Интервью с экс-лыжницей Наталией Шевченко о первом сезоне в биатлоне – тренировки Шашилова, победы на чемпионате России

Наталия Шевченко лишь прошлой весной впервые взяла винтовку в руки и перешла из лыжных гонок в новый для себя вид спорта, но это не помешало ей уже в этом сезоне стать трёхкратной чемпионкой России по биатлону. Сейчас Шевченко тренируется в группе Михаила Шашилова и показывает пример другим лыжницам, которые думают о переходе в биатлон.

В интервью «Чемпионату» Наталия рассказала о сложностях смены вида спорта, особом отношении Шашилова и менталитете российских спортсменов.

«Не скажу, что перевыполнила план на сезон»

– Удалось отпраздновать победы на чемпионате России в дни отдыха?
– Победы в Ханты-Мансийске мы сразу отпраздновали в ресторане с мужем и с сестрой мужа, в узком кругу просто посидели, поужинали.

– Удобно, когда вся семья вместе со спортсменом – можно и отпраздновать сразу. Наверное, морально так намного легче?
– Да, морально легче. И это тоже было одной из причин перехода в биатлон, возможно, даже самой главной.

– Чем вы занимались в дни отдыха между гонками в Ханты-Мансийске?
– В день эстафет мы посмотрели смешанные эстафеты, сходили с Настей Шевченко на прямой эфир с Дмитрием Губерниевым.

– Юные спортсмены мечтают, что когда-то их покажут по телевидению с Губерниевым. Волновались, когда впервые попали в прямой эфир?
– Я думала, что буду волноваться, но нет, когда стояла с Настей и Дмитрием, себя чувствовала комфортно. А Настя, наоборот, волновалась (улыбается). Я знаю, когда она волнуется, и это вижу сразу.

В детстве ты ждёшь, что тебя когда-то покажут, а тут тебя показывают, и ты вроде как к этому привык, но даже с учётом того, что нас сейчас много показывают по ТВ и есть большое внимание, которое ко мне прилипло после этих двух личных побед, вся эта шумиха вокруг – непривычно.

– Это, скорее, приятно или хочется спрятаться от этого внимания?
— Если всё в меру, то приятно. Понятно, что, когда после финиша ты стоишь с мокрой головой на улице уже долгое время, не очень приятно, что задают слишком много вопросов, но всё равно стараешься на всё ответить.

Тут главное следить, чтобы не замёрзнуть, а так — всё нормально.

«Мама радовалась золоту больше меня»

– Какие задачи вы ставили перед собой на этот сезон и что удалось реализовать? Есть ощущение, что план даже перевыполнили.
– Если посмотреть все мои лыжные сезоны, я всегда разгонялась под конец, то есть всегда чемпионаты и последние старты бежала хорошо. План на год, конечно, у меня был – это привыкнуть к стрельбе, к бегу с винтовкой, да и в целом к биатлону. И, конечно, не наделать ошибок на этапе обучения стрельбе.

Понятно, что в перспективе ставились задачи попасть в цветы, и даже попадание в топ-10 было бы хорошим результатом. Но удалось взять и личные медали, и командную, и в смешанной эстафете была первая медаль за сезон. Не скажу, что перевыполнила план. По ходу сезона было видно, что способна на этот результат, поэтому не супернеожиданно было.

– Кто больше всего радовался вашей первой золотой награде в биатлоне?
– Наверное, моя мама. Раньше она никогда не смотрела биатлон. Когда в детстве я занималась лыжными гонками, мы с папой смотрели биатлон по телевизору, но мама никогда особо не участвовала в этом. Когда я переходила в биатлон, она как-то так с опаской к этому отнеслась, однако, когда начали появляться первые успехи, она начала спрашивать, интересоваться, как там и что в биатлоне. Потом начала смотреть трансляции, смотреть на меня, как там я продвигаюсь по биатлонной лестнице (улыбается). И когда я взяла личную медаль в Раубичах, она начала переживать за мой результат во всех остальных гонках и после этой медали говорила: «Теперь хочется золото. Ты же можешь, у тебя всё получится». Она больше меня хотела, чтобы я выиграла гонку в этом сезоне, и, когда я победила, она была счастлива, наверное, больше меня.

