Интервью с биатлонисткой Екатериной Юрловой-Перхт – возвращение в спорт, отстранение России, поездки в Европу

Екатерина Юрлова-Перхт – это, пожалуй, самая известная и звёздная биатлонистка последнего десятилетия. Очень долго чемпионка мира была бессменным лидером сборной России и уступила своё место Кристине Резцовой только тогда, когда во второй раз ушла в декрет.

Мало кто верил, что после рождения второго ребёнка Екатерина вернётся в большой биатлон. Однако в конце прошлого сезона она выступила на чемпионате России, где в сингл-миксте с Максимом Цветковым завоевала золото, а потом взяла паузу на раздумье. Что же дальше?

В большом интервью «Чемпионату» Екатерина ответила на главный вопрос – будет ли она продолжать карьеру, а также рассказала, как перенесла пропуск Олимпиады и что думает об отстранении российских спортсменов.

«Мой тренировочный процесс продолжается»

– Екатерина, как сейчас выглядит ваш обычный день?
– Сейчас дни проходят для меня не слишком привычно. В это время мы обычно находимся на сборах, на снегу, как сейчас это делают многие спортсмены. А у меня немножко другой график, который больше ориентирован на детей, в основном на младшую дочку. Но тренировочный процесс продолжается в тех условиях, в которых я нахожусь. К сожалению, в этом году в Санкт-Петербурге, в Токсове, не функционирует лыжный тоннель, потому что он находится на ремонте. Поэтому не было возможности уже в сентябре-октябре встать на лыжи. Администрация комплекса сказала, что в ближайшее время тоннель запустят, будем надеяться, что удастся встать на снег в любом случае.

– Летом вы пробовали разные варианты тренировок: велоспорт, сапсёрфинг. Что больше понравилось?
– Да, попробовала применить в своей подготовке различные виды спорта. Наверное, самым ярким событием стала велогонка La Strada, которая проходила в августе в Питере. Я получила невероятное удовольствие! После 40 км гонки мне хотелось поехать на второй круг (смеётся)!

– Серьёзно?
– Да. Очень красив утренний Питер: перекрыты дороги, набережные пустые, погода замечательная… Было такое количество непередаваемых и незабываемых ощущений. Огромная благодарность организаторам, потому что я представляю, чего стоит перекрыть исторический центр Питера. Очень переживала перед гонкой, потому что на шоссейном велосипеде в последние годы каталась очень редко, несмотря на то что все биатлонисты довольно часто используют этот вид подготовки. Я больше как-то на горном велосипеде каталась, потому что на шоссе у нас я редко выезжаю, а по лесным дорожкам всё-таки попроще (улыбается). Но всё, слава богу, сложилось хорошо: никаких проколов не было, и велосипедом было комфортно управлять. Самые-самые позитивные эмоции от этого мероприятия получила!

– А что насчёт сапа?
– К сожалению, до этого лета я на него скептически смотрела, думала, что это просто развлечение. Но когда сама встала на него, поняла, насколько это тонкая работа, насколько безумное количество мышц работает, чтобы держать равновесие и не падать с этого сапа (смеётся). Как метод разгрузки, как лёгкая тренировка, как средство восстановления – это идеально. В то же время вода расслабляет, намного легче физически и эмоционально восстанавливаться.

«Буду выступать на российских соревнованиях»

– Летом вы говорили, что во многом продолжение карьеры будет зависеть от здоровья. Собственно, какие у вас планы на предстоящий сезон?
– Самый главный вопрос по здоровью в течение лета мне удалось решить, сейчас всё нормально. Буквально в конце октября я проходила углублённое медицинское обследование на базе ФМБА. У врачей и спортивных докторов по его результатам вопросов ко мне не возникло, чему я очень рада (улыбается). Допуск получен.

