние старты и нет такого ажиотажа.

– Считаешь, что Спартакиада – круто, но Кубок мира – ещё лучше?
– Уровень у нас высокий, спортсмены подготовились к этим стартам. Спартакиаду приравняли к чемпионату мира, но заменить этот старт она не сможет. Мне кажется, это тяжело сделать.

– Даже если бы на Спартакиаде платили сумасшедшие призовые?
– Это ведь не от призовых зависит. Зависит от того, с кем ты соревнуешься, от того, сколько их. На Кубке мира всё-таки другие страны. Они по-разному готовятся, мы же не знаем всего этого. Там совсем другая атмосфера, нежели в России. Мы здесь уже все друг друга знаем, бегаем. Нет вау-эффекта. Поначалу смотришь и думаешь: ни фига норвежцы сильные! Бежишь, выступаешь, и приходит понимание, что ты с ними можешь бороться.

– Ты говорил, что перед победной индивидуалкой на Спартакиаде испытывали какие-то другие ощущения.
– Да, приехали мы после сборов. На зарядке утром понял, что как-то по-другому себя чувствую. Думал, сегодня себя на трассе будет полегче. Всё-таки 20 километров непросто пробежать. Гонка преследования дала толчок в плане стрельбы, что можно справляться, не выцеливать и не пытаться закрыть все 20 мишеней медленно. А просто делать свою работу. Получилось всё хорошо.

– Где был сбор?
– На горе Курташ. Это в республике Башкортостан.

– Снег не мешал в день индивидуальной гонки? Он же валил с утра.
– Всё могло поменяться в плане погоды. Как усилиться снегопад мог, так и выглянуть солнце. Снег же могло начать топить. Были очень сложно в плане выбора пары лыж. Мы их до последнего откатывали, вплоть до пристрелки. Сервис-бригада их очень долго катала. Хорошо, что всё успели сделать.

«За 15 лет ни разу не стрелял на ноль»

– В тот день только ты и Антон Смольский смогли отстрелять чисто.
– Да, я был удивлён, что из всех участников на нули пробежали только мы вдвоём. Многие именно на последнем рубеже допустили промахи. Антон говорил, что у них в Златоусте не идут дела с лыжами в холод и в среднюю погоду. Когда уходил на последний круг, знал, что выигрываю у него 25 секунд. Я знал, что смогу удержать это преимущество. Ибо у них не очень хорошие лыжи были.

– До этого приходилось стрелять на ноль в индивидуалках?
– Никогда. В Златоусте я вообще впервые в карьере отстрелял чисто на четырёх рубежах – в гонке преследования. За 15 лет ещё ни разу такого не было. По-моему, минимальное количество было равным одной-двум осечкам.

– Получается, Златоуст – счастливое для тебя место.
– Да. И ноль стрельнул, и выиграл! В гонке преследования я понял, что со стрельбой можно справляться. Это дало толчок потом. Ничего в этом нет сверхъестественного. Можно спокойно работать все рубежи.

– Снял психологический барьер, получается?
– Да. Психология в стрельбе многое решает. Отпустил, что в спринте был далеко. В преследовании нужно было просто хорошо отработать на рубеже. И можно было приблизиться к первому десятку. Начал работать как на тренировках. Задумался над тем, а почему я раньше так не делал (улыбается).

– Индивидуальная гонка теперь стала любимой дисциплиной?
– Спринт – моя любимая дисциплина. Из-за того, что там рубежей меньше и можно даже с одним промахом и хорошими ногами заезжать в топ-6. Акцент больше на нём. В этом сезоне первые рубежи в гонке получались, а вот на последнем допускал по две-три ошибки. Психологически не получалось справиться.

«До пятого класса я учился на отлично»

– Помнишь момент, когда взял в руки винтовку?
– Это было 15 лет назад, на базе СКА в Питере. Мы тогда с упора стреляли. Я даже с упора тогда промахивался. Не понимал, как можно промазать по стойке (улыбается).