– То есть раньше мама больше следила за лыжными гонками?
– Когда в детстве занималась лыжами, мы вообще не следили за лыжными гонками, просто смотрели биатлон, но я не знала вообще ничего об этом виде спорта, кто в сборной. Просто смотрели, как они стреляют, болели за наших.

– А уже тогда, в детстве, когда смотрели биатлон, не мелькала мысль перейти в этот вид спорта?
– Нет, вообще не смотрела в этом направлении, потому что там, где я жила и тренировалась, не было возможности заняться биатлоном.

«Была апатия, казалось, что ничего не получается»

– А когда вы задумались о переходе в биатлон?
– В основном люди переходят в биатлон оттого, что не могут ничего показать в лыжах. А у меня в лыжах был достаточно хороший результат, но тут сыграло много факторов – я вышла замуж, мне захотелось быть ближе к семье, плюс тренеры советовали попробовать биатлон, и мне предложили хорошие условия для перехода – сразу взяли в резервный состав сборной. Всё срослось, а на следующий год, может быть, таких условий бы уже не предложили.

Первые мысли о переходе появились осенью 2021, когда я тренировалась в группе Егора Сорина. В тот год у меня была какая-то апатия, казалось, что ничего не получается, было не очень комфортно, и закрадывались такие мысли. Я добéгала тот сезон в лыжах и перешла в биатлон.

– Что было самым сложным в переходе из лыж в биатлон – принять это решение, подружиться с винтовкой или начать бегать с тремя с половиной килограммами за спиной?
– Мне было сложно принять решение. Для меня вообще любые решения в жизни в любой сфере проходят тяжело. Я долго сомневаюсь, колеблюсь, всё обдумываю. И в моей жизни нет импульсивных решений.

Когда перешла, было тяжело всё освоить, нужно было поэтапно наработать стрельбу. Кататься с винтовкой начала, наверное, осенью, свою первую комплексную тренировку с подходом на рубеж делала в Раубичах – это конец августа, сентябрь.

Всё лето девчонки выходили на комплексные, то есть они и на роллерах катались с винтовкой, и, когда были беговые тренировки, они делали подходы на рубеж. А у меня сначала был час стрелковой работы, просто на ковре с места, на улице или в тире, и только после этого я шла делать функциональную часть тренировки. Сначала это было для меня нормально, потом меня начало раздражать, что освобождаюсь позже всех (улыбается). Они делают тренировку со стрельбой, и у них всего два часа выходит, а у меня три часа, потому что я сначала час стреляю, а потом два часа делаю ту же самую работу, что и они, только без стрельбы. Было тяжело смириться с тем, что много времени уходит на это, но всё, слава богу, получилось.

– Может, тренеры специально это придумали, чтобы была мотивация?
– Думаю, они правильно сделали, чтобы я отдельно занималась стрельбой. Понятно, что я ещё не была готова к комплексным тренировкам и к тому, чтобы стрелять с ходу, поэтому только в Раубичах впервые подъехала на рубеж с винтовкой, то есть прошла полный круг, сделала подход, стрельнула. До этого просто каталась вокруг тренерской биржи с винтовкой и ложилась на коврик.

Планировалось, что в первый раз выступлю как раз в Раубичах, там не было и особых задач, просто надо было попробовать, что это. Но я тогда сильно заболела и поэтому не бежала. Однако сразу после Раубичей мы поехали в Чайковский, покатались там ещё несколько дней, и там я выступила.

– Было ли у вас какое-то посвящение в биатлонисты?
– Нет, такого не было (улыбается).

«Мозги должны быть, чтобы научиться»

– Когда вы впервые взяли в руки винтовку и какие были ощущения?
– Просто брала винтовку в руки я и раньше – Настину, например, и Лёшину, когда ещё была в лыжах. А 30 апреля 2022 года была моя первая тренировка в тире в Екатеринбурге. Мы приехали, Михаил Викторович всё объяснил, рассказал про винтовку – из чего она состоит, как производится выстрел, куда смотреть. Сначала отрегулировали затыльник, щëку, чтобы я могла нормально смотреть, но даже этот этап был для меня тяжёлым, потому что ещё не понимала, как должно быть. На той тренировке мы сначала час разбирали что и как, а потом уже пробовали заряжать обоймы, пытаться стрелять по одному патрону. Могу сказать, что лёжа в мишень для стойки я сразу попала (смеётся).