Цели и задачи на следующий сезон? Ко всеобщему сожалению, сейчас мы все будем бегать не на международном уровне. Ни в коем случае не хочу этими словами обидеть наших братьев-белорусов. Я всегда рада, когда мы с ними соревнуемся, и сейчас в это непростое время руководства наших стран сделали такое замечательное соревнование, как Кубок Содружества. Я рассчитываю и настраиваюсь на локальные соревнования. Есть небольшие трудности с переездами, поэтому буду показываться на соревнованиях российского уровня, то есть на Кубке и чемпионате России. Но не на всех этапах.

– То есть болельщики всё-таки смогут увидеть вас в гонках и насладиться вашим выступлением?
– Очень надеюсь, что они насладятся (смеётся). А если они будут рады, то я буду рада вдвойне.

– Что вы чувствовали во время чемпионата России, когда после длительного перерыва вернулись к соревнованиям, а потом ещё и завоевали сенсационное золото с Максимом Цветковым?
– Если честно, я без особых ожиданий поехала на чемпионат России. Мне было просто интересно посмотреть, как можно восстановиться после второй беременности. Если после первой я знала, как повёл себя мой организм, а тогда всё прошло довольно хорошо, то после второй было совершенно другое восстановление, другие эмоции и другой настрой.

Я особых надежд не питала, знала прекрасно свою физическую форму, понимала примерно, какое место могу занять при идеальном раскладе в индивидуальных гонках. А что касается той смешанной эстафеты, то недели за три до чемпионата России, если не больше, мы общались с Дмитрием Владимировичем Васильевым. Он мне тогда предложил попробовать с Максимом пробежать смешанную эстафету. Я это тогда так позитивно восприняла. Может быть, потом всё оставшееся время занималась самовнушением, но у меня были такие приятные ожидания от эстафеты. Дистанция небольшая, в основном всё решает качественная и быстрая стрельба, а данный компонент я тренировала. Всё-таки он тренируется быстрее, чем физическая форма. В принципе, я думала, что эстафета – тот вид программы, в котором можно заехать в призы, а ещё лучше выиграть. Почему бы и нет?

– Как оказалось, мысли материальны.
– Ну да. Перед стартом меня в интервью спросили, чем мы будем брать. Я сказала: «Наверное, опытом. А чем же ещё (смеётся)?». На карту у нас был поставлен опыт. Конечно, победить было приятно. Любая медаль чемпионата России, личная или завоёванная в эстафете, приятна.

«Обидно не побывать ни на одной Олимпиаде»

– У вас довольно драматичная карьера в плане участия в Олимпийских играх: в 2014-м не попали, в 2018-м вас не пустили, в 2022-м вы не поехали из-за длительного восстановления. Игры – незакрытый гештальт?
– Меня, наверное, отпустило после 2018 года. Хотя история, на самом деле, гораздо длиннее, и началась она ещё в 2010 году. Тогда мне сказали, что я слишком молода, в 2014 году по каким-то причинам меня не взяли, а в 2018-м Международный олимпийский комитет поступил по-своему… Как у нас, русских людей, говорят, что нужно что-то сделать три раза, а если не получается, нужно расслабиться (смеётся). Конечно, не буду кривить душой и говорить, что я не расстраивалась. Как спортсмен высокого уровня, заслуженный мастер спорта, чемпионка мира скажу – это обидно, не побывать ни на одной из Олимпиад.

Но если рассматривать непопадание на Олимпийские игры чисто с личной, психологической стороны, то для меня это не конец света. Сейчас я смотрю на своих детей и понимаю, что эта часть моей жизни мне намного дороже, чем Олимпиада. Ну не попала, ну и что? Такая судьба. У многих моих хороших знакомых из спорта тоже драматичная история. Приведу в пример Кайсу Мякяряйнен. Она съездила на четыре Олимпиады и в итоге, будучи трёхкратной обладательницей Кубка мира, многократной чемпионкой мира и победительницей всего-всего, так и не завоевала ни одной медали Олимпиады. И в этой ситуации я думаю, что психологически сложнее: быть на Олимпиаде четыре раза, но так и не завоевать медаль, или не быть четыре раза на Олимпиаде вообще и мечтать об этом (улыбается)?