– Всегда знал, что биатлон – твоё призвание?
– Я выступал и в лыжах, и в биатлоне. Так как мой личный тренер – Ольга Анатольевна Скосырева – была биатлонисткой, я начал постепенно уходить из лыжных гонок в биатлон.

– Благодаря ей и полюбил биатлон?
– Когда я был в пятом классе, её пригласили в наш посёлок Сельцо. Я там вырос. Она открыла там секцию биатлона и лыж.

– Учёбу, наверное, забросил из-за спорта?
– Да, обидно было. До пятого класса я учился на отлично. Было всего пару четвёрок. А уже когда пришла Ольга Анатольевна, начались разъезды и я забил на учёбу. Всегда хотел прийти побыстрее на тренировки. Постепенно учёба становилась всё хуже и хуже. Но я ни о чём не жалею. Всё равно уже есть среднее и высшее образование у меня. Всё хорошо.

– Ты в одном из интервью говорил, что в биатлон тебя привёл дядя. Родители рано умерли. Помнишь маму с папой?
– Да, я не совсем маленький был. Вспоминаю всё, что было. Когда стал взрослым, многое осознаю. Понимаю, что мог всё изменить. Но на тот момент таких шансов не было. Я был тогда совсем ребёнком.

– Изменить – в каком плане?
– С точки зрения течения событий. Именно в плане мамы. Там связано с алкоголем.

«Кто-то пустил слух, и всё»

– Предлагаю поставить точку и больше не касаться темы с Владимиром Драчёвым. Откуда растут ноги у слухов, что ты якобы его внебрачный сын?
– Не знаю. Кто-то пустил такой слух, и всё. Когда он пришёл в СБР, пригласил меня в команду, чтобы я тренировался с хорошими спортсменами. Отмечал их работу именно на стрельбе. Стрельба была для меня самой нелюбимой частью работы. В сборной из меня должны были сделать стреляющего биатлониста, а не просто бегуна.

– Как ты реагировал на эти слухи?
– Поначалу злился, появлялся негатив. А потом понял, что люди правду не знают. Было много диванных критиков, которые ничего не знали, но критиковали. А потом ведь уже никому и ничего не докажешь. Даже комментарии не читаю, чтобы лишний раз не забивать голову.

Я давал интервью, пытался людям объяснить, что это не так. Сначала об этом перестали говорить. А потом опять начали. Думаю, смысл кому-то ещё что-либо объяснять, если я сам всё рассказал, как есть на самом деле. Смысл говорить, если все остаются при своём мнении?!

– Драчёв заявил, что у вас потенциал выше, чем у Латыпова и Логинова. Ты согласен?
– Со мной он об этом не особо говорил. Я знал, что какой-то потенциал есть. Когда мы в прошлом году проходили обследование в Москве, я МПК (максимальное потребление кислорода. – Прим. «Чемпионата») показал на уровне 95 пунктов. Мне сказали, что до этого никто такого не показывал. Юрий Михайлович Каминский мне сказал, что по своим показателям надо идти сразу после Эдика Латыпова и соперничать с ним. После этих слов я начал в себя больше верить.

– Представим ситуацию, что на Спартакиаде случается финиш: Сидоров против Латыпова. Кто окажется сильнее в финишном створе?
– Латыпов. Он более плотный, взрывной в мышечном плане. Мы в прошлом году с ним много спарринговались на коротких отрезках. Он их очень мощно проходит. С ним даже дистанционно не получится что-то сделать на последнем круге. Тут уже как-то тактически на последнем спуске пытаться выходить вперёд и закрывать коридор.