– К ремешку для винтовки на руке долго привыкали?
– Иногда чувствуешь, что ремень передавливает, но я уже привыкла к тому, что он постоянно здесь. Сейчас уже даже появляется такое, что просто катаешься на обычной тренировке и чувствуешь, что чего-то не хватает. Наверное, это и является посвящением в биатлонисты (улыбается) – когда ты уже ощущаешь себя плохо без ремня и без винтовки сзади.

– Как думаете, за счёт чего вам удалось уже в свой первый сезон в биатлоне показать такие результаты в стрельбе?
– Наверное, это совокупность качеств. Самое главное – желание научиться, потому что, если нет желания, никто тебя не заставит. Если сам не хочешь – никогда не научиться. Поэтому это моё желание, плюс правильные тренеры, которые дали правильные основы и продолжают работать со мной. И, наверное, какая-то предрасположенность всё равно должна быть, и, возможно, предрасположенность к стрельбе у меня есть. Мозги, наверное, тоже должны быть, чтобы научиться (улыбается).

– И всё-таки не всем даже опытным спортсменкам вашей группы удаётся добраться до тех результатов, которые показали вы.
– Тут решает и психология. Возможно, у той же Иры Казакевич что-то не получается с психологической точки зрения. И кто бы что ни говорил, она тоже очень хочет и очень старается, ищет всякие возможные варианты и пробует. Поэтому, думаю, когда-то должно получиться.

– Кстати, а вы работаете с психологом?
– Нет. В лыжах есть девушка, которая работает в основном с юниорской командой, с молодёжью и с основой, кто обращается. Но у меня плотной работы с психологом никогда не было.

«Михаил Викторович меня немного побаивается»

– Иногда говорят о таких понятиях, как «тренер-диктатор» и «тренер-демократ». Со стороны кажется, что и Шашилов, и Бородавко, с которым вы работали, относятся к первому типу. Вы как считаете?
– Я хорошо знаю их обоих и могу сказать, что да — в тренировочном плане они диктаторы, а вообще, как люди, они очень добрые. Что Юрий Викторович, что Михаил Викторович такие душевные, с ними всегда можно поговорить о чём-то личном.

Михаил Викторович на тренировке, на стрельбище может прикрикнуть, но он всегда заботится о нас, о своих спортсменах, может свозить поужинать, постоянно покупает нам мёд, икру, орехи, фрукты – ему не жалко ничего для спортсменов. Он всегда дарит подарки на все праздники, на день рождения всегда дарит цветы девчонкам и мне в том числе.

– А какой тип тренера больше подходит вам? Некоторым жёсткость в тренировочном процессе мешает.
– Понятно, что, когда идёт перегиб, никто не устоит. Я тоже не очень люблю, когда со мной разговаривают на повышенных тонах и пытаются криком мне объяснять.

Сейчас в нашей группе все девчонки, можно сказать, немного мне завидуют, потому что с ними Михаил Викторович может разговаривать пожёстче, а меня будто немного побаивается (улыбается), но на самом деле так и есть. Думаю, он побаивается не именно меня (смеётся), а моей реакции, так как это может повлиять на меня в дальнейшем в плане стрельбы и так далее. Он привык ко мне, что я эмоциональна, что тоже могу ответить, поэтому он на это не обращает внимания и старается сглаживать какие-то ситуации.

– А вы можете заплакать на тренировке?
– У меня были такие моменты. У Шашилова, наверное, со мной такого не было. На стрельбище могла психануть, но не так, чтобы заплакать.

У Сорина могла заплакать, но не показывая это ему, а куда-нибудь отъезжала, чтобы он не видел (улыбается).

– В тренерском штабе Шашилова работает и ваш муж – Алексей Шевченко. Тяжело ли разделять работу и личную жизнь?
– Сначала мне было тяжеловато, но с течением времени получилось отделять. Лёша может подсказать что-то по тренировке, по технике, но он сразу сказал, что не будет соваться в стрельбу, потому что стрелял по-другому, у него свои наработки, в это он не лезет.

Понятно, что Михаил Викторович с ним советуется в тренировочном плане, то есть они вместе продумывают какие-то тренировки. Силовые на всех сборах Михаил Викторович в основном доверял Лёше, то есть он нам придумывал силовую, с нами это всё проводил, рассказывал, показывал. А так, да, есть работа, есть семья, и это отдельно.