Я, конечно, не сравниваю сейчас. Я знаю, что медаль – совершенно другое событие для спортсмена с психологической точки зрения. Довольно часто на Олимпиадах люди, которые являются фаворитами, не выигрывают, остаются вне заветных ступенек пьедестала. Так что такова жизнь. Может быть, когда-нибудь съезжу на Олимпиаду как болельщик (смеётся).

– А что вообще чувствовали, когда понимали, что вас несправедливо не пускали на Игры?
– Опять же, каждый раз это были какие-то индивидуальные переживания. Если мы говорим про первый раз, то это быстро забылось, потому что на горизонте была ещё длинная спортивная карьера. Далее – это были, наверное, какие-то личные недомолвки и «недосказки» с немецким тренером. А в 2018-м – вы сами знаете, что от меня ничего не зависело. Каждый раз новая история, переживаемая совершенно по-разному. Если выделять что-то одно, то это было расстройство, а основа каждый раз была разная.

– Сейчас существует вероятность, что наших спортсменов могут не допустить на Олимпиаду в Париже в 2024 году. Как думаете, такое возможно?
– Для меня вопрос, почему сейчас спортсменов вообще отстранили? Я понимаю, что ситуация непростая, но если мы берём какие-то вехи истории, то во время Олимпиад даже останавливались военные конфликты. Все спортсмены, представляющие враждующие стороны, принимали участие в соревнованиях. Что происходит сейчас, я, к сожалению, понять не могу, потому что далека от политики. Мне как человеку это непонятно, а как спортсмену – обидно. Я провела почти 15 лет в биатлонной семье. Как я считала, у меня было много друзей, я никому ничего плохого не делала, а сейчас в какой-то момент это всё оборвалось… И всё. Никакой связи. Ощущение, что нас взяли, вырвали из контекста и просто выкинули без объяснения причин. Мне кажется, все эти вопросы должны решаться на высшем уровне. Спортсмены должны продолжать делать своё дело: готовиться к турнирам и соревноваться. Буду надеяться, что разум восторжествует и «летников» всё-таки в 2024 году допустят. А если не допустят, то для меня это будет крайне непонятная ситуация.

– Что бы вы посоветовали спортсменам, чтобы им было проще перенести подобную историю, если отстранения продолжатся?
– Здесь всё индивидуально. Каких-то советов я дать не могу. Ситуации разные: для кого-то это будет пятая Олимпиада, для кого-то – первая. Каждому будет по-своему тяжело. Пропуск Олимпиады – это в любом случае тяжело. Здесь должны помогать в первую очередь тренер, руководство данного вида спорта, ну и, конечно, родные и близкие. Они наше всё. Они могут нас поддержать, отвлечь и чем-то утешить. Советов и рекомендаций а-ля «не переживайте, работайте дальше» я не могу дать, потому что это не совет. Для каждого человека это абсолютно индивидуальная ситуация, тут ничего не посоветуешь, и как дипломированный психолог скажу, что это просто нужно будет пережить.

«В МОК сами не понимают, что происходит»

– Вы всегда много общались с иностранными спортсменами. И теперь, как понимаю, общение с иностранцами на фоне текущих событий изменилось?
– Общение всё равно продолжилось. Каких-то прямых угроз или негодования в мой адрес от тех коллег, с которыми общалась, я, слава богу, не получала. Девчонки писали, что без нас это уже не соревнования. Вот так вот взять и вырвать из контекста целые две команды нельзя. Недавно читала, что Доротея Вирер написала, что для неё соревнования будут немного скучноваты, потому что нет россиянок и белорусок, по сути, тех спортсменок, которые составляли хорошую конкуренцию в нашем виде спорта. Многие говорят, что им жалко, и надеются, что ситуация в скором времени изменится. Они сами не понимают, почему так происходит, почему такое консервативное решение по поводу отстранения.