«В первый раз в сборной мне было страшно и неловко»

– Помнишь своё первое появление в сборной?
– Ага. Тогда ещё Дмитрий Малышко бегал. Меня тогда просто подключили на первый сбор с командой. Мне было страшно и неловко, что я – непонятно кто, а рядом занимаются такие спортсмены. А в состав сборной меня включили уже при Сергее Ивановиче Белозёрове. У нас хорошая команда была. Влился в коллектив, общались друг с другом хорошо. Мы плотно занимались и отобрались на Кубок IBU. Там тоже плохо стрелял. Но ещё перегорал из-за того, что стартовые номера были поздними. Где-то в районе 130-го. К этому моменту все сокомандники уже пробежали, а я ещё не стартовал. Перегорал. Бежалось так себе.

– Со стрельбой стало ладиться до Спартакиады или только во время неё?
– Во время сборов перед Спартакиадой мы были с красноярскими юниорами и Дмитрием Шаклеиным. Ольга Анатольевна мне сказала, чтобы я посмотрел, как он работает на СКАТе (стрелково-тренировочный комплекс. – Прим. «Чемпионата»). Сам поработал, посмотрел, всё ли там хорошо. Удержание было хорошим, пристреливание и выстрел. Единственный момент вызвал вопросы. Во время перезарядки винтовка сильно гуляла. Мы начали это исправлять. Затыльник подвинули и повернули, антапку подвинули. Получается, он положил пониже и сделал так, чтобы мне было удобнее на стрельбе лёжа. После работы на СКАТе у меня пропали колебания при перезарядке. Я-то думал, что у меня удержание плохое, а оказалось, что всё хорошо.

«Большунов — поцелованный богом»

– Какие планы на оставшуюся часть сезона?
– Буду выступать на чемпионате России в Тюмени и на Кубке Содружества в Мурманске.

– Где будешь «закатываться»?
– На Кубке Содружества немного. Потом поеду к девушке в Карелию. Ой, ошибся (смеётся). Не к девушке, а к супруге уже! Мы в июле обручились.

– Как понял, что пора жениться?
– Мы долгое время встречались. Она как раз уезжала на полгода в Италию. Учится по специальности «Государственное и муниципальное управление». Всякое может ведь произойти, и я решил сделать ей предложение.

– У тебя в профиле во «ВКонтакте» указано, что скоро будут дети. Как пришли к этому?
– У меня есть племянник, сын сестры. Я его уже год не видел. Наверное, после сезона к нему поеду. Общаюсь с ним по телефону и понимаю, что общения с детьми мне ещё и не хватает. Думаю, а может, пора? Мне неважно, какой пол будет у ребёнка. Посмотрим, какое будущее изберёт ребёнок.

– Для тебя важно, чтобы он был спортсменом?
– Я сначала думал, что у меня будет свой Большунов. Что он будет всё выигрывать, а я его научу всему, что знаю. А потом подумал, что в жизни всякое бывает. Не обязательно ребёнок родителей-спортсменов тоже должен становиться причастным к спорту.

– Мы заговорили о Большунове. Как возможно столько побеждать?
– Он поцелованный богом. Он очень много тренируется, хорошо пашет. Пытается в плане техники найти тот самый идеал, чтобы у всех выигрывать в этом компоненте. Все, конечно, удивляются, что выигрывает во всех гонках.

– Он выиграет все личные гонки сезона?
— Так и будет.

– Чтобы стать ближе к Большунову или выйти на его уровень, нужно работать ещё больше, чем он?
– Его соперники тоже много тренируются. Возможно, ему помогает присутствие семьи на сборах и соревнованиях. Он превосходит всех в тактическом и техническом планах. Он в контактных гонках обходит всех на последнем спуске. Именно тактически.

«Наши машины отстают в плане надёжности»

– Ты давно был в родном посёлке?
– Я живу в трёх километрах от Сельца, в Любани. Каждое межсборье приезжаю к бабушке в гости.

– Часто с ней бываешь на связи?
– Да, постоянно пишет. Недавно освоила WhatsApp. Теперь следит за мной.

– Присылает открытки?
– Всё присылает. И открытки, и поздравления, и СМС постоянно пишет.