Когда обычная тренировка, мы можем вместе покататься, побегать, а так, отдельно – у меня своя задача, у него — своя.

– А ваш муж – мягкий тренер или может прикрикнуть?
– Наверное, мягкий, но строгий. Он всегда находит подход к разным девчонкам, знает, как объяснить, донести. Как я вижу со стороны, он всегда доходчиво всё объясняет, рассказывает, ведёт такую политику, чтобы реально научить человека, а не просто от балды рассказать – он реально хочет, чтобы человек, научился, задумался и чтобы у него всё получилось.

– Ваш муж – бывший биатлонист, и получается, что в этом сезоне вы обогнали его по титулам.
– Получается так (смеётся). Подшучиваю над ним, что я уже трёхкратная чемпионка России, а он всего один раз выиграл (улыбается). Он не обижается, уже отошёл от своей спортивной карьеры.

«Российские спортсмены всегда как-то в себе, отдельно»

– Как вы отреагировали на высокие места Евгении Буртасовой и Екатерины Юрловой-Перхт, которые пропустили весь сезон, но боролись за медали со сборной?
– По Кате Юрловой могу сказать, что опыт, как говорится, не пропьёшь (улыбается), даже несмотря на то, что она мало выступала, думаю, она быстро восстановила навыки стрельбы после рождения ребёнка. И даже ходом она неплохо смотрится. Возрастные спортсмены, скорее, бегают на той базе, которую натренировали раньше. Они тренируются уже не так много, как молодые спортсмены, но могут также показывать достойные результаты.

Что касается Жени Буртасовой, я вообще подзабыла в этом сезоне, что она тоже была в составе, и, когда начали появляться новости о её возвращении, я подумала: «Точно, есть же ещё Женя, которая тоже бегала. Куда она пропала?» Потом выяснилось, что у неё были проблемы с зубами, и, наверное, она даже больше меня впечатлила, чем Катя, потому что после двух месяцев тренировок заехать четвёртой в спринте – это достойно всех похвал.

– Их высокие результаты – это не тревожный звоночек для нашей женской сборной?
– Думаю, нет. На один старт подготовиться реально, если сильно этого хотеть. Понятно, что, если бы она с такими проблемами выступала весь сезон, было бы тяжеловато. Мы болели в каких-то моментах, и было тяжело выступать. Однако Даня Серохвостов целый сезон болел, но при этом выступал максимально достойно, собирался на все гонки даже после болезни.

– Удивил ли вас Юрий Батманов, который выступил со своей дочерью в сингл-миксте в Ханты-Мансийске?
– Я смотрела ту гонку, но персонально ни за кого не болела. Но то, что они пробежали и обогнали половину стартового протокола, – это круто. Вообще, многие спортсмены в возрасте держат себя в хорошей форме, и не могу сказать, что он как-то удивил, он на протяжении всего сезона катается и поддерживает себя в форме.

– Ещё в лыжных гонках у вас был опыт выступления на международных стартах. Удалось подружиться с кем-то из иностранных лыжников?
– Наверное, нет. Из взрослых я вообще ни с кем не общалась, а когда на молодёжном чемпионате были, понятно, здоровались с теми, кого уже не в первый раз видишь. Тем более с тобой все здороваются после того, как возьмёшь медаль (улыбается). Но плотно ни с кем не общалась.

– Как думаете, почему российские спортсмены, как правило, меньше общаются с соперниками из других стран?
– Не все, некоторые из наших общаются в соцсетях, например, с польскими спортсменами. Понятно, с белорусами мы общаемся. То, что мы немного в стороне, возможно, связано с нашим менталитетом – мы всегда как-то в себе, всегда отдельно. Даже если взять нашу лыжную сборную, мало таких сплочённых групп спортсменов, которые вместе отдыхают, веселятся, ходят вместе на какие-то мероприятия. Все профессиональные взрослые спортсмены отдельно живут, у всех семьи, у всех отдельная жизнь. Плюс тренировки, надо отдыхать, так что все держатся особняком. И когда приезжаем на международные старты, все думают только о том, как пробежать, все зациклены на результате, и поэтому все всегда такие напряжённые.