– Глава МОК Томас Бах неоднократно говорил, что сейчас не время допускать российских спортсменов в целях их безопасности. Не странно ли, что Бах говорит об объединяющей силе спорта, упоминает, что друг с другом соревнуются израильтяне и палестинцы, армяне и азербайджанцы, но при этом уверен, что россиян допускать нельзя?
– Вы сами ответили на этот вопрос (улыбается). Тут нет просто никакой логики, это какая-то нелогичная логика. Он приводит такие примеры, а потом говорит: «Но россиянам и белорусам выступать нельзя!». Они сами, мне кажется, не понимают, что происходит. Надеюсь, они определятся и всё наладится.

– Удивляет, когда говорят, что россиян не допускают ради их же безопасности. А тот же Йоханнес Кюн говорит, что наших спортсменов нельзя возвращать, потому что в биатлоне есть винтовки и мало ли что может случиться.
– Меня такое удивляет. Я почему-то за 15 лет в биатлоне не подумала о том, что из биатлонной винтовки можно ещё куда-то стрельнуть, кроме мишени на стрельбище.

– Пострадает ли от отсутствия россиян на Кубке мира мировой биатлон?
– Мне сложно ответить на этот вопрос. Мне кажется, в любой ситуации, которая деструктивно влияет на обе стороны, выгоды никакой нет. Для нас немаловажно иметь практику международных соревнований. Благо что мы хоть с белорусами может соревноваться.

Насколько понимаю, этой зимой у нас не будет трансляций гонок Кубка мира. Думаю, из-за этого пропадёт зрительский интерес. Из личного общения с президентом Международного союза биатлонистов Олле Далином знаю, что очень большой процент зрителей, в последние годы смотревших биатлон, был из России.

Соответственно, если сейчас наш зритель не будет смотреть биатлон, я не представляю, какую большую аудиторию биатлон как мировая организация может потерять.

Два или три года назад на этапе Кубка мира в Рупольдинге, когда я встречалась с Олле Далином, он сетовал на то, что аудитория в Европе возрастная, а молодёжь в Европе биатлон не смотрит. А российская аудитория им добавляла уверенности в себе. Может быть, отстранение России и Беларуси на один сезон, дай бог, сильно не затронет сам вид спорта, а его популярность не упадёт. Но что это за соревнования без зрителей? Во время пандемии мы видели, насколько соревнования без болельщиков смотрелись скучно. А если сейчас уйдёт и часть аудитории у телевизоров, то биатлонистам будет грустно.

«Может случиться падение уровня нашего биатлона»

– У нас болельщики действительно любят не только на российскую команду посмотреть, но и на своих иностранных любимчиков. Однако не каждый зритель, если показывать Кубок мира не будут, решится долго искать на просторах интернета трансляцию.
– Если человек — большой любитель биатлона, а у нас таких людей много, то он будет искать варианты, как посмотреть на своих любимчиков из других стран. Но в целом вряд ли это будет делать рядовой человек, который пришёл с работы и узнал, что по телевизору не показывают гонки. В духе: «Ну не идёт и ладно, всё равно наших нет». Думаю, вырастет при этом интерес к российскому сегменту биатлона. Я на это очень надеюсь, потому что звёзды нашего биатлона будут сверкать здесь и это будет активно показываться.

– Помимо роста ТВ-рейтингов, как наше отстранение скажется на уровне российского биатлона?
– Я уже упомянула про отсутствие международной практики. Вот тогда может случиться история с падением уровня нашего биатлона. Отсутствие международной практики иногда даже за летний сезон сказывается, когда нет возможности выехать за рубеж и потренироваться с коллегами из других стран. Поэтому, когда мы приезжаем на первый этап Кубка мира в Швецию или Финляндию, чувствуется неуверенность. С последующих этапов вроде всё налаживается: и скорость появляется, и уверенность в стрельбе. Тут даже в рамках одного года может прослеживаться некая неуверенность, а если мы говорим о целом сезоне, то ситуация может быть ещё хуже.