– Ты говорил, что в случае чего биатлону предпочтёшь работу автомехаником. Откуда такая любовь к этому делу и автомобилям?
– По среднему образованию я автомеханик. Всё пошло после школы. Мне с самого детства нравились машины. Любил копаться в них. Когда появилась первая машина, я её не возил на станцию техобслуживания, а сам в гараже лежал и чинил. Узнавал, как всё устроено. Так постепенно освоил это дело.

– Российскому автопрому предпочитаешь иномарки?
– Достичь такого же качества, как у иномарок, можно. Но наши машины отстают в плане надёжности и долговечности. Машина быстро ржавеет. Не знаю, почему не могут сделать долговечный металл и покрытие на нём. Можно ведь взять любую старую иномарку и обследовать её, из чего она состоит. Думаю, если они так сделают, в России упадут продажи автомобилей. На машинах станут дольше ездить. А чем быстрее она сломается, тем быстрее люди будут покупать новую.

«Доминирование норвежцев странно выглядит»

– Ты говорил, что ориентир в биатлоне – Уле-Эйнар Бьорндален. Почему?
– Когда я был мелким, он показывал хорошие результаты в стрельбе и ходом. Он был кумиром. Выиграл много чего. Даже в приличном возрасте бегал и всё равно побеждал.

– Сейчас следишь за Кубком мира?
– Не особо. Читаю разную информацию о необычных ситуациях или что-то полезное, что бы я для себя вынес. Но смотреть гонки мне не особо интересно.

– Почему?
– Из-за того, что там нет российских спортсменов.

– Засилье норвежцев в биатлоне убивает вид спорта?
– Биатлон будет жить. Просто непонятно, что они делают. В десятке бывают почти все спортсмены из Норвегии. Даже по российскому опыту понятно, что один тренерский план не может всем подходить. Не может быть такого, чтобы все они бежали по одинаковым планам. Это странно всё выглядит.

– Возможно, дело в запрете на использование фтора? Норвежцы больше остальных к этому приноровились?
– Да, на фторе лыжи лучше едут. Время покажет. У всех и без фтора всё должно быть хорошо. В плане самих лыж, возможно, у норвежцев самые топовые лыжи, в отличие ото всех остальных.

– Как вы реагируете на обвинения в адрес норвежцев? Их называют астматиками.
– Не очень хорошо. Были слухи, их видели, как они дышат препаратами для астматиков. Непонятно, есть ли у всех терапевтические исключения. Есть ли у них на самом деле эти болезни?! Правды мы не знаем.

– Не находите странным, что Йоханнес Бё проваливает начало сезона, а потом снова рвёт и мечет? Так же и на чемпионате мира в Чехии.
– Нет. У нас тоже так бывает в начале сезона. Кто-то не разогнался, мало делал скоростной работы. Постепенно после Нового года вся картина меняется. Уже видно бывает, кто подготовился хорошо. Думаю, он просто разогнался и вспомнил самого себя прошлогоднего.

«Подумывал о переходе в другую страну»

– Не думал сменить спортивное гражданство?
– Такие мысли были. В России большая конкуренция. После запрета на участие в Кубке мира подумывал о переходе в другую страну. Не было никакой ясности насчёт призовых. Это ведь одна из важных составляющих для спортсмена. Долго на нашу зарплату не набегаешь.

– Куда собирался переходить?
– Не думал об этом. Федерация хотела писать письма в разные страны с вопросом, смогут ли нам предоставить условия и взять в команду.

– Спустя два года ясность появилась. Призовые есть, но там нас не очень-то и ждут. Мысли о переходе остались?
– Сейчас, конечно, хочется бегать на международных соревнованиях. Самое главное – на Олимпийских играх выступить. Это наша жизненная цель. А сейчас понимаю, что в России уровень неплох, есть призовые. Ну, не бегаем пока на Кубке мира, значит, ещё подождём. Там уже видно будет. Когда-нибудь нас допустят обратно.

– Допустят, возможно. Но ты ведь не молодеешь. Не боишься этого?
– Боюсь, конечно. Но в России сейчас мне хорошо.