Для проводящего первый полноценный сезон в сборной России Матвея Елисеева эстафетное серебро стало первой наградой в Кубке мира. Свой этап москвич провёл почти безупречно и, не допустив ни одного промаха, укрепил завоёванное Антоном Шипулиным преимущество. Однако на четвёртом этапе сборная России упустила победу, и Елисеев с товарищами довольствовался серебром. После гонки с Елисеевым пообщался спецкор «Чемпионата» и расспросил о впечатлениях от первого в карьере сезона.
— Можете сравнить сегодняшний старт с первой в карьере эстафетой?
— Первая эстафетная гонка была… Ну на то она и первая, волнение было слишком большим. Сегодня всё было
намного проще. Отработал, в принципе, как мог. Только последний круг чуть-чуть недоработал. Самочувствие однозначно неоптимальное, но уже лучше, чем в Оберхофе. Там мне было совсем тяжело. Мы с Рикко обсуждали этот момент, и однозначного ответа нет. Наверное, там немного не подошла высота, там около 900 м. Здесь попроще. Вот этот промежуток — между 1100 и 800 м, — на нём я соревновался в первый раз, и было некомфортно.
— Что было самым трудным для вас в первом полноценном сезоне в сборной?
— Во-первых, трудно было просто сюда попасть, потом закрепиться. Это спорт высших достижений, где каждый шаг труден.
— Что почувствовали в тот момент, когда Свендсен обошёл Бабикова уже на стадионе?
— Понимал, что Антон отработал сегодня на сто процентов, сделал всё что смог, но такое бывает со всеми.
— А можете представить себя на одном из последних этапов уже в этом сезоне?
— В принципе, я могу бегать любой этап. Первый для меня немножко не подходит, а остальные вполне комфортные. Даже первый этап побегу, если тренеры сочтут нужным.
— А чем он плох?
— Слишком большая мясорубка на первом этапе, а это мне не очень подходит.
— Перед отбором в команду сильно волновались или в случае неудачи рассчитывали пробиться в команду в ходе сезона?
— Конечно, с первых этапов хотелось быть здесь, как и в прошлом году, но тогда не получилось, а в этом — получилось. Вот и вся разница.
— А что ещё изменилось с переходом в группу Рикко Гросса?
— Мне нравится работать с Гроссом, хотя каких-то кардинальных изменений не было. Мне нравится общение между тренером и спортсменом, которое у нас установилось с Рикко.
— Вы достаточно крупный спортсмен и в подъёмах вам тяжелее, чем более лёгким соперникам. Не было мысли немного «подсушиться»?
— Когда в хорошей форме, я и на подъёмах не устаю. Главное, грамотно подвести себя к основным стартам, где я мог бы использовать свои сильные стороны.
— В прошлом году вы были запасным на чемпионате мира. Трудно наблюдать за праздником биатлона со стороны?
— Мне было очень трудно там находиться. Вроде бы шанс теоретически есть, но проходит гонка за гонкой, а шанс так и не появляется. Из-за этого я не смог нормально выступить и на последнем этапе Кубка мира, и на чемпионате России долго приходил в себя. Но полностью не сгорел, смог восстановиться и поверить в себя снова.
— После этого вы приняли окончательное решение поменять группу подготовки?
— Нет. У меня не было сразу стопроцентного решения. Только после окончания сезона, после того как мы съездили на закатку, я пообщался с отцом, всё взвесил и принял решение.
— Насколько большую роль играет в вашей подготовке отец и часто ли прислушиваетесь к его советам?
— Когда он что-то хочет мне донести, либо пишет по Интернету, либо звонит. Здесь нет никаких проблем. Иногда я на гонках так сильно устаю, что не могу воспринимать информацию от него, а иногда, наоборот, сам к нему тянусь. Чаще происходит второе, потому что мне важно мнение отца. Он меня хорошо знает и всегда готов помочь.
— Он общался с Гроссом лично?
— Да. Мне очень понравилось, что ещё до того, как я начал тренировочный процесс с Рикко, он мне написал и сказал, что у нас скоро будет встреча со всеми личными тренерами. Он пригласил на неё моего отца и плодотворно с ним побеседовал.
Когда в хорошей форме, я и на подъёмах не устаю. Главное, грамотно подвести себя к основным стартам, где я мог бы использовать свои сильные стороны
— Какие бы три сильные стороны вы назвали у Рикко Гросса, как тренера?
— Он хороший тренер, и больше нечего добавить. Мне больше всего нравится, что он всегда находит нужные слова. У каждого тренера своё видение подготовки, и добиться результата можно разными путями, но главное, чтобы тренер убедил спортсмена в верности своего пути. В этом плане Гросс сильный тренер.
— Сегодня на пресс-конференции вы говорили на английском. Насколько легко даётся вам иностранный язык и стремитесь ли вы его улучшить?
— Специально с кем-то не занимаюсь, но недавно купил книжку, где один лист написан на английском, а следующая страница на русском — то же самое. Успел прочитать десять страниц, и мне надоело. В принципе, для пресс-конференции мне хватает слов, но я не полностью могу выразить свои мысли.
— В общении с коллегами то же самое?
— Проблем не возникает с людьми, которые хотят меня понять, а если они не хотят меня понимать, то и вид сделают, что не понимают. В общении со спортсменами и тренерами биатлонной семьи у меня нет никаких проблем.
— 95-е место в Оберхофе удалось быстро выбросить из головы?
— Там был такой ужасный день, что он сразу вылетел далеко и надолго, и, надеюсь, никогда не вернётся. На следующее утро я уже проснулся свободным от всего этого.
— За месяц до чемпионата мира ощущаете его близость?
— Близость ещё не ощущается, но настрой самый серьёзный. На чемпионате мира хочу биться за самые высокие места, а пока всё идёт своим чередом.
— Есть ощущения, что наша команда стала сильнее, чем год назад?
— Не могу сказать, потому что меня не было здесь. Когда наблюдаешь со стороны, из команды с Кубка IBU, всё воспринимается по-другому. Сейчас я вижу ситуацию изнутри и стараюсь совершенствоваться.