– Какой период в изоляции сможет пережить наш биатлон, чтобы не было необратимых последствий?
– Я бы не бралась об этом говорить, потому что я человек-оптимист. Мне очень хотелось бы, чтобы наша изоляция не продлилась больше одного сезона.

– Некоторые спортсмены в летних видах спорта, уже прочувствовавшие отстранение, говорили, что этот сезон сродни проходному, ведь нет необходимости рвать себя ради рекордов, зато есть возможность исправить какие-то собственные проблемы в технике и так далее. Вы согласны?
– Я согласна с этим мнением. Это высказывают явно профессиональные спортсмены, мудрые люди, которые правильно восприняли отстранение. Если кто-то нацелен на длительное и успешное продолжение карьеры, то почему бы не отнестись к этому сезону именно так? Можно исправить ошибки, подтянуть те моменты, которые считаешь слабыми, по тому же интернету понаблюдать за своими соперниками, посмотреть, появилось ли что-то новое или нет.

– Не поэтому ли текущие лидеры команды Кристина Резцова и Ульяна Нигматуллина решили уйти в декрет?
– Это очень правильно, мне кажется (улыбается). Почему нет, если есть здоровье и желание? Олимпиада закончилась, они сделали большое дело, завоевав серебро и бронзу в эстафетных гонках. Даже если бы этот год был кубковым и никаких отстранений не было, то они могли себе позволить это после отличного рабочего четырёхлетия.

«Доехать в Европу можно, но цены подросли»

– Вы сейчас живёте на две страны. В апреле вы рассказывали, что есть небольшая проблема с въездом мужа в Россию. Она решилась?
– Проблема с этим всё ещё существует, в основном из-за транспортной составляющей. Сейчас очень тяжело добраться и нам туда, и ему оттуда. Больше я бы не хотела комментировать, то, что касается семьи, это личное. Возможность увидеться всегда есть, но на данный момент на семейном совете мы решили, что я пока буду находиться тут, а он – в Австрии. У него работа по контракту, и она требует постоянных разъездов, то есть он постоянно в Австрии не находится. Поэтому мы решили пока действовать так.

– Вы были за границей после февраля?
– Да, я была там практически всё лето.

– Возникали ли какие-то проблемы с пересечением границы или, может быть, сложнее стало добираться из-за цен на билеты?
– Нет. Цены, конечно, подросли, но по понятным причинам и в рамках разумного. Никогда не радует, что цены растут, но доехать можно было, что туда, что обратно.

– В Европе поменялось отношение к россиянам?
– Особо об этом я старалась там не думать. Я была сконцентрирована на воспитании детей и по возможности на продолжении тренировочного процесса. По крайней мере, от тех иностранцев, которые окружали меня, я не слышала каких-то упрёков или оскорбительных вещей в мой адрес. Всё наше общение складывалось на бытовом уровне.

– Тему политики с иностранными друзьями или знакомыми обсуждаете?
– Нет. Мне даже муж иногда говорит, что не хочет всё это обсуждать. Говорит, мол, меньше телевизор включай, а просто занимайся своими делами. Лучше эти 10-15 минут выдели, чтобы провести время с ребёнком, посмотреть мультики или послушать песенки.

– А как вы сейчас проводите время со своими дочками? Есть ли какой-то семейный ритуал?
– Да всё как обычно. Старшая дочка посещает детский сад, а младшая живёт жизнью полуторагодовалого ребёнка: игры, прогулки, кормёжки – всё по графику, и, конечно, каждый день новые открытия. К сожалению, с первой дочкой у меня не было возможности постоянно находиться рядом, ведь когда ей было 1,5 года, мама всё время была в разъездах – на сборах или на соревнованиях. Сейчас я вдвойне пытаюсь прожить время со вторым ребёнком, потому что понимаю, чего мне не хватало со старшей дочкой. Пытаюсь и ей сейчас уделить в два раза больше времени за то, что было упущено раньше. То, что я постоянно нахожусь рядом со второй дочкой, для меня просто подарок.