– В европейских командах ребята и на церемонии награждения друг друга приходят, а у нас такой традиции нет.
– В принципе, европейцы все кайфуют от вида спорта, от атмосферы. Они всегда расслабленные, у них всегда всё классно, они веселятся, смеются, а наши всегда с таким серьёзным лицом.

– Хотелось бы как у них? Или это всё-таки наша черта, которую не изменить?
– Хотелось бы быть более расслабленными, получать удовольствие от гонок. Наверное, хотелось бы не зацикливаться, но у нас такая судьба, большая конкуренция в сборной, особенно в лыжах. И если ты на каком-то главном старте не выступишь достойно, то потом будут проблемы. Наверное, из-за этого все и зацикливаются именно на результате, а у иностранцев, особенно в странах поменьше, и конкуренция меньше. Но если взять норвежцев, они всегда все конкурируют между собой.

– Скучаете по международным стартам? Или новый вид спорта пока не даёт заскучать?
– Нет, тут тоже классная атмосфера. Каждые соревнования – это какой-то праздник, постоянно шумиха, движуха. Поэтому скучать не приходится. Понятно, что хочется выехать в Европу, в этих странах другая природа, города отличаются от наших и так далее.

«Никогда не восхищалась кем-то из иностранных лыжников»

– У вас и Анастасии Шевченко в тренировочной группе прозвища Богачка-1 и Богачка-2. Почему вас так называют?
— Это пошло от Насти. Она может заплатить в кафе, в ресторане, покупает иногда какие-то дорогие вещи, и я просто начала называть её Богачкой, а она начала меня специально в ответ также называть (улыбается). И тогда Николай Степанович Загурский сказал: «Ты тогда будешь Богачка-1, а ты – Богачка-2», и это как-то прилипло. Мы даже в телефонах друг у друга так записаны.

– Не обидно быть второй Богачкой, а не первой?
– Нет, но Загурский, когда подписывает патроны, ей пишет «Богачка», а мне «Натали» – мне так даже больше нравится.

– Кто для вас пример в биатлоне?
– Всегда затрудняюсь ответить на этот вопрос, потому что никогда пристально не смотрела биатлон, не была фанаткой, не болела за кого-то персонально. Я оттренировалась год в биатлоне, но не смотрела пристально за кем-то, отдельно не изучала его биографию, историю.

– А в лыжах был такой пример?
— Я никогда не восхищалась кем-то из иностранных лыжников. Понятно, что у половины мира кумир – это Петтер Нортуг или Терезе Йохауг. Но всё равно мы к ним не так любовно относимся, как к своим спортсменам из России. Сейчас для меня пример – это Наталья Непряева и тот же Александр Большунов. Они очень много работают и на протяжении всех сезонов выигрывают, всегда берут медали. Плюс Наташа в олимпийский сезон и «Тур де Ски» выиграла, и общий зачёт Кубка, и медали взяла на Олимпиаде.

«На Олимпиаде Россия всем доказала, что мы сильнейшие»

– Во время Олимпийских игр вы больше следили за лыжами или за биатлоном?
– Конечно, за лыжными гонками, но за биатлоном мы тоже следили. Особенно если у нас было свободное время — когда шли гонки, мы всегда смотрели и болели за наших.

– Кто для вас главный герой Олимпиады-2022 из российских спортсменов?
– Если из биатлона – это Эдик Латыпов, так как он собрал больше всех медалей. А если из лыжников – Саня Большунов. Но вообще, очень круто, что обе наши эстафетные четвёрки в лыжах выиграли. Россия всем доказала на той Олимпиаде, что мы сильнейшие.

– Олимпийские гонки были очень эмоциональными. А вы можете прослезиться, когда смотрите что-то такое?
– Когда выигрывали эстафеты – да, там были сильные эмоции. Ещё были очень сильные эмоции, когда была мужская эстафета по биатлону, там, наверное, вся страна прослезилась — и не только наша (улыбается). Ещё запомнилась первая медаль Наташки Непряевой в скиатлоне.

Во время Олимпиады мы были на сборе в Сочи, на Лауре. Когда шёл мужской скиатлон, мы катались на тренировке, и в этот момент нам на большой экран на стадионе вывели картинку. Все спортсмены, которые катались там в это время, остановились и смотрели этот финиш. Это было очень круто – мы все вместе стояли и болели, когда Саня был первым и Денис – вторым. Было очень эмоционально.