«В спорте, как и в жизни, есть чёрные полосы и белые»

– Вы выкладывали в социальные сети посты о том, как дочки участвуют в ваших тренировках. Говорила ли Кира, что она тоже хочет стать спортсменкой?
– А Кира и занимается спортом. Это роликовые коньки летом и горные лыжи, а конкретно направление фристайл, зимой. Ей очень нравится, но заявлений, что она хочет стать спортсменкой, я от неё не слышала. Пока ей всё в удовольствие, в кайф. Её абсолютно никто не заставляет, она сама собирается на тренировку в выходные. Ей нравится активный образ жизни. Ни в коем случае не буду на неё давить – пусть сама выбирает, чем заниматься. Я приму любой её выбор.

– Вы бы хотели, чтобы она стала спортсменкой или будете отговаривать её, изнутри зная все сложности большого спорта?
– Отговаривать её точно ни от чего не буду, но и заманивать чем-то в спорт – тоже. Займу нейтральную позицию. Если она в детском спорте дойдёт до момента, когда поймёт, что хотела бы заниматься этим дальше, то почему бы и нет? О трудностях спортивной жизни я бы тогда рассказала обязательно, но одна большая победа в карьере стоит всех сложностей. Нельзя сказать, что в спортивной жизни только негатив – позитива было не меньше. В спорте, как и в обычной жизни, чёрные полосы перемежаются с белыми. К сожалению, неудачи не обойти, а в то, что у кого-то бывает идеально, я не верю. По законам природы должно быть волнообразие.

– Если бы не было в жизни плохих моментов, мы бы не так ценили хорошие…
– Я с этим абсолютно согласна. Есть люди, которых негативные события втягивают в депрессивное состояние, и они долгое время не могут выйти из него, но я знаю, что больше других, для кого негативные события служили каким-то толчком к развитию, к нахождению себя. Да и в истории так: у всех, кто чего-то добился в жизни, были неудачи, которые нужно было принять, пережить и пойти дальше с высоко поднятой головой.

«Современный биатлон не прощает даже одного промаха»

– В нашем биатлоне вы одна из немногих, кто активно ведёт социальные сети. В Европе иная ситуация – мало кто эти соцсети не ведёт. Почему у нас любят всё скрывать, а там делятся любыми моментами своей жизни?
– Может быть, это индивидуальные особенности, может быть, менталитет. Да я ведь тоже в последнее время не так активно обновляю свои странички. Мне кажется, всё от конкретного человека зависит: кто-то хочет делиться новостями, а кто-то не хочет выносить свои чувства и переживания на публику.

У европейцев другой менталитет, наверное, – им всё равно, выкладывать что-то положительное или негативное. Но я не могу дать чёткий ответ на этот вопрос, всё индивидуально и завязано на личностных особенностях каждого человека. Возможно, кому-то просто лень.

– Должен ли спортсмен каким-то образом общаться с болельщиками – будь то медиа или социальные сети? Или это не самое важное и нужное в его работе.
– Мне кажется, это нужно делать. Но моё мнение, что спортсмен должен делать это не по принуждению, а по собственному желанию. Если у него нет заинтересованности, если чувствуется натянутость, контакта не будет даже через социальные сети. Особенно если кто-то делает это за спортсмена. Всё должно быть гармонично. Если спортсмен видит, что у него есть фан-группа, болельщики, которым интересна не только его жизнь в спорте, почему бы не пообщаться? Многие спортсмены предпочитают общаться на спортивной арене, а всё, что за пределами, уже табу. Не всем приятно, когда начинают уговаривать на интервью, рассказывать о том, что это раскрутка, задают личные вопросы. Другие же, наоборот, посредством интервью или прямого эфира рады пообщаться. Но это всё индивидуально.

– Сейчас в мировом биатлоне завершилась смена поколений. Почти все спортсмены, с которыми вы начинали соревноваться, ушли. Для вас лично биатлон поменялся?
– Конечно, поменялся. Действительно, произошла смена поколений, поменялись люди. Но для меня в первую очередь объективно поменялся сам вид спорта: техника, правила, дисциплины – тот же сингл-микст теперь есть или суперспринты. Появились новые материалы, выросла скорость прохождения трассы, выросла скорострельность – всё по-другому по сравнению с тем, когда я начинала. Раньше лидеры могли намазать, но настолько быстро бежали, что даже с большим количеством ошибок могли быть в призах. А современный биатлон не прощает даже одного лишнего промаха, к сожалению (улыбается).

– Следите ли вы за кем-то из нового поколения биатлонистов?
– Вы знаете, я не особо смотрю по сторонам, если честно, больше на себе концентрируюсь, на своей работе. Но очевидно, что и в России, и за рубежом появилось достаточно большое количество талантливых спортсменов. Впрочем, если человек выступает на высоком уровне один сезон – это похвально, однако мне хочется понаблюдать за спортсменом два-три года, чтобы делать какие-то глобальные выводы. Потому что подготовиться к одному сезону и блеснуть может большое количество молодых биатлонистов, а закрепиться и дальше показывать хорошие результаты – это намного сложнее.

«В России удачно попали со сменой поколений»

– В последнее время российский биатлон вернулся в мировой топ. Наши спортсмены на крупных турнирах вновь сражались за медали почти в каждой гонке. Что, на ваш взгляд, способствовало этому росту?
– Я думаю, тут много составляющих. На моей памяти были сезоны, когда наши спортсмены физически не проигрывали соперникам, но у нас были большие проблемы с материально-техническим оснащением: не было нужных лыж или нужной структуры на лыжах. Иногда я просто понимала, что бегу не хуже, но, как только начинается спуск, соперник уезжает с такой скоростью, что ты просто ничего не можешь сделать. Поэтому здесь совокупность факторов. Я знаю, что техниками, сервис-бригадой была проделана большая работа, так что это одна из составляющих успеха на прошедшей зимней Олимпиаде.

– Играет ли свою роль то, что в сборной России появилась стабильность? Раньше тренеры менялись каждый год, а сейчас пока без потрясений.
– И это тоже. Плюс сказалась смена поколений. В мировом биатлоне ушло легендарное поколение. На смену им приходят другие спортсмены, но это всё на так быстро. У немок или француженок в прошлом сезоне как раз была такая смена. А мы этот процесс смогли провести чуть раньше и удачно попали.

– Сейчас в шведском биатлоне небольшой скандал из-за допинга одной из биатлонисток. В России все ждали реакции Себастиана Самуэльссона. Он сказал, что это печальная история, но всё равно у них всё лучше, чем в России. Справедливо ли и в такой ситуации вспоминать о нашем биатлоне?
– Мы до этого с вами про отстранение России и Беларуси говорили. Вот это всё то же самое. Почему-то всё, что касается России, так воспринимается. Эти двойные стандарты действительно присутствуют. Мне было очень интересно, как пойдёт развитие этого допингового вопроса в Швеции, но всё очень быстро кончилось. Оно всегда так быстро заканчивается, если на допинге ловят не российского спортсмена. У нас почему-то начинают устраивать грандиозные суды, даже если ты не принимал допинг, а, допустим, накосячил в системе АДАМС. А здесь реакция такая: «Жалко, что спортсменка приняла допинг, но ладно». Мне всё это совершенно непонятно. Но очень обидно и досадно, что нас всегда всех под одну гребёнку: один попался – все виноваты. А там – ну попался один и попался, ничего страшного. Непонятная для меня ситуация.